Химия боли

– Ты очень молчалива, морковка. Неужели нечего сказать мне? Мы так долго не виделись, а сейчас ты молчишь словно рыба, набравшая в рот воды.

Я сидела тихо и ковыряла вилкой в салате, который мне принесли, но не чувствовала ни вкуса, ни запаха. Еда казалась пресной, а вино приторно сладким. Наша встреча вызвала во мне былые воспоминания: обиду, злость, боль, но самое главное, увидев Адама сегодня, поняла, что всё ещё люблю. Поняла, что не смогла пережить те детские чувства. А я самонадеянно решила, что это всего лишь привязанность. Привычка, ведь мы всегда были вместе. С самого детства, но только сейчас осознала, те чувства вовсе не ложь, а горькая правда. И мне так захотелось плакать.

Адам вёл себя загадочно, очень странно. Конечно, я тоже соскучилась, безумно, наверное, больше чем он, потому что ни на минуту не переставала думать о нём. За всё то долгое время, что отсутствовала, даже закрывая глаза и погружаясь в сон, видела его.

– Я буду разговаривать после того, как ты скажешь правду, Адам.

От моего строгого голоса на его лице появилось удивление. Явно не ожидал, что я стала немного смелее, отважнее. Если честно я сама этого не ожидала, потому что думала, как только увижу его, поплыву, словно воск, который бросили в полыхающий костер. Но его странное поведение очень настораживало, поэтому я смогла дать отпор. Мне действительно хотелось узнать: что происходит? Ведь видела, он откровенно лжёт.

– Знаю, мы оба изменились. Но ты остался всё тем же задирой. Я вижу, что ты лжешь. Читаю это по твоим глазам, губам, которые сжал в тонкую линию. А ещё руки, – я вскинула брови, откинулась на спинку стула, внимательно наблюдая за тем, как Адам поёживается от моего пристального взгляда.

«Браво, Рейн. Вперёд. Ты молодец», – кричала и ликовала от той маленькой победы. От того, что смогла раскусить его. И показать: мной уже не удастся манипулировать как раньше.

– Ты стала смелее и гораздо наблюдательнее, но, увы, это всего лишь догадки, морковка. Неужели думаешь, что лгу тебе? – Усмехнувшись уголками губ, спросил Адам.

– Ты очень напряжен, задумчив с того самого момента как мы встретились возле дома. Ведешь себя странно. Я не узнаю тебя. Что происходит?

Когда он взял мои ладони в свои, я почувствовала дрожь, и поняла, что боюсь. Стало действительно страшно, ведь я никогда не видела Адама таким. Даже не знала, как описать те чувства, но он словно не тот мальчик, которого знала, будто его подменили. Недосказанность, что повисла тяжёлым ярмом между нами, молчание, ложь, внезапный флирт, смена настроения напрягали, и теперь я боялась.

– Если бы ты только знала, морковка, – прохрипел он. – Если бы я мог сказать. Если бы только…

– Что знал? О чём ты говоришь? – Крепче перехватив его руку, спросила, когда Адам замолчал.

Но он только покачал головой и тут же, вмиг, настроение снова поменялось. От того страха, безнадежности, боли, что читалась в глазах, не осталось и следа. Будто в голове переключили пластинку: «Сейчас ты должен заставить её плакать, а в следующее мгновение пусть поймет, что тебе наплевать на всех, особенно на неё».

Резко отстранившись, отодвинула стул, но, поднявшись, почувствовала на своей руке его тёплые пальцы. Медленно он поднялся и подошёл ко мне, а я не смогла даже пошевелиться, будто Адам загипнотизировал, приказывая оставаться на месте и не двигаться.

– Прости за моё странное поведение. Просто мы не виделись так долго. Столько раз, мечтал о нашей встрече, – он нежно прикоснулся к моей щеке кончиками своих пальцев, от чего я задрожала. – Планировал этот день сотни раз, но получилось всё совсем по-другому. Хочешь уйти?

Я застыла в изумлении. Закусила до боли губу. В тот момент всё, чего мне хотелось – прижаться к нему, почувствовать тепло тела, услышать биение сердца. Вдохнуть знакомый аромат школьного одеколона, которым он до сих пор пользовался и просто застыть в том мгновении навсегда.

– Отвезу тебя домой. Прости, что испортил вечер.

Не успела ничего ответить, как он развернулся и направился к выходу. Всю обратную дорогу домой Адам молчал. Не смотрел на меня, ушёл в себя, в то время как я не сводила с него глаз, впитывая любимый образ. И только сейчас начала замечать небольшие изменения в его облике, но не придала этому большого значения. Ведь мы не виделись так долго, конечно же, Адам изменился. А я запомнила его немного другим. То были несущественные изменения, которые я списала на отсутствие отпуска, так как Адам был трудягой.

Остановив машину возле моего дома, он долго молчал, и я решила, что не нужно ничего говорить. Схватившись за ручку, открыла дверь и поспешила домой, не позволив себе обернуться. Если раньше всё было предельно ясно: наши отношения, чувства, взаимопонимание, то сейчас я окончательно запуталась и совершенно ничего не понимала.

