Слепые отражения
Как ни странно, здесь он не чувствовал ничего из того, что больше часа назад душило и грызло его почти невидящего изнутри в отражении. Если это и в самом деле тот самый Кирилл, чьи страхи и боль он испытал на себе, сейчас – ничего. Вадиму даже не было жаль его. Парнишка безмятежно спит в теплой постели, укутанный одеялом, в то время как пол города ищет его вторые сутки.
Безмолвная пауза затянулась, и пора было уже держать ответ. Вадим вопрошающе глянул на Артема – тот стоял потерянный, и снова беспомощно пожимал плечами. Вадим тоже сомневался. Обернувшись к Арадному, он ответил за всех сразу, и даже за надутую Алису:
– Мы не уверены.
На лице Антона промелькнула ухмылка. При этом он осторожно поднял повязку с лица Кирилла – тот вздрогнул и застонал, но не проснулся. Над левой бровью его оказалось обширная ссадина. Кожа под и над глазами покраснела и припухла, ресницы слиплись. И если бы Вадим не замечал, как равномерно Кирилл дышит, то принял бы его за мертвеца, но он дышал. Просто нечто такое с ним случилось, что он вот так болезненно выглядел. Или ему помогли таким стать. Второе представлялось куда очевидней. Артем на испытывающий взгляд Вадима кивнул и до того побледнел, что казалось вот-вот лишиться чувств. Потом приткнул рот ладонью и выскочил в коридор.
– Нам пора, – шепнул Вадим и направился за Артемом. Алиса без слов прошла следом. – Уходим.
До двери оставалось несколько шагов, когда Вадим уже накинул куртку, выхватил из кармана смартфон, открыл на экране виртуальную клавиатуру и набрал номер, нужный для того самого «уходим».
– Кому звонишь, Вадим Андреевич? – заинтересовался Антон, приглаживая рукой и без того послушные темно-русые волосы с единственным седым локоном у левого виска.
– Такси вызываю, – буркнул он, не поднимая на собеседника глаз. Последняя цифра была нажата. Поднес аппарат к уху.
– Нет! – прошипел Арадный, перехватил руку Вадима выше запястья, с силой дернул вниз и тут же отпустил.
Напуганный неожиданной встряской телефон выскользнул из его рук, ухнулся спиной о пол, а с экрана его сквозь защитное стекло понеслось свистящим голосом что-то неразборчивое, но без сомнения нетерпеливое. После настала тишина.
Наглая выходка хозяина дома, конечно, обескуражила юных гостей. Только не Вереса-младшего. Он цепко прищурился и скривил губы в недоброй усмешке. Не сводя взгляда с Антона, поднял смартфон – целый. Ну а после, мгновенно взбунтовавшись, он уже приготовился высказать обидчику претензий, но Арадный опередил и заявил:
– Отсюда нельзя! Вас отследят по звонку, по поездке в такси! Найдут ведь, включи голову, Вадим Андреевич! Тогда неизвестно, чем все это закончится для всех нас.
– Нам нужно в школу, – процедил Вадим, накипая изнутри раздражением. – Немедленно.
Чужой дом, незнакомые люди, духота и замкнутость пространства вызывали у него крепкий приступ отвращения. Артему тоже было заметно не по себе. Он хоть и успел впялиться в рукава свой куртки, обуться и прихватить сумку с ноутбуком, но слова Арадного заметно нагнали на него паники и заставили замереть в углу у входной двери. Одна Алиса сохраняла хладнокровие – присела на табурет в прихожей и, ни на кого не поднимая глаз, увлеченно возилась с осенними ботинками.
Вадиму же срочно нужно было выбраться на воздух.
– Коваля ищут больше суток, – настаивал на своем он. – Фрей должен знать, что ученик его школы найден живым.
– Мы с дочерью встретили Кирилла вчера, – Антон говорил напряженно и четко, не отрывая пронизывающего взгляда от собеседника. – Грязный, мокрый насквозь. Он почти не видел, не ориентировался в пространстве и с трудом дышал.
Этот разговор нравился Вадиму все меньше. Жесткая манерность в монологе Арадного мгновенно напомнила отца. Вот она, такая знакомая непреклонность. Не пробиться тут со своим мнением, не доказать правды. Так он ведь вовсе не за этим пришел. Он зябко повел плечами, собираясь с мыслями, чтобы снова возразить, но Антон обошел его и тут:
– Если станет известно, что Кирилл жив и то, где именно он находится, то Вадим Андреевич, тот, кто запланировал избавиться именно от тебя, свое дело закончит быстро и тихо.
