#ПростоЖИВИ

У меня перехватило дыхание. Вот оно, у него есть сын, а жена? Не в силах сдерживать себя, я напрямую спросила: «А как же ваша жена?»

– У нее маленький ребенок. Да и замужем она давно, во второй раз. Мы разошлись больше пяти лет назад. С сыном стараюсь общаться. Ему сейчас десять лет, вашей девочке восемь, думаю, они найдут общий язык.

Мне хотелось сказать: «Да-да, я согласна», но я сделала задумчивое лицо, словно вспоминала свой насыщенный график и обдумывала предложение. Я уже почти готова была согласиться, когда он взял мою ладонь в руки, стал легонько растирать ее, пытаясь согреть, и негромко произнес: «Ксения, Бог не сводит людей случайно. Мне очень не хочется потерять вас в этом большом городе».

От нежности его голоса и слов у меня перехватило дыхание. «Нервы совсем стали ни к черту, чуть что – сразу хочется плакать. Не хватало еще, чтобы он заметил мои слезы и решил, что я законченная неврастеничка», – думала я, а он по-прежнему держал меня за руку, ожидая ответ. Пытаясь говорить как можно спокойнее, я подняла голову к звездному небу и прошептала: «Я верю, что ничто не случайно. Я теперь знаю, что любить – это искать и видеть в другом Бога. Я не знаю, что будет в субботу, но я хочу с вами поехать. Спасибо за приглашение. Моя дочь обожает животных, она будет просто счастлива.

– Значит, решено. Я заеду за вами в субботу в десять утра.

Мне хотелось одновременно обнять его и убежать. Прижимая букет к груди, я спешно попрощалась и побежала в подъезд, не оглядываясь.

Юлька уже ждала меня и прямо у порога устроила допрос:

– Мам, а что это за влюбленный жираф рядом с тобой стоял?

– Какой влюбленный жираф? Что ты придумала? – не в силах сдержать улыбку, ответила я ей, на ходу раздеваясь.

– Такой совершенно влюбленный жираф. Я тебе сейчас покажу, – и она убежала в комнату, а через минуту примчалась с раскрытой книгой, где на всю страницу был нарисован улыбающийся жираф с большим букетом розовых цветов. А рядом стихотворение, которое так и называлось «Влюбленный жираф».

А давайте гулять под дождем,
Целоваться до боли, до дрожи,
Чтобы каждою клеточкой кожи
Растворяться, как в счастье, в другом.

А давайте дарить просто так,
Без оглядки, без спроса, без цели
Все, что денег не стоит, но ценно,
И вернется, конечно, в другом.

А давайте однажды начнем
Жить не прошлым, не завтра – сегодня!
Отпустив все обиды, поймем
Тех, кто любит, но ранит невольно.

Жизнь – стремительный бег, звездопад,
Солнца луч, серпантина дорога…
Нам бы только идти по дороге к себе.
Той, что сердце ведет – прямо к Богу.

Дороги к счастью

Слова поддержки нам нужны как ветер,
Несущий перемены в нашу жизнь…
И знай, с тобою мы всегда в ответе,
За все, что делал, во что верил, что любил…

Протяжный звонок в дверь вывел меня из задумчивости.

– Кого это принесло так поздно? – пробормотала я, машинально снимая с огня джезву с кофе.

Плотнее закутавшись в старенький мохеровый палантин, я поспешила к двери. На пороге стоял сосед Костик. Его фигура заполняла почти все свободное пространство тамбура. Природа не поскупилась, одарив его видным ростом и крепким телосложением. К тому же он любил носить объемные толстовки, отчего казался былинным богатырем, затерявшимся во времени. Я не раз была свидетелем, как незнакомые люди, встречая его в сумерках подъезда, испуганно озирались по сторонам. Меня это искренне забавляло – более спокойного и миролюбивого человека, чем Костя, я, прожив полвека, еще не встречала.

Он стоял на пороге, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. Его поздний визит подсказывал, что на то есть веская причина и что разговор может затянуться до самого утра, как бывало не раз. Ну что ж, скорей всего, поработать мне сегодня не удастся. «Ладно, значит не судьба», – пронеслось в голове. Глядя на его растерянный вид и пытаясь разобрать его невнятное бормотание, я отчего-то слишком громко сказала:

– Ну, что ж ты стоишь? Заходи, заходи скорей. Ты в последний раз когда у нас был? Месяц назад, да и то забежал на минутку, поздравил Сережу с днем рождения и был таков. Почти не видим тебя, не знаем, как твои дела. Сережка расстраивается, мол, совсем ты взрослым стал и знаться с нами не хочешь. Да проходи ж ты, Боже мой, – тараторила я и буквально втащила его в прихожую. – Жаль, что Сережа на работе, он был бы рад с тобой повидаться.

– Теть Люб, так я и зашел узнать, как у вас дела. Может, помощь нужна? Комп-то шуршит, работает?

Он вскинул на меня свои по-детски голубые и ясные глаза.

Костик мне всегда напоминал большую преданную собаку. Этакий добрый лохматый сенбернар, всегда внимательно наблюдающий и ждущий ласки и одобрения хозяев. Ему было двенадцать, когда родители, не пережив очередной кризис отношений и не найдя в себе сил и желания понять и принять друг друга, развелись. После они долго делили нажитое имущество, пока, наконец, не разъехались. Косте частенько приходилось бывать судьей, миротворцем и утешителем в одном лице. Он был единственным ребенком и болезненно переживал распад семьи. Отец, которого он по-детски преданно и искренне любил, вскоре женился и почти перестал поддерживать отношения с сыном. А у матери Костика, Тамары, жизнь закрутилась колесом. То ли в отместку бывшему мужу, то ли от одиночества и страха она пыталась устроить свою судьбу каким-то странным способом. Заводила знакомства с первыми встречными, приводила их домой, потом начинались застолья, которые нередко заканчивалась вызовом соседями милиции. Жизнь семьи в одночасье разлетелась на мелкие кусочки.

