Судьбы. Их жизнь в твоих руках

– Ну ладно, – малец пропал в глубине трехкомнатной квартиры и через минуту вернулся обратно. – Завтра в девять тридцать три утра.

– Спасибо, дорогой, спасибо, мой хороший, – поблагодарила старушка и засеменила обратно к себе.

Как мало времени, чтобы подготовиться, и как много времени она этого ждала. Схватилась за веник, пропылесосила, несмотря на больную спину, вымыла полы. Затем магазин – две огромных сумки с продуктами. «Что любил Коленька?». Пирожки любил, с ливером. Духовка, плита – все в работу. На несколько часов ее кухня превратилась в настоящий цех по производству еды. Что еще? Нина Тимофеевна схватила табуретку и взобралась под самый потолок. Ну как можно привести в гости Коленьку, а у нее шторы два года не глажены. Фух, вроде бы все…

Без задних ног старушка упала на кровать и сразу же провалилась в сон. На уставшем лице застыла радостная улыбка, предвещавшая будущую долгожданную встречу. Всю ночь ей снился Коленька, школа, их неловкий танец на балу в восьмом классе, их выпускной, когда он снял свой пиджак и укрыл ее плечи, чтобы она не замерзла. Снилось ей и будущее, где она наконец-то не одна, где рядом есть товарищ, друг, опора.

Любовь в старости ведь совершенно не похожа на юношескую. Страсть, желание, влечение – этого ничего уже нет. На первое место выходит взаимоуважение, интересы, поддержка, понимание, забота. Никому не важна фигура или миловидность лица, размер груди или объем талии. Здесь важна душа и у обоих она есть.

Как обычно, Нина Тимофеевна проснулась раньше будильника и даже раньше солнца. Она уже привыкла вставать, когда весь город еще мирно плющит щеки о свои подушки.

Она достала свое самое красивое платье, которое надевала всего раз – почти пять лет назад на свой юбилей из двух пятерок. «Красивое, надеюсь, Коленьке понравится». Затем было принято решение перетащить кухонный стол в зал. Раньше этим занимались мужчины, но кого она теперь попросит, она одна, а значит, делать все необходимо самой. Старушка ухватилась за край и поволокла дубовую конструкцию из одной комнаты в другую, на что соседи неодобрительно постучали чем-то железным по батарее. «Пусть стучат, я же для дела!».

Белоснежная скатерть без единого пятна украсила стол, с самой дальней полки впервые за много лет достала она хрустальный сервиз, заполнила стол всем, что наготовила за вчера. «Коленька приедет, чтобы сразу за стол!».

Часы на стене перевели стрелки. «Пора!». Хотя на самом деле еще и не пора вовсе, но Нина Тимофеевна решила приехать пораньше. Она знала, что поезда могут только опаздывать, но желание встретить человека, который изменил ее серую жизнь в последний год, тянуло ее на вокзал как можно раньше.

В торопях она надела платье и помчалась на остановку. Вдалеке появилась маршрутка. «Наверное, не успею!» – уже замедляя шаг, подумала Нина Тимофеевна. «Нет, я должна! Коленька ведь будет ждать!». И из последних старческих сил она прибавила шаг. Сто, восемьдесят, пятьдесят метров, осталось совсем чуть-чуть… Маршрутка начала отъезжать. «Эх, не успела». Вдруг микроавтобус остановился и вновь открыл дверь. Водитель, завидев старушку издалека, решил не терять деньги и подождать минутку.

Нина Тимофеевна радостно прибавила шаг. «Ну все, скоро увидимся». Она улыбнулась еще шире, превратившись в настоящий божий одуванчик. Все, остановка. Она сделала шаг в маршрутку…

АНДРЮШКА

Тонкие, длинные пальцы юноши уже несколько часов стучали по картонке. Две руки без остановки перемещались от края до края, а он, закрыв глаза, наслаждался процессом. Момент! И правая рука начала ускоряться, в то время как левая продолжала отбивать монотонный ритм. Он делал это ежедневно, и это стало привычным. Ему уже даже не казалось это странным или неправильным, он просто привык.