Ворвавшись домой, словно ураган, захлопнула дверь и прижалась к ней лбом, чувствуя, как по щекам текут предательские слёзы. Услышав рёв мотора, поняла, Адам уехал, и у меня создалось такое ощущение, что навсегда. Больше мы с ним никогда не увидимся. Вспомнив о том, что в комнате меня ждет не разобранный чемодан, я ещё больше захотела уехать, ведь кроме мамы меня здесь ничего не держало. После сегодняшней встречи, очевидно, что я не нужна Адаму.

– Рейни, доченька, что случилось?

Услышав взволнованный голос, прикрыла глаза, подумав, что испытания на сегодня ещё не закончились. Когда она включила свет в прихожей, я лихорадочно принялась вытирать слёзы. Не хочу, чтобы мама расспрашивала о том, что произошло? Вообще не хочу говорить обо всём, что случилось сегодня.

Глубоко вздохнув, повернулась, сделав вид, что в глаз попала соринка, но мама, впрочем, как всегда, не заметила ничего странного.

– Думала, ты придёшь намного позже, – мягко улыбнувшись, заметила она.

Я смогла только кивнуть и хотела уже направиться в комнату, когда услышала вопрос:

– Не хочешь поговорить? Я разогрела немного молока и принесла булочки с корицей. Помнишь, ты любила их в детстве?

Конечно, любила, чёрт возьми. Но я не смогла произнести этого вслух, иначе разревелась бы. Только кивнула и последовала за ней на кухню. Мама молча разлила молоко по кружкам, поставила на стол блюдо с булочками и, расположившись напротив, спросила:

– Не хочешь рассказать, что происходит?

«Не хочу оставаться в этом городе. Не желаю жить рядом с тем, кому не нужна. Кто лжёт, откровенно манипулирует, играет, но не позволяет помочь».

Мне так много хотелось сказать ей, но как обычно я промолчала. Много времени утекло. Ей же не расскажешь обо всех моих горьких чувствах, переживаниях, на это понадобиться целая жизнь. Тем более, насколько я знала, взгляды мама не поменяла. Всё ещё верила, любовь – это сказка для наивных девочек. Есть только реальность, в которой я должна работать, чтобы обеспечить себя. Стать богатой, влиятельной и ни от кого не зависеть. Она мечтала сделать меня приземлённой, а я хотела стать возвышенной. И если бы Адам ответил на мои чувства, я бы обрела крылья.

– Просто устала, – пожав плечами ответила спокойно, а внутри душу раздирали на клочья: ярость, страх и боль. – Как только определюсь с компанией, в которой хочу работать расскажу, обещаю, мам.

Она подошла ко мне, приобняла за плечи.

– Вот и хорошо. Кстати, по поводу твоего переезда. Поспрашивала и узнала, что в центре есть довольно много доступных вариантов, которые могут тебе понравится, – её забота заставила меня прикусить губу. – Возьми с собой Камиллу или меня, хочу посмотреть, где ты будешь жить.

– Договорились, – проглотив горечь, выдохнула.

Собрав кружки, мама поставила их в раковину и принялась мыть, а я нервно стучала пальцами по столу пытаясь решить: стоит ли расспрашивать её об Адаме или лучше забыть обо всём? Ну, конечно, чёрт меня побери, я не могла оставить всё в прошлом. За все свои годы не смогла, неужели отвернусь от него сейчас?

– Мам, как поживает, Адам? Что у него нового?

Она повернулась, явно удивленная вопросом.

– Неужели вы не успели поговорить обо всём?

– Но он ведь не выдаст всех секретов. А ты может быть, что-то знаешь? Мне показалось, он изменился, похудел. Хотела понять, может быть есть какая-то тайна, в которую он меня не посвятил? Впрочем, не бери в голову, просто я устала.

Закатив глаза чмокнула её в щёку и направилась к себе, размышляя о том, что в ближайшие дни нужно принять окончательное решение. И я знала, что выберу Адама. Выберу боль, любовь и слезы. Останусь здесь, в своём родном городе, но, чтобы ни было, не брошу его.

Очень долго, после нашего разговора с мамой, я не могла уснуть. Прокручивала вновь и вновь каждое сказанное Адамом слово с того момента как увидела в своём окне и услышала любимый до боли голос. Я не могла понять, в чём дело? Его завуалированная речь, непонятный флирт, намёки, отговорки, скрывают нечто большее. И это пугало меня до чёртиков.

Уснула только под утро, когда в комнате появились первые лучи восходящего солнца. Как обычно, мне снился всё тот же сон, который не покидал ни на минуту, с тех самых пор как уехала из дома.

Начинался он довольно странно: я медленно шла по мосту, казалось, он бесконечный так долго шла и шла в окружении тумана, но почему-то не боялась. А потом момент, будто по чьему-то велению, щелчок, и я вижу перед собой красивую, зеленую лужайку, на которой цветут жёлтые одуванчики. Они были так красивы, что хотелось подойти нарвать целый букет, но я продолжала наблюдать за той прекрасной картиной с моста, потому что не хотела портить невероятную красоту. Ступи я на землю, непременно убью саму природу, которая создала это уникальное и потрясающее место.

Было так спокойно, я не чувствовала никаких тревог. Просто наслаждалась каждой минутой, проведённой в том сне. Словно здесь я должна была жить на самом деле, а не там, в реальности, где моё сердце каждый день молило о спокойствии. Там, в реальности, где умом я понимала, нужно двигаться дальше, отпустить свою давнюю привязанность, любовь, которая приросла ко мне очень сильно и только здесь, во сне, осознала, если позволю себе отпустить, останусь одна.