Печать Соломона

– В общем, две из трех точек я обойти успел, на четвертом и шестом этажах.

– А… – кореец на секунду задумался. – Значит, к ботанику нашему не успел. Что-то помешало?

– Да Валя твой помешал! Вылетел на меня в коридоре и ну меня от пожара спасать! Сердечно-легочная реанимация, дыхание рот в рот, жаркие стоны…

– Так, – Йен вскинул руки, призывая ангела заткнуться. – Без подробностей, пожалуйста, а то я за себя не ручаюсь!

– Под кроватью спрячешься? – Ангел послал своему другу самую невинную улыбку.

– Лучше! Андрею позвоню.

– Сука. – Констатировав таким образом ничью, Уриил вновь перешел к делу: – По хорошему это уже не так важно, ничего ценного я там, почти наверняка, не пропустил. Ценного вообще было не слишком много.

– Что, совсем голяк?

– Ну кое-что я все же узнал. Во-первых, Солеева действительно нокаутировало проклятие. Очень мощное! Такой силы, что вполне могло принять облик хоть горгульи, хоть мамонта. Удивительно только, что оно его не прикончило. Спишем это на иррациональное везение и причуды Вселенной.

– С этим понятно. – Йен в задумчивости пожевал губу. – Точнее ни хрена не понятно, но в этих ваших колдунствах черт ногу сломит! А что с вампиром?

– Глухо. – Уриил пожал плечами. – Связи он обрубил, следов не оставил. Мне удалось исключить несколько возможных подвидов, которые такую привязку точно бы создать не смогли, но на этом все. Еще, пожалуй, могу сказать, что убивать свои жертвы в его планы не входило, иначе хрен бы он от них по своей воле отцепился.

– М-да, дело ясное, что дело темное. – Хакер лениво растянулся на кровати и задумчиво уставился на напарника. – Какие еще идеи есть?

– Никаких. Будем ждать и надеяться, что наш упырь натворит каких-нибудь глупостей.

Уриил с Йеном еще какое-то время пытались обсудить сложившуюся ситуацию, пока в конце концов их разговор плавно не перетек в сон.

Проснулся ангел затемно, ведомый смутным предчувствием чего-то нехорошего. Времени было по его прикидкам около пяти утра, и просыпаться не было ни малейшего повода, но предчувствия Уриила обманывали редко, поэтому он постарался как можно скорее сосредоточиться и мысленно объять сознанием все здание, пытаясь локализовать источник возможной угрозы.

Пролежав так пару минут и ничего толком не добившись, ангел понял, что возмущения исходят откуда-то со стороны основного здания института, соединенного с общежитием стеклянным переходом на первом этаже. Встав с кровати, Уриил подавил в себе желание разбудить Йена, прихватив того с собой в качестве моральной поддержки, и бесшумно вышел в коридор.

До перехода он добрался быстро, не встретив по пути ни единой живой души. Уже подходя к стеклянным дверям, ангел наконец разобрал, где находится источник угрозы. Кто-то явно затеял какой-то ритуал, волны силы от которого расходились по всему зданию, пробегая по нервам Уриила ледяной дрожью.

Ури на ходу прикинул возможный эпицентр и направился в сторону центрального лектория. Это помещение, как он узнавал, было самым большим лекционным залом в институте, но использовалось крайне редко, поскольку представляло собой некое подобие анатомического театра с трибунами по кругу и центральной зоной, в которой предполагалось находиться лектору. Идиотское место для проведения учебных занятий, но лучшего места для пентаграммы, пожалуй, и помыслить нельзя.

Пройдя на третий этаж и добравшись до входа на верхние трибуны, Уриил, стараясь издавать как можно меньше шума, слегка приоткрыл тяжелую дубовую дверь, которая, к его радости, оказалась хорошо смазанной, и не издала ни малейшего скрипа, после чего боком протиснулся внутрь. В огромном помещении стояла практически абсолютная темень, разгоняемая лишь тремя свечами, установленными на полу в центральной части. В центре расчерченного на полу круга виделся темный сгорбленный силуэт мужчины, старательно занятого своими художествами.

Уриил едва сдержался, чтобы не фыркнуть от претенциозности всего происходящего. Чтение малопонятной тарабарщины при свечах отдавало чем-то средневековым и варварским. Впрочем, зачастую весьма убойного эффекта это не отменяло. Ангел не мог разобрать в темноте вписанных в двойной круг символов и понять, что тот должен был делать. Сумел определить только, что символы были не демонические, а энохианские. Значит, это могло быть примерно все, что угодно. С помощью ангельского языка можно было точно так же составить круг вызова какого-нибудь демона или начертить ритуал изгнания.

