Убийство вслепую, или Обитель Душ

– Смотри!

Дождавшись первую попавшуюся машину без пассажиров, он бросил камень в переднюю фару.

Бамс! Фары нет! Машина остановилась. Водитель вышел оценить ущерб. Мы быстро через водительскую дверь залезли на заднее сидение. Правда, я опять повредила руку и лоб. Больно! Глядя на мою медвежью неповоротливость, Мотя смеялся в голос:

– Ничего! Скоро научишься изменять свой объем, форму и станешь юркой. Хотя на это могут уйти целые годы.

– Го…ды? – я стала заикаться.

Чучело не просто засмеялось, оно заржало! Видно, юмор у него тоже свой. Потусторонний.

– Главное, чтобы пассажиров не подобрал по дороге, а то придется снова тачку ловить, – пояснил он.

«Тачку ловить», – приятные слова. Такие родные!

По дороге мы встретили одного оборванца, который хотел что-то бросить под машину. Заметив нас, он поклонился. Я вопросительно посмотрела на Мотю.

– Да, наш! Нам не нравится пользоваться общественным транспортом. Там всегда много народу. Могут задавить. Больно! Просто ты нас раньше не видела!

– И что, все бросают камни? – спросила я.

– Как придется! Когда камень. Когда гвоздь. А если времени побольше, то и в мотор залезть можно. Например, на заправке у дорожного мотеля. Воздействовать на живое нельзя! А на неживое… Сколько хочешь!

И тут я вспомнила, как однажды на заправке нам проткнули колесо. Хотя никого не было вокруг. Я медленно повернула голову к чучелу, а он также медленно отвернулся к окну. Гад! Вот гад! Еще улыбается!

Подъезжая к городу, я заметила много нового и необычного. Среди старых, уже знакомых мне зданий были построены новые. Низкие, почти одноразовые домики. Сказать «дома» язык не поворачивается! Сооружения, которые архитектурными изысками не выделялись. И к тому же через них то и дело шныряли люди. Да-да! Настоящие люди. Они эти дома не видят и ничего о них не знают. Домики стоят в укромных местах, чтобы настоящие люди их не тревожили. Но на земле мало мест, где не ступала нога человека, тем более в городе. Жалкое зрелище! На моих глазах машина въехала на тротуар через газон, помяв клумбу с цветами. Пересекла площадь, оставив от маленького домишки одни воспоминания. Не все умеют читать полезные надписи. И жаль, что на заборах и гаражах надписи читаются чаще, чем в парках и музеях.

– Нам нельзя в домах находиться днем. Да и ночью тоже опасно! – ответил Мотя на вопрос, который я не задавала.

– А если машиной задавит?

– Будь осторожней! Сейчас нельзя. Больно будет! Позднее все объясню!

– Ты хочешь сказать, что я здесь навсегда? – Слезы собирались брызнуть из глаз.

Чучело нежно и по-доброму строго взглянул на меня.

– Всему свое время! Наберись терпения!

Его учительский тон не успокаивал. Скорее наоборот! Хлюпая носом, я тащилась за ним в этой машине, как бычок, которого ведут на заклание. Ведь у животного, как и у меня, нет никакой альтернативы. Все решено давно и без нас! Кстати, таких, как мы с Мотей, немного, и им явно живется нелегко. Узнать их можно по одежде и манере передвигаться. Модельер один на всех и работой не загружен. Если вы увидите черные лохмотья, панически отскакивающие от движущихся людей, машин, зверей и т. д. и т. п., знайте – вы попали в мой мир! Если вы увидите черные плащи, лакающие воду из луж, крадущиеся вдоль стен и бросающие камни в движущийся транспорт, знайте – это мой мир! Если с вами будут здороваться только люди в черных одеждах, остановитесь и задумайтесь! С вами явно что-то случилось! Это не смерть! Это жизнь! Другая жизнь. И она мне не нравится.

– Ко всему привыкаешь, – тихо сказал Матвей.

Он читал мои мысли. Этого еще не хватало! Я попыталась напрячь свои мозги. Хочется верить, что они у меня остались. Но увы! Кроме шума в ушах – ничего! Либо на обучение нужны годы. Либо здесь, как и в прошлой жизни, неравенство и несправедливость! Только я хотела выдвинуть некоторые революционные лозунги в защиту моих прав на неприкосновенность мыслей, как мы подъехали к центральной площади города.

– Нам выходить, – скомандовал Мотя.

– Интересно как? – удивилась я.