С семьей Костика мы особо не были близки. Правда, благодаря добродушной соседке бабе Вере, которая любила захаживать к нам на чаек, были хорошо осведомлены о перипетиях в их семье. Взрослые, Бог с ними, пусть сами разбираются со своей жизнью, а вот мальчишку было искренне жаль.

Как-то вечером муж возился с машиной у подъезда и видел, как Костик почти нес на себе пьяную мать. Поникший, с пунцовым лицом от стыда и напряжения, мальчишка тащил ее, в то время как она, вырываясь и размазывая по щекам косметику, громко и грязно ругала всех мужиков, и, несмотря на заботу сына, ему тоже доставалось.

Жизнь порой – как ураган: налетает внезапно, сбивает с ног и рушит все на своем пути. И нет тому ни объяснения, ни оправдания. Стихийные бедствия, как правило, легче пережить всем миром. У всех беда, все стараются, помогают друг другу кто чем может. А вот дела семейные – совсем другое дело. Тут уж не принято сор из избы выносить. Каждый справляется, как умеет, если, конечно, умеет.

Подумали мы и решили помочь парнишке. Стали приглашать его домой. Пытались отвлечь, поддержать, банально накормить. А потом как-то повелось, что Костик и выходные стал проводить с нами. Мы в то время как раз начали строить дачу. Муж часто брал его с собой на рыбалку, они вместе пропадали в гараже, паренек помогал ему чинить наш вечно ломающийся раритет, гордо именуемый «мерседес».

В тот год наша дочь уехала учиться в Москву, и появление Кости заполнило пустоту, возникшую в доме.

Мальчишке нужна была опора, а для нас было важно, чтобы он окончательно не разочаровался в людях. Так и сошлись наши пути, так и жили мы почти четыре года, пока он не повзрослел.

Много забавного происходило в годы нашей дружбы. Что-то уже забылось, а что-то останется в памяти навсегда. Помню, как первый раз весной мы поехали с ним на дачу. Столько разговоров было: как хорошо там, как красиво! А когда приехали, он вышел из машины, посмотрел на горы строительного мусора, песок, камни да доски, потянулся и сказал: «Вот это красотища!» И так искренне он это произнес, с таким удовольствием, что мы с мужем до сих пор смеемся, вспоминая тот случай.

События тех лет цветным калейдоскопом пронеслись в голове и легкой грустью невозвратности легли в сердце:

– Ах, Костя, что бы мы без тебя делали? – произнесла я вслух, вспоминая, как много он нам помогал и сколько добрых и забавных историй нас связывает.

– Да что вы, теть Люб, это я без вас пропал бы, – пробасил он в ответ.

Я усадила его за стол и, потрепав по непослушным густым соломенным волосам, вспомнила про кофе и спохватилась:

– Что у нас с тобой нещадно пропадает – так это кофе! Он и так почти остыл, а ты ж знаешь, я терпеть не могу холодный кофе. Но кофе – это для меня, а тебя я сейчас буду кормить. У меня сегодня получились отменные цепеллины. Помнишь, как ты отказывался их есть, думая, что я тебя цыплятами желторотыми кормить собираюсь?

– Как же, как же, вы меня еще тогда уговаривали, мол, они маленькие, тепленькие, со сметаной самое то! Теть Люб, у меня до сих пор самая любимая еда – ваши шанежки с грибами и пирог с вишней.

– Ладно уж нахваливать меня. Давай я пока погрею, а ты рассказывай. Как учеба? Девочка-то, подружка, есть у тебя, может, жениться надумал?

Костя усмехнулся и уклончиво произнес:

– Я, теть Люб, пока не встретил девушку, которая печет такие же вкусные пирожки, как вы, поэтому женитьба моя откладывается.

– А ты думаешь, что я, когда за Сережку выходила, прям такая мастерица была? Совсем нет. Мама моя, та все умела. Я ж тебе рассказывала, что она с раннего детства без матери осталась и была в семье за старшую. Тогда всему и пришлось научиться. А меня она жалела, берегла, а вот и не следовало бы. Так что замуж я выходила исключительно по большой любви, совсем не годная к семейной жизни. Но, знаешь, просто хотелось радовать друг друга, вот и училась: и кашу из топора готовить, и шить-вышивать, а Серега помогал, как мог, а там и Ленка родилась, совместные заботы еще больше нас объединили. Господи Боже ж мой, да что я опять все о себе да о себе. Ты давай рассказывай! Жениться, значит, пока не собираешься.

Конечно, я искренне считала, что жениться ему еще рано – всего-то двадцать лет парню. Это, так сказать, был наш с ним секретный диалог, после чего мы легко переходили на обсуждение самых сокровенных и доверительных тем. Я чувствовала, что Костя зашел ко мне неслучайно, что было ему что рассказать, но ведь разве так прямо в лоб спросишь? Вот и обменивались мы с ним шутками да воспоминаниями.

Аппетит у него был как всегда отменный. «Значит, ничего серьезного не стряслось, – решила я, – может, и вправду соскучился и пришел проведать».