– Что вы такое говорите? – возмутился Вадим, окончательно запутавшись в происходящем. – Предлагаете мне ничего не говорить полиции и Фрею? Знаете, что вам будет за подобное? Я вот точно знаю. И ничего не собираюсь скрывать! И, вообще, причем здесь именно я?
– Не скрывай, – спокойно продолжил Арадный и, на пару секунд отвернувшись, чтобы протянуть Алисе рожок для обуви, предложил: – Просто действуй продуманно.
– А вот почему интересно, о местонахождении Коваля вы никому и ничего не сообщили? – насторожился Вадим, убирая сотовый в задний карман джинс, перед этим незаметно включив диктофон. – Почему он у вас, а не в больнице, если ему и в самом деле было так плохо, как вы говорите?
Внутри клокотало предчувствие скорой беды, но Вадим не поддавался панике. Он не понимал, на что именно намекает Антон и к чему подбивает его, и все-таки отступать не собирался.
– Может, это вы Кирилла так уделали? – сощурившись, укорил его Вадим. – Нет или да? А потом испугались и к себе забрали, чтоб никто ничего не узнал. Почему в полицию не обратились, если не ваших рук дело?
– Потому что, я и есть полиция, Вадим Андреевич! – до того победоносно открылся Антон, что Вадим в первую секунду не нашел, что ответить.
Такой поворот разговора стал для него неожиданным.
Глава 6. Зачем бьют зеркала
Несложно было догадаться, что произойдет дальше – для Вадима несложно. И он не ошибся: естественно сначала Арадный достал из кармана куртки, которая висела на вешалке у входной двери, удостоверение и предъявил его в развороте всем присутствующим. А потом уточнил:
– С отцом твоим еще со школы знакомы. С пятого класса за одной партой сидели. После вместе учились в университете. Вместе служили. Андрей Андреевич зеркала коллекционировал. И хранил осколки.
Металлический рожок для обуви глухо брякнулся на ковровую дорожку, выпав из рук Алисы, и отскочил к ногам Антона. Однако тот словно этого не заметил – по-прежнему оставался неприступен и безэмоционален. Сумка с ноутбуком лениво поползла с плеча Артем, а тот лишь непонимающе таращился на Вадима во все нарастающем недоумении. И только когда сумка хлопнулась о порог, Артем словно от гипноза очнулся и бросился на выручку к своему переносному компьютеру.
– Ну и что же представляют из себя эти загадочные осколки? – неожиданно нарочито спокойно спросил Вадим, изогнув левую бровь, а у самого тревожный холодок по спине пробежал.
– Сейчас, конечно, не лучшее время разглашать подробную информацию об осколках, – замялся Антон, небрежно привалившись плечом к стене, прикрыв собой Алису и раздражающе вертя удостоверение в руках. – Скажу только, что последним делом твоего отца, стало расследование, где фигурировали как раз эти самые осколки. Еще Фрею кое-что важное о них известно. Для начала, спроси именно у него.
– Я спрошу, – медленно кивнул Вадим, не сводя с собеседника взгляда. – Не сомневайтесь. И за Кириллом вернусь. Как насчет завтра?
– Возвращайся, – согласился Антон. И резко поменяв настроение разговора, добавил: – Еще важное предостережение для тебя лично, Вадим Андреевич. Кириллу больше ничего не угрожает, это точно. Уверен, он только приманка, чтобы проверить конкретно тебя на общение с отражениями.
– Это только ваши домыслы, Антон Александрович, – отмахнулся Вадим, не желая больше ничего слушать. – И это полный бред.
– Возможно, – не стал спорить он, ловко отправив важный документ в карман свободных спортивных штанов. – Но, Вадим Андреевич, согласись, странно и словно грамотно продумано все произошедшее накануне: Кирилла оставили в самом центре города, где много, очень много отражающих поверхностей. Похитители знали, что далеко ему не уйти. Скорее всего ни говоря ни слова шли рядом с ним, незаметно помогали и направляли его, чтобы перемещался в нужном направлении. Вымотали мальчишку, проморозили – это да, но не убили. И не собирались. Время знали, когда я с работы возвращаюсь, чтоб нашел его именно я. И я нашел. И ты нашел.
