Тень феникса

Глава 1

Мы решили продлить наше путешествие, сказала мне мама по телефону.

Я держала телефон, зажав его между ухом и плечом, пока запихивала чемоданы своей младшей сестры в багажник машины. У меня была неплохая машина – родители всегда заботились, чтобы у нас было все самое лучшее. Но она была маленькой для такого количества вещей, сколько нам нужно было взять с собой в другой город. Задний ряд сидений уже был заставлен моими двумя чемоданами и коробками с вещами, которые я собрала с собой в Эшвуд. Сестра же решила собрать абсолютно весь дом, забив три чемодана всем, чем можно и подбросила мне еще кучу коробок.

Мама ждала моего ответа.

Да, я и так уже это поняла, когда вы полгода назад должны были вернуться домой, но три месяца назад сказали, что решили остаться в Европе на еще столько же. И нет, я вас не осуждаю. Я рада за вас, ответила я, с силой закрыв багажник.

Как у вас дела? Я была рада смене темы. Обсуждать с родителями наши короткие встречи, разговоры – было старой заезженной темой и с годами она стала сходить на нет.

Сегодня нам нужно было приехать в Эшвуд для того, чтобы вступить в наследство, которое оставила нам бабушка. Ее не стало полгода назад. Наверное, это одна из причин, по которой родители решили исполнить свою давнюю мечту и уехать в кругосветное путешествие по Европе. Помимо этого, я поступила в колледж Эшвуда на политологию, как и мечтала. Только вот мечтала я не об Эшвуде, а о Гарварде. Я и поступила туда. Оттучилась там два года, а теперь перевелась в Эшвуд. Родители же уговорили меня перевестись в Эшвуд, так как все мы были уверены, что бабушкин дом останется нам с Харпер. Я любила этот город всей душой, но до определенного времени. Последняя поездка туда закончилась ссорой с бабушкой.

Мы почти выехали в Эшвуд. Жду Харпер, ответила я маме, облокотившись о багажник своей машины.

В ответ я услышала протяжный вздох.

В такие моменты, мы чувствуем себя виноватыми, призналась она.

Не стоит.

Единственное, о чем я пожалела, когда смирилась с выбором родителей – это то, что на мои плечи легла жизнь с подростком. Мне двадцать лет, а Харпер младше меня на четыре года. Я сама не так давно была этим подростком, хотя и привыкла к самостоятельности, чего о сестре я не могла сказать. С отъездом родителей наши отношения стали еще хуже, потому что «кто я такая, чтобы ей указывать и воспитывать ее». Всем сердцем ненавижу этот подростковый период.

Мы уже взрослые – справимся, заверила я маму, как и себя. Вы должны увидеть мир. И увидеть его лучшие проявления.

Разница во времени тоже имела свое весомое значение в наших отношениях с родителями. Иногда я просто вынуждена решать проблемы самостоятельно, потому что не могу разбудить их посреди ночи и вывалить на них свое дерьмо.

Напиши мне, как доедете.

Написать, потому что когда мы доедем до Эшвуда, у родителей в Риме уже будет поздняя ночь. Да и к тому же они предпочитают ездить по тем местам, где связь не ловит от слова совсем. Ну, нам и не привыкать к этому. Быть ребенком военных – значит общаться в определенный день и определенное время, а иногда просто ждать, когда звонок поступит сам. Папа ушел в отставку год назад, а мама в это время закончила свою карьеру военного журналиста. И теперь они решили пожить так, как не могли все это время, находясь в опасных точках военных действий.

Время от времени мы жили с бабушкой в Портленде, иногда к нам приезжала мамина младшая сестра Алисия, а зачастую просто жили сами по себе. Но никто не мог восполнить чашу родительской любви. Мне пришлось рано повзрослеть и узнать, что такое ответственность за младшую. Я не могла судить родителей за выбор их профессии, за выбор, который они сделали по завершению карьер, ведь все, что у нас с Харпер было сейчас, исключительно и полностью их заслуга. Они занимались благородным делом, жертвуя своими жизнями каждый день. Родители не могли вызывать у меня злость или обиду на них – только гордость и уважение.

Хорошо.

Целуем вас, и поцелуй от нас Харпер.

Хорошо, повторила я, и мы завершили наш разговор.

