Комплекс Джейн Эйр. Психоаналитическое исследование Идеал-Я

Сесио, осмысляя парадигмальный для психоаналитической теории миф об Эдипе, различает Эдипов комплекс и Эдипову трагедию. Оракул предсказывает, что Эдип убьет отца и женится на матери. Эти содержания составляют Эдипову трагедию – содержание фетального Идеал-Я, сформированного фантазиями родителей до появления ребенка на свет. Эдипов комплекс, по мнению Сесио, предполагает усилия родителей по нейтрализации и погребению этих содержаний в подлинное, то есть не имеющее доступа к психическим репрезентациям, бессознательное. Идентификации с родителями как актуальными объектами – родителями личной истории – способствуют нейтрализации содержаний архаичного Идеал-Я. Таких родителей в мифах репрезентируют простые люди, которые, в отличие от идеализированных образов предков, могущественных Богов и Царей, не выражают ревности, зависти и инцестуозных[2 - Относительно различий понятия инцестуальности и инцестуоз-ности в моем понимании: инцестуальность – это универсальная тенденция влечения к субститутам ранних объектов привязанности (похожих на отца или мать, брата или сестру), возникшая в результате запрета на реализацию инцестуозных влечений, направленных непосредственно на объект – отца или мать, брата или сестру.] влечений в отношении ребенка. Когда родители переполнены архаичными тревогами, формирующими Идеал-Я ребенка из репрезентаций инцестуозных и убийственных фантазий, актуальное-Я ребенка не имеет доступа к нейтрализующим идентификациям и либидинальным инвестициям родителей личной истории, а прямо идентифицируется с репрезентациями архаичного Идеал-Я и, как Эдип, актуализирует пророчество, становясь Я-Идеалом.

Появление переходного пространства между репрезентированными Эдиповой трагедией архаичными фантазиями об инцесте и убийстве и репрезентированными Эдиповым комплексом вторичными процессами является более поздним достижением, поскольку ранние мифы, мифы о титанах и богах, не содержат мотивов расщепления родительских фигур на образы всемогущих, жестоких и преследующих чудовищ (монструозный Я-Идеал) и образы заботливых и готовых к самоограничениям простых смертных. В мифах о древних богах инцестуозные, кастрационные и убийственные тревоги передаются из поколения в поколение и воспроизводятся практически в неизменном виде. Уран, боясь погибнуть от рук детей, удерживал их в симбиотической связи с матерью, Геей, которая подговорила одного из своих сыновей, Кроноса, оскопить отца. Кронос, кастрировавший отца, боясь повторения его участи, отнимает детей у матери, Реи, и пожирает их, но Рея скрывает от него одного из своих детей, Зевса, и Зевс после продолжительной борьбы свергает и кастрирует отца, становясь властителем всех богов.

Эти мифы описывают механизм прямых идентификаций, когда дети актуализируют архаичные тревоги родителей. Фрейд описывает механизм прямой идентификации в работе «Психология масс и анализ человеческого Я»: «Идентификация известна психоанализу как самое раннее проявление эмоциональной связи с другим лицом. Она играет определенную роль в предыстории Эдипова комплекса. Малолетний мальчик проявляет особенный интерес к своему отцу. Он хочет сделаться таким и быть таким, как отец, хочет решительно во всем быть на его месте. Можно спокойно оказать: он делает отца своим идеалом».

В этом пассаже есть указание на то, что механизм прямой идентификации является ранней формой связи с объектом по типу уподобления и по времени возникновения предшествует Эдипову комплексу. В теории Сесио механизм прямой идентификации характерен для Эдиповой трагедии, когда ребенок прямо идентифицируется с идеалом родителей и актуализирует его. Прямые идентификации не подразумевают выбора – это неодолимая сила фатума, рока. Сформированное прямыми идентификациями Я – это реплика, тело, дающее жизнь идеалам предков. Как пишет Ранк: «Создается впечатление, что все двойники, будучи созданы для определенной цели, по достижении этой цели снова «выводятся из игры» как лишние элементы. Этой целью, несомненно, является идея возвеличивания, присущая семейному роману. В различных своих повторениях и повторениях своих родителей герой поднимается по социальной лестнице».