– А что если приманка здесь как раз я? – недоверчиво протянул Вадим, куда напряженнее, чем секунду назад, вглядываясь в широкоскулое лицо Антона. Особенно его озадачили два приметных шрама – у внешнего края правого глаза и с правой стороны под губой. У его отца тоже подобный имелся – только у виска. – А вы в счет моей жизни пытаетесь поймать некоего опасного преступника. Я ведь прав, так? Уверен, что прав. А мое мнение как же? Хочу я подставляться или не хочу?
– Работаем на опережение, Вадим Андреевич, – успокоил его Арадный настолько невозмутимым тоном, что Вадима начало колотить изнутри от захлестнувшего напряжения. – Используем стратегию «Хитрый ход». Не подставишься.
– Хитрый здесь вы, Антон Александрович, – насторожился Вадим, из последних сил держа себя в руках.
Вадим не верил в такие совпадения: про «Хитрый ход» он уже однажды слышал. Тогда не успел проверить, правду ли говорил отец, а сегодня так и вовсе не торопился. Он на улицу в ноябрь хотел, а его до того открыто втягивали в операцию спецслужб, что крепиться и не бунтовать с каждой секундой становилось все сложнее. На отражения сильно походило, когда и сам не осознаешь, что ты уже внутри них. Наседают на тебя видения, давят, требуют плату собой и не отпускают. Вот только из отражений, Вадим уверен, друзья помогут выйти, если сам не справится, – проверено вот только час назад, – а из «Хитрого хода» кто?..
– Говорю же, сыщик, как отец, – холодно хохотнул Антон и, оттолкнувшись от стены, в два шага оказался в соседнем коридоре. – Не зря тебя для службы готовят, Вадим Андреевич. Я все сделаю, чтоб после окончания обучения, ты пришел ко мне в отдел. Уверен, сработаемся.
– Я будущий юрист, – возразил Вадим, как и раньше, не поддаваясь чужим убеждениям. – Служить не собираюсь, Антон Александрович.
– Увидим после, Вадим Андреевич, – не огорчился Арадный, вернувшись к гостям с сотовым в руках. Потом весомо добавил: – И еще, важное, Вадим Андреевич: закончи сегодня там же, где начал.
– Что? – стараясь держаться таким же бесстрастным, как и собеседник, спросил Вадим.
– Где начал, – терпеливо повторил Антон. И внезапно удивил, плавным движением руки изобразив в воздухе пологую дугу – не иначе городской пешеходный мост. – От дьяволят ноги растут.
– Или от козлов, – невесело хмыкнул в ответ Вадим.
Это была опасная ставка с его стороны – вот запросто повестись на уговоры совершенно незнакомого человека и ввязаться в непростое расследование. Однако других вариантов узнать подробности и про осколки, и про «Хитрый ход» одновременно, он пока не видел.
Он, конечно, понял важного собеседника, хорошо понял – набережная. Антон, похоже, о ней тоже что-то знал. Вот только доверием к капитану полиции Арадному Вадим пока не проникся.
– Там мы прикроем, если что, – уверил Антон, быстро настрочив в мессенджере сообщение и с довольной ухмылкой отправив его. – И отобьем, если потребуется, и от тех, и от других.
– Я закончу, – согласился Вадим. Однако тут же придирчиво напомнил: – Прикрыть не забудьте, Антон Александрович. А то вдруг другие тоже опережать умеют.
– Говорю, же, сыщик, – ушел от ответа Арадный, успев при этом галантно подать руку Алисе и помочь ей подняться. – Встретим вас троих по ту сторону набережной, где битые зеркала. Только не спускайтесь к реке, держитесь там, где светло. Вас подвезут.
Сыщик, как же. Другое здесь что-то кроется. Тем не менее, спорить Вадим не стал, промолчал и кивнул. Ничего не понимающему Артему указал взглядом на дверь, и сам, застегнув молнию на куртке, первым направился к выходу. Друзья следом за ним.
Вот прямо сейчас он и развеет сомнения о приманке: либо Антон правду говорит, либо нет.
Когда дверь квартиры Арадных захлопнулась за спиной, Вадим собрался, отодвинул липкую тревогу на неизменное «после» и так внезапно остановился у самой верхней ступеньки лестницы, что Алиса, не ожидавшая этого, налетела на него и озадачилась. Перемешались эмоции на ее светлом лице – глаза большие, взволнованные. Чего он хотел от нее, и сам, кажется, не знал. Да все он знал. Шагнул ближе, заправил растрепавшуюся светлую прядь волос ей за ухо и уверенно произнес:
– Алис, я не хотел тебя обижать. Не хотел и не должен был. Вернуть я ничего уже не могу, не могу и исправить. И все же: я был не прав, и признаю это. Простишь меня?
