Дети – цветы жизни. Но стоит ли увлекаться икебаной?..

Дело в том, что Сайрил, решив вернуть себе свое настоящее имя, данное ему мной при рождении, фамилию менять категорически отказался. Предпочел остаться пока Джексоном. И как мы ни пытались убедить Кирилла, что это ничего не значит, вопрос всего лишь наследства, ну и избежания огласки всей той истории, у него было свое, непререкаемое на этот счет мнение. ЕГО сын отказался взять ЕГО фамилию! Как так? Что может быть хуже?

Разговор прошел на весьма повышенных тонах, грозя перерасти уже в скандал.

Пожар потушил, как всегда, Яря своими вечными приколами и сведением всего к шутке:

– Так, тихо, тихо, козлики мои, ме-э-э-э, зоопарк мой любимый, прекращаем бодание! Ну точно, я же вас предупреждал, что бодание «на квадрате» неизбежно! Тут уж ничего не попишешь, – разводит он руками, расталкивая моих любимых мужчин по углам. – Но научиться договариваться вам все-таки придется! – выразительно смотрит он на обоих. – Идти на уступки и входить в положение друг друга, тем более на две страны и с такой-то разницей менталитетов, как заметил в свое время еще Михал Николаич, – ржет он, потирая затылок и намекая на Задорнова.

– Не понимаю, в чем проблема? – смотрит недовольно Сайрил на отца. – Да и при чем здесь менталитеты? – переводит он взгляд на дядю.

– Действительно. Непонятно совершенно! – рычит в ответ Кирилл.

– Так, все, закончили свою корриду на сегодня, – встревает снова Ярик. – Утро вечера мудренее, как говорится. О, а айда лучше все вместе в баню! – осеняет его новая идея. – Попаримся по-мужски, сурово так, без баб и лишнего трепа с визгом и плюхами в бассейне! – типа, стучит он кулаком по столу. – Оттопыримся, как суровые челябинские, короче! – ржет он. – Расслабимся, в общем, по полной! Кирилл, у тебя венички есть? Племяш, ты даже представить себе не можешь, какой это кайф! Спать как младенец потом будешь! Точняк, переродишься с нами заново! И покрестим тебя заодно!

– Он крещеный, – улыбаюсь я, глядя на сына.

– Да? Когда успела, мать? – таращится на меня Яря в обалдении.

– Да тогда еще, в Америке, в православной церкви причем.

– И Дэвид не возражал?

– Нет. Абсолютно. Даже поддержал эту идею.

– Ты смотри, бывает же, – усмехается Рыжий. – Ну тады тем более! Вспомнишь забытые родные корни, значитца, племяш! Ну а завтра расслабленные, успокоенные и умиротворенные и порешаем сразу все проблемы на свежую голову! Ну же – гораздо проще и легче найдем взаимопонимание… с точками соприкосновения соответственно, это я тебе гарантирую! – продолжает веселиться он.

– Вряд ли, – фыркает Сайрил.

– Сайрил, не надо так, пожалуйста. Правда, не хочешь попробовать? – дотрагиваюсь я до его руки. – Ты же не был никогда в настоящей русской бане? Думаю, тебе понравится, – улыбаюсь я.

– Мама, я не передумаю ни с баней, ни без.

– Ни до, ни после? Уверен? А я бы на твоем месте не был бы таким… категорично-самоуверенным павлин-мавлином, – качает головой Яря.

– Я все равно не пью, забыли? – смотрит он на нас всех, слегка усмехаясь.

– Во блин, точно, терминатор наш! Заржавеешь там еще, не дай бог, в той бане, – прыскает Рыжий, пытаясь снова свести все к шутке.

– Не смешно, Ярик, – хмурится снова Сайрил. – Это вопрос всего лишь бизнеса и наследства, что непонятно-то? Тем более, я же не отказываюсь быть вашим сыном, – переводит он недовольный взгляд на нас с Кириллом.

– Еще не хватало, чтобы ты отказался! – заводится снова тот.

– Так, все! Хватит на сегодня. Кирилл, айда в бассейн хотя бы, что ли, пока, – выталкивает Яря его из библиотеки и выходит вслед за ним.

– Сынок, – начинаю было снова я.

– Мама, все! Именно – закончили на сегодня. Ненавижу переливать из пустого в порожнее.

– Ты мне этой фразой Дэвида сейчас напомнил, – опускаю я голову и отвожу взгляд.

– Тебе это неприятно?

– Мне много чего неприятно вспоминать из моей прошлой жизни, – вздыхаю я.

– Извини. Не хотел.

– Сайрил, Милый, ну как ты не понимаешь? Он отец. Твой настоящий отец. И Кир, и Нина носят его фамилию, а ты нет. Больно, неприятно ему это.

– Переживет.