Передача опыта путем прямых идентификаций характерна для традиционных обществ, в которых каждый отдельный индивид не обладает ни субъектностью, ни личной историей, а является телом для воспроизводства идеала, средством актуализации и продолжения жизни традиции. Идеал первичен, передающий идеал индивид – вторичен. Чем точнее индивид следует традиции, чем полнее он воплощает и транслирует традицию, превращая свою жизнь в ритуал, тем сильнее его идентификация с идеалом. Место, по сути, отсутствующего актуального-Я личной истории занимает Я-Идеал. Распад традиции отнимает у Я инвестиции Идеал-Я, оставляя его обескровленным, пустой оболочкой, навязчиво воспроизводящей ритуал в надежде воскресить мертвеца.

У ребенка есть как минимум два пути, по которым может осуществиться его прямая идентификация – прямая идентификация с идеализируемым актуальным объектом и прямая идентификация с идеалом объекта. Так, если мальчик идеализирует актуального отца, он идентифицируется с ним. Если при этом актуальный отец является идеализируемым мужчиной для матери, то такая идентификация является логичным путем дальнейшего развития мальчика. То же, но в отношении матери, верно для девочки. Варианты начинаются, когда отец и мать не являются идеализируемыми объектами друг для друга. Подробнее влияние семейной динамики на формирование Идеал-Я и развитие ребенка будет рассмотрено в следующих частях книги.

Прямые идентификации – такой же естественный и неизбежный путь психического развития человеческого Я, как питание плода от плаценты. В строгом смысле слова, пока актуальное-Я личной истории недостаточно развито и не установлена дистанция между Я и Идеал-Я, существует единая структура Я-Идеал, в которой Идеал и Я идентичны, что является нормальным для ранних стадий психосексуального развития, поскольку таким образом инициируется первичная связь между Я и инвестициями Идеал-Я, которая играет определяющую роль в нарциссической экономике индивида. Активность структуры Идеал-Я, её способность зачаровывать реальность и создавать привлекательные образы будущего, является источником ощущения ценности, осмысленности и радости жизни. Вместе с тем должна существовать определенная дистанция между Я и Идеал-Я, ведь Я отвечает за моторику и тестирование реальности, а содержания Идеал-Я всегда зовут выйти за пределы актуальной реальности. Инвестиции Идеал-Я передаются такими речевыми оборотами как «зов сердца», «миссия», «предназначение», «цель жизни», «смысл жизни» и т. д. Когда Я оказывается зачарованно и слепо идет на зов Идеал-Я, часть его испытывает нарастающую кастрационную тревогу. Восстановление дистанции с Идеал-Я сопряжено с переживанием ограничений и утрат, что ощущается как разочарование и утрата смысла, тогда как полная идентификация Я с Идеал-Я схлопывает две психические структуры в одну – Я-Идеал. Все более усиливающаяся при сближении Я и Идеал-Я тревога коллапсирует вместе с категориями ограничений и утрат. На свет появляется монструозный Я-Идеал, не знающий ни тревог, ни ограничений, ни утрат.

Реактивная тревога Я состоит из репрезентаций кастрационных тревог Сверх-Я, что может как тормозить черпаемую от идеалов творческую деятельность Я по преобразованию реальности, так и оберегать Я от опасностей чрезмерного идеализма. Когут считает, что различные страхи и фобии являются защитным образованием Я от актуализации архаичных фантазий о собственном всемогуществе и грандиозности, которые преодолевают законы социальной и физической реальности. Например, иррациональный страх высоты может быть обусловлен мобилизацией грандиозной веры в способность летать. Фантазия о собственной грандиозности побуждает Я совершить прыжок в пустоту, чтобы парить или плыть в пространстве. Однако реальность Я реагирует тревогой на активность тех секторов собственной сферы, которые склонны повиноваться угрожающему жизни требованию.