Алиса недоверчиво прищурилась и, скрестив руки на груди, нахмурилась, а минуту спустя пожала плечами, залившись румянцем, и ответила:
– Прощаю, только больше никогда со мной так не разговаривай. Ты на психа похож, когда выходишь из себя. А ты, Вадим, не такой. Я точно знаю.
– А какой я? – хмыкнул Вадим, пытаясь выдавить из себя хоть подобие улыбки. Получалось пока не очень.
– Настоящий, – она бережно провела пальцами по его плечу и скользнула по руке к ладони.
– Только не молчи больше, – мягко попросил он. – Ладно?
– Не буду, – в тон ему согласилась Алиса, скромно улыбнувшись.
Выждав пару секунд, он сжал ее руку в своей и двинулся вперед. Она не отставала, снова заражала его наивностью, возрождая тонкую связь, чуть напуганную нетерпением Вадима. А он и не возражал – заражался.
– Ну ты даешь, Верес! – хмыкнул Артем, который шел позади «неразлучной парочки», нарочито утомленно закатив глаза. – Я помогаю Алисе. Все такое. И только.
– Тема, – предостерегающе протянула Алиса и, оглянувшись на брата, послала ему весьма красноречивый взгляд.
– Замолчи уже, Темыч, – поддержал ее Вадим.
– Это понятно, – кивнул Артем, не удержавшись от смешка. – Другого ответа от тебя, Верес, не ожидал.
Снова этажи, подъезд, дверь. Прошли сквозь тоскливый двор и дальше по улицам города через изморось и пронизывающий ветер на набережную – на то же место, откуда начали. Вот уже и знакомый пешеходный мост остался позади, и друзья остановились. Дождь усиливался. Быстро стемнело и похолодало.
На самом мосту, который притих за спинами, было светло. Ведь желтый свет фонарей успешно отвоевал у позднего ноябрьского вечера свое пространство над рекой. Здесь же, по ту сторону набережной, торжествовал сумрак. Черные стволы деревьев казались безобразными изваяниями неумелых творцов. Остатки листвы на голых ветках тягостно шуршали в тишине надвигающейся ночи и вселяли в путников только тревогу. Да и сама река была неспокойна: не дремалось ей. Она словно захлебывалась собственными волнами. Набегала на набережную, всхлипывала, жамкала в зарослях пожухшей травы и даже заливалась на бетонный выступ, словно пыталась зацепиться за него и задержаться ненадолго, но не выходило – она срывалась и вновь сползала в необъятное русло. Хитрых людей и река, похоже, опасалась, потому быстро затихала.
Ребятам оставалось только дождаться машину, что вот-вот подъедет и увезет их в школу. И ведь все это могло пройти весьма спокойно. Но не прошло…
Внезапно у воды раздалось звяканье, а потом хлюпнуло в бурьяне, где сегодня Вадим и сам наступил в грязь. Это ему совсем не понравилось. Он вгляделся во мрак, где чавкнуло, и прислушался. И тут тишину прорезал лязг, а у бетонной стены, где в темноте притаились недожаренные то ли дьяволята, то ли козлы, мелькнул блик света. В тот же миг Вадим остановился, но Артем, шедший вслед за ним, этого не заметил. Он случайно толкнул друга в спину, потом неуклюже замахал руками, в попытке не свалиться плашмя, и спихнул его с лестницы. Вадим не удержался и, ссутулившись, проехал далеко вниз, с шумом обрушив часть ветхих ступеней. Ну а справа снова юркнул блик. И парень уже точно знал, что это – зеркало. Там, чуть дальше, есть куча ненужности из старых оставленных в забвении зеркал.
– На мост, быстро! – крикнул Вадим Артему. – Алиску уводи!
Артем не растерялся, ухватил сестру, шедшую последней, за руку и рванул что было сил вверх по ступеням.
Зеркала! Вадим с зеркалами тоже умел обращаться. Только с собой такое не прихватил, а здесь, на набережной, они были. Но чтобы добраться до них, требовалось рискнуть. И он рискнул – секунда, он собрался и спрыгнул. Однако приземлился не слишком удачно – оступился, и его потянуло к земле. Уперевшись ладонями в шершавый бетон, он оттолкнулся, подскочил и рванул вперед, не оборачиваясь.
