Пылающие хроники. Ледомор
Вскоре двое вошли в зал, и я сквозь тонкое кружево скатерти смогла их разглядеть, молясь про себя, чтобы они не заметили меня. Что ждёт меня в таком случае? Про себя я решила, что если меня поймают, то я ни за что не выдам Вейну.
Мист выглядела так же, как я и запомнила, – идеальная кожа, мудрый, но колючий взгляд и платье в пол из материи царства Цветокрая. Главное сейчас – не залюбоваться красотой её наряда и не забыться, где я нахожусь.
Костюм её спутника тоже был сотворён из ценной ткани и переливался искрами, напоминая звёздное небо. Он был старше Третьей и на голову выше. Белоснежные волосы уложены с идеальным прямым пробором, острые скулы и слегка суженные глаза. Его я видела впервые. Интересно, сколько здесь обитает Мыслящих?
– Но всё же, – предприняла очередную попытку Мист. – Она вызывает опасения, а скоро очередное явление Кристальной луны.
– Будь спокойна, Третья, – произнёс мужчина, и по тому, какой снисходительный взгляд он бросил на женщину, он был выше её рангом. – Всё идёт своим чередом. Никто из Эвенвудов не сможет очиститься огнём. Так что наберись терпения, скоро мы приручим его и сможем проникнуть внутрь.
Мист сжала губы, но не стала спорить с мужчиной – ещё одно доказательство, что он был выше. Второй, а может, даже Первый?
Они пересекли зал и направились к двери, через которую я проникла в зал. В какой-то момент взгляд Мист остановился на «Книге тысячи явлений», и моё сердце сжалось.
Но её взгляд безразлично пробежал по ледяной корке и перекинулся на спутника. Только когда они скрылись за дверью, я позволила себе тихо выдохнуть. Мои ноги затекли, но ещё минут пять я не решалась выбраться из своего укрытия, хоть шаги Мыслящих уже и затихли.
Я потеряла много времени, скрываясь под алтарём, поэтому, как только выбралась наружу, сразу провела ладонью по льду и раскрыла книгу на нужной странице. Каждая её страница была скреплена криолитом, и я недовольно выдохнула – не удастся вырвать страницу и убраться отсюда. Но я бы вряд ли решилась портить такую красоту.
Поэтому я стала поспешно читать, стараясь запоминать каждое слово, хоть и память у меня не очень.
Сотворение мира
В начале была Зима – могучая и беспощадная. Её холодные ветра проникали повсюду, окутывая всё вокруг льдом и снегом. Однако в этом холоде пребывало нечто магическое – семя жизни, спрятанное в самых глубинах мира.
В северном краю, где царила Зима, следом просыпалась Весна. Её природная сила согревала землю, пробуждая семена и проростки. Когда Зима уступала место Весне, начиналось цветение природы. Цветы распускались, деревья зеленели, трава преображалась в густой ковёр.
Затем наступало Лето – время ярких солнечных лучей, тепла и урожая. Люди праздновали великолепие Лета, собирали плоды своего труда и радовались жизни.
После на свет являлось Полымя – разумный огонь, оживляющий природу своей энергией и не дающий забывать народу о разрушительной силе времён года.
Со сменой Полымя наступало время перемен. Из самых глубин земли восходила Осень. Она сотворила волшебство красок – золотые, красные и оранжевые оттенки. Она звала людей присоединиться к ней в путешествии по осеннему лесу, позволяя им разгадывать её тайны и наслаждаться красотами сменяющихся листьев.
И пускай многие недолюбливали Полымя, но без пятого времени года природа была бы неполноценной. Ведь много лет назад, в момент сотворения мира, силы добра и зла сошлись в смертельной схватке. Злое создание полностью поглотило его добрую часть и пыталось уничтожить мир. Все надежды были потеряны, и тогда духи природы объединились, чтобы спасти мир от завоевания зла.
Выпустив свою энергию, природные духи создали время года Полымя. Его сущность была полна мудрости, способной сдерживать зло. Пламенем Полымя соединялось с холодной силой Зимы, а краски Осени – с лёгкостью и красотой Весны и плодородием Лета.
