Бакинкa

– Ну а ты должна быть обязательно, потому что собрались все секретари первичных организаций и там мы будем по возможности совмещать дела с отдыхом.

Приехали на место отдыха поздним вечером, а место это было огромной поляной в лесу. Ночь была лунная, светили фары машин, ребята здесь бывали и прежде, поэтому стали ставить палатки вполне организованно.

– Куда мы попали, Нона?– прошептала Лия, – я думала, будет база отдыха.

– Теперь поздно говорить об этом, – ответила подруга, – надо было побольше вопросов задавать в городе, а не здесь.

Но это только вначале было непривычно и неуютно. А когда заиграла музыка, на скорую руку организовали ужин и выпили за приезд, всё стало на свои места. После ужина начались танцы. В основном все ребята знали друг друга, встречались в Райкоме на собраниях. Но к Лии подошёл совершенно незнакомый молодой человек и пригласил её на танец. Пел Демис Руссос. Это было началом первой любви Лии. Молодой человек представился:

– Алик, а по паспорту, – продолжил он, улыбаясь, – Я Ага-Кули.

Он оказался другом Рамиза. Рамиз с трудом уговорил Алика поехать в Набрань[10 - Посёлок в Хачмазском районе Азербайджана.].

– Я очень рад, что согласился, потому что здесь познакомился с вами.

Лия не знала, что ответить ему, потому что не знала, рада она или нет. Первый раз она отдыхала на природе, первый раз ночевала в палатке, первый раз она влюбилась. Алик был старше на пять лет и ей это нравилось. Он красиво говорил, иногда, улыбаясь, переходил на армянский язык. Потом догадался, что Лия не понимает, удивился этому и сказал:

– Я живу в Арменикенде, друзья и соседи у меня армяне, поэтому я знаю армянский язык.

– А я живу на Мухтарово, – ответила Лия, – Соседи и подруги у меня русские, дома не говорят по-армянски с тех пор, как уехала бабушка, поэтому я не знаю своего родного языка, – и немного помолчав, добавила,– К большому моему сожалению.

Они стали встречаться. Алик работал диспетчером в объединении «Межтрансавто». Часто приносил разные заграничные штучки, например, яркие коробки с жевательными резинками, глянцевые открытки с моргающими девочками-японками, глянцевые журналы. А однажды он подарил Лии блестящий иранский пеньюар. Лии нравилось, когда Алик приезжал за ней на работу и отвозил на занятия, а после занятий привозил домой. Ей с ним было интересно, но, главное, спокойно и надёжно. Алик стал приходить к ним домой, познакомился с родителями Лии, а со своими родителями знакомить Лию не спешил. Он жил отдельно от родителей, не очень охотно рассказывал о своей семье; отец его воевал и всю жизнь проработал на руководящих должностях. Однажды Алик сказал:

– Знаешь, мой дядя видел нас на бульваре.

– И что? – удивилась Лия.

– Он сказал, что ты рыжая, и мы очень подходим друг другу, – улыбаясь, ответил Алик.

– А он не сказал, что нам пора познакомиться?

– Нет.

После этого разговора они старались не касаться темы знакомства с родителями Алика, а Лия понимала, что не так уж и просты их отношения.

Лия познакомила Алика со своими подругами. Иногда вместе проводили время, но особой близости между ними не было. Как-то на лекциях подруги стали обсуждать приближающиеся мартовские праздники и решили организовать трёхдневную поездку в Ереван на поезде. Лия составила смету расходов, получилось не так дорого. Пригласили ещё одну девушку с группы Римму, она хорошо знала город. После занятий за Лией приехал Алик, в машине она ему рассказывала о поездке и не видела, как меняется выражение его лица.

– Ты не поедешь.

– Почему?

– Я тебе не разрешаю.

