Оценить:
 Рейтинг: 0

Десять поворотов дороги

Год написания книги
2016
<< 1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 13 >>
На страницу:
7 из 13
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Схватка продолжалась уже больше часа, и кто-то один должен был вот-вот сдаться. Судя по всему, победителем выходил двуногий. По крайней мере с его губ не срывались хлопья розовой пены, и он не хрипел на вдохе. Более того, Бандон радостно лыбился чему-то, глядя на жеребца, прячущихся за оградой деревенских и статную хозяйскую дочь, то и дело сновавшую туда-сюда у конюшен. Кажется, он был совершенно счастлив в этот теплый солнечный день, суливший только хорошее.

– Хватит мучить скотину, надо поговорить! – крикнул ему кто-то из прилепившейся к ограде толпы.

Великан обернулся на голос, и в этот момент жеребец отчаянно рванул, протащив застигнутого врасплох наставника по манежу. Мужчины радостно засвистели, женская часть собрания ахнула от испуга, дети закрутили головами, роняя пряники и решая, к кому присоединиться. Кто-то из молчунов отыграл поставленный на скотину медяк.

– Бандон! Злокозненный баобаб! Прекрати развлекаться и тащи свою замаранную задницу сюда! – нисколько не милосердствуя, наседал на великана какой-то парень, ловко ввинчиваясь в первый ряд.

– Хвет! – отозвался тот, сплевывая песок. – Я не ждал! Чо так рано? А где все?

– Ты задаешь слишком много вопросов для огромного черного остолопа, – парень уже сидел на столбе ограды и оттуда взирал на прерванное единоборство.

Жеребец тяжело дышал, недобро посматривая на скрестившего ноги акробата, болтающего с его мучителем. Бандон же как ни в чем не бывало отер ладонью разбитую губу и, притянув к себе, привязал жеребца к железному кольцу, вделанному в столб.

– Пить ему пока не давайте, перегорит. Пусть остынет, – напутствовал он кого-то, тяжело перебираясь на другую сторону. Бруски ограды жалобно скрипнули и прогнулись.

За ним по-кошачьи ловко спрыгнул акробат, увлекая товарища от конюшен в сторону постоялого двора. Там в главном зале, заняв большой стол в углу, их приветствовала остальная часть труппы, пополнившаяся спасенным чудаком с перевязанной ногой. Сейчас он безостановочно ел рагу из пареной репы с горохом, опустошая горшок, рассчитанный минимум на троих. Хряк с одобрением и одновременно с опаской смотрел на конкурента.

Бандон подошел и приветствовал компанию, приподняв зеленую кепи, откуда-то взявшуюся на его бритой голове цвета палисандра. К слову скажем, великан питал страсть ко всему яркому и цветному. Возможно, это свойственно многим, однако далеко не все могут позволить себе успокоить кривляющихся насмешников одним взглядом, подкрепленным кулаком размером с лицо. Один такой, прошедшийся спьяну по розовой майке с вышитой на ней черепахой, которую Бандон обожал надевать за ужином, с прошлой ночи валялся на сеновале без сознания. Его новые друзья после этого безоговорочно признали право гостя на оригинальность, в чем бы она ни выражалась, лишь бы не в его кулаках. Кое-кто из них даже прицепил к куртке букетик полевых цветов, отдавая должное новому тренду сельской моды.

– Что-то случилось?! На тебе лица нет! – возопил Хряк, делая испуганную рожу. – Тебе не говорила мама, что сидеть за столом в шляпусе невежливо? Эй, кто-нибудь, позовите маму этого чудовища!

– Его же вырезали из дерева, дружище! Бревно без лица – это нормально, – поддержал партнера Гумбольдт. – Если у него и есть родственники, то это кроты и вся остальная дрянь, живущая под корнями.

– Белки! Ты должен ненавидеть белок, гадящих у тебя в дупле, – заключил Хряк.

После оба клоуна замолчали, опрокинув в глотку свежего смолистого пива. Хряк рыгнул и демонстративно уставился в потолок с байроновским видом.