В этот период года мир обретал гармонию, где каждое время года вносило свой вклад. Так было правильно. Пять времён года – Зима, Весна, Лето, Полымя и Осень – управляли циклом природы. Они сменялись друг другом, принося великолепные пейзажи и радостные изменения. Люди жили в гармонии с природой благодаря божественному балансу. И не стоило забывать о вечном круговороте природы и о силе, которую она может показать, когда единство найдено даже в самых неожиданных сочетаниях.
Однажды, набравшись слишком многих амбиций и властолюбия, шаманы, обладающие магическими способностями, вызвали гнев самой природы. Они ворвались в священный храм природы и украли древние артефакты, обеспечивавшие смену времён года. Нарушив баланс, природе не оставалось ничего иного, как разорваться на пять отдельных континентов.
Так началась эра вечной Зимы, которая превратила один континент в холодную и замёрзшую землю. Второй континент увядал под солнечным зноем вечного Лета. Третий континент окутан мрачной и дождливой Осенью. Четвёртый континент облюбовала радужная Весна с постоянными дождями и цветущими полями. Наконец, пятый континент объят постоянными пожарами и обрушениями лавы из-за действующего вулкана.
Так возникло пять олицетворений природы, которые уничтожили шаманов, ступивших на неверный путь. Они вернули артефакты, и каждое олицетворение решило больше не хранить их в одном месте.
Люди и другие существа, оказавшись в этих новых реалиях, столкнулись с непредсказуемыми вызовами и опасностями. Города и поселения, которые когда-то находились в гармонии с природой, превратились в опустошённые земли. Жители искали способы вернуть баланс, осознавая, что только восстановление смены времён года может привести их обратно к прежнему миру. Но со временем каждый народ приспособился к новым реалиям жизни, история стала угасать в их памяти.
Но олицетворения природы все помнят и по сей день ждут, когда явятся предки шаманов, чтобы искупить их грехи. Только они смогут завладеть артефактами и вернуть их в священный храм, восстановив прежний мир.
Когда я закончила читать, я ещё с минуту стояла и смотрела на страницы. Вот оно – написанное в священной книге. Вольдемар не обманул меня. Раньше мир был другим, но Мыслящие решили скрывать это от Ледоступов. Интересно, в других краях известно, каким мир был раньше? Пять времён года, сменяющихся друг другом. Уму непостижимо! В это сложно поверить, но «Книге тысячи явлений» я верила. Она не могла лгать, написанное в ней невозможно изменить.
Время поджимало, мне нужно возвращаться к Вейне. Я пролистала несколько страниц, но в основном в книге говорилось, о чём я и так знала: о вратах Древа Сефирот, об уже нынешнем укладе жизни Ледоступов и предназначении Озарённых.
Захлопнув книгу, я прошептала:
– Благодарю.
Это глупо, ведь книга не могла мне ответить, но от неё исходила такая энергия, что я не могла не поблагодарить её за предоставленную мне информацию. Кто знает, может, она меня поняла?
В одном из коридоров я столкнулась с взволнованной Вейной, которая сообщила, что чуть было не наткнулась на двух Мыслящих. Я даже не сомневалась, что она имела в виду Мист с её спутником. Девчонка же думала, что меня схватили с поличным.
Не теряя времени, мы поспешили обратно, ведь вскоре всё вокруг должно было озарить восставшее солнце.
Глава 26
– И что нам даёт эта информация? – задумчиво пробормотала я, сидя с Вейной у неё дома.
– Слова того Пропащего оказались правдой, – подытожила девчонка, задумчиво размешивая настой в кружке.
Я ей уже всё пересказала, насколько смогла запомнить.
– Вот бы и мне увидеть «Книгу тысячи явлений» хоть одним глазком! – вздохнула она. – Я, видимо, в Обители спустилась ниже того зала и попала в какой-то длинный тёмный туннель, он заканчивался криолитовой решёткой. Похож на темницу, – поёжилась Вейна.
Раньше я слышала, провинившихся Ледоступов сажали в темницу, но потом Мыслящие решили внедрить систему листопадников, и так появился лимит и изгнание за Перелом. Даже не знаю, что лучше – изгнание или пожизненное заключение за криолитовой решёткой.
– Но что мне делать с этой информацией? – спросила я.
– Тот Пропащий явно знает что-то ещё, – сказала Вейна. – Не зря же он сказал тебе, что ты вернёшься к нему, когда убедишься в правоте его слов. Он не сомневался. Он ждёт. Тебе нужно вновь отправиться за Перелом!