Никто никогда ей ничего не запрещал. Лия считала себя вполне самостоятельным человеком; сама принимала решения, сама справлялась с жизненными проблемами. Привыкла ни от кого не зависеть. А тут вдруг ей запрещают. Ну как себя повести: возразить, не согласиться – будет неприятная ссора; а если подчиниться его решению, будет всегда так, как захочет Алик. Лия никуда не поехала. Подруги не хотели понимать и принимать её объяснения, удивлялись и говорили, что Лия идёт на поводу у своего Алика. Алик понимал, что обидел свою девушку, ему хотелось сделать для неё что-то очень приятное, и помог случай. В Баку на гастроли приехал Ансамбль песни и танца из Армении, и он пригласил Лию на концерт, который проходил во Дворце им. Ленина; седьмой ряд, места на самой середине. В отношениях между молодыми людьми был какой-то холодок, обида не прошла. Впервые Лия, наперекор себе, сделала так, как велел Алик, поэтому на душе у неё было тяжело. Может быть, поэтому, когда заиграла армянская музыка и зазвучала песня, по щекам Лии потекли слёзы. Такая тоска её охватила, она вдруг почувствовала себя одинокой, а Алик показался ей чужим и далёким. И он понял её, наклонился, взял за руку и прошептал:

– Армяночка моя, я тебя очень люблю.

Когда возвращались с концерта, Алик спросил:

– Лия, почему ты плакала?

– От тоски, навеянной дудуком.

– А я подумал, что ты почувствовала своё, родное.

– Может, и от этого.

Приехали подруги с Еревана, столько впечатлений, не обошлось и без приключений. Поселились они в старой гостинице «Армения». Конечно, группа одиноких девушек не могла не привлечь внимания лиц мужского пола. В гостинице девушки познакомились с футболистами «Черноморцами», культурные ребята, не позволявшие себе ничего лишнего, а вот от местных ребят пришлось отбиваться. Ведь они никак не могли поверить, что девушкам может быть хорошо и весело без мужской компании. Поэтому, когда в очередной раз они предложили своё общество, Римма отчеканила:

– Мы сами себя полностью удовлетворяем!

Эта фраза стала для подруг «крылатой» и подтвердила себя жизнью, сложившейся у этих девушек. Лия со смехом всё это рассказывала Алику, на что он отреагировал так:

– Значит, я правильно поступил, что не отпустил тебя.

И всё-таки ему пришлось уступить Лии, когда она заявила, что отпуск проведёт с подругами. А программа отдыха была на удивление такой насыщенной! Брат Нины служил в воинской части в Говсанах, у них в доме часто бывали молодые солдатики, проходившие срочную службу. Сначала они помогали что-то делать по дому, потом их кормили. Они благодарили за домашний уют, оставляли свои адреса и приглашали в гости. Вот таким образом у Нины возникла идея провести две недели в Таллинне вместе с Лией. В это же время по туристической путёвке в Ригу приезжает Соня. Так как Нине надо было возвратиться домой пораньше, то решили, что Лия после Таллинна поедет в Ригу и там встретится с Соней. Ни Соня, ни Лия прежде не были в Риге, поэтому договорились, что встреча произойдёт в конкретный день в четыре часа у Домского Собора. Ну а пока Лия с Ниной летят в самолёте в Таллинн. Приключения начались уже в самолёте. В дорогу мама Лии нажарила котлеты с картошкой и уложила всё это в маленькую кастрюльку. Когда самолёт набрал высоту, девушки решили пообедать. Разложили столик, поставили кастрюльку и открыли крышку. А котлетки были с чесночком и картошечка, крупно нарезанная, подрумяненная, ещё не остыла и благоухала… И вдруг, как по команде, в проёме передних сидений они увидела два чернокожих лица, смотрящих на них. Это впередисидящие пассажиры повернулись на запах. Подруги еле сдержали себя, чтобы не расхохотаться. А потом их пальто при наклоне самолёта упали с верхних полок на колени этих же пассажиров.

Семья Юраса, в гости к которому отправились подруги, жила за городом в двухэтажном доме; его папа работал егерем. Девушкам-бакинкам здесь всё казалось необычным. Однажды вечером они сидели в гостиной на первом этаже, пили чай, разговаривали. И вдруг Лия с Ниной замерли: со второго этажа по широкой деревянной лестнице медленно спускался папа Юраса… в махровом халате до колен. Спустился и спокойно сел за стол в таком виде. Подруги были несколько смущены, а когда остались одни, опять стали обсуждать это событие: папа в халате.

– Представь, твой папа ходит по комнате в махровом халате, – смеясь, сказала Нина.

– Или твой папа садится за стол в халате, а мама подаёт ему чай, – вторила ей Лия.

На следующий день к сестре Юраса пришли друзья. Мама Юраса сказала подругам:

– Ребята сейчас пойдут в баню, а вам там будет неинтересно.

– Нет, мама, – возразил Юрас, – Пусть девочки увидят настоящую финскую баню.