Великан остался к репликам безучастен и небрежно сел на скамью, раздвинув товарищей по ее концам. Хвет ловко пристроился напротив. За столом возникло тягостное молчание.

– Похоже, ты забыл вопрос, который хотел задать? – подбодрил великана Хряк с пивными усами поверх жидкой полоски собственных, отросших за последние дни. – Например, какого хрена мы тут делаем, оборванные и грязные? И где наша повозка? Ну же, не стесняйся, малыш, спрашивай! Мы крайне расположены к разговору, – ядовито подначил его толстяк, ерзая на скамейке.

– За что люблю вас, ребята, – вы метете языком, даже по уши обтрухавшись, – пробасил громила, глянув на Кира и, кажется, только сейчас обратив на него внимание. – Это кто? Ты кто?

Тот быстро запихал в рот кусок хлеба и подавился, попытавшись одновременно ответить.

– О, Бан! Это – выборочная деревенщина! Зовут Киром. Только смотри на него быстрее: на ночь он забирается в яму и там общается с народом. Вишь? Вот-вот сбежит! А то уже пора – народ, поди, заждался послушать. Сей костыль ему – для скорости и для страху, – молвил Хряк, допивая из своей кружки и беспардонно потянувшись к соседской.

Кир расплылся в самой идиотской улыбке из своего репертуара, щедро сдобренной растертой по зубам репкой, за убылью коей пришлось заказать еще горшок. Под него товарищи поведали Бандону произошедшую в лесах историю увлекательных приключений, соблазнительных знакомств и героических поступков. Каждый отличился, истребив не менее десятка медведей, по дюжине горных троллей и наскоро переспав с храмовым гаремом. Аврил взялась уточнять, что нынче в приличные гаремы также принимают и юношей, но на нее дружно замахали руками, поставив оное под сомнение. Тогда девушка сдалась, признав, что и она, увы, весьма неразборчива в связях, полагаясь на скупую удачу, которой привалило вдруг целый воз.

– …однако мы неизбежно понесли потери, – констатировал под конец Гумбольдт, принимаясь за куриную ногу.

– Вы профукали наше добро, – не в тон ему отрубил Бандон.

– Ну да. Если говорить грубо.

– Если грубо, хреновы раздолбаи, – извини, Ав, к тебе это не относится – мы теперь без гроша в кармане! Вы зачем туда вообще поперлись?!

– Не все, – парировал Хвет, почему-то косясь на Кира. – Кое-кто был оставлен в стратегическом резерве и сохранил долю обобществленного имущества.

– Какого чьего имущества?! – проревел Бандон, по капле выходя из себя.

– Обобществленного, – ввязался Кир, которого развезло с горячей пищи и щедрой кружки ячменного, которое разливали в таверне. – Социальная справедливость требует… отказаться от собственности в пользу… коллектива. Да. Это многократно доказано.

– Во! Парень-то не дебил! – поддакнул Хряк.

– А парня не били за эту хрень в той дыре, из которой он вылез? – поинтересовался Бандон.

– Били, – горько признал захмелевший Кир, уронив голову на стол.

– И правильно делали, – снова согласился Хряк, оказавшись беспринципной скотиной. – Лично я бы еще дубину им принес, когда первая переломится. Уж больно умный. Не нашего огорода репа!

– Ты – перекати-поле и дурак. У тебя даже блохи в коробке никогда не водилось, не то что своего огорода, – возразил Гумбольдт, меланхолично глодая хрящ.

– Я выражаюсь фигурально, безглазая ты дылда.

– Заткнитесь, вы, оба! – проревел Бандон, нависая над столом, как десять ангелов мщения над градом обреченным. – Аврил, солнышко, скажи, что нам теперь делать?

– Бабам слова не давали! – снова вылез на сцену Хряк. – Эй, человек! Пива еще! Что встал?

– Женщины имеют равные права… – промямлил Кир из сытого забытья. – Ибо, – тут он поднял голову от стола, вдохнул и, воздев палец, замер, уставившись куда-то округлившимися глазами.

