Как быть счастливой женой?

Помню, я тогда была еще совсем зеленой и неопытной девятнадцатилетней девчонкой. Мы с моей подругой Софией сидели в кафе на набережной и пили ее любимое шампанское.

София – настоящая сердцеедка, чувственная вампирша и воплощение мужских желаний – «работала» под псевдонимом. На самом деле мою подругу звали Светкой, но она была уверена, что имя София действует на мужчин магически. Когда при знакомстве с очередным владельцем ресторана или банкиром она говорила: «Меня зовут София», – в воображении мужчины сразу возникал определенный образ необычной и интересной женщины.

Действительно, всяких Светок, Ленок и Катек полным-полно, а вот София – редкость. Да к тому же имя звучное и бархатное, солидное, как раз под стать образу.

Но мне всегда казалось, что дело тут вовсе не в имени, а в том, что София слишком хороша для этого мира. От нее исходила уверенность: «Я царица жизни, я повелеваю и властвую, а все остальные мне прислуживают!»

Ей и вправду прислуживали. Те состоятельные мужчины, которых она притягивала в свою жизнь, всерьез стремились исполнить любую ее прихоть и делали это с благоговейным восхищением. Создавалось ощущение, что прислуживать царице Софии – огромная честь для них.

Да и само наше присутствие в кафе было очередной шуткой моей царствующей подруги. Накануне вечером мы пошли прогуляться по набережной и зашли в это заведение. Подруга благосклонно посмотрела на мужчину, выгружающего из мини-автобуса ящики с пивом. Он оказался владельцем трех кафе на набережной, и София, должно быть со скуки, согласилась скоротать вечер в его компании, беседуя о жизни.

А в сегодняшнее воскресное утро он заехал за нами и повез в другое свое кафе – там готовили замечательных кур в духовке. На столике появились бокалы для шампанского, и даже салат официантка подала не в пластиковой тарелке, а в фарфоровой. Оказывается, в этом кафе любят отдыхать какие-то чиновники, и тогда их обслуживают по высшему стандарту. Ну а София даже не чиновник – она царица! Ей по статусу не положено употреблять спиртное из пластикового стаканчика.

Ее новый ухажер немного побыл с нами и, извинившись, умчался на базу делать очередные закупки пива и чипсов, а мы решили остаться в кафе на весь день и получать удовольствие.

У меня уже давно вертелся на языке вопрос об очередном женихе Софии, владельце крупной строительной фирмы:

– Как твой подрядчик поживает?

– Собрался на Запад перебираться. Говорит, там бизнес масштабнее развернуть можно. Теперь не знаю, то ли бросить его, то ли замуж выходить?..

Сомнения Софии меня ничуть не удивляли. Я давно знала о ее сугубо прагматичном отношении к мужчинам. Подруга была в разводе и одна воспитывала семилетнего сына. По глупости да наивности выскочив замуж, она успела сполна нахлебаться горестей семейной жизни, и теперь мужчины были для нее всего лишь источником дохода, средством для добывания денег, не вызывающим никаких чувств. Примерно такими же орудиями являются для художника холст и краски, а для карточного игрока карты. Ни игрок, ни художник не любят свои орудия труда – они любят лишь свою работу, если та приносит немалую прибыль. А моя подруга любила опутывать мужчин сетью своих чар и вытягивать из них деньги, дающие возможность жить в дорогой квартире, носить шикарные шубы и учить сына в приличной школе. Только это ее интересовало, этому она училась, от этого получала наслаждение и в этой сфере деятельности росла как профессионал.

Вот и сейчас ее расчетливый ум прикидывал, какую прибыль принесет предприятие по замужеству и какие она потерпит убытки.

– Ну так выходи за него замуж! – сказала я.

– Не хочу! Нет там ничего хорошего, замужем… – ответила София, хмуро поглядывая на вазу с недоеденным пирожным.