Удивительно было лишь то, что сильно занятый сейчас ритуалом демон не побрезговал выучить язык своих заклятых врагов. Решив, что чем бы там его таинственный знакомый не занимался, позволять ему завершить свои манипуляции было бы неразумно, Уриил соткал из воздуха свои клиники и, прицелившись, метнул один из них в центральную линию круга. Лезвие, просвистев по воздуху, ушло в древесину на добрые десять сантиметров, рассекая меловую линию и разрушая весь магический рисунок.

Его автор, мгновенно ощутив отдачу от незаконченного заклинания, вскрикнул до боли знакомым голосом и отшатнулся в сторону от света. Уриил решил, что удивится очередному выверту судьбы как-нибудь потом, в свободное время, и стал спускаться на середину лектория.

Не дойдя пары шагов до центра зала, ангел замер, наблюдая за тяжело дышащей фигурой подростка, без сил повисшего на креслах напротив.

– М-да, что ж ты такого тут рисовал, что тебя от твоих художеств так приложило? – Ангел попытался изобразить сочувственные интонации в голосе. – А, Валь?

– З-з-з… – Валентин с трудом перевел дух и, облизав сухие губы, прохрипел: – Защиту…

– Хмм… звучит разумно. Много энергии, узкий выход… – Уриил прикинул примерные последствия подобной отдачи и невольно поразился выдержке парня. – Удивительно, как тебя твоим панцирем по всем трибунам не размазало.

– А ты бы и рад, да? – злобно ответил Валя, предпринимая очередную попытку подняться на ноги.

– Да не особо… – Ангел пожал плечами. – Разве что над ушами ты бы мне меньше жужжал. Ну да не суть! Ты, гордый сокол, давай рассказывай, что за хрень тут устроил? Про то, что ты сибиряк, можешь даже не начинать. С тебя после такого отходника вся маскировка послетала. Толковая, кстати. Я в тебе импа не распознал.

– Еще бы! Впрочем, то, что ты ангел, я тоже не сразу понял. Хотя ты особо и не скрывался! Что, бояться совсем нечего?

– Ну почему же? – Уриил осторожно развел руками, ни на секунду не выпуская противника из поля зрения. – Только если бы я затаился, мы бы друг за другом месяц по кустам ползали, а у меня и без этого дел хватает. Излагай лучше, что ты с местными студиозусами устроил?

– Что, думаешь, я тебе все так легко и растреплю? – Валентин наконец сумел выпрямиться и, тяжело опираясь на подлокотник, уселся в одно из кресел.

– Почему нет? – Ангел вопросительно вздернул бровь. – Тем более, что если ты эту защиту ваял от меня, то вариантов у тебя теперь немного, не находишь?

– Поиграть захотелось? Ну слушай… – парень удрученно покачал головой. – В общем, дней пять назад мы зафиксировали сильный всплеск в одном из районов Москвы, недалеко от Сити. Сигнал отследили вплоть до этой общаги. Меня отправили найти носителя и изъять артефакт. Когда я прибыл на место, выяснилось, что это был не артефакт, а долбаное проклятье. Я попытался его распутать, но добился лишь того, что по мне шибануло ответкой, да так, что пришлось чуть не досуха свой резерв выпить, еле успел связь оборвать. Только не понимаю, зачем тебе эта информация? – Валентин вопросительно посмотрел на стоящего перед ним человека. – Ты-то, поди, пришел лично полюбоваться, как твоя схема сработает?

– Видите ли, коллега, я на самом деле был в некотором роде направлен к вам на усиление, просто слегка другим департаментом. Я ведь правильно понимаю, что вас сюда прислал Центр? – Уриил внимательно вгляделся в обалделое лицо лжестудента.

– Колле… Но я думал… – Валентин, хлопая глазами, попытался выдавить из себя нечто членораздельное. – Кто же тогда отставил проклятье? И почему Центр послал двух агентов на одно и то же задание?

– Ну-у-у… Я здесь в некотором роде по собственной инициативе. – Ангел задумчиво помахал мечом у себя перед носом. – Меня, кстати, Уриил зовут. Ты обо мне в сводках наверняка слышал. Я тот самый ангел, чью задницу совсем недавно подорвали на магической бомбе. Причем свои же. Так что я в каком-то смысле залег на дно до выяснения, а пока лежал, решил, понимаешь ли, начать нести добро людям. И вот я здесь!

– Ничего не понимаю… – Уже слегка пришедший в себя после магической отдачи парень беспомощно покачал головой.

– А ты тут такой не один. Я вот, к примеру, даже больше твоего не понимаю, поскольку чувствую, что ты мне сейчас не врешь. Кстати, ну о'кей, выяснил ты, что кто-то здесь пробавляется потрясающими асфальт проклятиями… Кстати, как ты внедрялся? С помощью «старого знакомого»? – Получив утвердительный ответ, Ангел кивнул, удовлетворенный своей догадкой. Старым знакомым назывался один из штатных амулетов Центра, которым снабжали агентов для облегчения работы среди людей. Такая штуковина, будучи полностью заряженной, позволяла без труда затесаться в любой коллектив, в котором все вдруг начинали считать тебя добрым другом, коллегой по работе или, как в данном случае, студентом-сокурсником. – Ну да я отвлекся… Что мне непонятно, так это какого хрена ты тут остался, раз проклятье разрушено, а его автора или каких-либо его следов не обнаружилось? Да и что бы ты сделал, с другой стороны, ты же не боевик?