Как же у Вейны всё просто! Взять и отправиться за Перелом, как будто Ледоступам разрешены такие прогулки. Я и так в последнее время только и делала, что ослушивалась Мыслящих. Переломная черта была не тем местом, куда хотелось возвращаться. И уж тем более лишиться лимита и поселиться там навсегда.
А девчонка продолжала, её глаза горели от предвкушения приключений:
– Давай сегодня ночью! Я тебе помогу, и ты проберёшься к Пропащим. Можно найти лаз вблизи Хладной реки, я могу разнюхать у Оборонителей, где меньше всего патруля…
– Нет, – резко ответила я, и Вейна замолчала. – Через пару дней явление Кристальной луны, я не могу подвести отца, а неизвестно, как эта вылазка за Перелом может затянуться. Я сначала совершу подъём и… и проверю, что в сундуке.
– Думаешь, на этот раз ты отнесёшь в Цитадель обычное подношение? – скептически спросила Вейна.
Я покачала головой:
– Наоборот. Думаю, там вновь будут сферы с лавой. Но я должна убедиться, должна.
Возможно, мне хотелось оттянуть момент очередного безрассудства. Хотелось избежать посещения жуткой растрескавшейся земли.
– Как знаешь, – пожала плечами Вейна и хмыкнула: – Ты оттягиваешь неизбежное. С этого пути уже не свернуть – нужно дойти до истины. И что там сказала эта Третья?
– Что никто из Эвенвудов не сможет очиститься огнём… и что-то про то, что надо его приручить.
– Кого? – переспросила Вейна, и я вновь огрызнулась:
– Они не вдавались в детали, уж прости, что я находилась под алтарём и не додумалась спросить.
– Да не горячись ты, – снова беззлобно хмыкнула Вейна. – Просто каждое их слово может быть важным. Что значит «очиститься огнём»? И почему Третья опасалась, что ты можешь это сделать?
– Я понимаю здесь не более твоего, – вздохнула я и поднялась из-за стола. – Ладно, мне пора домой. Перепроверить содержимое сундука и убедиться, что отцу не стало хуже.
– Как он? – спросила Вейна, поднимаясь следом за мной.
Я понурилась, но ответила:
– Лучше ему не становится. Сонья не может приступить к его лечению из-за Мыслящих. Это ещё одна причина, почему я должна докопаться до истины. Если Мыслящие творят что-то во вред Ледомору, я должна знать. Мой отец… он нуждается в помощи знахарки. – Мой голос дрогнул, и я постаралась взять себя в руки.
Но Вейна с пониманием посмотрела на меня и не стала ничего говорить. Она проводила меня до двери, и мы распрощались.
На улице я столкнулась с Брауном. Рядом возвышался его Боливар и ждал приказаний хозяина. Оборонитель видел, как я выходила из дома Вейны.
– Вы в последнее время сдружились, – удивлённо произнёс он.
– Вейна нормальная девчонка. Всем нам иногда хочется общения, – уклончиво ответила я и хотела было направиться дальше, но Браун спросил:
– Готова к подъёму?
Никто уже не сомневался, что очередной подъём на мне. Ледоступы не могли не заметить, что мой отец совсем перестал покидать свой дом.
– Да, во второй раз будет проще, – через силу выдавила я улыбку.
– Не сомневаюсь, что у тебя получится, – кивнул Браун, внимательно меня рассматривая. Как обычно, его взгляд задержался на браслете Озарённого.
– И я не сомневаюсь, – вновь улыбнулась я, желая показать Оборонителю, что я уверена в своих силах.
На самом деле я так не считала. Теперь, когда я знала, что меня ждёт там, у Цитадели, подъём страшил даже больше. Да, я собиралась заглянуть в сундук с подношением, тем самым нарушив правила Мыслящих. Но решусь ли я ещё раз зайти в Цитадель и своими глазами увидеть огромный камин с пылающим в нём ярким огнём? Это одновременно пугало и будоражило моё воображение.
Глава 27
Наш дом был погружён в тишину. Я не стала зажигать Осветитель, экономя энергию Древа Сефирот. Тихо прошла к комнате отца. У меня уже вошло в привычку проверять его раз пять на дню. Когда отец замечал это, сразу же начинал меня отчитывать за чрезмерную заботу о нём.