– Почему нет? Богатый муж, отдельная квартира, да не одна, к тому же купит тебе новую машину!

– Да, как же. Ходила я уже туда. Знаю. Пока они тебя замуж зовут, все такие ласковые и щедрые, а родишь ребенка – в ловушку попадешь. Будешь дома лялю нянчить, а он по ресторанам шляться пойдет. Ты ночами не спишь, грудь от постоянного лактоза болит, нервы на пределе, даже в туалет сходить нет времени, а он это не ценит! Понимаешь, мужья – они все большие сволочи!

– Ну, няню заведешь. И домработницу. И будешь с ним вместе по ресторанам ходить, – ответила я, откровенно недоумевая, чего София так кипятится.

Своим непониманием я, видно, задела подругу за живое, и она, злобно распахнув глаза и нервно поджигая сигарету, воскликнула:

– Помнишь Таньку Анохину? Ну, ту, которая у меня домработницей была? Помнишь, она в шапке все ходила. Даже в квартире не снимала. Знаешь, почему?

Я не знала, и тогда София решила раскрыть мне тайну Таниной шапки.

Муж Таньки мог по два-три дня где-то шляться, не появляясь дома, и она решила, что ситуацию нужно менять.

Отправила дочку к бабушке, а сама стала ожидать мужа с работы. Приняла ванну, натерла тело ароматным маслом, надела красивое белье…

Муж пришел с работы почему-то пьяный. Танюха не стала ругаться – ведь решила же семью спасать.

Накормила его ужином и легла в постель. Муж зашел в комнату шатающейся походкой, почему-то опираясь о стену (Татьяна все удивлялась: неужели хмель может держаться так долго – или это совсем не алкоголь?).

Икая и мучаясь постоянной отрыжкой, муж подошел к кровати и грубо крикнул: «Эй, Валька, Ритка, быстро сваливайте отсюда, шлюхи, скоро моя жена придет!»

Сказать, что Таня была удивлена, значит ничего не сказать. Но она почему-то вежливо ответила мужу: «Ваня, ты чего? Ведь это же я, Таня, твоя жена!»

Но Ваня, очевидно, не понял ни слова. Он схватил свою благоверную за волосы да и шмякнул головой об стену…

Наутро, перевязав голову и надев шапочку (дабы не пугать родителей и дочь), Татьяна приехала забрать трехлетнюю Леночку от бабушки. А та стала рассказывать, что малышка почему-то всю ночь плакала и просилась к маме, хотя у нее не было ни температуры, ни какого-то иного недомогания… Что с ней случилось, одному богу известно…

– Сейчас Танюха живет одна, послала этого наркомана в диспансер, я ей на развод подавать советую, – с грустью сказала София, вертя в пальцах сигарету. – Семью спасти не удалось, пришлось все менять. Вот ко мне временно в уборщицы нанялась, пока приличную работу не найдет. Только жалуется постоянно, что ремонт у себя в квартире нет сил сделать, а подруги уже замучили расспросами, почему в ее комнате заляпаны буро-коричневой краской красивые голубые обои…

Танька-то до декретного отпуска работала главным бухгалтером. Представь, до чего ее замужество довело! Тогда моя соседка уговорила взять ее хоть уборщицей. А иначе что делать? Мужа выгнала, в стране курс рубля рухнул, на работу никто не берет, а она с голоду помирает!..

Раскуривая уже двадцатую сигарету, София выкладывала мне одну за другой семейные истории, и каждая последующая была все хуже и отвратительней. Но я все не могла смириться. Как же так? Ведь есть мужчины серьезные, с сильно выраженным чувством долга, желанием служить ближним, повышенной тягой к ответственности?!

София смотрела на меня как на несмышленого ребенка, а я продолжала лепетать:

– Ну живут же некоторые семьи годами? И все у них хорошо!