Комната, где сидел парень, украшалась ковром на стене. В углу расположилась старая кровать, которая выглядела так, как выглядят удобства в шалашах алкашей. Шкаф без двери оголял беспорядок внутри себя. Уставший линолеум уже проявил попытки убежать из этого места, поэтому местами приподнялся, как будто тянулся к выходу. В противоположном углу от кровати стоял стол и стул, который, казалось, тоже был отвоеван у местных пьянчуг и держал сидящего на нем из последних сил. Стол был завален бумагами, ручками и карандашами.

Парень продолжал отбивать ритм по картонке.

– Андрюша, ты закончил? – послышался голос из глубины квартиры.

– Нет, бабуль, мне еще часок где-то, – ответил парень, не прервавшись от своего занятия ни на секунду.

В комнату зашла полненькая старушка, облокотилась на дверной проем и с неподдельным интересом стала наблюдать за странным занятием внука. Она видела это уже много лет, но до сих недоумевала, как это возможно.

– И ты вот прям слышишь? – в очередной раз решила спросить она.

Парень отложил картонку в сторону и устремил свой взгляд на самого родного человека в его жизни.

– Я же уже отвечал…

– Не понимаю, как такое возможно, – вздохнула бабушка. – Пойдем есть, а то котлетки остынут.

Она медленными старческими шагами отправилась на кухню, а парень посмотрел на картонку и улыбнулся. Это была не просто картонка, на ней были изображены большие белые и чуть поменьше и повыше черные полосы. Они располагались в определенном порядке, и человек понимающий сразу бы определил, что это макет рояля.

Много лет назад бабушка привела Андрея в музыкальную школу, которая была в десяти минутах ходьбы от их дома. Старое обшарпанное временем здание выглядело так, словно после войны починили все, а про него забыли. Внутри обстановка была ничем не лучше. Коридоры по расцветке напоминавшие больничные, белые деревянные двери с выцветающими табличками, старые стулья и парты, поношенные оконные проемы и не менее поношенные люди, которые там работали. Во всем этом кошмаре особняком стоял белый блестящий рояль, который был приобретен недавно на деньги спонсора. Именно он и привлек мальчишку. Ни секунды не раздумывая, он взобрался на стул, открыл крышку и приступил барабанить по клавишам, радуясь издаваемым звукам.

На шум сбежалась вся музыкальная школа, от вахтера до директора. Незваных гостей отругали, причем бабушке влетело даже больше, а юному пианисту очень строго объяснили, что инструмент предназначен только для концертов и играть на нем могут только профессионалы. Однако Андрей уже влюбился…

Бабушка записала мальчика на отделение фортепиано, еще раз извинилась перед собравшимися и, взяв баловня за руку, отправилась домой. Они шли молча. В голове мальчишки повторялись и повторялись звуки, которые он издавал ударами маленьких пальчиков по клавишам. Ему хотелось делать это постоянно и безостановочно. Вдруг, он вырвался из не самой крепкой бабушкиной руки и помчался в сторону мусорки, расположенной рядом с одним из подъездов.

– Куда ты, Андрюша? Я за тобой не поспею, – запричитала старушка, пытаясь догнать мальца. – Стой! Машины же! Андрюша!

В это время парень уже с интересом рассматривал выброшенную кем-то из жильцов коробку из-под новенького холодильника.

– Ну и что ты нашел? – тяжело дыша из-за неожиданной пробежки спросила бабушка.

– Я сделаю пианино!

– Что за глупости?! Пошли домой, – она взяла внука и потащила обратно на хорошо знакомый маршрут. Вдруг кисть опять выскочила, и насупившийся мальчонка встал, скрестив руки.

– Либо мы берем коробку, либо я остаюсь тут жить! – настаивал на своем юнец.

Они вместе дотащили коробку до дома, бабушка отыскала ножницы, краски, и весь вечер юный пианист мастерил свое полотно. К утру беззвучный музыкальный инструмент уже красовался в углу комнаты. С тех пор каждый день Андрей занимался в музыкальной школе, а по возвращении домой начинал бить пальцами по самодельной дощечке.