Все проследили за его взглядом.

На дворе в сумерках стояла, тяжело поводя боками, пятнистая приземистая кобыла в цветной упряжи. К ней цеплялась, накренившись, бричка без заднего колеса. Морда лошади упиралась в окно. Она с укоризной смотрела на своих выпивающих владельцев и тихо материлась, шевеля изжеванными губами.

«Ах ты, милая!», «Кляча! Родная!», «Как же ты нас нашла?!», «Она лесом ушла от упырей!», «Что за лошадь!», «Золото ты наше!» – дружно раздалось за столом, и все выметнулись на двор, чтобы приветствовать чудом нашедшуюся Клячу.

***

Много позже, когда все уже снова сидели в зале, а Кляча пребывала в конюшне, со двора вернулся Гумбольдт с лицом, вытянутым, как жердь, то есть еще больше обычного:

– Я только что видел караван Черного Гарри. Он двинул в сторону озера.

– Этот продавец мяса вечно наступает нам на пятки, – с досадой ответил Хвет, бросая чесночину на тарелку.

Новость была не из лучших. Такой же скиталец, вечный конкурент «Прыгающей лягушки», устраивавший по всей Кварте борцовские поединки, то и дело оказывался рядом и все портил, нарываясь на драку. Он хотел снова заполучить Бандона, да и от Аврил бы ни разу не отказался. Намерения тут были различны, хотя с Гарри никогда нельзя быть уверенным до конца.

Безумный вечно пьяный антрепренер откалывал штуки, о которых не стоило рассказывать детям на ночь. Его команда борцов с переломанными ушами и мозгами, как квашеная капуста, то и дело промышляла грабежом. Все это вроде знали, но никому еще не удалось их прищучить на месте преступления. По крайней мере, никому, кто смог бы потом рассказать об этом.

– Сматываем удочки. Я не хочу неприятностей, – сказал Бандон и резко встал из-за стола. – Эй, посчитай нам! – крикнул он мальчишке-официанту, топтавшемуся по залу с подносом.

Произошло короткое обсуждение, мол, не стоит овчина выделки – снова впрягаться в драку с этой сворой потных уродов. На это Хряк возразил, что отдавать кусок хлеба какому-то ублюдку – не дело, и если Гарри такой ушлый, пусть попробует полизать вот это… Но толстяка осадили идеей насчет того, что, может, Черный и не отказался бы, да только потом Хряк это сделает каждому из его ребят. Тут уже Аврил сказала «Фу!», и все сошлись на том, что надо порасспросить, откуда притащились незваные гости, и туда и двинуть, ибо те уж, вестимо, не будут возвращаться по собственным следам. «А мы, значит, будем?» – вопросил не в шутку распалившийся Хряк, обильно зарядившийся ячменным. А мы что-нибудь придумаем, ответили ему и налили еще пива для податливости ума.

На рассвете накормленная и почищенная Кляча, будучи авангардом «Прыгающей лягушки», хотя и была, несомненно, лошадью, вытянула за ворота раскрашенную повозку, за которой шли, кутаясь в тряпье, невыспавшиеся артисты.

Кир, еще не решивший, кто он есть в сей озорной ватаге, мерно покачивался на мешках, будучи за последние месяцы самым сомнительным приобретением труппы (после старых заржавленных доспехов, которые Гумбольдт клялся начистить до блеска, но так и не начистил).

Если бы не страдавший от несварения Черный Гарри, тихое бегство было бы никем не замечено. Поднять тревогу ему мешали спущенные штаны и драка неизвестных ингредиентов вчерашнего рагу в животе. Что ни говори, повара из борцов, как из пращи скалка. Не надо было жаться и экономить на ужине в таверне… Гарри проводил мутным взглядом удаляющуюся труппу, отхлебнул самогона из ополовиненной бутылки и пообещал себе разобраться с этим позже.
<< 1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 13 >>
На страницу:
7 из 13

Другие электронные книги автора Оак Баррель