– Да нет там ничего хорошего. Притворяются все, лицемерят, – категорично заявила София. – Замужество – это ловушка! А институт семьи рухнул еще в прошлом столетии. Хорошо живется лишь тем женщинам, кто использует мужчин по прямому назначению – в качестве обслуживающего персонала. Берешь, что тебе нужно, и привет!

Видя, что я откровенно не понимаю, о чем идет речь, подруга завела рассказ о своем первом замужестве.

* * *

– Понимаешь, когда они тебя хотят во всех отношениях, включая замужество, – они все супергерои. Я когда с Колькой познакомилась, тоже в облаках летала. Хороший парень, добрый, внимательный, работает продавцом радиотехники. Ну и пусть миллионы не зарабатывает, зато имеет образование и стабильную работу. Ну чем не муж?

Мы с ним долго дружили и вместе работали в одном торговом центре. Я реально никаких проблем не видела, одни плюсы.

Мне от бабушки квартира досталась, захудалая однушка на краю города, а Коля жил в центре с родителями. Он предложил мою берлогу сдать и к ним с мамой переселиться. Мама не против, она больше карьерой, чем сыном и семьей, интересуется. Да и деньги у нас лишние появятся. Плюс – жить буду рядом с работой. Чем не счастье?

Зимой мы с ним на каток ходили, летом на речку купаться ездили. Коля ходил на карате, а я на танцы. Всё вместе, всегда за ручку гуляли, не забывая целоваться на каждом перекрестке.

Только мне не нравилось, что он совсем ничем не интересовался, ничего не читал и собирался вечно работать продавцом за три рубля пять копеек…

Но я, святая простота, все думала: вот рожу ему ребенка, он поймет, какая это ответственность, и станет серьезней к жизни относиться. Тем более что он меня так любил! Просто боготворил, на руках носил, ноги целовал и просил, чтобы я его ни в коем случае не бросила. Дескать, никакого смысла без жизни со мной не видит!

Через год после того, как я к нему переехала, у нас родился Стас. И все… мое счастье закончилось.

Вернувшись из роддома, я поняла, что стирать пеленки, варить обеды и т. д. – это женская обязанность. Колина мамаша-профессорша оказалась слишком «культурной», чтобы внуком интересоваться. Да ее и дома практически никогда видно не было, все по командировкам моталась. А из института она всегда сытая приходила.

Я думаю, Колька потому так и старался меня к себе домой переманить, чтобы я его кормила, обстирывала, да еще и за его облезлой болонкой ухаживала – она, паршивка, все гадила по углам…

Я тогда о себе совсем забыла. Стасик постоянно орал, отказывался спать и вечно висел на груди. Даже в туалет я с ним вместе ходила – одного совсем нельзя было оставить. В душе мылась тоже вместе с ребенком. Колька его даже на руки не брал! Видите ли, «он орет, я его боюсь»!

Меня шатало из угла в угол, не спала сутками. Да еще эта болонка паршивая! Приходилось укутывать Стаса, совать его под куртку и шлепать выгуливать пакостную собачонку, иначе она делала свои дела прямо посреди квартиры. Но муж и слышать ничего не хотел о том, чтобы кому-нибудь ее отдать. Я и рыдала, и орала – бесполезно! Видите ли, собака старая, больная, никому не нужная, и девать ее некуда! А то, что жена уже в обморок от усталости падает, его не касается – собака дороже.

Потом оказалось, что истерики Стасика, его постоянные рвота и понос – это аллергия на собаку.

Дело в том, что собаку я часто запирала в комнате свекрови, и она там спала. Когда приходил педиатр ребенка осмотреть, собаки не было ни видно, ни слышно. Симптомы у ребенка были похожи на дисбактериоз, колики и прочие детские недоразумения, про аллергию и не думали. Но как-то Стасику совсем плохо стало. Я вызвала «Скорую помощь», и врачи нас забрали. Выяснив, что у нас живет облезлая болонка, сказали, что от нее нужно срочно избавляться, так как у ребенка аллергия.