Отпуск в аду

– Не знаю, как Вам и сказать… – заблеял генерал со скорбным видом. – Звездолёт «Ангельские крылья» вез туристов с Энигмы-5. Там была ваша жена.

Выдав это, Вербин съёжился, ожидая трепки.

– Вик, моя Вик была там, – поперхнулся словами начальник военной разведки, ловко имитируя состояние крайнего удивления, – Это точно?

– Да, она есть в списке пассажиров. Я лично проверил всё несколько раз. Всё сходится.

– Я не верю, – Веласкес упал в кресло и зарыдал от облегчения. Сдержать слёзы было невозможно. Наконец-то это свершилось. Он так долго ждал!

– Мне очень жаль, неуклюже промямлил Вербин, больше всего желая в данный момент оказаться на другом конце вселенной.

– Оставьте меня! – взревел сквозь слёзы Виктор Веласкес. – Горе у меня!

Генерал, испуганно заметавшись, растворился в воздухе.

Смахнув слёзы, начальник военной разведки посмотрел на часы. До совещания у президента три часа. Ничего. Он подождет. Как все-таки удачно вышло! Комитетчикам у президента сегодня посрывают погоны и его женушка упокоилась с миром где-то среди звёзд. Такое нужно отпраздновать. Он извлёк из сейфа коробку контрабандных сигар с травой мирки, а услужливый робот-бармен, угадав мысли хозяина, наполнил его стакан синим «Борнадосом». Отключенная система пожаротушения обиженно мигала красным индикатором с пульта на столе Веласкеса.

Затягиваясь сигарой, Виктор блаженствовал в предвкушении массы приятных хлопот, связанных с похоронами, и думал, как долго ему не удавалось покончить с женой. Чокнутая старая стерва как- будто обладала шестым чувством. В первый раз была организована попытка ограбления, в ходе которой свободные агенты должны были пристроить ей финку под ребро. Он рассчитал операцию по минутам. И сорвалось! У жены неизвестно откуда в сумочке оказался шокер, хотя до этого Виктория никогда не носила с собой оружия. Для агентов встреча на пустынной стоянке с его женой-садисткой окончилась печально. Все трое умерли в страшных мучениях. Даже ему, следившему за происходящим через мини-камеры наблюдения, стало плохо от мучений юных подонков. Во второй раз Виктории удалось увернуться от потерявшего управление транспортёра. Потом, предназначенное ей замыкание электропроводки, зажарило какую-то невезучую посетительницу косметического салона у постоянного косметолога его жены. Такое обилие несчастных случаев вокруг одного человека могло насторожить ненужных людей. Ведь у него тьма-тьмущая врагов, которые только и ждут, когда он оступится, чтобы отправить его в расщепитель. Виктор Веласкес ощущал себя человеком, идущим по тонкому льду, когда нет права на неверное движение, иначе конец. Тогда, после трех провалов, он решил воспользоваться своей законсервированной армией, доставшейся ему от предыдущего начальника военной разведки Апте Кумара, легковерного старого дурня, так и не понявшего, откуда у него в башке появилась лишняя дырка. Агент № 4 не имел реального прототипа в настоящем времени. Возраст биологического материала в капсуле исчислялся не одной сотней лет, а ДНК образца не значилось ни в одной базе данных галактики. За три с половиной часа Виктор Веласкес в лаборатории космической станции создал тело агента, ввел в мозг его личность, запрограммировал на выполнение задания и, снабдив поддельными документами, направил на пассажирский звездолёт «Ангельские крылья». На этом звездолёте Виктория должна была лететь домой, а вместо этого отправилась в ад, потому что в рай её точно не пустили. Со злой улыбкой Виктор Веласкес вспоминал пакости жены, как она ему досаждала, совала нос в его дела. А измены на каждом шагу! Отвратительная кличка Вэвэ прилепилась к нему с её подачи. И в постель с Викторией он каждый раз ложился, будто нырял в бассейн с акулой-людоедом. Часто у начальника военной разведки в голове брезжило подозрение, а не специально ли жена так себя ведёт, чтобы развестись и развод был бы инициирован с его стороны. В этом случае она могла оттяпать половину его денег. И он считал, что это вполне возможно, но разводиться не собирался. Да, у него была та ещё супруга! У Виктора Веласкеса появилась идея, что хорошо бы дать задание компьютеру разыскать Викторию в записи «чёрного ящика». Забавно посмотреть, какое у неё стало лицо при столкновении звездолёта с астероидом. Он мысленно приказал роботу-бармену налить себе новую порцию «Борнодоса», затянулся сигарой и подумал, – Жизнь хороша! – а чтобы была ещё лучше, вызвал к себе личного помощника.

