Немного страха в холодной воде

– Надежда Прохоровна, когда к Глафире пойдем?

– Сейчас. Только умоюсь.

За высоким забором Глафириных угодий заходился лаем здоровущий кобель. Надежда Прохоровна глянула в щелочку: огромадный пес рвался с тяжелой цепи, опасно натягивал звенья, пугая бабушку страшенным оскалом зубастой пасти.

– Вот смотрите, что получается, Надежда Прохоровна, – поджидая появление хозяйки, говорил Фельдмаршал. – Наши кобели – родные братья. Из одного помета от кавказской суки Сычей. Те, как только переехали, всей деревне бесплатно породистых щенков предложили, да только я и Глафира псов взяли. И вот мой Гаврош – добродушнейший парень, Глафирин Буран – злобнейшая зараза. – Пожаловался: – Ни один почтальон к глухой старухе не проберется. Пока мобильные телефоны не появились, по полчаса стояли у ворот, дожидались, чтоб пенсию передать. Раньше-то у бабы Глаши за забором культурная Ночка тихонько побрехивала… – Отодвинув Надежду Прохоровну от щелочки, поглядел на дом. – Что-то долго баба Глаша ковыряется – неужели Бурана не слышит? Надо позвонить…

Подслеповато щурясь и тыкая пальцем в кнопочки, Фельдмаршал продолжал рассказ о кобелях:

– Я Глафире так и сказал давеча – Гаврош к тебе не кур давить лазает, а на свидание к брату пробирается. Скучно же… – Удивленно посмотрел на верхушку дома за забором. – Странно, трубку не берет… Глафира!!! Баба Глаша!!! Это я – почтальон Печкин!!

Тезка орбитального корабля грудью ударил в забор, тот покачнулся, и «почтальон Печкин» испуганно отпрыгнул за канаву:

– Вот я тебе! Попросишь у меня еще косточек!! Глафира, открывай, а то нас загрызут!!

Бурану уже вторили остальные деревенские собаки, с той стороны улицы недовольно цыкнула появившаяся за калиткой старуха Стечкина:

– Тихо! Чего орете?! У меня Ольга спать укладывается!

Фельдмаршал конфузливо приподнял кепочку над лысиной:

– Прощенья просим, Серафима Яковлевна… – И обернулся к бабе Наде: – Наверное, в сельмаг потопала, в Красное Знамя…

– В такую-то жару? – удивилась Надежда Прохоровна.

– Действительно… Куда же она делась? – пробормотал задумчиво и предложил почтовик: – Пойдемте-ка к Сычам, Надежда Прохоровна. Я утром видел, баба Глаша к ним пробегала…

Крепкие, обитые железом ворота отставного прапорщика Тараса Сыча также оказались заперты. Сергей Карпович нажал на пумпочку звонка, на всякий случай ударил пяткой в ворота…

С обратной стороны заскрежетал засов, и почти одновременно с противным тягучим звуком раздался не менее противный женский вопль: