Любовь и ненависть в Ровердорме

– И почему меня не покидает стойкое ощущение, что я обманул сам себя и от этого пари ничего не выиграю?

– Потому что ты ее не найдешь, – уверенно произнес Люк, – и Ночной Ветер скоро станет моим. Такие красавицы верхом на великолепном скакуне в местной глуши – это лишь видение, плод нашего с тобой разморенного провинцией воображения. Местные легенды, облекшиеся в плоть, явившиеся перед нами на короткое время, чтобы потом исчезнуть без следа.

– Думаешь, она была видением? – нахмурился Тайлор.

Люк пожал плечами, обтянутыми дорогим сукном.

– Вполне возможно, ее появление связано с местными племенами, которые живут в резервации неподалеку. Я слышал, они обладают странной магией. Кстати, как их называют? Чиррото? Чиботто?

– Чикотто, – поправил его Тайлор, – и айваро. Но я так не считаю, Люк! Уверен, девушка была живой, во плоти и крови.

– Точно такой же, как явившийся тебе волк, – усмехнулся Люк. – Научитесь уже признавать свои поражения, непобедимый герцог Кавингтон!

Вместо ответа Тайлор тронул коленями бока Ночного Ветра. Говорить на эту тему с Люком ему не хотелось.

Тот бой, в котором он получил ранение, был его первым серьезным поражением, едва не стоившим ему жизни. И путь с того света оказался для него довольно долгим.

Впрочем, к этому времени рана, полученная в горах Ульреха и долго отказывавшаяся заживать, все-таки затянулась, но до сих пор отдавала в спину и руку.

По утрам или после активных физических занятий Тайлор чувствовал себя стариком, хотя доктора и придворные маги в один голос утверждали, что через эти самые три месяца он должен окончательно поправиться, после чего сможет вернуться к тому, что не успел закончить.

Пусть не закрыть, но хотя бы встать на страже одного из Разломов, появившихся на теле их Элайра.

Магический резерв, который Тайлор утратил в той битве, исчерпав себя полностью, тоже постепенно восстанавливался. Но полное его возвращение требовало те самые три месяца покоя.

Поэтому дядя и сослал его в Ровердорм.

Прийти в себя, вернуться в форму, а заодно выяснить, почему эта провинция не подвергалась нападениям монстров, если один из Разломов находился не так уж далеко. В горах, возвышавшихся на горизонте, утыкаясь белыми шапками ледников в бесконечно-голубое небо.

Судя по всему, этот Разлом до сих пор оставался запечатанным, хотя почти все остальные, несмотря на усилия магов Элайра, трещали по невидимым глазу швам.

На все про все у Тайлора было три месяца. И ровно две недели, чтобы отыскать незнакомку, которая так ловко от него ускользнула.

К тому же ему нисколько не хотелось терять Ночного Ветра. Он успел привязаться к жеребцу, которого привез в Ровердорм вовсе не для того, чтобы бездарно проиграть в споре Люку Пирсону, его бывшему сокурснику по Академии Магии, успевшему стать хорошим товарищем и другом.

Тайлор собирался выставлять Ветра на скачках, сперва опробовав того в провинции, а потом уже в столице.

Но что, если его друг прав и девушка была всего лишь видением? Поманила его, затронув невидимые струны души, после чего развеялась в утренней тиши, словно дым?

Точно так же, как исчез белый волк, смотревший на него оценивающе и выжидательно.

Так, словно он был здесь хозяином, а Тайлор – всего лишь гостем, и волк решал, оставить ли его или вышвырнуть вон.

Нет же, сказал себе Тайлор, тот хищник был обычным хищником. Девушка тоже существует, и он обязательно ее отыщет. Причем сделает это в самое ближайшее время, и две недели, так благородно отведенные Люком, ему ни к чему!

Глава 2

Стоило мне сбежать с крыльца, как под ноги, заполошно кудахча, бросилась рыжая курица. Ее товарка, деловито рывшаяся в траве неподалеку, окинула меня недовольным взглядом, после чего обе, полные праведного возмущения, удалились к ближайшим кустам.

К стене, где росли кустовые розы, всячески мною холимые и лелеемые.