– Готова к Вашим приказаниям! – отчеканила Гертруда Бик, вытянувшись перед ним по стойке смирно. Укороченный вариант формы очень шел девушке, выгодно выделяя достоинства её фигуры.

– Хорошо, что готова, – улыбнулся Виктор Веласкес, размышляя о дурацком имени секретарши. Ну и имечко, Гертруда. Тьфу ты, чёрт.

– Гертруда, твоя должность секретаря предполагает высокий уровень доверия между нами. Ближе секретаря мне лишь жена. Понятно?

– Так точно, господин начальник военной разведки! – с рвением ответила Гертруда. – Вы можете мне доверять!

– А скажи мне, девочка, что ты сделаешь для меня, чтобы доказать свою преданность? – вкрадчиво спросил начальник военной разведки, глядя масляными глазами на секретаршу. Как бы невзначай он вертел в руках древнюю китайскую статуэтку, изображавшую совокупляющихся в собачьей позе мужчину и женщину.

– Я буду добросовестно выполнять свою работу, свято хранить государственную тайну, – отбарабанила она скороговоркой с лицом, дышащим детской непосредственностью.

Виктор Веласкес воздел глаза к небу. Господи! Что за дурочка! Будто вчера на свет родилась!

– Я понял тебя, – остановил он секретаршу с разочарованной улыбкой, с досады хватив статуэткой по столу. Белые осколки фарфора полетели в стороны.

– Что-то не так? Я не то сказала? – разволновалась Гертруда.

– Нет, ты молодец, можешь идти.

Довольная собой, Гертруда Бик вышла. Он пожалел, что так неосмотрительно устранил свою прежнюю помощницу, понимавшую его с полуслова. Погорячился. С кем не бывает? Много улик тогда указывали, что Тоника предала его. Кто же мог знать, что это досадное совпадение. Из ниши стола начальник военной разведки вынул недокуренную сигару, со вздохом поджёг её узконаправленным СВЧ-излучателем именной серебряной с золотым рисунком зажигалки, инкрустированной рубинами, и глубоко затянулся. Кабы не был отец Гертруды Бик его, так называемым другом, да к тому же ещё личным помощником президента галактики, Виктор без церемоний завалил бы девку на стол, а так приходилось деликатничать. Ну ладно. Придется использовать на ней старый трюк с придирками, горой работы и фразами – Ах, Гертруда, ты вновь меня подвела! Как же мне сказать об этом твоему отцу. У меня язык не поворачивается сказать ему такое, – и она сама приползет к нему. Виктор Веласкес хихикнул. Альтернатива – небольшая психокоррекция. Прочистка мозгов поможет Гертруде быть к нему более благосклонной. Мобильник на запястье завибрировал, давая понять, что кто-то хочет его видеть. Новейший мобильный видеофон-браслет, купленный ему женой, сочетал в себе помимо функций связи кучу дополнительных устройств различного назначения, начиная электронным кассиром и заканчивая генератором силового поля от насекомых. Виктория – единственный человек, знавший его номер. Она труп. Но кто? Начальник военной разведки смотрел на мобильник, ничего не понимая.