Ранк замечает, что помимо параноидных по своей структуре мифов о рождении героя идентификация Я с идеалом наблюдается также в структуре паранойи, перверсий, маниакальных расстройств и социопатий. Полагаю, исследование клинических случаев данных расстройств с акцентом на изучение структуры Идеал-Я может дать множество полезных для практической работы открытий. По моим наблюдениям, кратковременные или достаточно длительные актуализации Я-Идеала наблюдаются при занятиях экстремальными видами спорта, в сферах с высокими финансовыми рисками, а также при аддикциях. Поскольку Идеал-Я является хранилищем запасов инвестиций, идентификация Я с Идеал-Я – это получение карт-бланша, доступа к безграничному источнику энергии, ненасытной жажде и всемогуществу. Актуализация Я-Идеал сопровождается подъемом энергии, чувством эйфории, условности любых ограничений и запретов, представлениями о собственной неуязвимости, безупречности, непогрешимости, правоте, избранности, грандиозности. Актуальное-Я и собственное тело воспринимаются либо как инструмент, либо как ограничения, которые можно и нужно преодолеть на пути к своей высшей цели, своему высшему Я, идеалу.

Наглядной иллюстрацией мощи актуализированного Я-Идеала является психоаналитическое исследование жизни Стива Джобса, предпринятое аргентинским психоаналитиком Альберто Лоски с соавторами. Известно, что молодые родители Джобса отказались от ребенка по причине того, что дедушка Джобса по материнской линии был категорически против этой любовной связи дочери. Джобса воспитали приемные родители, что в точности соответствует структуре героического мифа. Джобс вырос с твердой уверенностью в том, что он особенный. Его несколько раз исключали из начальной школы: эксцентричное, капризное и требовательное поведение Джобса провоцировало возникновение конфликтов с учителями и сверстниками. Родители же, напротив, полностью подчинялись тирании ребенка и подстраивались под его требования. Так, например, в седьмом классе он ультимативно заявил родителям о смене школы, и те, не задумываясь, подчинились, даже несмотря на испытываемые в то время финансовые трудности. То же самое происходило во время учебы в университете. Приемные родители Джобса были «простыми людьми», без высшего образования, и Джобс ощущал свое неизмеримое превосходство над ними, хотя и испытывал к ним искреннюю привязанность и благодарность.

Лоски с соавторами отмечают, что характерный для прямой идентификации орально-садистический характер определил жизнь и смерть Джобса, приведя его к формированию реактивного образования в форме рака поджелудочной железы. Так, Джобс соблюдал строгие посты и компульсивные диеты, стал веганом, полностью отказавшись от мяса и любых продуктов животного происхождения, перестал носить обувь и ходил босиком. Такова была, по мнению авторов, реакция на каннибальские влечения, являющиеся частью первичной идентификации. Джобс верил, что благодаря веганской диете его тело не источает запахов, и поэтому не мылся. В свою очередь, абсолютно все окружавшие его люди свидетельствовали об исходившем от него ужасном запахе. Этот выставленный напоказ запах вызывал у окружающих интенсивное отторжение, которое, согласно идее Фрейда, действует словно плотина для столь же интенсивного бессознательного влечения. Дурной запах манифестирует идентификацию с мертвым отцом. Выставление напоказ этого запаха означает демонстрацию обладания силой первобытного отца. Это инцестуозно-убийственный запах – запах богов, которые выше любого отвержения и невероятно притягательны для людей. Крис Бреннан, первая девушка Джобса, говорит, что Стив был сумасбродным и это то, что притягивало к нему людей. Важной составляющей этого притяжения являлась способность Джобса постоянно поддерживать всемогущество и грандиозность. В Стиве Джобсе имела место конъюнкция, через которую элементы безумия могли быть канализированы в реальность. Это была харизма мессии, в своей первичной идентификации занявшего место первобытного отца.

