Делия

Мы с Аней были правы.

– И как, интересно учиться? – Менее уместный вопрос задать было трудно. Но его это не смутило.

– Здорово! – ответил он с энтузиазмом. – Очень нравится.

– И после института ты будешь…м-м… специалистом по спортивным играм? Судя по твоей фигуре, не теоретиком.

Я ужаснулась, что сказала это вслух, но Коля, кажется, и не заметил моего смущения.

– Нет, практиком, конечно, – простодушно сообщил он. – А ты кем будешь?

– Филологом. Тоже полезная профессия. Что бы делал мир без филологов? Это почти как пожарник… – понесло меня, но тут, к счастью, нас отвлекли возмущенным «эй, свидетель тост говорит!», и мы покорно обратили взоры на Сашу.

– Я очень рад… – откашлявшись, начал он свою речь.

Не думаю, что он на самом деле так уж радовался. С другой стороны, следующие годы показали, что для него этот брак практически ничего не изменил – друг никуда от него не делся, совместные попойки продолжились.

Невеста – уже молодая жена! – слушала Сашу, рассеянно улыбаясь. Мне показалось, она была бы рада оказаться где-нибудь подальше отсюда, в уединении – вместе с Эдиком, разумеется. Даже в столь узком кругу людей Маша чувствовала себя стесненно. Не из тех она, кто любит быть в центре внимания.

Пока свидетель, явно гордясь своим ораторским талантом, вдохновенно вещал что-то о крепкой взаимной любви между новобрачными, Маша то и дело украдкой поглаживала живот, будто успокаивала ребенка: все хорошо, мама рядом, скоро все это закончится. Тогда я впервые подумала о том, что она может стать хорошей матерью.

Маша зря волновалась: несмотря на ее худобу, животик под элегантным платьем цвета шампанского (коктейльным, не именно свадебным) был почти не виден. Невеста выглядела привлекательно, пусть и не сногсшибательно, все вокруг делали ей комплименты, поздравляли, дарили подарки, а мне было остро жаль ее – именно в этот особый для нее день. Надеюсь, этого никто не заметил.

Поболтать мы с Колей смогли лишь через несколько часов, когда появилась возможность встать из-за стола: фотограф предложил всем сделать эффектные снимки на фоне природы. На удивление, к этому моменту все были относительно трезвы – очевидно, большинство присутствующих спиртным не увлекались, а жених и свидетель, не дураки выпить, в этот раз вели себя сдержанно – видимо, из уважения к большому событию и к родственникам с обеих сторон. В какой-то момент фотосессии у меня мелькнула ужасная мысль, что самая пьяная здесь будто бы я: голова слегка кружится, руки дрожат… не от алкоголя, правда, но кто об этом знает?

Решив немного развеяться и успокоиться, я незаметно (надеюсь) улизнула от фотографа и пошла бродить по турбазе. Когда проходила мимо скамейки, на которой тогда сидела с коктейлем вместе с Настей и случайными знакомыми, за спиной вдруг послышалось:

– А! Вот ты где! Ты куда?

Невероятно, но это был он. Прибавив шаг и поравнявшись со мной, Коля смотрел на меня с таким беспокойством, будто решил, что я отправилась топиться в реке.

– Просто ноги разминаю, – улыбнулась я.

– Ты не обиделась?

– На что?

– Ну, на то, что я тебя не узнал.

– Какая ерунда.

– Ты правда так повзрослела…

– Ты тоже.

– Мало танцуешь.

– Не очень люблю это дело.

Да, дискотеки так и не стали моим пристрастием – как и косметика, как в принципе и парни. Разве что теперь я иногда ходила с Аней по магазинам, но и тут – без фанатизма. Значит, следуя логике Лины, я так и оставалась девчонкой, так и не превратилась из гусеницы в бабочку. И все же он – ОН – сказал, что я повзрослела.

– У тебя стало совсем другое выражение лица… и волосы… – сбивчиво продолжал он.

– Я сделала праздничную прическу, – подсказала я. – И слегка накрасилась.

Зачем? Пусть бы думал, что я всегда такая.

– Да нет… ты очень изменилась. Но в лучшую сторону. Как твоя жизнь? С кем из наших общаешься?

«В лучшую сторону», ух ты!

– А, из класса?.. Да только вот с Машей.

– Нет, из нашего класса.

– А, из того – боюсь, ни с кем. Только в интернете немного – недавно завела страничку «ВКонтакте», с Брасовой чуть попереписывалась.

Коля слегка нахмурился, будто припоминая, кто такая Брасова, а потом кивнул:

– А-а. Понятно. Надо тоже зарегистрироваться. А ты Лину там не нашла?

Я бросила на него быстрый взгляд, чтобы успеть отследить, с каким выражением лица он произнес ее имя, но не увидела в его глазах ничего особенного – может, только легкое любопытство. Значит, прошло. Немудрено: они встречались почти три года назад.

– Нет, не нашла. Хотя, если честно, пыталась, – ответила я. – А ты о ней что-нибудь слышал?

– С тех пор, как ушел из вашей школы, ничего. Мы перестали общаться перед этим, летом.

Теперь это «перестали общаться» звучало так, будто они были всего лишь добрыми знакомыми, пути которых со временем безболезненно и естественно разошлись. Ага, ага.

– Знаешь, я вообще всех почти сразу порастерял – новая школа, новые люди, впечатления… – продолжал Коля.

– И о Пашке Журавлеве ничего не знаешь?

– Не-а… а ты?

– Кажется, мне говорили, он поехал поступать в Москву… или в Питер… А Лина в Питер. Это точно.

– А! Значит, вы с ней все-таки связывались? – заинтересовался Коля.

– Да в одиннадцатом классе один раз разболтались. Я даже не знаю, удалось ли ей поступить.

– Ясно. А у тебя что новенького? Сама замуж не собираешься?

– Боже упаси. По-моему, я одна из немногих, кого эта перспектива совершенно не прельщает. По крайней мере, на ближайшие несколько лет…

Может, это не то, что нужно было говорить парню своей мечты. Запоздало забеспокоилась я. С другой стороны, вряд ли и он жаждал жениться в восемнадцать лет.

Аня на днях говорила мне, что не против выйти замуж уже лет в двадцать – если, конечно, найдется достойный кандидат. Я тогда посмотрела на нее так, будто она внезапно вступила в секту.