Слепые отражения
Устало вздохнув, Вадим все никак не мог решиться, к какому окну обратиться, и наконец понуро глянул на собственное отражение почему-то именно в гордом. Стряхнув с макушки мелкие капли дождя, он оглянулся на друзей. Втроем остались они посреди улицы, что лениво тонула в мокрых сумерках. И даже остановка общественного транспорта оказалась безлюдна.
Но уединение грозило вот-вот завершиться – вдалеке показалась пассажирская маршрутка. Вадим кинулся все–таки к ближайшему окну-недотроге. Если оно видело, о чем он спросит – быстро покажет, плату возьмет и выпустит. Не видело, промолчит бесплатно. У него с отражениями общение устроено так: почти всегда взаимопонимание без причинения вреда и увечий друг другу. Просчеты случались, конечно, иногда, но мелкие и не губительные для обеих сторон. Промахи он списывал на собственную неопытность: неумелое, порой, обращение с отражениями. Поражениями надолго не разочаровывался, разрешал сам себе иногда ошибаться. Минусы изредка допускались, но сегодня отрицательные происшествия зашкаливали и придавливали безысходностью.
Едва он дотронулся до стекла, как иссохшие капли дождя прилипли к коже и противно заскрипели.
– Ну, давай же, давай, – настоял на своем Вадим. – Покажи мне, что Кирилл видел последним. Впусти!
Результат был сомнительным. Да, отражения довольно быстро показали кое-что, но нечетко. Мутная картинка: силуэт человека, которого в деталях не разглядеть, и две смазанные ладони. Платы с Вадима не взяли. Он только руки запачкал о чумазое окно. Похоже, стекляшки сделали ему скидку за неясный образ – уценили подсказку. Он же выиграл только и сохранил себя.
– Вадим, тебя не смущает, что на нас с любопытством оглядываются прохожие? – тихо сказала Алиса и коснулась его пальцев на стекле.
Ну нет, только не сейчас… Ведь это отвлекает от главного. Он глянул на девушку хмуро. Она осталась на месте, по-прежнему нарушая его личное пространство. А ему вдруг так сильно захотелось высказать ей новых колкостей, что сдержался он только после того, как вспомнил, что ведь и так был не слишком дружелюбен на набережной. Потому он терпеливо объяснил:
– Нет, не смущает, Алис. Мне нет до них никакого дела.
– Другого ответа от тебя, Верес, даже и не ожидал услышать, – рассмеялся Артем. Он стоял у окна рядом, подпирая плечом кирпичный выступ здания.
– Покажи, куда шел Кирилл, – нервно прошипел Вадим и почти уперся носом в стекло, больше не обращая внимания на ребят.
Только отражение, только тусклое изображение.
– Впусти!
Между тем его снова коснулись. И он, окончательно потеряв терпение, обернулся и почти разразился гневными возмущениями в сторону Алисы, как вдруг наткнулся взглядом на морщинистую женскую руку на своем плече. Выдержка подвела его: скривившись от отвращения, он отшатнулся к стене. Зато пожилой даме, стоявшей позади него, выдержки, похоже, было не занимать – она даже и в лице не изменилась при его весьма невежливой выходке. А еще ей было не занимать эпатажа: яркий макияж и маникюр, синее платье чуть ниже колен, короткая красная кожаная куртка, красные лакированные туфли, такого же цвета стильная шляпка и красный набалдашник на тонкой трости для ходьбы в руках.
Выждав пару секунд, Вадим глянул на друзей – Артем стоял на том же месте, косясь на пожилую даму, и молчал. Алиса только растерянно отрицательно повела головой.
– Кто-то собирает осколки, мальчик! – тем временем напористо произнесла женщина.
Она так жадно поедала светло-карие глаза Вадима своими мутноватыми голубыми, что становилось не по себе. Как вдруг она сильно сощурилась, приведя в движение морщинки на изрядно потрепанном временем лице, и заявила:
– Кто-то собирает осколки! Запомни это и будь предельно осторожен. Ты говоришь с отражениями, верно? И он тоже. А значит, сегодня ему мешаешь именно ты. Ты опасен и для него, и для его зеркала. Ведь ты раскроешь все его тайны и разрушишь настоящее, если намеренно разворошишь прошлое. Он не допустит этого и избавится от тебя. Безжалостно избавится! Береги себя, мальчик! Береги в себе себя!
Ну а дальше не успел Вадим и с мыслями собраться, не то, чтобы хоть что-то ответить эпатажной старушке, как она резво засеменила вдоль тротуара, бубня в трубку модного смартфона нечто неразборчивое. Тут же села в подъехавшее такси. Хлопнула ярко-желтая дверка с шашечками на боку, гул мотора, и машина со странной особой внутри затерялась в транспортном потоке.
– Вадим, – взволнованно произнесла Алисы и собралась сжать его пальцы в своих, но он не разрешил и резко высвободился. – Что такое «осколки»?
Если б он только знал! Однако он впервые о них слышал. Может, гениальный программист Артем Арофьев встречался с «осколками» на просторах интернета, и непременно поможет ему, но тот лишь пожал плечами.
Вадим прекрасно понимал: что-то во всей этой истории было не так… Да все не так! Не мог обычный ученик пусть и не самой обычной школы вот так запросто взять и сбежать в неизвестность. Не мог без разрешения администрации и директора покинуть учебное заведение круглосуточного пребывания, забыв прихватить теплые вещи, когда на улице глубокая осень. Обратно не вернулся, дома так и не появился. Его ищут вторые сутки полиция, волонтеры, представители школы, но без толку.
Что произошло? Сбежал? Вот так просто?
Нет, не сходится.
Лучшим решением виделось вновь попросить подсказки у отражений, и Вадим так и сделал. Ведь, чтобы поговорить с ними, ему и требовалось всего-то коснуться рукой любого зеркала, обычного стекла или воды, уверенно настоять, чтобы впустили, и уже там, по ту сторону реальности в чужом прошлом, задав интересующий вопрос, разгадать увиденные намеки. Конечно, немаловажно, чтоб после беседы его быстро отпустили в настоящее, иначе переизбыток чужих воспоминаний из стекляшек мог забрать его рассудок. Вот только разве все предусмотришь…
– Кирилл, – требовательно произнес Вадим, перебирая по стеклу пальцами. – Куда ты шел? И зачем? Где же ты? Покажи мне. Впусти!
Неожиданно в носу защипало, разболелся затылок, веки склеились и почему-то не разлеплялись, дышать не получалось вовсе – и Вадим задохнулся.
Ну конечно, это ведь отражения впустили его. А потом заговорили.
Глава 4. Верните меня назад
В отражениях Вадим или все еще нет, разобраться он пока не мог. Все потому, что в глотке его так мерзко саднило, что ни о чем другом не думалось. И только когда он прокашлялся и открыл наконец глаза, внезапно очутился в мутной пелене. Его охватила паника: он почти ничего не видел. В отчаянии он бросил руки в стороны, ища стены, но без толку – рядом не во что было упереться.
– Где я? – суетливо просипел он. – Где, где, где?
Безумно трещало в затылке – копошилось там непонятно что, тыкало. Потом перекатывалось вперед и тут же наваливалось на виски. Когда же Вадим дотронулся до век, то попал в липкие ресницы, а на пальцах остался склизкий налет.
– Что же такое случилось? – сдавленно прохрипел он. – Ослеп? Но когда? И почему?..
В груди свистело при каждом вдохе и выдохе. Казалось, легкие отжали досуха, как дряхлую поролоновую губку. А он через боль снова хватал ртом воздух и тут же глотал его.
– Идти, идти… – твердил Вадим, еле передвигая ноги и спотыкаясь на каждом шагу. – Мне нужно идти… Или замерзну…
Он уперся руками во что-то скользкое – стекло, может. Почти ничего не видел, кроме плотной белесой завесы. Щурился, тер глаза в надежде, что зрение вернется, но нет, они только сильнее горели и слезились.
Хуже стало, когда, оступившись, он споткнулся, и невидимый железный брусок вдарил ему под ребра, выбив воздух – Вадим сдавленно прохрипел, корчась в немом вопле. Когда же мучительное пекло в точке солнечного сплетения немного утихло, и он снова вдохнул, то иззябшей пятерней нащупал обидчика – перила.
– Дойду, я дойду… И не сдамся, – почти без голоса повторял он. – Только нельзя останавливаться…
Еще стекло, и еще. В ладони его то и дело впивались острые с торца подоконники. Пару раз Вадим успевал отдернуть руки за мгновение до боли, а дальше опаздывал, и металлические пластины окон жестоко царапали его.
