Киевская Русь. Волк

– Я? Бросил?! Да я только ради тебя это и сделал! Чтоб вернуться с князем и с собой забрать. Навсегда забрать, слышишь?!

Святослава подняла на Волка взор горящий, а сердце ее трепетать стало от волнения. Красавица уже пожалела, что он к ней явился. Снова начнет сердце ее бередить, кое уже со своим предназначением смирилось.

– Я же Мстиславу сказал, что за тобой вернусь. Он должен был тебе то передать! – не унимался Волк.

– Не было Мстислава, никого не было, – ответила тихо девица.

– Как не было? – Волк ушам своим не поверил. – Он специально в граде остался, чтобы поджег сделать, а потом тебя от болгар стеречь. Ты ведь тогда еще слабая была, и нельзя было тебя перевозить. Вот я тебя и оставил с Мстиславом.

Святослава слушала воеводу русского да что-то мучительно вспомнить пыталась. Помнила, что ранена смертельно была, помнила, как очнулась. А еще помнила, как лекари говорили, что русичи ее от болгар защищали, чтоб те не надругались над девицей беспомощной, да и полегли все подле ее избы. А последний больно могуч был, и никто из болгар не мог его зарубить, так стрелой подлой убили молодца. Мол, тот напоследок самому царю сказал, что девицу сберег. А царь в благодарность тому русичу, что Тодорку славную спас, устроил ему бесславные похороны. Велел воина как пса бездомного схоронить, в общую яму тело кинуть, без почестей и без памяти.

Вспомнила все Святослава и от ужаса ахнула. Да и осела на пол бледная, затряслась вся. Поняла, кто воин был тот могучий. Мстислав, жених ее названый. Больно стало девице, что из-за нее погиб витязь. Он таким славным был, таким хорошим! Никогда не встречала она в жизни своей сердце столь доброе. Он был ей больше чем друг. Он был ей как брат, как защитник верный! И сложил свою буйную голову подле ее дверей.

Не выдержала Святослава горя сердечного и расплакалась. Горько плакала да без умолку. Не должен был Мстислав из-за нее погибать. Сердце его сильное должно было еще долго биться да зорькам утренним радоваться.

Волк же не понимал, отчего девица плачет, но и не мешал ей. Пусть выплачется, сама потом все расскажет. Святослава так и сделала, вытерла слезы последние и на Волка печально взглянула.

– Мертв он, – сказала тихо.

– О том и сам догадался. Мы всех пленных пересмотрели. Не было его среди них, – грустно заметил Волк. – По нем, что ли, рыдала?

Святослава кивнула.

– Он мне другом был. И, выходит, защитником. Если бы не он, не знаю, что со мной болгары бы сделали. О том, что ты возвернешься, не успел он мне поведать. Вот и решила, что бросил ты меня…

– А если бы знала, что не бросил, чтоб тогда сделала? – спросил Волк.

– Тогда бы я сама из Переяславца ушла тебе навстречу! – Святослава стремительно с пола встала и опалила Волка пламенем глаз изумрудных. – Но уже поздно. Скоро мне быть царицей болгарской. И то я сама решила. Ты все равно мне кроме звания полюбовницы ничего предложить не сможешь. Видно, боги меня от позорного житья охраняют. Вот и не стану их воле перечить, – и Святослава гордо взглянула на воеводу. Ей пора привыкать к роли царицы, и лучше сделать это прямо сейчас, перед Волком, грозным воином.

– А коли бы ты знала, что не женат я более? Что сам князь меня развел с женкой киевской? Что бы ты тогда про богов и волю их сказала? – допытывался Волк, не унимаясь. Не хотел верить, что Святослава для него потеряна. Хотел еще за Ладу свою побороться, без коей жизнь ему не в радость станет. И пусть все сейчас решится. Или она с ним уйдет, или здесь навсегда останется.

Святослава задумалась на мгновение. Обманывает ли ее Волк или вправду с женой разошелся?

– Если правда то, что ты мне сказал про жену свою киевскую, то тогда бы я ответила, что боги надо мной подшутили, и очень жестоко это сделали…

И потупила она очи свои ясные. Ничего более не могла сказать. Жизнь сыграла с ней злую шутку, снова отворотив от любимого. А ведь счастье было так близко…

Волк глубоко вздохнул, подошел к ней близко и снова, как прежде, свою руку сильную ладонью вверх протянул.

– Славочка, – сказал ей тихо, но твердо. – Я не обещаю тебе ни шелков, ни жемчугов заморских. Ни титула царского, ни слуг целый терем. Не обещаю, что жизнь со мной будет легкая, как того не обещаю, что подле юбки твоей сидеть буду, о деле ратном позабыв. Не обещаю я, что мужем славным стану, о каких девицы мечтают. Но одно могу точно обещать. Вот рука моя твердая да сердце верное, кое только твоим будет, на всю жизнь, Славочка…

И застыл Волк, руку держа прямо перед девицей. Святослава затряслась вся. Вспомнила, как он несколько лет назад руку ей предлагал, а она не взяла, перемен испугавшись. Вспомнила, как страдала потом годами от любви безответной. И как сейчас страдает от того, что он снова ее выбирать заставляет. А ведь где-то совсем рядом спал царь Борис. Еще чуть-чуть, и она тоже царицей станет. Здесь, в Преславле, она видела свое будущее, славное и великое, а с Волком нет. Темно там все было и мрачно, так же мрачно, как в его грезах.