– «Хитрый ход», говорите, – пропыхтел на бегу Вадим. – Отобьем, если что. Только вот здесь и сейчас, кто хитрый? На кого ход сделали? И где те, кто отобьют?
Пронырнув сквозь пучки бурьяна в собственный рост, он перескочил через грязь, в которой увяз днем. Очертания кучи ненужности виднелась впереди, и добраться до нее представлялось проще простого. И тут откуда ни возьмись перед его лицом из полумрака рывком прочертило острие осколка. Вадим уклонился, подался назад, но не устоял и ухнулся на спину. Плиты мостовой неласково приняли его. Боль мгновенно пронзила поясницу и впилась в шею. И хотя он тут же прогнулся чуть вверх и уперся руками в бетон, подняться так и не успел. Чужая нога в тяжелом резиновом сапоге придавила ему шею – другая грудь.
И тут Вадим понял, что допустил ошибку. Нужно было сразу же собраться, взбунтоваться и вырваться, а он в первые секунды растерялся. Потом он опомнился, конечно, и дернулся к стекляшкам, что валялись в полуметре от него, но момент был упущен. Да, он жестче скреб землю, пытаясь дотянуться до колкой кучи, старался вывернуться и освободить горло, но ему не позволяли.
– Ну же! Ну! – зло прохрипел он, не оставляя попыток добраться до осколков. – Дорого же плачу вам, помогите! Давай, давай, давай же!
Наконец нащупав холодное лезвие и сграбастав его в ладонь, Вадим сжал его, замахнулся и вонзил острием в лодыжку обидчику – сильно вдавил и тут же выдернул. Нападавший вскрикнул, давить на глотку жертве перестал и отшатнулся в сторону. Вадим обхватил шею руками и закашлялся. Потом сгруппировался, чтобы вскочить на ноги, но удар по голове сорвал последний из его планов – сорвал все. Ведь после удара мрачность ненастного вечера мгновенно рассыпалась в прах, и Вадим лишился чувств.
Когда же он пришел в себя, время для него потеряло смысл, точность и постоянство. Оно изменилось до неузнаваемости и необратимо переродилось в боль над глазом. Ему бы дотронуться до разбитого виска, но его руки выше запястий притоптали к мокрой земле кроссовками. Ему бы воды глоток. И как ответ на его безмолвные мольбы о ней, на лицо летели крупные капли неторопливого дождя. Он силился поймать их непослушными губами, а самого холод насквозь пробирал.
Ну а потом его разбитую голову за волосы грубо дернули назад, и над собой он увидел четверых крепышей в темной одежде, в кожаных перчатках, в вязанных шапках-масках. Лиц нападавших он не рассмотрел, только зияющие чернотой прорези для глаз и рта. А еще у одного из нападавших в руках блестел осколок зеркала.
Не сработал, видимо, «Хитрый ход». Или сработал, а Вадим оказался той самой приманкой, о которой так много и напыщенно распинался Антон Александрович Арадный. Похоже, взяли и подставили неопытного еще даже не сыщика под хищных Козлов, а отбить не удосужились. Доверие, что осторожно зарождалось внутри него, там недоразвитым и осталось.
То, что его убьют без жалости, Вадим прекрасно понимал. Однако принять происходящее не получалось. Ровно до того момента, как преступник замахнулся стекляшкой и вертикально направил ее острием Вадиму в грудь. А потом был удар – болезненный и страшный…
Под ребрами будто пламя полыхнуло, и Вадим вскрикнул, но чувств не лишился. Тело его сразу обмякло, стало будто ватным, не его совсем – или ему так просто казалось. А еще его не покидало ощущение, что он падает – стремительно падает в холод и темноту…
У стены с «козлами» внезапно уныло блеснул тот самый обидчивый осколок старого зеркала, словно прощаясь…
Зачем бьют зеркала?..
Зачем убивают?..
Глава 7. Ты ошибся
Сообрази Вадим с первых же секунд, что вновь попал в отражения, – а он находился именно внутри них, – то был бы куда осторожнее. Однако он разобрался в происходящем ни сразу, и потому за невнимательность мог вот-вот поплатиться.
– Кто-то собирает осколки… – шепотом выдохнули Вадиму в затылок.