На дворе стояло начало июня, и бутоны только начали появляться, но совсем скоро вся южная сторона двухэтажного дома будет в белых, пышных и сладко пахнущих цветах.

Этот сорт был выведен в нашей провинции, назывался он «Ровердормская Сплетница», хотя сплетничать в этих кустах я бы никому не посоветовала. Уж больно колючие!

– Вот вы где, хозяйка! – заявила мне, вывернув из-за угла, полноватая, средних лет, со сбившейся набок прической Уна. В руках она держала корзину с чистым бельем. – А я вас повсюду ищу!

В «Поющей Иве» Уна была экономкой, а заодно кухаркой, горничной и служанкой в одном лице. Здесь никто не чурался работы, потому что этой самой работы делать было не переделать.

– Доброе утро, Уна! – отозвалась я осторожно. – Оказывается, у нас снова сбежали курицы.

Решила ее отвлечь – судя по выражению лица, Уна собиралась вывалить на меня целых ворох проблем, а у меня и своих был целый воз… Нет же, два огромных воза и бесчисленное количество тележек!

Несмотря на весь этот состав, я собиралась начать утро как обычно. Вывести из конюшни Грома и дать ему хорошенько размяться. Скачки в Ольсене, самое крупное мероприятие в нашей провинции, были не за горами – до них оставалось всего-то две недели.

И пусть мы ждали приезда столичной родни уже сегодня, я не собиралась менять свои планы, потому что главный приз в Ольсене был слишком хорош. Но даже если бы нам с Громом удалось взять даже второе или третье место, этих денег хватило бы на многое.

– Еще как сбежали! – согласилась со мной Уна. – Гуси тоже ушли к Ирвингам, и теперь плавают в их роскошном пруду среди кувшинок и лилий. Кстати, старый лорд Ирвинг считает, что это лебеди, а слуги не спешат его в этом разубеждать.

Не выдержав, я усмехнулась.

Ну что же, это было вполне в духе столичных – перепутать гусей с лебедями. Впрочем, любоваться нашей стаей старому Ирвингу оставалось недолго, потому что Патрик, муж Уны, уже ушел за «беглецами».

– И весь этот бедлам, мисс Мира, – начала Уна, – только потому, что ваша сестренка…

– Не продолжай, – вздохнула я. – Значит, Лиззи снова не закрыла птичник?

Уна кивнула.

– Этим утром ей опять принесли больную курицу. Хортоны, вы же их знаете, у них вечно то понос, то золотуха. А мисс Лиззи, конечно, добрая душа, вызвалась ее лечить. Хотя я сразу же сказала: такую только в суп, пока не издохла! Но ваша сестрица не стала меня слушать, вместо этого спряталась от меня в птичнике.

– И что курица?

– Где-то бегает, – хмуро сообщила мне Уна. – Причем вместе с нашими, потому что ваша сестра снова забыла закрыть калитку. И что толку от ее лечения, если они сбегут в лес? Вчера, говорят, там снова видели белого волка. Этих только проблем нам не хватало!

И я с ней согласилась.

Уна была права – ко всем нашим проблемам не хватало только потерять куриц или же стаю высокомерных шипучих гусей.

Холодная зима и ранняя весна далась всем обитателям «Поющей Ивы» непросто – год вышел скудным на урожай, и арендаторы едва сводили концы с концами. К тому же практически всю сумму, которую им удалось заплатить, я отправляла в столицу, поэтому яйца давно уже стали основным блюдом в нашем рационе.

Как и то, что мы выращивали в огороде и в теплицах за домом.

Тут откуда-то сбоку на дорожку вынырнула Лиззи в своем стареньком, до колен платье, хотя я давно уже перешила для нее несколько своих. Но сестра напрочь отказывалась их надевать, носила старые.

Ей было тринадцать, на шесть лет младше меня.

Говорят, в этом возрасте девичьи фигуры округляются, и в важных местах начинает расти то, что должно вырасти, но Лиззи решительно нарушала это правило. Она была невысокого роста, хотя и порядком вытянулась за прошлый год, но все еще оставалась слишком худенькой, даже хрупкой, несмотря на наши с Уной попытки ее откормить.