Люди, еще и еще люди… Он натыкался на них, а они в ответ шипели: «Накурятся неизвестно чего, и после шляются всюду». И брезгливо отпихивали его прочь. И он снова и снова бился о перила. Падал на асфальт, зарывался ладонями в опавшие листья, в месиво луж, в чавкающую грязь. Тяжко выл сквозь зубы, когда все больше промокал и промерзал, а о помощи просить не получалось – не было голоса. Когда же он в очередной раз с трудом поднялся и поплелся дальше, ему показалось, что кто-то словно ненавязчиво придерживал его под локоть. И за плечи осторожно направлял по нужному именно безмолвному невидимке маршруту.
Снова встретились холодные стекла. И вот ведь какое дело… Вадим почему-то больше совсем ничего не видел, даже прежней мути. Похоже, наступила ночь. Да и не холодно ему уже, а просто устал.
Разбираться в происходящем ему предстояло на ход. Если получиться, конечно, на ходу остаться… В чем он сильно засомневался, когда закончилась стена, и его рука провалилась в пустоту. Шагнув в неизвестность, он оказался окутан тишиной и сырым воздухом. А прижавшись спиной к корявой кладке, совсем расклеился и сполз по ней на асфальт, где сжался в комок и уткнулся носом в колени.
– Тепло, сейчас будет тепло, – успокаивал он самого себя. – И не больно ведь, правда? Правда…
Дыхание словно замирало. Почему он здесь?.. Где здесь? Надо встать, идти дальше. Отступать именно сейчас нельзя. Вот только есть проблема: почти не осталось сил. Растратился в поединках с перилами, с холодными хлюпающими лужами, с зябкими стеклами. Конечно, можно и нужно еще побороться за себя. Только с кем – с кем бороться?..
Но что же это?.. Его осторожно хлопали ладонями по щекам и в то же время затягивали на шее мягкую петлю. Душат?.. Даже если и так, сдаваться он не собирался. И потому завозился в чьих-то крепких руках, непослушными пальцами высвобождаясь из шерстяной удавки. Но ему не позволили выпутаться – еще круче затянули петлю.
Между тем сил, чтобы и дальше сопротивляться, у Вадима не осталось. И, хотя он по-прежнему не смирился с грядущей страшной участью, голова его заваливалась на бок. Однако ее подняли, и продолжили растирать ему лицо. А потом к его угасающему сознанию прорвался мужской голос:
– Давай, дружище, рано тебе умирать, слышишь! Просыпайся же! Сейчас поможем тебе, вытащим, отобьем. Ты только дыши. Дыши!
Наивно поверив в спасение, Вадим охотно подчинился невидимому собеседнику и часто задышал. Значит, не убивают, значит, ошибся, и не в кучу ненужности его пока, нет! Там другие пусть остаются, а ему к живым нужно, с живыми! И он, как смог, принялся цепляться за человека, которого не видел. Впивался скрюченными пальцами в его кожаную куртку и не отпускал, при этом ни на секунду не переставая кашлять. Рядом люди. Только бы не ушли и не оставили.
– Не бросайте меня одного! – вдруг закричал Вадим. – Только не бросайте меня здесь! Я не хочу…
Внезапно голос его надломился, тело обмякло и наполнилось тяжестью, глаза сами собой закрылись, под ухом оказалась стена, и на последнем выдохе он прохрипел:
– Остановите это… Выпустите… Отпустите… Верните… Верните меня назад…
– Вернись, Верес! Вернись к нам!
Неужели Артем?.. Да, это был именно он. И хотя верить собственному слуху в отражениях Вадим опасался, сейчас он хотел только одного, чтобы говорил с ним из реальности именно Артем. Ведь не сбежит же он и не бросит друга корчиться посреди города в жуткой ломке выхода из отражений? Не сбежит же, правда?..
Артем сбегать не собирался. И на этот раз даже не растерялся. Он, пусть еще и неумело, зато решительно возвращал Вадима и, вытаскивая из отражений, тряс его за плечи. Правда пока без особого толку.
– Отражения… Это отражения… – метался в бреду Вадим. – Я в отражениях… Мне нужно прямо сейчас выйти или…
Ну вот же, вот Арофьев напротив, сильно так по лицу хлещет… Осталось просто зацепиться, да хоть за боль, но получалось у Вадима плохо. Еще хлопок щеке, и еще…
– Почему не могу выйти… – твердил Вадим, так до конца и не понимая, где именно он находится. – Почему же?..
– Тема, остановись! Вадиму больно! Посмотри, его лихорадит, – взбунтовалась где-то совсем рядом Алиса. – Может… может, по-другому как?
