По Праву Крови

Затем взбежала по черной лестнице на второй этаж и поспешила по коридору в свою комнату – на втором этаже обитала только я, – на ходу стаскивая мокрую тунику и выжимая косу. Хотела поскорее переодеться, чтобы обнять Джулиана и расспросить у него о последних новостях из Милерина. Потому что мы, в «Синих Холмах», ничего не знаем. Сидим себе тут, как сычи…

Но тут же перехотела и все мысли о брате вылетели из головы, потому что столкнулась в коридоре с незнакомцем. Тот распахнул двери гостевой спальни, уже много лет пустовавшей, и едва не заехал мне ими по носу.

Затем вышел в коридор и преградил мне дорогу. Еще и уставился с явным любопытством!..

А я подумала – это кто такой?! И как он попал в наш дом? Вернее, почему собаки и мои охранные заклинания его пропустили? Уж не пробрался ли к нам часом грабитель?! Сейчас, когда в обитом железом сейфе на первом этаже лежат с таким трудом собранные на очередной платеж деньги, это было совсем некстати!

Собиралась уже покарать его боевым заклинанием, а потом покликать Грезу, потому что ворам здесь не рады, но затем передумала. Присмотревшись, решила, что на грабителя мужчина не очень-то похож: слишком уж богато одет для лихого люда. Да и держался он излишне уверенно, и я решила, что это, скорее всего, гость из Милерина, которого Джулиан привез с собой, забыв предупредить нас заранее.

Гость оказался высок, черноволос, синеглаз и дерзок. Пялился на меня с явным интересом, рассматривая то, что ничуть не скрывала моя старая, промокшая насквозь сорочка, которую я надевала под тунику, а теперь сняла с себя эту самую тунику!..

И я охнула, внезапно осознав, что сорочка не только не скрывает, но еще и порядком все подчеркивает, после чего окружила себя светящимся коконом из магии.

Впрочем, незнакомца это нисколько не смутило. Он продолжал пялиться на меня с довольной ухмылкой на смуглом красивом лице, и мне показалось, что он отлично все видел и через магический Щит. Поэтому я прижала тунику к груди, но затем подумала, что мои бедра облепили мокрые штаны…

Хорошо так облепили, а закрыться мне больше было нечем!

– Джулиан говорил, что Вердали гостеприимны, – незнакомец первым нарушил повисшую тишину. Голос у него оказался низким, бархатистым. – Но я не ожидал, что… гм… до такой степени. Вид поистине потрясающий, настоящая услада для глаз!

– Вы!.. – выдохнула я. – Хватит уже на меня пялиться, в конце-то концов! Имейте совесть!..

– Ничего не могу с собой поделать, – констатировал незнакомец. – Это выше моих сил, а совесть в таких вопросах на моей стороне.

– Ах так!.. Что вы вообще здесь делаете?!

– Я друг Джулиана, – подтвердил он мои подозрения. – Приехал вместе с ним из Милерина в этот столь гостеприимный дом, – и снова уставился на меня.

Впрочем, верить в его слова насчет «друга» я не спешила, потому что у нас с Джулианом два года разницы, а этот мужчина выглядел явно старше моего брата. Лет ему было под тридцать, значит учиться вместе они не могли. К тому же Связь с Грезой обострила мою восприимчивость, и сейчас я чувствовала, что передо мной стоял маг.

Очень сильный, под стать нашему со Стенли учителю. Или даже сильнее. Откуда бы у Джулиана взялись такие друзья?!

Кроме того, от незнакомца шли необычные вибрации, которым я смогла найти только одно объяснение. Передо мной был носитель Темного Дара, не слишком-то одобряемого в нашем королевстве.

В другой раз я бы хорошенько его обо всем расспросила, но сейчас мне было не до этого. Вернее, меня занимало лишь одно – поскорее протиснуться мимо нежданного гостя, который так и не назвал своего имени, и попасть в свою комнату.

И я протиснулась, после чего услышала вслед его веселый голос:

– Джулиан упоминал, что его младшая сестра красива, но я не представлял, что до такой степени.

Впрочем, я уже закрыла за собой дверь. Привалилась к ней спиной, размышляя, не накинуть ли на нее еще и защитное заклинание. Но потом решила, что ломиться ко мне гость не станет. Должны же у него быть хоть какие-то понятия о приличиях?!

Или же станет, потому что у него этих самых понятий нет?! Вот как он пялился на меня в тонкой, ничего не скрывавшей сорочке!

Затем мне в голову пришла еще одна неприятная мысль. А что, если этот самый гость останется у нас ночевать, а завтра отправится вместе с нами в Милерин? Неужели он так и будет всю дорогу изводить меня своими взглядами и глупыми намеками?

Но я тут же себя оборвала. Мне нет до него никакого дела, заявила себе строго. Наплевать, что он там разглядел!.. Вернее, я буду старательно делать вид, что он ничего не разглядел.

Оторвавшись от двери, кинула на себя взгляд в зеркало – косу все же придется переплести, но перед этим выбрать водоросли из волос, – затем решительно подошла к комоду. Мамину столичную одежду я давно уже продала – нам срочно понадобились деньги, и я уже не помнила, по какому именно поводу. Осталось лишь шитое-перешитое мамино синее платье, которое я надевала только в особых случаях.