– Переживет, конечно. Просто… Однажды… его любимая женщина… – запинаюсь и замолкаю я на какое-то время. – Я… Я предпочла ему Дэвида. Ну а теперь и его сын делает, считай, то же самое…

– Дэвид никогда не повышал на меня голос, – смотрит сын, нахмурившись, на меня.

– Сайрил, сам знаешь, не было бы чувств, не было бы и эмоций, – пытаюсь я хоть как-то сгладить ситуацию, но, похоже, тем самым лишь подливаю масла в огонь.

– Ты хочешь сказать, что у Дэвида никогда не было чувств ко мне?

– Нет, конечно, сынок. Я совершенно не это имела в виду.

– Я надеюсь. Дэвид просто умеет держать себя в руках, чему и меня научил, – смотрит на меня сын выразительно.

Я опускаю голову, так как понимаю, что продолжать диалог, видимо, действительно бесполезно.

После этого разговора Кирилл практически не общался больше с Сайрилом по телефону. Лишь молча слушал нашу с Ниной болтовню с ним.

Сайрил тоже не стремился к общению с отцом. Мне было очень некомфортно от такого положения дел. Я все же пыталась подключать их обоих к беседе, сглаживала углы, но они оба отвечали всегда односложно, и отношения между ними так и оставались натянутыми.

Тем не менее Сайрил пообещал прилететь на свадьбу к брату, да и на нашу с Кириллом свадьбу, и на Новый год в обязательном порядке тоже. Католическое рождество, сказал, будет встречать традиционно с Дэвидом.

Зато Нина против смены ни имени, ни фамилии, ни страны не возражала абсолютно. Легко и запросто признала Кирилла отцом и весьма умело и сходу принялась вить из него веревки, что у нее неплохо, в принципе, получалось, – Кирилл души в ней не чаял.

Она вообще без проблем переехала со мной в Россию и прекрасно себя здесь чувствовала, хоть и скучала по своим французским подружкам поначалу, но тут же нашла решение и этой проблемы. Поначалу постоянно перезванивалась с ними по Ватсапу, а после принялась устраивать рум-туры и прямые эфиры в Ютюбе, так как этой темой заинтересовался уже и весь ее класс, а потом и вся наша французская деревушка, в которой мы с ней до этого жили, обалдев и от видов, и от условий жизни в России. Ну да, им-то до этого рассказывали о нашей стране нечто иное…

Нина тут же принялась снимать видео и выкладывать их в Интернете, с гордостью и удовольствием демонстрируя и свой Замок на холме, и закаты, и море, кафешки, парки, лес да и прочие прелести жизни в Сочи.

Lindsey Stirling – Joy to the world – YouTube

Ох уж это современное поколение «айфончиков», как я в шутку называла дочь, подцепив этот Ярусин выражанс.

Яря же вообще окрестил племянницу «рупором Кремля, помогающим пробивать информационную блокаду на Западе».

«Да тебе, Нинок, правительство гранты и субсидии на твою деятельность выделять должно! Кирилл, ну-ка озаботься этим вопросом! Молодца, племяшка! Чур, я тоже участвую в качестве главного актера в твоем сериале! Точняк! Будем приезжать теперь почаще. Я много топовых мест знаю, о которых твой папаша, да и маман не в курсах!»

В общем, Нине было здесь здорово.

В школу ей пока идти было еще рано, нужно было сначала подтянуть язык. Да, по-русски она говорила, но читать, писать и считать именно на русском было для нее пока еще трудновато, и мы с Кириллом решили, что этот год она будет заниматься дома со мной и с репетиторами. Ну а потом, на следующий уже год, посмотрим, что делать дальше. Так что у дочери была уйма свободного времени, и она тут же придумала, как его использовать, став вдруг звездой Ютюба сразу на нескольких языках, так как, развивая канал, делала свои видео не только на русском и французском, но и на английском, испанском и итальянском, которые начала учить еще в колледже во Франции. Тексты для этих видео корректировал для нее Сайрил, помогая ей совершенствовать и языки, да и вообще именно он обучал ее поначалу и монтажу, и разным спецэффектам, и прочим программутерским штучкам-дрючкам. Они были очень близки, что не могло меня не радовать. Ну или она донимала также и Сеню по поводу методов продвижения своего канала и прочих хитростей Интернета, которыми тот тоже с удовольствием с ней делился. Они постоянно переписывались, перезванивались и помногу общались также. Семена она окрестила «любимым кузеном Симошей», а его старших братьев называла на французский манер – Мишелем и Мэтью. Сеня ворчал иногда, все так же требуя от всех, чтобы его именовали Саймоном, близнецы же не возражали. Прикалывались с ней теперь иногда и на французском, который начали учить в институте, а она продолжала вовсю веселиться, пытаясь поставить им произношение. Скучно ей, в общем, совершенно не было.

Wonderful Life – Max Oazo fr Camishe – YouTube