Ответ не заставил себя долго ждать. Представьте следующее: у курящего водителя случайно выскакивает сигарета и случайно падает за воротник. Он тормозит. Затем бьет себя по груди, чтобы потушить пожар. Собираясь выбросить извлеченную из воротника сигарету в форточку, он снова ее теряет! И, как вы понимаете, не случайно! Только на этот раз она попадает в штаны! Бедный мужик выскакивает из машины и начинает танцевать «русскую»! Танец сопровождается паленым запахом и матом. А также аплодисментами людей. Как ваших, так и наших, собравшихся вокруг машины поглазеть и посочувствовать. Помните поговорку «ни вашим, ни нашим»? Я только сейчас поняла ее смысл! Вообще, зевак собралось немало! Не каждый день на центральной площади утром увидишь трезвого мужика в приподнятом настроении. Позабавив всех и повеселив себя, мы вышли из машины и двинулись дальше. «Наших» не так много, но вид каждого я запомнила навсегда! О людях, с которыми я жизни и общалась в той жизни, так не скажешь. Часто смотришь человеку в глаза, улыбаешься ему, и он радуется встрече, а после часа душевного разговора уже голова раскалывается, что не можешь вспомнить, кто этот засранец, так хорошо знающий мою жизнь? А я даже и не помню, как его зовут! Здесь все наперечет! Ни дать ни взять – клуб для избранных! Один вид чего стоит! У людей все просто: одна голова, две руки, две ноги, перечислять не буду. И так помните, что, чего и сколько. А здесь каждая единица – шедевр современного авангардизма! Рост от 40 см до 4 м. Тело принимает самые различные формы, начиная от простого шара, заканчивая воронками и спиралями. Все они передвигаются, разговаривают и моргают. Есть вполне доступные моему разуму образцы. Если не обращать внимания на червей и пиявок, грызущих и сосущих их тела, то могут сойти за театральные костюмы. И все бы ничего и даже забавно, но каждый норовит прикоснуться и потрогать. Кто за что успеет! Мне, конечно, льстит такое внимание. Все-таки новенькая! Но не все сразу! Не так много и не так часто! В голове всплыла знакомая и до боли подходящая фраза: «В очередь, сукины дети! В очередь!»

Я плелась за Мотей, наступая на пятки и цепляясь за плащ. Таких длинных вещей я давно не носила. А босиком себя даже в детстве не помню. В оправдание сего гламура скажу, что одежда – теплая, а ноги – на удивление чистые. Земная грязь к нам не пристает. Ну вот! Произнесла слово «нам»! Пусть мысленно, но все-таки! Нет. Гнать надо такие слова от себя! Далеко-далеко! За водокачку. Матвей резко отошел в сторону, и я уткнулась носом в лестницу.

– Куда ты меня завел, Сусанин? – спросила я, пытаясь пошутить.

Шутка не получалась. От страха дрожала губа, и синела рука от силы, с которой я сжимала руку проводника. Мы пришли в центр главной площади. Вокруг бурлила жизнь, и мы еле успевали уворачиваться от нее. И вдруг – темнота! Вакуум! Под ногами – бездна. И только красивая, почти воздушная лестница в небо. В никуда! Шиша тихо заскулила. Матвей стал вырывать руку из моих клещей.

– Ну уж фигушки! Я одна не пойду!

Глупая! Я еще пыталась с ним торговаться!

Вдруг наверху открылась дверь. Матвей вытянулся, отчего стал выше, и надел капюшон. Воспользовавшись моим временным оцепенением, он забрал Шишку

и высвободил руку из плена.

– Я без тебя…

Не дав мне договорить, конвоир толкнул в спину:

– Иди!

От испуга я попятилась назад, но там уже никого не было. Темнота. Бездна. Не знаю, на чем стою, чем дышу? Космос. Видно, это восхождение мне придется сделать одной и обратной дороги нет! И я поперла! «Все выше, и выше, и выше стремим мы полет наших птиц. И в каждом…» Я когда нервничаю, то всегда пою. Ну, дура дурой! А что? Хуже не будет! Хотя, вспоминая уродов, с которыми познакомилась, петь расхотела. Внизу лестница показалась незначительной. На самом деле она была выше, круче и длинней. Я такой лестницы никогда в жизни не видела! Любопытство набирало обороты. Невероятная! Ступеньки закончились так же неожиданно, как и возникли. Никаких ворот и дверей. Ничего! Просто огромное желание сделать шаг разрывает на куски, смесь страха с любопытством, и противостоять ему нет никаких сил. Вот он, мой последний шаг, и все станет ясно и понятно.

Боюсь?.. Да!

Хочу?.. Да!

Я шагнула твердо, настойчиво и уверенно, держа спину прямо, а подбородок приподнято. Уж если суждено пройти и через это, то достойно и красиво!