Очень интересно… У него и без того голова распадалась на части, а тут снова надоедали с загадочными стекляшками.
– Что такое осколки? – непонимающе выдохнул он, крутанувшись на месте в почти непроницаемой темноте. – Может, объяснит хоть кто-то?
Неопределенность с некими осколками раздражала и сбивала с толку, назойливая до тошноты пульсация у левого виска не давала сосредоточиться, однако пристально вглядевшись в полумрак впереди, Вадим обнаружил, что перед ним лестничный марш. Он попятился и пошарил руками в потемках, но ни во что не уперся.
– Ну надо же, – раздосадовано пробубнил Вадим, так и не решившись сделать шаг. – Здесь нет стен. А лестница есть. Похоже, на отражения… Именно! Отражения снова путают меня. Или я просто сошел с ума. Фрей рассказывал, что такое иногда случалось с теми, кто говорил с ними…
Когда глаза чуть привыкли ко мраку и стали, наконец, различать очертания предметов вокруг, Вадим кое-что рассмотрел – просторный сумеречный холл, причудливые квадратные колонны в его центре, размытый силуэт турникета и стола рядом с ним, две низкие длинные лавочки.
Ну а после межэтажным пролетом выше померещился слабый блик света, и Вадим тотчас направился в его направлении – правда добрался туда далеко не сразу. Сначала подошвой кроссовка он осторожно нащупывал каждую очередную ступеньку и только потом поднимался. Нудный хрип из-под ног предательски выдавал его в почти непроглядном здесь, подвывал в такт шагам и тут же так странно поскуливал, будто побитый щенок. Тем не менее Вадим не отступал, и взбирался все выше, шаря руками вокруг себя, пока не отыскались деревянные перила. Еще шаг и еще. Вот уже и едва видимая лестница осталась позади. Она замерла в темноте за спиной и скрипы ее стихли. А юный сыщик обеспокоился, ведь впереди показалось помещение, напоминающее коридор, в конце которого из узкой щели в углу сочилось освещение.
Опасливо идти вперед и при этом пытаться нащупать стены оказалось бессмысленной затеей – Вадим так и не дотянулся до них, хотя вполне четко их видел. Потому остаток пути он продвигался крадучись, переступая с ноги на ногу, как по туго натянутому канату, словно боялся оступиться и свалиться. Как вдруг прямо на него из темноты вырвалась незапертая дверь, выкрашенная в белый цвет. Ни секунды не думая, он чуть пихнул ее ногой и вошел в комнату.
Это было странное место – просторная аудитория с высоким потолком и тремя огромными окнами в деревянных рамах без занавесок, в левом дальнем углу которой жался массивный потрепанный шкаф из темного дерева. Мутный свет, который проливался отсюда в коридор, оказался ложным. Всего лишь фонари с улицы нехотя делились им с дремлющими апартаментами, а те сквозили им во всевозможные отверстия.
– Похоже на обычный класс, только без парт и доски, – задумчиво протянул Вадим. И тут же воскликнул: – Ну конечно, и почему только сразу не догадался! Я же в своей школе, которую успешно окончил не так давно. Только она словно из прошлого века. Значит, я все же отражениях… Ну, наверное…
Пройдя еще чуть вперед, он добрался до одного из окон и, не дотрагиваясь до него, выглянул на улицу: знакомый двор и само здание снаружи. Все верно, он на верхнем этаже школы, а освещение – подсветка со стен фасада. Вот только, где именно находился класс, он не понимал. Потому шагнув ближе, он уперся ладонями в раму, а лбом в стекло, разглядывая соседние помещения. Когда же чуть сильнее надавил, послышался хруст, а из-под правой руки его по прозрачной поверхности побежала широкая трещина, разделяя ее на две неравные части. И тут же появилась вторая. Следом еще одна. И еще. Их становилось все больше, и они оплетали стекло в хитроумный узор, мерзко шурша. Казалось, совсем немного, и рухнет оно с высоты и погребет под собой незваного гостя. Вадим, конечно, попятился. Однако и на соседнем окне, и том, что самое дальнее от двери, раздался уже знакомый хруст, дальше скрежет и звон.
– Кто-то собирает осколки… – не успокаивались у Вадима за спиной.
Броситься к выходу и немедленно покинуть класс было бы лучшим решением, но вместо этого он ссутулился и заткнул уши руками. Бьют стекла! Кто бьет и зачем?.. Вадим не понимал.