Вот и сейчас его комната темна, он лежал на кровати, но, видимо, мне не удалось подойти незамеченной. Он раскрыл воспалённые глаза, сфокусировал их на мне и тихо выдохнул:
– Клементина?
Я застыла на месте. Давно я не слышала имя своей матери из его уст. И уж подавно не слышала, чтобы он называл им меня. Это прозвучало так противоестественно и неправильно.
– Отец, – только и смогла произнести я. Сначала я не видела узнавания в глазах отца, но он посмотрел на меня иначе и слабым голосом выдохнул:
– Скади. Прости, ты так на неё похожа. Мне она снилась. Опять. В последнее время она всё чаще является ко мне во снах.
Я села рядом с ним на кровать и потрогала лоб – он был ледяным. Опустила взгляд на его руки в перчатках. К ним не стала прикасаться, но не сомневалась, что они всё так же пылают жаром.
– Как себя чувствуешь? – спросила я, и так видя, что улучшений нет.
– Мне уже лучше, – всё равно ответил отец, чтобы не расстраивать меня. – Твои глаза. Они как у Клементины.
– Я её совсем не помню, – вздохнула я, пытаясь отыскать хоть что-то в детских воспоминаниях. Но в голове остался лишь образ, смутный силуэт женщины. Может, я и вовсе его себе придумала. – Почему она нас бросила?
– Она обещала вернуться, – вздохнул отец, даже не пытаясь сесть на кровати. Он понимал, что это у него отнимет последние силы, а заодно покажет мне, насколько он слаб.
– Даже если так, – задумчиво пробормотала я. – Она всё равно решилась покинуть нас на четыре месяца – раньше следующего прохода она бы всё равно не вернулась. Как думаешь, что с ней произошло?
– Она исполнила свою мечту, увидела Цветокрай, – улыбнулся отец. – Я не виню её, Скади. Мечты должны исполняться. Если не стремиться их исполнить, то вскоре начинаешь ненавидеть себя за своё собственное бессилие. Сколько я её помнил, она пыталась отыскать хоть какую-то информацию о других краях. Она жила этим. Любая информация казалась ей ценной. Мы даже познакомились с ней у подножия скалы у Цитадели Снежного бога. Она стояла там совсем одна, такая хрупкая и бледная, и высматривала что-то в вышине. Она призналась мне, что ей интересна Цитадель и всё связанное с этим. Когда мы начали жить вместе, она постоянно расспрашивала о Цитадели. И порой даже злилась, когда я не мог ничего ей рассказать, ведь Озарённым нельзя заходить за ворота.
Я сидела и боялась пошевелиться. Отец погрузился в воспоминания и рассказывал то, что я слышала впервые. Нет, я знала, что мать грезила другими краями. Но то, что она злилась на отца из-за того, что он не мог ей описать Цитадель… ведь она прекрасно понимала, что это против правил Мыслящих. Неужели у меня было с этой женщиной гораздо больше общего, чем я думала? Не могла ли она навлечь на себя гнев Мыслящих? В ужасе я застыла, такая мысль меня не посещала. Может, она вернулась в Ледомор, но Мыслящие её покарали за неугодные им мысли. Или же темницы в Обители Мыслящих вовсе не были пусты… Я не стала это озвучивать.
– Знаешь, она даже обращалась к Мыслящим, – вывел меня из раздумий голос разоткровенничавшегося отца.
Я устремила на бледное лицо отца удивлённый взгляд:
– Что? Зачем?
– Она хотела примкнуть к их рядам, – улыбнулся отец. – Клементина твердила, что хочет сделать этот мир лучше. Знаешь, мне стыдно, но я был рад, когда Первый ей отказал. Ведь иначе бы это значило потерять её навсегда. Она бы ушла жить в Обитель, и вряд ли я её бы увидел вновь. Может, только на открытии врат Древа. А главное, у меня не было бы тебя.
Гифф слабо улыбнулся и погладил меня по руке. Я не ошиблась – даже сквозь плотный материал перчаток я ощутила исходящий от кожи отца жар.
– Сделать мир лучше, – пробормотала я, и отец кивнул:
– Так она говорила. Мне так и не удалось убедить её, что наш мир и так идеален. Может, из-за этого она и отправилась в Цветокрай в надежде отыскать место, где народ живёт лучше. Людей всегда манит то, чего они никогда не видели. Но ведь она знала наказ Мыслящих – не желайте большего, довольствуйтесь тем, что имеете здесь и сейчас. Жизнь одна, и её не хватит для всего. Может, мне стоило поддерживать её, и тогда бы она не ушла. И тогда у тебя была бы мать.