– Наверно, какой-то идиот ошибся номером, – скривился он, нажимая кнопку связи, – я заставлю его сейчас обмочиться! – Однако он сам чуть не намочил штаны, воззрившись дикими глазами на привидение жены, появившееся из лазерного проектора видеофона. Её тело в грязных наплывах непонятной розовой дряни влажно блестело. В панике Виктор Веласкес посмотрел на дымящуюся сигару: «Чертова трава мирка! Что они вообще кладут в сигары?!» – затем потряс головой и вновь посмотрел перед собой. Невольно из его горла вырвался сдавленный крик.

– Милый, ты не поверишь, что со мной произошло, – защебетал адский призрак с улыбкой до ушей. – Мне так понравилось здесь, на Энигме-5, что я не хотела улетать. Спасибо тебе, дорогой, что ты отправил меня в это райское местечко. Да, вот, в общем, я не хотела улетать, но ты позвонил и сказал, что соскучился. Нет бы, сам прилетел ко мне. Сидишь на своей станции как затворник. Ну вот, ты просил прилететь. Я собралась, купила билет, уже садилась в корабль и прямо перед посадочным люком хлоп – озарение. Я же забыла посетить знаменитые грязевые источники и «Дом боли» – разрекламированный на всю галактику BDSM-клуб. Я незаметно схожу. И, удача! Один милый молодой человек, занимавшийся на взлетной площадке роботами, что грузят багаж, помог мне в обход таможни попасть в город. Дорогой, ты же знаешь этот таможенный досмотр. Лезут своими штучками во все места. Мне это уже надоело. И вот, лежим мы в грязевой ванне, вернее, я лежу, а врач занимается своими приборчиками, а по новостям сообщают, что звездолёт, на котором я хотела лететь, взорвался. Представляешь, какой ужас! Все погибли! Меня просто ангел-хранитель спас. Чтобы погасить рвавшуюся из него ярость, Виктор Веласкес под столом ткнул тлеющий конец сигары себе в ладонь. Его мученическая улыбка стала напоминать оскал бешеного пса. А жена всё щебетала и щебетала, сводя его с ума. В заключение разговора Виктория в безапелляционной форме потребовала, чтобы он незамедлительно пополнил их общий счет, опустевший за два дня отдыха на курорте. Скрепя сердце, он повиновался, но поклялся себе, что тратит бюджетные средства на чёртову бабу в последний раз. Теперь если только пару кредитов для виртуальной цветочной клумбы на могильном холмике, не более. Сердце от пережитого неприятно покалывало. Выбросив в урну-расщепитель смятый окурок сигары, Виктор Веласкес подумал, что надо бы заменить изношенный стрессами орган. Но мысль о том, что придётся некоторое время лежать в наркозе под манипуляторами тупых медицинских роботов, пугала его до чёрта. У робота легко может что-то заклинить, замкнуть в схеме или враги помогут железяке прикончить его. В молодости Виктор Веласкес обожал запихивать в агентов бомбы, а после выполнения задания взрывать их. И теперь он страшился, что другие проделают тоже самое с ним. Враги только и ждут, когда он заболеет, ляжет на операционный стол. Боли в сердце понемногу утихали – это за дело взялись имплантаты неотложной помощи, невероятно устаревшие и, тем не менее, действующие. Он включил систему пожаротушения, чтобы хоть мигающий индикатор не действовал ему на нервы. Полетав немного по комнате кругами на кресле, Виктор Веласкес вызвал к себе Гертруду. Перед тем, как дать ей задание, он проверил комнату детектором жучков, так, на всякий случай. Его космическая станция – неприступная крепость, персонал тысячекратно проверен и все же подстраховка не помешает. Чисто. Он успокоился.

– Вы что-то хотели? – осторожно спросила Гертруда, дивясь загадочной задумчивости начальника и его печальному посеревшему лицу.

– Гертруда, для тебя есть несколько ответственных заданий с повышенной степенью секретности, – тихо сказал Виктор Веласкес, посмотрев на неё тяжёлым взглядом, в котором читалось недоверие.

У Гертруды от радости перехватило дыхание.

– Правда?! Мне…

– Тебе. Не подведи меня, девочка.

– Не подведу! – горячо пообещала Гертруда.