По ступенькам спускалась сестра. В Портленде мы жили в квартире, в таунхаусе. Честно говоря, я обожала эту квартиру. В ней все было сделано по канонам современного интерьера. Там же осталась моя любимая библиотека книг, которую я собирала всю свою жизнь. Харпер вальяжно спустилась со ступенек и поравнялась со мной. Сестра была и ниже на полголовы – ну хоть какое-то у меня преимущество было, как у старшей сестры. Наши отношения никогда не были гладкими и идеальными, мы как две колючки, пытающиеся задеть друг друга побольнее.

Я оттолкнулась от багажника, и он будто мне назло решил открыться и вывалить из него чемодан Харпер. Сестра тем временем уже села на переднее сиденье и уставилась в свой телефон. Но я не дам ей так просто ехать до Эшвуда.

Открыв переднюю дверцу, я положила этот чертов маленький чемодан ей на колени. Ее вещи – пускай сама и везет значит. Харпер даже и звука не успела сказать, когда я захлопнула ее дверь.

Тем не менее сестра не сказала мне ничего поперек, когда мы выехали в Эшвуд. Она по привычке скинула свои кеды на пол и положила ноги мне на приборную панель. Хотя она прекрасно знает, что я это терпеть не могу. Вместо этого я просто вытащила из бардачка свой любимый диск с музыкой и вставила в проигрыватель, потому что я также знала, что Харпер терпеть не может песни Мег Майерс.

Через час сестра уснула в обнимку со своим розовым чемоданом. Во сне она всегда была лапочкой, ее юные черты лица были мягкими и слегка овальными, русые длинные волосы и длинные ресницы. В школе за ней всегда бегали мальчики и она не знала, что с этим делать. Родители уехали не в самый подходящий период наших жизней. Я только закончила школу, а сестра была самым типичным подростком, справляться с которым пришлось мне в одиночку. Поэтому каждый раз, когда она бежала ко мне за советом о том, как начать отношения с мальчиками, я говорила ей прямым текстом: «ты можешь обсуждать со мной все, что угодно, но только не парней». Потому что я сама была не сильна в этой теме. Мои первые отношения появились в выпускном классе. Роман наш не продлился долго – закончился самым ужасным образом.

Мы с сестрой имели разные характеры. Вечно спорили по поводу и без. Но в наших внешних чертах были некоторые сходства. У меня были светлые, почти белоснежные волосы, немного островатые черты лица и ярко-коричневого цвета глаза. В детстве мама всегда меня называла Золотинкой, потому что тогда мои глаза были ярко-янтарного цвета, пока с возрастом их цвет не потемнел. Мама тоже блондинка, но ее цвет волос был схож с цветом Харпер. Впрочем, у папы тоже были светлые волосы, но глаза – голубого цвета, как и у Харпер. Некоторые одноклассники в школе называли меня альбиносом и считали, что задевали меня такими словами, но мне это лишь наоборот льстило.

Эшвуд был удивительным и живописным городом. Этот город не был похож на другие маленькие города. Он был живым, дышащим, слишком красивым, чтобы быть настоящим. Когда наша машина поднялась на холм, передо мной открылся красивый въезд в город. Арочная кустовая изгородь, в центре которой висела деревянная вывеска «Добро пожаловать в Эшвуд! Город света, воды и нового будушего». Городок славился красивым и мощнейшим водопадом, впадающий в озеро. Вода в нем была кристально чистой, да настолько, что касалось, это сказочное место, а не реальное. Летом здесь бывает много туристов.

Город казался идеальным. Чистые улицы, аккуратные домики с теплым светом в окнах, кофейни, где люди прямо на улицах чаевничали и смеялись, запах свежей выпечки и кофе, смех студентов, бегущих через площадь – все выглядело как из фильма, который кто-то поставил на паузу.

Власти старались, чтобы этот город выглядел всегда таким безупречным.

Мне пришлось растормошить сестру, чтобы она проснулась и не пропустила всей этой красоты. Я не была здесь два года, а вот Харпер приезжала сюда в конце прошлой весны.

Глаза сестры восхищенно и завороженно оглядывали все вокруг. Современный кампус, построенный в стиле современной английской классики отлично вписывался в весь интерьер города.

Родители приняли решение перевести Харпер в школу-интернат при колледже Эшвуда. В нашей семье все посчитали это верным решением. Все, кроме сестры. Она в целом была не рада нашему переезду. В Портленде у нее остались друзья и кружок по рисованию. А здесь ей придется начинать все заново.

Ты все еще настаиваешь на жизни в общежитии? решила я уточнить, надеясь, что она все-таки передумает.