Услышав голос Алисы и вспомнив ее теплые ладони, сжимающие его, Вадим так резко дернул головой назад, надеясь увидеть девушку, что налетел затылком на кирпичный выступ и, зашипев от боли, очнулся.
Плохо, конечно, что он сидел прямо на холодном асфальте в углу полутемной подворотни. Хуже, что ноги его оказались раскинуты в стороны, руки онемели и все тело горело. Ну а уж то, что грудь сотрясали тяжелые, обрывистые вздохи, и вовсе беда – так и до инфаркта какого не далеко в его-то почти двадцать… Такого он не ожидал. Что-то новенькое.
Над ним нависал объятый тревогой Артем, а рядом на коленях стояла Алиса. Глаза ее были воспаленные какие-то. Ревела что ли? Это она зря. Ведь он уже вернулся. Все закончилось, и Вадим, конечно, остался жив. И вообще, это вовсе не он умирал в отражении. Правда, прочувствовал, как себя, но то лишь рабочий момент, так сказать.
И только пару минут спустя он наконец собрался с силами, с большим трудом выдавил подобие улыбки и объяснил:
– По-другому меня никак не вытащить из отражений, Алис. Никак не…
Однако Алиса не дослушала, не дала договорить. Она бросилась к нему, притянула за плечи к себе, обняла и закрыла его голову руками. В волосы его стала быстро-быстро целовать, в лоб, в шею. Он же обнял ее в ответ только когда совсем пришел в себя. Не целовал, нет – молчал.
Поднялся он еще минут через двадцать. На людей, которые брели мимо и кидали брезгливые взгляды на молодежь, притаившуюся в темном углу, Вадим внимания не обращал. И без их осуждения знобило так, что хоть скорую вызывай. Пусть думают, что хотят. Их мнение Вадима не волновал. Зато волновало, что слишком долго кашлял и как-то жутковато свистяще дышал, но и с этим он справился. И хотя все то, что он через себя пропустил, произошло не с ним, – отражения помогли ему, показали, что просил, только изнутри того самого Кирилла, которого он целый день искал, – психике Вадима выдержать подобную встряску удалось с большим трудом.
– За что вы так со мной? – недобро ухмыльнувшись, процедил он, искоса глянув на лужу у входа в арку. – За что так больно сегодня?
Ну а когда отражения совсем отпустили, Вадим, даже не пытаясь привести себя в порядок, вырвался из злополучной подворотни во двор пятиэтажных домов. Он не шел – бежал, не оглядываясь, пока не иссяк ложный запал сил. Потом присел на лавочку рядом с пустующей детской площадкой, уперся лбом в металлическую перекладину решетчатого ограждения и закрыл глаза. Просто говорить, и то было для него нелегко, но когда увидел растерянную Алису, пусть с трудом и хрипло произнес:
– Нормально все, Алис. Все нормально.
– Нормально? – воскликнул за спиной Артем, и Вадим еле отлепился от железной трубы и обернулся. – Да ты, Верес, с первого дня нашего знакомства не казался мне нормальным! А уж после увиденного сегодня, я вообще сильно сомневаюсь в твоей вменяемости. У тебя помешательство. Причем, не тихое. Мы думали, ты задохнешься у нас на глазах без видимых на то причин. Ты напугал нас. Я никогда такого не видел и не знал, чем помочь. И до сих пор не знаю. Ты хоть предупреждай в следующий раз! И инструкцию оставь, как тебя при случае вытащить.
– Предупрежу, – с трудом отбивался от нападок друга Вадим. – Оставлю, вытащишь еще, и возможно, не один раз.
Артем промолчал. Недовольно посопев, кинул рюкзак на мокрое ярко-оранжевое сиденье карусели крутилки и достал воды. Вадим подался вперед, перехватил бутылку и с жадностью осушил ее. И только после откинулся на спинку скамейки. Алискины руки тут же оказались на его плечах. Так уютно стало и тепло, словно домой приехал, где ему всегда рады, и любят просто так, даже когда он психует. Захотелось продлить это странное пустое мгновение. Однако вместо этого Вадим потер ладони и, самодовольно улыбнувшись, заявил:
– Темыч, доставай ноутбук, открывай сайт школы. Для начала смотрим личные данные одноклассников Кирилла. Нам нужны фамилии тех, кто живет поблизости. Беглец был здесь. И чуть не погиб, но ему вовремя помогли. То есть я на это надеюсь. Осталось вычислить кто помог, и мы у цели.
– Не открывай, а вскрывай, Верес, – цепко сощурившись, поправил Артем.
