Боссов сын, или Я принимаю бой!

– Виталя отчалил.

– Как отчалил? – я выдала свою заинтересованность.

– Ногами, я полагаю. Может, и зря я в него последние две стопки влил. В общем, он просил тебя найти и извиниться.

Все, вечер безвозвратно утерян. Вот и оставь студента без присмотра – есть только миг между трезвым студентом и перепившим… Вероятно, мой вид заставил Стаса добавить:

– Да не парься, вы же на параллели учитесь.

От этих слов я вздохнула еще тяжелее. Да, учимся, как почти целый год учились и мимо проходили. Романтика же не в институтских коридорах рождается, а на таких вот вечеринках, когда все тайное становится явным. Другая группа – это как другой мир. Вон, со Стасом, одногруппником Витали, мы неделями не встречаемся, что нам только в радость. Разумеется, плакаться Стрельцову я не собиралась, потому направилась мимо, потеряв все цели дальнейшего здесь пребывания.

– А! – он будто только вспомнил. – Виталя еще твой номер попросил – чтобы самому извиниться, как только отойдет.

– Серьезно? – настроение почти вернулось на прежнюю отметку.

– Нет, я для себя спрашиваю. Когда все хоть немного симпатичные девушки в городе закончатся, тебе буду звонить и в трубку дышать.

В принципе, во вранье Стаса не было никакого смысла – даже если и не Виталя спрашивал мой номер, а он сам какую-то глупую забаву придумал, что с того? Номер телефона в случае необходимости без проблем выяснить, особенно с его связями, я же не дочь богатеев, мне шифроваться ни к чему. Он вынул свой смартфон, открыл экран сообщений:

– Диктуй, СМС-кой отправлю. Или Виталин номер запиши, сразу и свяжетесь. Я тут не нанимался амурничать.

– Нет, лучше уж ты ему мой, – выбрала я, твердо уверенная, что не смогу заставить себя звонить парню первой.

Номер продиктовала, а он еще и имя добавил, только с ошибкой. Я не сдержалась:

– Полина, а не Полено!

– А есть разница? – Стас изобразил раздражение от не нужных ему хлопот.

– Принципиальная! Исправляй. Это со всеми детьми случается, за образование которых выкладывают нехилые деньги? Олег у вас такой же неуч?

– Брат-то? Да нет, он серьезный, в Англии учился. Потому слово «полено» способен написать без ошибок на трех языках.

– Полина, а не полено!

Он будто и не спорил, весело что-то бурча и исправляя.

Во вранье Стаса не было никакого смысла, кроме одного-единственного. Дверь на балкон распахнулась, и перед нами появился улыбающийся Виталя, трезвый и взволнованный, каким совсем недавно был во время наших танцев.

– Вот ты где, а я тебя потеря…

– Спасибо за номерок, красавица, – перебил его Стас. – Услышимся.

Свет в глазах Витали погас, он дернулся и пошел обратно – на этот раз действительно на выход, как и было предсказано. С его стороны ситуация выглядела слишком однозначно: богатенький красавчик, приезжающий в институт на спортивной тачке стоимостью в особняк, только что склеил очередную девицу. Девица, хоть и дочь декана факультета, не могла не склеиться – все склеиваются, когда попадают в зону внимания таких перцев. Сама бывала свидетельницей подобных явлений, которые и сами жертвы не могут потом внятно объяснить. Но это не про меня. Настолько не про меня, что первой кольнула обида, а уже после осознание.

Я не побежала следом, видя в оправданиях какое-то унижение, да и как объясняться, если у нас с ним ничего не было – был бы моим парнем, я бы не постеснялась. А все слова на фоне еще не обозначенной взаимной симпатии прозвучат глупо…

Тот вечер запомнился не утраченным Виталей, с которым больше романтических моментов не случалось, а знаменательным финалом, сродни салюту в конце праздника. Я все же выпила залпом стакан пива и залепила Стасу пощечину. Он ухватил меня за горло, но нас растащили и объявили вечеринку законченной – раз последняя вузовская заучка человеческий облик потеряла, то остальным уж точно пора баиньки.

Для меня навеки он стал мерзавцем, портящим другим жизнь хохмы ради. Я для него как была, так и продолжала быть высокомерной дочкой деканши, выскочкой из бедноты и способная похвастаться только дипломированной родословной. И это было только началом наших бурных отношений, а впереди предстоял еще год в одном институте. Ярких эпизодов накопилось несколько, хотя я не путаюсь, когда расставляю их по степени отвратительности. После Стас Стрельцов уехал учиться куда-то за границу – я посчитала, что он просто проиграл в нашей войне. Вполне допускаю мысль, что его отец решил, что раз старший сын учился за границей, то и младшему не помешает, чем бы он в будущем ни собирался заниматься, а моя ненависть вовсе ни при чем. Без Стаса институт стал тише и спокойнее, а о баталиях я на оставшихся курсах и думать забыла.