Да. Раз уж я начинаю здесь новую жизнь, то начну ее самостоятельно.

Кампус был просто огромным. Несколько огромных учебных корпусов, примерно десять зданий общежитий и еще парочка зданий для развития студентов. Территория выглядела такой же прекрасной, как и сам город.

Меня же это настораживало. Я знала, что этот кампус исключительно и полностью спонсировался семьей Хейворд. Никогда их не любила. Как и бабушка. Эта семья, чье имя здесь произносили с уважением и страхом одновременно. Они построили кампус, открыли фонд поддержки талантливой молодежи и, говорят, что они полностью контролируют совет города.

Кампусу уже десять лет, но видела я его сегодня впервые. Почему-то никогда не было желания увидеть это место. Ну и не стоило забывать, что появлялась я в этом городе редко, с тех пор как на мои плечи легла ответственность за Харпер.

Бабушка мне рассказывала много историй в детстве. И главным уроком большинства историй было – ничто идеальное не бывает настоящим.

Помимо нас сегодня приехало много других студентов, заполняющие общежития с какой-то невероятной скоростью. Здесь полный ажиотаж.

Не поможешь мне с вещами? спросила сестра, когда я открыла багажник и встала в стороне, придерживая дверцу.

Ты вроде не помогала мне запихивать твои же чемоданы в мой багажник.

Заноза в заднице, пробурчала она.

А ты все еще можешь передумать и остаться со мной в бабушкином доме.

Мы долго спорили с ней на тему того, что она может не жить в общежитии и жить со мной, чтобы я не платила лишние деньги за трехместную комнату. Она просто еще не знала, что такое жить в общаге. Но этот вечный подросток понимал слишком поздно.

На самом деле была и другая причина, почему я хотела, чтобы сестра жила со мной. Мне было страшно оставаться одной в бабушкином доме. В последнюю нашу встречу мы сильно поругались. И больше ни одного звонка, сообщения или встречи. Ничего. Осталась огромная пустота внутри, отрицание того факта, что ее больше нет и вина за то, что я так ужасно с ней поступила.

Даже спустя полгода ее уход я не могу отпустить. Эта боль пожирает меня изнутри.

Когда у меня появился шанс на самостоятельную жизнь? Ну уж нет.

Она вытащила два своих гигантских чемодана, поставила на колесики и вытащили ручки. Очевидно, что третий чемодан она тащить не могла – руки-то всего две, поэтому я театрально вздохнула и забрала у нее третий чемодан.

Мы пересекли парковку и направились в общежитие. Весь коридор был заполнен новыми и, возможно, старыми студентами, завозящими свои вещи в комнаты. Я ни капельки не скучала по этому месту. Предпочитала жить в своей личной комнате со своим личным пространством.

Комната 135В, напомнила мне Харпер, пробираясь со своими громоздкими чемоданами через толпу. Один чемодан все же упал, и нам пришлось остановиться, чтобы она его подняла – я не могла не закатить глаза, ведь я же говорила, что не стоит брать столько вещей. Но кто меня вообще когда-либо слушал?

Я повернула голову направо, к ближайшей двери: комната 120Д. Вспомнила, что на корпусе висела именно эта буква. Сложив два плюс два, я поняла, что мы находились не в том корпусе.

Харпер, стой, прикрикнула я ей. Нам нужно в другой корпус. Нужно было внимательнее смотреть на буквы над головой.

Она возмущенно рыкнула и развернулась, проходя мимо меня, успев задеть колесом чемодана мои ботинки.

Ненавижу, когда ты права, бросила она.

Через пару часов Харпер уже устроилась в своей комнате. Ее соседок еще не было, так что везде было пусто, кроме части, которая принадлежала теперь моей сестре.

Не поедешь со мной? спросила я, когда она плюхнулась на свою кровать, ударившись спиной о тверды бортик.

К юристу? Да.

Нам нужно поторопиться. Я не рассчитывала на то, что мы потратим два часа на разборы твоих вещей.

Думаю, я остановлюсь сегодня в гостинице, произнесла я, когда мы вернулись в машину.

Ты все-таки боишься остаться одна?

Не ты же поссорилась с бабушкой и приехала, когда ее не стало?

Мои слова прозвучали ужасно и с обидой.

Только вот не надо винить теперь во всем меня!

Извини, тихо ответила я ей и выехала обратно в город.