Старушке было больно от этого, она надеялась, что однажды сможет позволить любимому внуку настоящий инструмент, но куда там, с ее-то пенсией. Главное, до восемнадцати лет дотянуть. Да, у Андрея были мама и папа, как положено, но алкоголизм и отсутствие царя в голове сделали мальчонку сиротой при живых родителях. Только бабушке было дело до него.

В музыкальной школе Андрей быстро стал знаменитостью. Уже в третьем классе он выиграл областной фестиваль талантов. Дальше больше, регионы, всероссийские и международные конкурсы. Ему пророчили судьбу Мацуева, что пройдет несколько лет, и простым людям будет невозможно достать билеты на его концерты, что его лицо будет смотреть на всех с плакатов, а пригласить его в эфир станет честью для всех федеральных каналов.

А он просто играл, ему это просто нравилось… Ему нравились звуки, которые издает рояль, тот самый, на который раньше он мог только смотреть, а теперь имеет полное право сесть за него в любой момент. Рояль не картонка, он гораздо приятнее.

На последнем конкурсе Андрей вновь завоевал гран-при. Впервые в его жизни наградой стал не только диплом, но и ценный подарок – дорогие наушники. Такие были у его одноклассников, но он даже не мог посметь сказать бабушке о своем желании. Он уже вырос и понимал, что к чему. Красивые, ярко-красные наушники, несмотря на свое предназначение, открыли глаза юному пианисту. «Я смогу этим заработать! Купить квартиру, машину, помогать бабушке! А если я заработаю очень много, то я всем куплю синтезаторы, чтобы никому больше не приходилось играть на коробках!». Он горел этой идеей и каждый раз, надевая наушники, не думал о музыке, а думал о будущем и о своих потенциальных возможностях.

Вот и сегодня он достал коробку с верхней полки шкафа, аккуратно сдвинул крышку, вытащил заботливо сложенную гарнитуру и вставил разъем в истрескавшийся смартфон. Он не слушал рок, рэп или что-то новомодное, его не интересовали аудиокниги или подкасты, он слушал музыку, которая должна стать для него дверью в жизнь. Бетховен, Штраус, Моцарт, современные композиторы, его телефон скорее напоминал аудиотеку учителя музыки, чем молодого семнадцатилетнего парня.

Первые звуки рояля пронзили его тело целиком. Он тоже так может, его это не восхищает. А, возможно, он сможет еще лучше… Скоро международный конкурс в Москве, школа оплачивает проезд, и он сможет заявить о себе. Громко, во всеуслышание! Но сейчас надо в университет, в абсолютно бесполезный и ненужный для него, ведь он никогда не будет экономистом.

Он вышел из дома, прошел мимо мусорки, которая много лет назад подарила ему пианино, мимо музыкальной школы, куда уже вечером он вернется, чтобы оттачивать свое мастерство перед конкурсом, мимо красивого Дворца культуры, где он уже не раз собирал овации горожан, и вышел на остановку. В наушниках заиграла «Лунная соната». Под нее было особенно забавно смотреть, как по расколоченной весной российской дороге к остановке подъезжает маршрутка. Он обернулся на музыкальную школу и улыбнулся.

Дверь распахнулась. Он сделал шаг внутрь маршрутки…

АНГЕЛИНА

– Еще, еще, не останавливайся. Еще, еще!

Кровать терпеливо выдерживала натиск двух людей, охваченных страстью.

– Еще, еще, хорошо…

– Может, я все-таки надену? – спросил парень, ненадолго оторвавшись от столь приятного процесса.

– Нет, не люблю резинки, – девушка схватила его за шею и потянула к себе.

Кровать продолжала монотонно бить по стене и нервировать соседей, которые уже несколько часов пытались уснуть, но выходило это с большим трудом.

– Все, – парень перевернулся и упал на кровать рядом с девушкой. – А ты горячая! Я, когда тебя в клубе увидел, сразу понял, что ты та еще мадам! И часто ты так?

– Каждый день, – закуривая тонкую ароматизированную сигарету ответила девушка. Молодые люди засмеялись, хотя шутки не было.