Трудом, кто, ближних богатеет.
И, Нищенка среди Трудов,
Что Жизни научить умеют.
***
Жил Оболдуй один весёлый.
Жил не тужил, но не старался.
Он палец пальцем не ударит,
Чтоб утомиться. Правда, братцы!
Лежит с утра «такой себе»,
И только в думках богатеет.
Бока себе все отлежал,
Они меж этим всё жирели.
Порой, с него катился пот.
Особо после «отобедов»,
В окошко налетала пыль,
И в жизни были только «среды».
«Пришла среда – прошла неделя».
И сутки только отлетали.
Он всё жирел, потел, жирел…
В лежанку корни проникали.
Какой- то видимо росток,
Через окно, в ту пыль, забрался.
И обвил так его Вьюнок,
Что наш толстяк, как ни старался,
Пошевелиться, всё ж не мог.
***
Родные – в крик! Ох, как кричали,
Когда, однажды принесли,
Румяных бубликов для чая.
Всё в миг один произошло.
Волшебным было, знать, зерно.
Он руку приподнять хотел,
Чтоб от дивана оторваться,
Но крепко-крепко обхватил
Его вьюнок, и ну стараться!
Хотел он ногу вниз спустить,
Да, не на шутку испугался -
Вьюнок, у близких, на глазах,
Быстрее начал извиваться.
А корни – толще и сильней…
Пустили вот уже бутоны.
Цветы ползли по нём скорей,
Но глохли, и слабели стоны.
Родные – в ужасе стояли.
Они от страха вжались в стены.
Чтоб к жирняку не приближались,
Цветы цепляли их мгновенно.
И Жирный Человек взмолился,
Определив своим сознаньем,
Что вот такое Бытие,