– Нет конечно. – Валентин устало покачал головой. – У импов с боевой магией все довольно безнадежно, сам знаешь. Я заклинатель. Специализируюсь на энохианских силовых кругах. А остался, потому что задание изменилось. – Парень нечитаемым взглядом посмотрел на свежеобретенного коллегу.

– На какое же? – Уриил, все еще ожидая внезапного подвоха, осторожно подошел к брошенному им же мечу и, слегка поднапрягшись, выдернул его из напольной доски.

Ответ Валентина был прерван душераздирающим скрипом одной из входных дверей. По всей видимости, те из них, что располагались внизу, не обладали тактом и деликатностью своих вышестоящих товарок.

Глава 8. Фобос[5 - Фобос – божество, олицетворявшее в греческой мифологии страх.]

Сколько великих дел совершено лишь для того,

чтобы исправить маленькие ошибки.

Наполеон Бонапарт

…9 дней назад…

Акриил сидел за столиком, терпеливо выслушивая велеречивые излияния расположившегося напротив него Зорки, и медленно терял сознание. Суть беседы он потерял еще минут двадцать назад. Собственно, и самого ищейку смысл им говоримого волновало мало. С того момента, как его новый шеф фактически объявил отставку Акриила и полную зависимость его участи от итогов расследования, посланник Центра резко поменял свой подход, перейдя от холодной отстраненности и скупых угроз к навязчивому дружелюбию. Выпытав у купидона его излюбленные места досуга, директор Эйден, как тот сам рекомендовал себя называть, принялся с завзятой регулярностью таскать туда своего нового подчиненного, заводя длинные и зачастую весьма пространные беседы о пережитых им исторических эпохах, мировых войнах, последствиях глобализации и прочей совершенно бессмысленной чепухе, которой и у Акриила хватило бы на пятерых.

Всем этим трепом, чередующимся с бессвязными рассуждениями о политических реалиях и миссии Центра в современном мире, новый начальник сопровождал скрупулезное изучение толстенных папок с отчетами Акриила по всем операциям его отделения за добрые полтора года. Все происходило чрезвычайно доброжелательно и с непременными реверансами в сторону административных талантов купидона, однако тот, все это время исправно сидевший в кресле напротив и демонстрирующий несвойственное ему спокойствие, прекрасно осознавал, что находится по-прежнему на допросе. Лишь декорации слегка изменились, и теперь его пытаются не запугать, а усыпить, выдав гильотину за стол переговоров, а выдергивание ногтей за добрую дружбу.

Он и сам, за неимением на своей стороне силы или хотя бы в достаточной мере устрашающего вида, вел допросы именно подобным образом. Или, по крайней мере, делал бы так, приди кому-нибудь в голову идея хоть раз задействовать его в качестве дознавателя. И только теперь самому купидону довелось ощутить, насколько мерзко в подобных случаях чувствовала себя жертва «дружбы» со следователем. Чего именно пытался добиться Зорка и догадывался ли он хоть о чем-нибудь, Акриил не знал, но на всякий случай помогать ему не планировал, умело впадая в подобие комы всякий раз, как наступало время очередного выездного «заседания». Естественно, мысль предать Центр, ему, как идейному конформисту, жгла мозг похлеще каленого железа, ведь это означало, что в покое его не оставят ни теперь, ни в самом отдаленном будущем. С другой стороны, Центр он, по сути, уже предал, выдав секретную информацию посторонним, да и предшествующие тому события вряд ли добавляли ему очков в глазах нанимателей. А они – купидон знал это достоверно – жестоко карали и за менее тяжелые проступки. Так что ничто теперь не мешало ему сыграть роль двойного агента до конца. Авось где-то по пути удастся и сбежать!

Разумеется, пришел к этой мысли Акриил далеко не сразу – предшествовал тому целый ряд соображений: скорбных, бессвязных и перемежающихся попытками пожалеть себя и свою тяжкую долю. О последней и о том, как избежать в ней самого худшего, купидон думал в последнее время почти непрерывно. Сотни раз прокручивал в голове события, приведшие его в стылый погреб, где человек с промораживающим душу взглядом пытал его, отрезал палец, а после сам вернул его обратно. Акриил про себя усмехнулся: в какой-то степени это было даже честно. Тот же Зорка и сам, несомненно, хотел что-нибудь ему отрезать. Только, почти наверняка, голову, да еще и желательно так, чтобы купидон все сделал сам, лишив своего начальника необходимости возиться с острыми предметами и оттирать кровь с манишки.