Вадим дернулся к нему всем корпусом, наклонился и заговорщически прошипел на ухо:
– Вскрывай, Арофьев!
Глава 5. Невидимая связь
Вскрытие сайта школы затянулось на полчаса. Артем долго провозился с интернетом – никак не ладилось с сигналом. Когда же связь установилась, друг тотчас застучал по клавиатуре ноутбука, работая снаружи так мастерски, чтобы уж наверняка остаться внутри незамеченным. Юный компьютерный гений пробирался в архивы, где невидимкой сливался с нужными файлами, папками и тут же брал их в личное пользование: находил адреса учащихся школы, в которой и сам учился.
Монотонное бряканье клавиш неприязненным эхом отдавалось у Вадима в и без того тяжелой голове. Озноб не отпускал. Он по-прежнему сидел на лавочке, только теперь обхватил себя за плечи, ссутулился и молчал, глядя вперед. Что такое с ним произошло в отражении, пока не понимал. Но, кажется, он сегодня так глубоко нырнул в чужое прошлое, что оно чуть его не убило.
– Ты нас вообще слышишь или нет, Вадим? – озабоченно произнесла Алиса.
Мягкие прикосновения рук Алисы к его плечам несли с собой тревожную догадку: есть между ними некая невидимая связь. Именно Вадиму невидимая. Или нет?.. Что если есть? Тонкая она, бесцветная пока, не напитана взаимностью, не скреплена сходствами, не ранена различиями. Ведь пока напуганы их отношения реальностью, не окутаны разочарованиями, не больны прилипчивым «скучаю по тебе». Связь эта неумелая и неопытная, маленькая совсем. Тыркается она наивно кулачком Вадиму в грудь, неуверенно держит за руку, беспокоится о нем и переживает. А Вадим что? Нужно ли ему все это? Слышит ли он Алису? Хочет ли слышать?..
– Слышу, – с трудом выдавил из себя Вадим и нарочито бодро выпрямился.
– Я тут подумал, Верес, – размышлял Артем, на минуту оторвавшись от клавиатуры. – Может, вернемся в школу. Тебе плохо, это видно. Ты как будто не здесь.
– Да здесь я, здесь, – устало хмыкнул Вадим. Он встретил растерянный взгляд Алисы и попытался улыбнуться, но не смог. – Это все отражения. Они меня из настоящего вышибли. Или настоящее из меня. Сам пока не разобрался. Пройдет. Что по адресам, Темыч?
– Два, – буркнул Артем и развернул ноутбук экраном к другу. – Здесь, как раз в этом дворе. Олеся Осипова из десятого класса, и Анна Арадная – наша с Алисой одноклассница.
– Так, – задумался Вадим и потер лоб. – Родители есть?
– Олеся живет с матерью. А вот у Ани полная семья: мать, отец, два младших брата, – листая личные дела каждой, рассказывал Артем.
– Тогда к Арадной и идем, – заключил Вадим, барабаня пальцами по деревянной лавочке. – Там мужчина был. Скорее всего, ее отец.
– Там, это где? – встревожилась Алиса и покосилась на брата.
– В отражениях, – сердито протянул Вадим и тут же вскочил на ноги. – Сколько ж можно одно и то же повторять? Сперва Темыч мне нервы трепал своей тупостью, теперь и ты туда же, Алис. Ну, может, хватит…
– Успокойся, Вадим, – с обидой в голосе перебила его Алиса. – Я просто спросила.
– А я просто ответил! – значительно повысив градус напряжения в разговоре, отозвался Вадим. – В отражениях! Что непонятного опять? Давай дальше без дурацких вопросов обойдемся, Алис.
– Давай, – холодно ответила девушка, при этом по-прежнему стоя рядом с ним.
Глупые и неуместные вопросы выводили Вадима из себя в считанные секунды. Сегодня происходило именно это. Мгновенно проснулось непреодолимое желание высказать Алисе все, что он о ней думал именно сейчас. В мелочах объяснить, что он терпеть не может пустое в людях, что вопросы должны быть в тему и ко времени. Зачем их задавать, когда заранее знаешь ответ? А если не знаешь, лучше вообще молчать – умнее выглядеть будешь. Вот только, кажется, у него уже и так много лишнего сорвалось с языка. И потому он просто взял и, не говоря ни слова, скинул со своих плеч руки Алисы.