Глава 5

Но красиво не получилось! А достойно ли? Не мне судить. Как только перешла некую грань, на меня обрушилась сила, равной которой ранее я не испытывала. Ни один человек не выжил бы, испытай он ее на земле. Имей я настоящие кости, кишки, мозги, ничего бы не осталось! Все бы вытряхнулось, выплюнулось и выср…сь! Ощущения именно такие! Также повредилась голова. Ничего не помню. Стоп, вру! Рыча от невыносимой боли, я упала на чьи-то руки или мне так показалось? А вот теперь точно ничего не помню! Очередная амнезия.

Голова утопает в мягкой подушке, а тело нежится на воздушной перине. Вся кровать равномерно покачивается, подобно колыбели. Влево – вправо. Влево – вправо. Бесконечное блаженство и комфорт! Тело пышет здоровьем и прется от счастья. Чья-то невидимая рука нежно и бережно поднимает тебя из гнезда и резко бросает вниз. Мгновение – и ты летишь! Ни сожалений, ни обид; ни ревности и упреков; ни зависти и жадности; ни измен и предательства, ни страха и боли. Блаженство, блаженство, блаженство! Лечу, как птица! Как облако! Нет. Не хочу летать так! Хочу летать, как я! А вот и деревья – красивые, могучие, сказочные. И все – мои! Так хочется обхватить их своими крыльями, пролететь над всеми сразу и прошмыгнуть сквозь ветви к солнцу. Юркая, однако!

Упс! Кладбище. Грустная, печальная обитель. А выглядит умиротворенно, спокойно и притягательно. Какая миленькая могилка! Как же это? Ведь я! Когда же это я? Почему на чужом языке? Странная и глупая шутка! Ух ты! Котлетками пахнет. Хочу кушать! Хочу! Хочу! Вот и столовая! Кругом одни мужики. Понятно: кормежка для работников кладбища. А что? Копать могилы – работа не только творческая, но и физическая! Судя по тому, что спрос велик, ребята могут позволить себе вкусный обед. Ой! Заметили! Ну хоть маленький кусочек! Крошку! Ха-ха-ха! На тебе! Получай! Куда лететь? Куда? Форточка. Отлично! Шмыг.

Какой прекрасный день! Какой прекрасный! Солнце, цветы, город… Откуда он здесь взялся? Магазины, офисы, рестораны, булочные. Хлеб. Хочу хлеба! Я явно голодна! Пышная, сдобная булочка свисает с витрины. Не допустим булкопадения! Тянусь рукой к прилавку. Пытаюсь удержать пышку, как слышу за спиной свинячий визг: «Крадет, крадет!» И кажется, что толпа разъяренных, раскормленных теток бросается на меня. Я взлетела к потолку и спряталась на верхней полке, держа в руке ароматную булочку. Забившись в самый угол, я наслаждалась этим райским кусочком.

Как же давно я не ела! Как давно! Мурча и чмокая, я стонала, закрывая глаза от удовольствия. Облизывая сладкие пальцы, заметила, как перед моим носом показалась швабра. Одна из достойнейших дам, а именно сука решила проучить меня сим народным орудием интеллектуально-физического труда. На! Получай! И на ее глуповатую голову обрушился старый ящик с затхлыми сухарями. Хохоча, я вылетела в открытую мальчиком дверь. Пацану для меня хлеба было не жалко. Наверное, в детстве мы оставляем что-то очень важное! Знать бы еще что?

Наевшись, напившись и вдоволь позабавившись над прохожими, я изрядно устала. Долетев до последнего этажа одного из самых красивых домов города на центральной площади, я присела отдохнуть на оконный карниз. Классно! Тепло, свободно и легко. Я прищурила от удовольствия глаза и чуть было не уснула. Вот так, болтая ножками, можно просидеть всю жизнь. Да что там жизнь! Вечность!

– Все, хватит! Налеталась.

От неожиданности я чуть камнем не рухнула вниз. Вот это голос так голос! Произносивший его находился за моей спиной в комнате у открытого окна. Мне бы повернуться, посмотреть, но не могу! Парализовано все: тело, глаза, голос, мозги и даже сердце. Словом, не то чтобы летать, дышать не могу!

– Слушай и запоминай! Дважды повторять не буду и дважды в гости не зову! Пришла не вовремя, а значит, должна вернуться! Найдешь истину, вернешь тело! Вернешь тело, будешь жить! Даю тебе на все семь дней! А если не успеешь в срок, быть тебе здесь до последнего мгновения положенной тебе земной жизни.