– Всё нормально, отец, – улыбнулась я, услышав, как сорвался голос отца. Мне не хотелось видеть его таким – убитым горем, винящим себя в том, что матушка бросила нас. Его вины в этом нет.
Отец отвёл взгляд и пробормотал:
– Подношения готовы?
Я поняла, что он сам решил сменить тему, и была не против. Ещё не хватало увидеть застывшие в его глазах слёзы.
– Да, – кивнула я. – Сундук наполнен всем необходимым, стоит в коридоре. Я собрала всё строго по списку.
– А ты? Ты готова? – Отец повернул ко мне своё лицо, и я всё же заметила блеснувшие слёзы в его глазах.
– Да, – вновь кивнула я и сжала его разгорячённую руку. – Я знаю, что меня там ждёт. Второй подъём дастся легче.
Я повторила слова, сказанные Брауну.
– Нет, – неожиданно произнёс отец, и я вздрогнула. – Никогда не становится легче. Лишь сложнее… раз за разом. И перед каждым следующим подъёмом из-за этого становится страшнее…
Он поднял вторую руку и уставился на свою ладонь в перчатке. Дрожь пробежала по моему телу, и я тихо спросила:
– Что ты имеешь в виду?
– Что? – переспросил отец и с трудом оторвал взгляд от своей руки в перчатке. Он выглядел удивлённым и растерянным.
– Ну, про то, что всё лишь сложнее, про страх… – пробормотала я, но отец лишь отмахнулся:
– Скади, я немного нехорошо себя чувствую. Не слушала бы ты бред, который я говорю. Главное, помни – я люблю тебя. И будь осторожна при подъёме. Соблюдай три правила.
– Хорошо, – кивнула я, а отец стал приподниматься с кровати. Я постаралась его остановить: – Тебе лучше отдыхать.
– Я хочу обнять тебя, – прохрипел Гифф и добавил: – На удачу.
Я рассмеялась:
– Лежи, тебе нужно набираться сил. Мы же прощаемся не навсегда. Ничего со мной не случится, я справлюсь, как и в прошлый раз.
– Знаю, – с грустью в глазах произнёс отец. – Знаю, милая моя Скади. Ты справишься. С тобой ничего не случится.
Глава 28
Всё повторялось. Сундук вновь не показался мне тяжёлым. Ещё дома перед выходом я откинула крышку сундука и заглянула внутрь: классический набор подношений для Снежного бога. Никаких лавовых сфер. Даже перебрала содержимое сундука. Если бы отец меня застукал за этим, то это его бы сильно расстроило.
Отец спал, и я не стала его беспокоить. Ледоступы готовились к явлению Кристальной луны. Я вышла на улицу и посмотрела на небо – снова четыре солнца собирались на ночной покой, уступая место лунам, которые соберутся над вулканом в единое целое.
Я без промедлений направилась к скале. Не хотелось ни с кем пересекаться. Ни с Брауном, ни с Вейной, ни с кем-нибудь ещё. Я была сосредоточенна, меня волновало лишь одно – что ждёт меня в Цитадели? А главное – что ждёт после? Осмелюсь ли я вернуться к Пропащим и узнать новые тайны нашего мира из уст Вольдемара?
Я вновь бросила обеспокоенный взгляд в небо. Наша луна жемчужная выплыла из-за облаков и медленно направилась к вулкану, куда уже спешили другие три луны – Золотая, Серебряная и Багровая.
Подъём до самой завесы мне дался легко. Я шла проверенными годами тропами и больше не оглядывалась назад. И стоило мне шагнуть за завесу, как моя ноша стала оттягивать мне руку. Ладонь начало покалывать. Опять! Всё повторялось!
Я не стала останавливаться и проверять содержимое сундука, нужно успеть до врат Цитадели. Я быстро обогнула ледяные скульптуры, не обращая на них внимания. Они больше не удивляли меня. Мне лишь становилось неуютно, когда я бросала на них беглые взгляды. Моё воображение начинало рисовать картины того, как какая-то из фигур начинала шевелиться.