– Надеюсь, – вздохнул Виктор Веласкес и стал перечислять: – Во-первых, найди мне военного врача с большим стажем работы на пограничье, уволенного за какую-нибудь провинность из армии. Человек должен быть впечатлительным, трусливым и легко контролируемым.

– Обязательно военного? – спросила Гертруда, доставая электронную записную книжку.

– Не перебивай! Убери это дерьмо и запоминай, что я говорю! – рявкнул на неё Виктор Веласкес, – Обязательно военного с пограничья. У них много практики в работе без роботов и всяких вспомогательных приспособлений. Они могут провести операцию обычным кухонным ножом. Врач мне нужен через два дня. Во-вторых, ты сможешь разработать программу, которая не даст конкретному человеку покинуть планету в течение сорока восьми часов? Скажем, этому человеку не будет доставаться билетов или при покупке билетов будет блокироваться его банковский счет, исчезнут деньги со счета, его арестует служба безопасности космопорта, в общем понятно?

– Да, я смогу сделать такую программу, – закивала Гертруда, – я постараюсь.

– Не старайся, а сделай к завтрашнему утру к шести ноль-ноль, – сказал он с нажимом. – И в-третьих, после совещания у президента ты поможешь мне в одном деле. Но об этом потом, просто будь готова. Настало время начать операцию «Экстра». Команда готова.

– Насчет этой операции, – неуверенно начала Гертруда Бик, – я ничего не поняла. Для чего все это? В чем смысл?

– Прекрасно, что ты ничего не поняла, – самодовольно усмехнулся Виктор Веласкес, – значит и враги ничего не поняли, если получили доступ к этой информации. Все потому, что я гений! В отличие от остальных людей я обладаю стратегическим мышлением…

Губы Гертруды поползли вниз. Опять! Труднее всего в ее работе оказалось выносить вот такие приступы гениальности у шефа, когда тот часами разглагольствовал о своем величии. Все сводилось к одному: он сверх разум, а у нее интеллект на уровне мушки дрозофилы; он стратег, а она не сможет спланировать поход в туалет утром без того, чтобы не запутаться в собственном нижнем белье. На этот раз Веласкеса хватило всего лишь на пятнадцать минут. Стал сдавать – видимо сказывался возраст.

– Пока всё. Иди, – прорычал он с покрасневшим лицом.

Гертруда вышла озадаченная. Виктор Веласкес ещё раз проверил детектором кабинет, отключил видеокамеру на видеофоне и позвонил по номеру, который он помнил наизусть.

– Да, слушаю вас, – раздался из пространства глубокий сиплый мужской голос. Собеседник также отключил видеокамеру.

– Привет, Удав. Нужна твоя помощь, – произнес Виктор Веласкес. Непривычно не видеть собеседника, да такая у того работа, что светиться лишний раз не резон. Удав молчал, и начальник военной разведки продолжал:

– На Энигме-5 отдыхает одна женщина. Тебе надо побыть рядом с ней два дня, заботиться, как о своём близком человеке. Боюсь, чтобы с ней что не случилось. Она путается чёрт знает с кем. А через два дня я тебе позвоню.

В сгустившемся пространстве перед ним появился номер электронной почты. Виктор Веласкес торопливо отправил на указанный номер полную информацию о Виктории. Он был уверен, что наёмный убийца правильно истолковал его слова. После минутной паузы сиплый голос произнес: – Десять миллионов кредитов.

– Хорошо, – выдавил из себя сквозь сжатые зубы Веласкес. Как Виктория ему дорого обходится! В пространстве зажегся номер банковского счета, а голос сказал: – Приступаю немедленно после получения перевода.