Святослава подняла на Волка очи изумрудные, от руки его взгляд отведя. Заглянула ему в глаза, что глубиной с морем могли сравниться. Там и прочитала ответ на свой вопрос. Что бы они ни делали, где бы ни очутились, как бы ни жили, он за нее до последнего биться станет, от всего убережет, своей грудью широкой от всех бед и невзгод закроет, любить до самой кончины своей будет, ибо волки любят один раз и на веки вечные.

Не отрываясь от серых глаз воеводы, Святослава, дрожа, протянула ему свою руку, да и вложила в ладонь горячую молодецкую. Она сейчас не ведала, что творила, лишь сердце ей путеводной звездой стало. Волк же сжал руку ее в своей и долго так держал, будто не верил, что девица его выбрала, от царских почестей отказавшись.

И только спустя некоторое время прижал к себе Святославу и обнял, продолжая держать ее руку в своей. Так и стояли посреди комнаты в палатах царских, словом не обмолвившись. Да и зачем? Все и без слов было понятно. Встретились наконец два сердца одиноких, кои друг в друге счастье свое обрели.

Глава 30

По утру раннему Волк князю Киевскому свою новую жену представил. Святослав же побледнел, как увидел Тодорку славную.

– Вы это чего надумали? – возмутился он. – Мы же мир с болгарами подписали. А ты, Волк, невесту его умыкнуть решил? Не бывать тому! Верни туда, где взял!

Волк решительно вперед вышел.

– Не отдам я ее Борису. Сколько хочешь негодуй, не отдам! Она жёнка моя, и давно, чай, более пяти лет уже.

Святослава же за спиной воеводы пряталась. Князь в гневе страшен был, но знала она, что Волк не даст их в обиду. Вон как твердо князю отвечает. Не убоится того! Славному молодцу сердце свое отдала, все правильно сделала. Знала, что с ним хоть в полымя, хоть в воду, все не страшно. Везде ее проведет, никому не отдаст более!

Князь пуще прежнего гневаться начал. Стал попрекать воеводу своего, что тот о Руси совсем не думает, что готов пустить все его старания по ветру из-за юбки девичьей. Что болгары народ славный и незачем так срамить их царя, невесту уведя из-под самого носа. Что болгары уважают русичей, и на Византию вместе пойти обещались.

Волк же слушал спокойно, не перечил, но и каяться не собирался.

– Болгары, может, и уважают русичей, – спокойно сказал воевода, когда князь высказал все, что о нем думает, – да не настолько, чтобы славного русского сотника княжеского похоронить по достоинству, когда он невесту будущую царскую от своих же болгар спасал, кровью собственной защищая. Его, как пса бездомного, в общую яму с прочими скинули. И это после того как он царю сказал, что девицу сберег и не отдал на поругание. Вот тебе и уважение к русичам, Великий князь. О нем ли толкуешь?

– О ком сказываешь, воевода? – спросил князь, удивившись.

– Да о Мстиславе, брате своем названом и сотнике твоем верном.

Нахмурился Святослав. Негоже царь болгарский с сотником княжеским поступил, кой царскую невесту спас, жизни своей не жалея. Нехорошо то было, чай, не холоп бездомный, а воин славный. Мстислав всегда князю служил отменно, всегда вместе с Волком да Радомиром в самое пекло лез, врага крушил без страха. Любил его князь, как и всю троицу эту смелую, что с самого начала с ним была и служила верно. Не мог князь простить такой срам царю болгарскому. Но мир ему тоже нужен был. Он на Византию пойти хотел.

Посмотрел Святослав на пару, что пред ним стояла. Да заглянул за спину воеводе, где девица пряталась. Та вышла к нему, глаза потупив.

– Что ж ты, девица, царский престол на дружинника моего поменять решила?! Не будешь потом жалеть?

– Не буду, Великий князь. Я всю жизнь лишь о том жалела, что сразу его не выбрала, когда сама Лада с ним несколько лет назад свела.

– Лада-то Ладой, но в шелка и жемчуга редкие она тебя не оденет. Да и в палатах царских не поселит более.

– Ну и пусть! – решительно ответила Святослава. – Мне без Волка жизнь не мила даже в палатах царских.

Ярослав взглянул на невесту свою и сердце радостью наполнилось безудержной от слов ее верных.

Князю оставалось лишь смириться.

– Ладно, была не была! – махнул он рукой. – Берите ладью, пару дружинников и на Русь отправляйтесь. Только побыстрее, пока болгары вас не хватились.

Далее князь к воеводе своему обратился:

– Ты, Волк, засядешь в граде своем родном, Новгороде. Подле сынишки моего меньшого будешь, Владимира. Там болгары тебя точно не найдут. Да и я простить тебя быстро не смогу за своеволие. Вот и сиди в Новгороде, носа не показывай, пока сам не призову. Все, идите теперь, да поторопитесь. В палатах быстро хватятся невесты царской.

– А что болгарам скажешь, Великий князь? – спросил Волк. – Тебе же с ними в мире надобно остаться.

Святослав ухмыльнулся.

– О мире надобно было раньше думать, Волк, когда невесту крал! Да ладно, сговоримся как-нибудь с Борисом. Скажу, что ты за друга своего, Мстислава, отомстить решил, кой смертью срамной погиб, вот и похитил невесту царскую. А куда пошли, не ведаю. Борис мне на то сказать ничего не сможет, чай, действительно виноват предо мной за сотника княжеского. Так что иди, с болгарами я договорюсь. О себе сейчас думай. Коли поймают, я не смогу защитить.