Ничего странного, что лучшую выпускницу принял в свою фирму Борис Игнатьевич, работать на которого оказалось не только выгодно, но и по-человечески приятно. С Олегом Борисовичем, его старшим сыном, замом по финансам и нашим будущим директором, у меня тоже сложились уважительные и теплые отношения. И так все хорошо шло, что я забыла известную пословицу «в семье не без урода».

И вот стоит он передо мной. В моем же отделе, по возвращении зачем-то соблаговолил устроиться именно сюда, будто во всем мире ему больше места не нашлось. Стоит и смотрит, черт улыбчивый. Чует мое сердце и не подводит внимательный взгляд на хищный белозубый оскал, теперь Стас поднаторел, заматерел слегка, но неприязнь ко мне не растерял. Что ж, я тоже поднаторела и вполне способна превратить студенческие свистопляски в боевые действия другого масштаба.

Глава 2

Самый худший эпизод, произошедший на втором курсе, я никогда тщательно не осмысливала, хотя о беспринципности Стаса он свидетельствовал лучше всего остального. Странно ли, что до его отчаливания из института моя личная жизнь никак не складывалась? Я ему мстила с тем азартом, на который способна только дочь декана и круглая отличница, не рискующая отчислением…

Из ностальгии меня выдернул начальник отдела:

– Полина, сделай одолжение – чуть позже познакомь Станислава с нашими последними проектами. Борис Игнатьевич тебя о том же просил, но я обращаюсь по другой причине: не знаю никого, кто так же аккуратно, тактично и спокойно справится с этой задачей. Не затруднит?

– Не затруднит, Евгений Михайлович.

Меня попросили бы, даже если бы мы со Стасом впервые виделись, – а я самая молодая сотрудница отдела! Евгений Михайлович не раскидывается похвалами на ровном месте, под каждым его словом лежит ежедневное наблюдение и оценка результатов. Когда-нибудь он отправится на пенсию, понадобится новый руководитель, и – кто знает – вспомнится ли тогда, что я самая молодая сотрудница отдела? Но я заметила, как воодушевленно недавно расспрашивал Стас Евгения Михайловича о семье и здоровье – они, вероятно, неплохо друг друга знали. Но сразу стало понятно, что вражина мой закадычный метит туда же, не просто же так вылизывает приличествующие места будущему пенсионеру. Но это не испугало – сына отец любит, но не до такой степени, чтобы доверять дело всей жизни избалованному отпрыску, а не лучшим по эффективности сотрудникам.

Упырю даже стол выделили, и откуда только притащили? Почти весь первый день он потратил на знакомства с теми, с кем не был знаком, и пролистывание папок по завершенным проектам. Я дала ему вволю очаровывать девушек, а когда все разошлись по делам или уткнулись в свои мониторы, подошла.

– Меня обязали тебя курировать на первых порах. Можешь называть меня по имени-отчеству, не обижусь.

– Ты вообще не слишком обидчивая, Полька Луговая, мне ли не знать, – Стас отвлекся от просмотра документов. – Сделай-ка кофе нам обоим, и приступим.

Я осклабилась. Никто ведь и не ждал, что будет просто?

– Стасик, – я вывернула и его имя пообиднее. – Неужели Борис Игнатьевич не смог выделить тебе кабинет?

– На другом конце города? – он сразу понял ход моих мыслей.

– Желательно на другом конце южного полушария. Но я серьезно спрашиваю.

Стас будто удивился:

– А зачем мне отдельный кабинет, если я устроился на стажировку? Я в изоляции учиться должен? Кстати, ты замуж-то не выскочила? Поздравить хотел! Начать, как говорится, с дружеской ноты.

– Не выскочила, – я говорила с ним тем же тоном расслабленного презрения.

– Странно. Ты же выскочка, вот я и предположил, что хотя бы замуж.

– У меня была куча направлений, куда выскакивать. Я выбрала пока не замуж.

– Сочувствую, но не удивлен. Таких раньше в монахини стригли или на костер отправляли.

– Ага, мужики всегда боялись умных женщин – исторический факт, – согласилась я.

– И во все времена это называлось занудством, а не умом. Но ты не переживай – карьера круче личной жизни. Хотя откуда зануде знать о личной жизни?

– Мне двадцать три, Стас, какое замужество? – я даже рассмеялась, так нелепо звучали его наезды. – А то ты меня не знаешь – учеба, работа. Теперь вот, карьера.