Не тратя попусту времени, Виктор Веласкес перевёл с секретного счета одной из компаний опосредованно принадлежащих ему десять миллионов и облегчённо откинулся на спинку тронообразного кресла. Удав не допускал ошибок. Он берёг этого наёмника для особых случаев. Вот такой случай и наступил. Если непотопляемая Виктория опять выживет, то придётся с ней развестись, потому что терять ему будет уже нечего, он официально почти разорён. Из тайника Виктор Веласкес вынул криокапсулу, посмотрел её на просвет и прошептал, – А ты, парень, подстрахуешь Удава. Не удивлюсь, если он опростоволосится. – Он сунул капсулу в карман, вынул из коробки новую сигару, взял со стола зажигалку, прикурил. Кольца ядовитого жёлтого цвета медленно поплыли к потолку. По мере действия седативных веществ в составе сигары его напряжение стало спадать. Нервы успокаивались, но в душе как заноза сидел вопрос: «Что он упустил? Точно, он упустил какую-то деталь. Что?» Шаг за шагом начальник военной разведки вспоминал события утра, свои действия, разговоры.

«Что же он упустил?»

Завыла сирена пожарной сигнализации. Струя пены для пожаротушения ударила ему прямо в лицо, и к нему пришло понимание. Он забыл отключить эту самую проклятую систему пожаротушения, закурив. Ругаясь на чём свет стоит, он отбивался от струй пены, проклиная людей, запретивших курение табака, а также любых его заменителей. Он бил пальцами по пульту, но сирена продолжала выть. Срезав замок на двери, в кабинет ворвалась Гертруда Бик, облачённая в термостойкий комбинезон. В одной руке она держала аптечку, в другой сжимала переносной огнетушитель.

– Что же за дерьмовое сегодня утро, – подумал начальник военной разведки и, поскользнувшись, упал в лужу пены.

Глава 2

Голографическая бортпроводница возникла посреди салона межзвездного пассажирского корабля и счастливым голосом сообщила, что звездолет набрал крейсерскую скорость и ближайшая посадка ожидается на Энигме-5 через четыре часа. Пассажиры проигнорировали её. Каждый продолжал заниматься своим делом: кто-то смотрел новости по видеофону или фильм, ребятня играла в компьютерные игры, а большинство просто спали, откинувшись в своих креслах. Лишь малыш, которому на вид ещё не было и двух лет, потянулся к бортпроводнице, что-то лепеча со своего детского сиденья. Однако та, мигнув, исчезла, и малыш разревелся. Сидевший напротив через центральный проход мужчина лет пятидесяти пяти в строгом бежевом костюме растерянно посмотрел на плачущего ребёнка, не зная, что предпринять. Никто из пассажиров звездолёта и не подозревал, что этот неприметный мужчина является одним из выдающихся ученых галактики. Для того чтобы перечислить учёные звания Князева потребовалось бы минут двадцать, да и то неподготовленный человек вряд ли все из них смог бы выговорить правильно. Кроме всего прочего, он занимал должность главного консультанта комитета экологической безопасности галактики и преподавал в ряде крупнейших университетов. В данный момент он направлялся на планету Энигма-5 по заданию комитета экологической безопасности. По пути он намеревался сделать доклад на виртуальной сто пятнадцатой ассамблее Союза учёных галактики на тему последних достижений астрофизики. Плач ребёнка вырвал разум Князева из мира математических формул и сложных физических процессов, в котором он проводил большую часть времени, и швырнул его в реальность. В его карих глазах промелькнули недовольство и испуг. Плач ребёнка для него являлся неразрешимой задачей, поэтому он облегчённо вздохнул, когда мать плаксы, рыжеволосая женщина в хитоне из ослепительно белой ткани с золотым узором, принялась успокаивать малыша. Она нежно гладила его по головке, что-то тихо говорила ласковым голосом. Плач оборвался, перешёл во всхлипывания, а через мгновение малыш уже улыбался своей матери. Убедившись, что этот вопрос решён, Князев стал настраивать свой видеофон. К этому докладу он готовился последние десять лет и справедливо полагал, что сумеет произвести впечатление на коллег результатами своих исследований. В предвкушении интересной дискуссии он ёрзал в своём кресле, не в силах сидеть спокойно. Его тонки губы то и дело растягивались в хищной улыбке. Мысленно Князев уже был в гуще научных споров.