Возвращение Джулиана после окончания учебного года было как раз тем самым случаем.

Затягивая шнуровку, принялась размышлять о том, что мне делать дальше. Вернее, в какой последовательности все это делать.

Ставить ли сейчас же пирожки и заваривать чай, или все-таки стоит сперва накормить брата и его гостя обедом, который я планировала подавать на ужин, раз уж они приехали раньше, чем мы их ожидали? И что мне приготовить на ужин, если тушеного кролика съедят на обед?!

Так ничего и не решив, затянула шнуровку, перевязала косу и поспешила к лестнице, подумав, что разберусь по ходу дела.

Но вниз я так и не спустилась и до кухни так и не дошла. Замерла на верхней ступеньке скрипучей лестницы, затем села, прижавшись щекой к потертым перилам.

Гостиную отсюда не было видно, зато мне отлично были слышны голоса.

Вернее, до меня доносился преимущественно папин голос. И папа рвал, бушевал и метал. Требовал от нашего гостя тотчас же, сию минуту, убираться вон и не приближаться к нашему дому ближе, чем на несколько километров. Никогда не приближаться!..

Иначе он сам, своими руками вышвырнет его из дома! Или же нет, еще лучше, он сам сядет на лошадь и отправится… В общем, куда-нибудь да отправится и лично сдаст его райтарам.

Это была серьезная угроза из папиных уст, потому что отец райтаров ненавидел и нас этому научил. Но сейчас я чувствовала, что папа не врал. Он был взбешен и собирался претворить свою угрозу в жизнь – сесть и поехать сдавать нашего гостя властям!..

Тут раздался жалобный голос Джулиана – брат попытался было вставить слово, но отец обрушился уже на него. Заявил, что Джулиан вырос никчемным и безответственным существом и мужчины из него так и не получилось. Потому что Вердали никогда, ни за что на свете не пойдут против райтаров и никогда не будут якшаться с сопротивлением или же с Армией Справедливости!

Он вталкивал нам это с раннего детства, неужели Джулиан до сих пор не уяснил?! Потому что мы достаточно уже от них пострадали!..

Из-за своей глупости, совершенной десять лет назад, папа лишился всего и семью за собой потянул. Его любимого брата казнили, сам он едва выжил, навсегда оставшись калекой. К тому же у Вердалей конфисковали то, что нам когда-то принадлежало. А ведь мы из знатного, богатого рода!..

Раньше мы жили в столице – о да, я еще помнила те времена! У нас был особняк в центре, и летнее поместье на берегу реки, и много-много прислуги, а на седьмой день рождения мне даже подарили ручного пони.

Папа на пару со своим младшим братом Эстебаном владели процветающей торговой компанией, и их корабли развозили грузы во все концы обитаемого мира. Но из-за одной глупой, самонадеянной ошибки сейчас мы вынуждены влачить жалкое существование в забытой Богами дыре!

К тому же его жена… Любовь всей его жизни, подарившая ему трех детей, умерла, не вынеся таких перемен. Поэтому он не позволит никому… Никто в этом доме не должен произносить слова «бунт» и «сопротивление», а уж тем более иметь хоть какие-то дела с заговорщиками!

– Во-он! – рявкнул он. – Сейчас же! – но я так и не поняла, относилось это к гостю или к Джулиану.

Впрочем, в следующую секунду папа захрипел, а затем раздался грохот переворачиваемой мебели. И я, охнув от ужаса, подскочила на ноги. Судя по всему, отец упал, а это означало, что у него начался очередной приступ.

Когда он переживал и нервничал, его старые раны – дыры в груди, оставленные неведомым оружием райтаров, – давали о себе знать. Он начинал задыхаться, его колотило и выворачивало. Лекарства и настойки не помогали – мы все-все перепробовали. Спасти его могло только магическое вмешательство, а значит, мне надо поспешить!

Поэтому я кинулась вниз, перепрыгивая через несколько ступеней, слыша встревоженные голоса. Скрипнуло кресло, куда, подозреваю, Джулиан попытался уложить отца, а затем раздался треск разрываемой ткани.

Впрочем, я уже была внизу и завернула за угол.

В простенькой гостиной с потертой мебелью я увидела папу. Этот приступ оказался сильнее, чем обычно, поэтому он уже не бился в судорогах – сознание успело его покинуть. Отец полулежал в большом кресле возле распахнутого в сад окна, а над ним склонился тот самый маг, который пялился на меня на втором этаже.

Папина грудь была обнажена, и незваный гость держал над ней руки, из которых лилось темно-фиолетовое сияние. Рядом, понурившись, топтался Джулиан в дорожной одежде, и выглядел брат порядком виноватым.

Впрочем, пусть у меня и было, что сказать Джулиану по этому поводу, первым делом я кинулась к отцу.

– Рейм, – как ни в чем не бывало заявил мне маг, когда я попыталась его оттеснить. Гость не выглядел сколько-либо обескураженным папиной отповедью, сохраняя все такой же невозмутимо-насмешливый вид. – Рейм Неккер. Рад нашему знакомству!

– Не сказать, что я разделяю ваши чувства! – пробормотала я, потому что именно он был виноват в очередном папином приступе.