И девочки увидели. Увидели, и ветром их сдуло оттуда. Компания из четырёх пар ни в чём себя не стесняла. Они же в бане, поэтому были обнажёнными, курили, пили что-то из железных баночек. Дым от сигарет смешался с паром, который исходил от камней, громко играла музыка. Не стесняясь никого и ничего, парочки были очень ласковы друг с другом. Сестра Юраса и её друзья были младше девушек-бакинок, но подругам казалось, что они малые дети и совершенно случайно попали во взрослую компанию. Когда Лия и Нина вошли в дом, мама сказала:

– Я не напрасно не советовала вам не ходить, потому что знаю, что у вас в Баку всё не так, всё совершенно по-другому.

Подруги не могли не согласиться, и каждая подумала про себя примерно так: «У нас лучше».

Важным событием для подруг стало посещение бара. Одно только название этого заведения привораживало и очень притягивало. Оказалось, ничего особенного, но коктейли понравились. Впечатлений от увиденного было очень много. Подруги решили одни пойти на экскурсию в башню-музей Кик-ин-де-Кёк. Только по одному поводу они волновались. В Баку им рассказывали, что если по-русски обращаться к местному населению Прибалтики, то тебе не отвечают. Ну, какие глупости! Очень приветливый и милый народ, эти эстонцы. Лия с Ниной, конечно, заблудились, немного растерялись, рискнули обратиться к молодому человеку за помощью. Тот не только объяснил, как пройти, но и проводил подруг до остановки.

Время отпуска быстро пролетало, поэтому решили один день посвятить магазинам. И опять удивление и восхищение. Какая красивая одежда, а какие детские вещи и очень любезные внимательные продавцы! Целый мешок одежды Лия накупила для своих племянников. Тут и махровые халатики, и комбинезончики, и шортики, и платьица, и маечки. Да чего только не было, глаза разбежались. Мешок отослали почтой. А ещё из Эстонии нельзя уехать без ликёра «Вана Таллинн». Наконец, наступил день отъезда. Нина уехала в Баку, а Лия улетела на кукурузнике «АН – 2» в Ригу на встречу с Соней. В дороге её так укачало, что полчаса она, не двигаясь, просидела в аэропорту, хорошо ещё время позволяло, а потом поехала на встречу к Домскому Собору. Приехала Лия всё равно намного раньше Сони, поэтому успела послушать орган в Соборе и немного прогуляться по прилегающей площади. Её внимание привлекли захоронения за железной оградой. Она подошла поближе и увидела на каменных плитах, замурованных в стене, старинные эпитафии. Лия медленно прохаживалась и пыталась рассмотреть надписи и даты, но они были полуистёршиеся. Вдруг к ней подошёл молодой человек и с лёгким акцентом стал рассказывать о том, что здесь захоронены горожане, знатные и не очень. Потом рассказал о Домском Соборе, потом ещё, ещё, ещё что-то рассказывал. Лия больше не хотела его слушать, но он не собирался останавливаться. Она опять подошла к Домскому, а Сони всё не было. Вдруг молодой человек сказал:

– Вы не могли бы мне одолжить пятьдесят рублей.

Лия была как в тумане. Он опять стал что-то рассказывать. Она достала деньги и отдала ему. Потом бегом направилась к остановке, села в автобус и поехала в гостиницу, где остановилась Соня. Лии было не по себе; понимая, что её обманули, не могла объяснить, почему отдала деньги. Гостиница была на другом конце города, уже смеркалось, настроение становилось всё мрачнее и казалось, что она никогда не встретится с подругой. И вдруг перед ней в автобусе опять возник тот же самый молодой человек. Опять стал что-то говорить, рассказывать. Наконец приехали. Он проводил Лию до гостиницы, вместе вошли. Лия узнала, что Сонина группа ещё не вернулась с экскурсии. Она расположилась в вестибюле и стала ждать. Молодой человек не отходил ни на шаг и предложил устроить номер:

– Здесь у меня знакомый администратор, пойду принесу бланк для заполнения.

Принёс бланк, Лия заполнила и отдала молодому человеку. Тот отнёс бланк, потом вернулся и сказал, что нужно пятьдесят рублей заплатить. Лия открыла кошелёк, достала деньги, отдала ему. Молодой человек ушёл и больше не появлялся. Лия подошла к администратору:

– Для меня сейчас оформили номер, – назвала свою фамилию, сказала, что заполняла бланк.