Особенность героически-мессианской идеи заключается в её насильственном и подрывном характере, выражающемся в ниспровержении установленного привычного порядка. Авторы исследования указывают на сходство жизни Джобса с мифом о Прометее: как и Прометей, Джобс решил изменить мир и сделал это, принеся людям огонь своего идеала, и, как и Прометей, чью печень терзали орлы, Джобс страдал и умер от терзавшего его поджелудочную железу рака. Мессианская идея Стива Джобса выражалась в различных проявлениях и преобразованиях и прежде всего в его характере и поведении – он был уникальным и исключительным существом, асоциальным во многих смыслах. Это свойство исключительности наглядно проявлялось в выступлениях Джобса на публике. Свойственные ему экстравагантность, своенравие и тирания стали особенно очевидными в годы его молодости. В то же время у него была феноменальная интуиция. Эта способность предвидеть и предугадывать события была источником его выдающейся креативности и позволяла ему всегда опережать свое время. У Джобса было множество коммуникативных трудностей, но при этом у него был дар ухватить суть другого человека, просто взглянув на него. Он на лету подхватывал гениальные идеи и присваивал их, по сути просто крал их. Он был деспотичным, крайне требовательным и придирчивым к своим сотрудникам. Несмотря на свой тяжелый и асоциальный характер, он обладал почти гипнотической притягательностью, очаровывал и обезоруживал своей харизмой, больше похожей на харизму религиозного гуру, чем успешного предпринимателя. Бунтуя против человеческих правил и законов, он был рабом требований идеала, которые возлагались прежде всего на его собственное Я, но также распространялись и на его окружение. Благодаря своей развитой способности к сублимации Джобс мог давать выход идущим от мессианской идеи требованиям посредством создания инноваций, совершивших революцию в мире технологий и принесших Джобсу всемирную известность.

Идеальная структура и отцовство плохо совмещаются, нельзя быть Отцом и отцом одновременно. Быть богом – это совсем не про любовь. Как известно, греческие боги умерщвляли и были умерщвляемы своими детьми. В семейной системе разрушительный потенциал мессианской идеи чаще всего проявляется в её насильственном и подрывном характере. Инцест, дето- и отцеубийство – таковы содержания архаичного идеала. Это мы видим в Стиве Джобсе, когда он становится отцом в первый раз и упорно отказывается признавать свое отцовство, жестоко и публично отвергая собственную дочь Лизу. Когда же Джобс в браке с Лорен стал хорошим мужем и отцом, его Идеал, его мессианская идея приняли форму рака со столь же подрывным и разрушительным характером, в конечном итоге приведшим к смерти.

Идея о связи идеала с опухолью через метафору о бессмертных и безгранично нарциссичных зародышевых клетках предложил Фрейд в работе «По ту сторону принципа удовольствия». Аргентинские психоаналитики развили эту идею в психоаналитическую теорию онкологических заболеваний, в которой осуществляется плодотворное (или монструозное?) смешение языков биологии и психоанализа. Далее я кратко изложу основные тезисы этой теории, не претендуя на суждения о её достоверности.

Как и Фрейд, авторы теории указывают на то, что раковое образование состоит из клеток, которые являются частью многоклеточного организма, но при этом перестают подчиняться накладываемым организмом ограничениям. Эти клетки начинают бесконтрольно делиться, не соблюдая в своем разрастании пространственных границ и захватывая соседние территории, вторгаются в орган, частью которого являются, и тем самым нарушают или изменяют его функционирование, «крадут» у соседних клеток питательные вещества и кислород, а также могут «перемещаться» – вторгаться и захватывать другие органы в виде метастаз.