Нам нужно было приехать в ратушу города к трем. Там нас поджидал бабушкин юрист, который зачитает ее завещание. Я догадывалась, что она оставит свой дом нам. Так что какой-то интриги с этим завещанием не было. Хотя, может она и поменяла свое решение, после того, как мы поссорились. Без разницы, что там в итоге будет.

Ратуша города была самым центральным зданием в Эшвуде. Белое высокое здание с колоннами перед лестницей, это здание выглядело могущественным. Я была здесь пару раз, когда бабушка приходила сюда на встречи совета. Поспрашивав у некоторых людей, как нам попасть к юристу, мы в итоге поднялись на второй этаж и подошли к секретарю, сидевшему в центре этажа и холла.

Здравствуйте, мы к мистеру Гарри Палтеру, произнесла я молодой девушке, сидевшей за стойкой.

Добрый день. Он освободится через десять минут, можете пройти и ожидать его в правом крыле.

В правом же крыле и находился совет города, а в левом – насколько я помнила находилась мэрия.

Мы уселись на кожаный диван в холле правого крыла. Жаркий воздух в приемной пахнет кофе и дорогой кожей. Старый вентилятор на потолке лениво вращается, гоняя пыль и мысли. Харпер листает брошюру колледжа, ногой постукивая по полу в такт музыке из наушников. Я сижу напротив, сжимая в ладонях сумку – будто она может защитить меня от этого странного, пропитанного ожиданием утра.

Чтобы отвлечься, я потянулась к журналу на кофейном столике. На обложке молодой парень с черными, как уголь волосами, четкими и даже угрожающими чертами лица, глаза – холодные, серо-синие, и в них что-то вроде насмешки, но не злой. Он смотрел прямо в камеру, но ощущалось это так, словно смотрел он глубоко в меня. И взгляд его пробирал до дрожи в костях.

Ричард Хейвурд – новое лицо Эшвуда. Новая глава молодежного совета в истории города.

Ну конечно, тихо ухмыльнулась я. Еще один из тех, кто родился с фамилией, открывающей двери.

О ком ты? спросила сестра, вытащим наушник и оторвав взгляд от телефона.

Я развернула ей обложку с журналом.

Он симпатичный, заметила она.

Он самовлюбленный. Посмотри на это лицо, оно просто кричит «я знаю, что красивый, хочу, чтобы и вы это знали».

Мисс Эмерсон? раздался спокойный голос прямо возле меня.

Я обернулась назад и увидела точную копию парню с обложки в проеме. Он облокотился о колонну и уставился на меня, изогнув одну бровь.

На мгновение я замерла, потеряв дар речи. Если на обложке он лишь мог нагнать ужас, то в жизни он выглядел чертовски устрашающим. Он был очень высоким, широкоплечим и накаченным засранцем. Засранцем, потому что он принадлежал той семье, что правила этим городом и владела колледжем. Здесь все принадлежало им. А бабушка никогда просто так ни на кого не злилась.

Юрист задерживается, произнес он низким и бархатным голосом, проникающим под кожу и оседая мягким песком в сознании. Мне сказали, вы ждете завещание миссис Элдер. Я здесь, чтобы передать документы от городского совета.

Бабушка была одним из старейших членов совета города.

Я медленно поднялась, стараясь не выдать дрожь в своем теле. Теперь, когда мы были наравне, я оценила его рост – он был выше меня на целую голову, если не больше. От него пахло свежим дождем и чем-то горьким, дорогим, как древесный парфюм.

Вы…глава молодежного совета? спросила я, решив, что слишком долго молчу.

А вы – внучка миссис Элдер, ответил он не сводя с меня взгляда. Она была удивительной женщиной.

Откуда ему знать, какой она была? Я ни разу не видела этого парня за все то время, что бывала в этом городке.

Значит, вы ее знали? решила узнать я, скрестив руки на груди – в такой же позе стоял и он, прислонившись к той колонне, за диваном.

Скажем так, мы с ней…сотрудничали. На миг угол его рта дрогнул, будто он собирался добавить что-то еще, но передумал. Вам досталось не просто наследство, мисс Эмерсон. Иногда в Эшвуде вещи имеют цену, которую не измерить цифрами.

Я нахмурилась. Почему он говорит какими-то загадками?

Это угроза?

Предупреждение, твердо и с легким предостережением ответил он.

И уже уходя он добавил:

Не все двери стоит открывать, даже если ключ – ваш по праву.

Как мне понимать его слова?