Только оказавшись у самих врат, я опустила сундук и перевела дух. Обернулась и посмотрела на небо.
Началось. Луны выстроились на небосводе, будто соединяясь. В небе повис огромный кристалл, сияющий сразу в четырёх оттенках, окрашивая природу вокруг в небывалые тона.
Неудивительно, что Ледоступы каждый месяц выходили из своих домов, чтобы полюбоваться красотой. Но я опустила взгляд на свою руку и ахнула – вся ладонь покраснела, покрывшись ожогами. Я перевела взгляд на сундук и стиснула зубы.
– Вот сейчас и проверим, – пробормотала я и упала перед сундуком на колени. Задержав дыхание, откинула крышку и отшатнулась, хоть и предвидела такой исход. Никакой рыбы, никаких фруктов из соседних краёв. Только разных размеров круглые ледяные сферы, в которых плескалась настоящая лава.
Я скорее почувствовала, чем услышала, как ворота в Цитадель снова слегка приоткрываются, будто приглашая меня внутрь.
Вольдемар считал, что мы для чего-то нужны олицетворению расколотой природы. Может, сама Зима подсказывает и направляет меня? В прошлый раз же ничего плохого не случилось, когда я посетила Цитадель. Скалы вдоль лавовых рек были воздвигнуты, подношение принято. Мыслящие ни о чём не смогли догадаться.
Я поднялась с колен и толкнула ледяные ворота. Быстро направилась к возвышающейся Цитадели и зашла в холл. Подошвы моих шипотов мягко ступали по прозрачному и гладкому льду, не издавая ни звука.
Я преодолела уже знакомую мне лестницу, дверь привела меня в зачарованный ледяной зал, украшенный кристальными сводами и изумрудными огнями, которые отражались в полу. Проникающий холод окутал моё тело, но в середине зала я увидела камин с пламенем, которое плескалось и игриво танцевало. Место, где сочеталось несочетаемое – лёд и пламя. Не об этом ли говорилось в «Книге тысячи явлений»? Я хорошо запомнила эти строки:
И не стоило забывать о вечном круговороте природы и о силе, которую она может показать, когда единство найдено даже в самых неожиданных сочетаниях.
Я вновь не могла устоять перед разноцветными пляшущими языками огня, испускающими тепло. Казалось, каждая искра в пламени манила меня своим светом и таинственностью. Заслоняя лицо от пылающего жара, я осторожно приблизилась к камину.
Чем ближе я подходила, тем сильнее чувствовала тепло на коже. Пламя было величественным, словно царство огня, и проявляло свою мощь, но в то же время оно казалось таким нежным и красивым.
Я не могла устоять перед его манящими обещаниями. Я протянула руку и почувствовала дуновение тёплого ветерка, который обнял мою кожу, словно ласкавшая рука. Покорно податливый огонь возвышал меня над холодом и одержимым льдом природным образом ледяной Цитадели.
Я с трудом оторвала взгляд от огня и огляделась. В зале ничего не поменялось с прошлого моего подъёма. Посередине так и возвышался большой круглый стол. Цитадель казалась пустой и безжизненной. Будто она вся предназначалась лишь этому огню. Никто здесь не обитал, это великолепное строение предназначалось для чего-то другого.
Мой взгляд блуждал по залу всего пару секунд, я вновь уставилась на языки пламени. Они оказались приятно тёплыми.
Я с запозданием осознала, что моя обожжённая рука тянется к огню. Будто и не я вовсе управляла ею! Пламя каминного огня непрерывно манило её, подвергая соблазну и пробуждая внутреннюю сущность живого огня.
Я услышала стук своего сердца, мой пульс ускорился, страх начал накатывать. Но руку я не могла опустить, я хотела прикоснуться к огню, ощутить его на своей коже.
Прикоснись к огню…
Эти слова пронеслись в моей голове и мне явно не принадлежали. Кто-то вёл меня вперёд, управлял моим сознанием.
– Нет, – сквозь стиснутые зубы пробормотала я, чтобы разорвать огненные чары. Я боялась физической боли. Одно дело получать ссадины в бою с Оборонителями, и совсем другое – коснуться настоящего огня, которого опасались все Ледоступы.
Очисться огнём…
Снова чужие слова. Слова, которые я уже слышала. Мист опасалась, что я могу очиститься огнём. Что это значит?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.