Наступило молчание, нарушаемое только мерзким скрипом. Это Артем раскачивался на детской карусели, забравшись на скромных размеров сиденье с ногами, и неодобрительно смотрел на друга, но в их с сестрой обмен любезностями не встревал вовсе.
Ну а потом Вадиму нестерпимо захотелось, чтобы Алиса первая заговорила с ним. Поняла без объяснений, что это он не со зла на нее сорвался, а просто вымотался сегодня и так устал в отражениях, что не осталось ни сил, ни желания по второму кругу рассказывать о своих сверхъестественных особенностях. Однако прошла минута, потекла другая, а Алиса по-прежнему молчала и к нему больше не подходила. Доверху застегнув молнию на дутой короткой куртке, она спрятала руки в карманы, опустила подбородок в ворот вязаной кофты, отвернулась и смотрела в проем между домами.
Вот, кажется, и все на том, связь оборвалась – Вадим оборвал.
Тем не менее он не поддался накатившему унынию, а уткнулся носом в монитор ноутбука Артема, нашел нужный адрес в открытом файле и, внезапно сорвавшись с места, помчался вперед.
– Хочешь ли, Вадим Андреевич, слышать? – надуто отчитывал он самого себя по пути. – Себя слышишь? Слышу. Слышишь ли…
Пять тихих минут пешком сквозь сырость ноябрьского вечера и серость старого двора, и вот нужный подъезд, этаж, квартира. Вадим нажал кнопку звонка. Дверь открыл крепкий мужчина. Высокомерно задрав голову, незнакомец – навскидку лет сорока, лощеный и в прекрасной физической форме, – оценивающе пробежался сощуренным взглядом по ребятам, а секунду спустя, ни говоря ни слова, настороженно оглядел площадку и лестницу за их спинами.
– Добрый вечер, – начал Вадим первым. – Меня зовут…
– Я знаю, кто ты, молодой человек, – оборвал его хозяин дома, открывая шире дверь. – Много о тебе слышал, но не думал, что ты придешь сюда так быстро. Недооценил тебя, признаю. Я Антон Александрович Арадный. А ты, как я понимаю, Вадим Верес. На отца похож. И сыщик в него, видимо.
– Верно, – согласился Вадим, внимательно вглядываясь в лицо человека напротив, стараясь понять, откуда тот знает и его, и отца. Потом решительно заявил: – Мы ищем Кирилла Коваля.
– Вы уже нашли, – Антон шагнул назад, освобождая проход. – Ты нашел, так ведь, Вадим Андреевич? Входите, только тише, он спит.
Вот как. Так просто? Или нет… Или ловушка, и еще трое ребят так же, как и некий Кирилл Коваль, сейчас без вести пропадут среди бела дня в самом центре города. Ну нет, что за бред. Или да… Или да, Вадим Андреевич?! Да ты хоть на секунду задумался, куда именно ведешь своих друзей? Нет, а зря. А они-то сами что? Входить или нет?
Вадим глянул на Алису. Она смотрела мимо – на него нет. Обиделась, ну конечно, как он мог забыть – сам же и обидел. Потом перебросился пытливым взглядом на Артема. Друг ведь, поддержать должен, если что, подсказать, поправить. Тот был встревоженный, и нервно тер ладони. На взгляд Вадима только пожал плечами, впрочем, как и всегда. И тогда Вадим уверенно кивнул в сторону стоявшего на пороге Антона, и сам первым вошел.
Квартира Арадных оказалась настолько просторной, светлой и стилистически знакомой, что в первую секунду Вадиму показалось, будто приехал к себе домой: высокие бежевые многоуровневые потолки, широкая прихожая и в невероятно пряных запахах кухня. Правда, в самой дальней комнате перекликались детские голоса. Нет, все же показалось – Вадим был в семье единственным ребенком.
– Где он? – спросил Вадим, когда крепкая входная дверь захлопнулась за спинами ребят.
– Только не шумите, – предупредил Антон. – Мальчишке нужен покой.
Арадный нырнул в коридор справа, открыл ближайшую дверь и жестом руки предложил проследовать за ним. Вадим проследовал. И первое, что бросилось в глаза – наглухо задернутые плотные шторы на окне. В скупом освещении ночного светильника особо многого он не рассмотрел, но спящего в постели жутко бледного молодого человека не пропустил точно: левая рука его лежала поверх одеяла и была перебинтована у запястья. Всего лица не видно, только бледные губы и повязка на глазах, темные растрепанные волосы на подушке. Кажется, это и был Кирилл Коваль, которого Вадим искал.