Абсорбент. Маньяк, который меня любил

Но понимания ее недовольство не вызвало. И классная руководительница, и мама не раз укоряли ее за брезгливость к болезненному мальчику. И, не иначе как для того, чтобы преподать ей урок, учительница оставляла ее рядом с Коленькой и в следующие четверти, а потом, похоже из чистой вредности, передала вместе с Коленькой классной руководительнице пятого класса, Ольге Сергеевне.

Аня хотела сидеть со своей подружкой Ритой, кажется, плакала и стучала ногами, но в ответ получила только поджатые недовольно губы классной, которая пожурила, мол, ты же девочка, как можно так себя вести? И потом, она хорошо влияет на мальчика. Или он на нее. И Ане пришлось смириться.

А потом Коленька влюбился.

Аня поставила вариться новую турку кофе. Чтобы передохнуть. Передернула плечами, стряхивая с себя гадкие воспоминания. Понимал ли этот следователь с таким внимательным взглядом, как ей было мерзко? На словах все выглядело совсем не так. Казалось, будто все нормально. Когда Аня проговаривала это вслух, у нее самой создавалось впечатление, что она себя просто накрутила. Но воспоминания никуда не делись. И чувства были такими же сильными, как в детстве.

– Я так понимаю, влюбился он именно в вас, – прервал тяжелое молчание следователь. Аня кивнула, так и стоя к нему спиной, но следующие слова заставили ее замереть. – И тогда он стал нарочито душить вас этой любовью, показывая ее больше другим, чем вам, так?

Аня обернулась и снова окинула следователя взглядом. Что она упустила? Он был как она или… как Николай?

У следователя легонько дрогнул краешек губ – слабый намек на улыбку.

– У меня невеста работает в школе, – пояснил он. – Учителем физкультуры. Именно на ее уроках больше всего клоунских выступлений таких вот влюбленных.

Он сделал жест кавычек пальцами и продолжил:

– Не секрет, что с любовью это не имеет ничего общего. Это как курить за школой. Кто-то показывает свою взрослость, таскаясь с сигаретами или вейпом, а кто-то демонстрирует, что уже всерьез интересуется девушками.

– А вы что делали, курили или заигрывали с девочками? – Аня и сама не знала, зачем спросила. Что ей за дело до этого следователя, которого она наверняка больше не увидит. Но его уверенность ее разозлила. Тоже мне, великий психолог! И Аня не знала, злится она на него, на его неизвестную невесту или на то, что вокруг нее тогда не было таких понимающих взрослых.

Следователь чуть прищурился.

– Тогда мне было не до этого, а позже никого уже нельзя было удивить чем-то таким. У меня как раз появились брат и мачеха, этим я и был занят.

– Простите, – буркнула Аня, сообразив, что влезла во что-то очень личное.

Игорь Валерьевич чуть приподнял удивленно брови.

– Вы спросили – я ответил, Анна Максимовна, ничего страшного, – мягко произнес он. – Так что там было дальше?

Аня поняла, что ей действительно хочется все рассказать. О том, как Коленька преследовал ее своей любовью, пытался взять за руку, поцеловать, а когда не удавалось, хватал ее учебники, ручки и пенал, целовал или даже облизывал их. В классе все смеялись. Но почему-то не над Колей, а над ней. Над ее паникой и отвращением, когда она шла мыть или вытирать свои вещи, когда пыталась отодвинуться подальше за партой.

Она сумела убедить маму, что не пойдет больше в школу, если ее не пересадят от Коли. И только тогда ей наконец разрешили пересесть. Но это не помогло…

Аня прервала рассказ через час или полтора, чтобы налить воды. Кофе в нее больше не лез, как, похоже, и в следователя. Полупустая чашечка так и стояла перед ним недопитой.

Глянув на часы, Аня мельком подумала, что у Игоря Валерьевича уже закончился рабочий день, и рассердилась на себя. За то, что беспокоилась о чужом времени, за то, что разболталась, и непонятно, слушает ли ее вообще следователь или отключился где-то в районе восьмого класса и теперь просто профессионально смотрит с умным видом, а сам думаем о своем.

Словно в ответ на эти упаднические мысли Игорь Валерьевич едва заметно мотнул головой, стряхивая сонное оцепенение, и произнес:

– Анна Максимовна, у меня остался последний вопрос. Почему вы утверждаете, что сами во всем виноваты?

У Ани было такое чувство, словно она открыла теплый душ, а попала под обжигающе холодный. Она поняла этот его взгляд. Да и вопрос был так построен, что сомнений не оставалось. Следователь слушал не из желания найти какую-то зацепку и даже не из интереса. Он просто пытался понять, логично ли она выражает свои мысли и не понапридумывала ли всякого. Одним словом, чокнутая она или ей и вправду есть чего бояться.

Но злость на него быстро прошла. Она все равно уже почти дошла до того, чтобы считаться душевнобольной со всеми своими страхами, и не его вина, что она ждала от слушателя понимания. Всерьез. Ничего себе, как она отчаялась! И это тоже не проблемы этого следователя, если уж на то пошло.

Она выпила полстакана холодной воды и выдохнула:

– А мы почти дошли до этого. В одиннадцатом классе мы начали с ним встречаться.

Она внимательно смотрела Игорю в глаза, пытаясь понять, что он чувствует. Разочарование? Удивление? Но он лишь моргнул, а потом кивнул каким-то своим мыслям.

– Почему? – произнес он и поспешил уточнить: – То есть были ли еще какие-то причины, кроме, как в известном анекдоте, простите за грубость, проще дать, чем объяснить почему нет?

Аня против воли хихикнула и покачала головой.

– И это тоже, конечно, – согласилась она. – Тяжело сопротивляться, когда подруги считают, что такой любви больше не встретишь и надо быть круглой дурой, чтобы игнорировать это, мама думает, что я напрасно выпендриваюсь и воображаю, что встречу какого-то принца. Ну да и в школе все к тому времени знали, что Коля от меня не отступит, и встречаться со мной никто не решался. А вне школы…

Аня никому об этом не рассказывала и замолчала, пытаясь убедить себя, что это не имеет отношения к Коле и их истории. Столько лет прошло, столько куда более неприятных вещей с ней случилось, а эти липкие прикосновения полузнакомого парня на дискотеке в лагере она помнила до сих пор. Он успел залезть рукой под кофточку и бесцеремонно сунуть язык ей в рот, но Ане этого хватило. Она сбежала раньше, чем он отважился на что-то большее. По сравнению с этим грубым почти незнакомцем Коля и впрямь казался верхом галантности и романтики. Она больше не ходила на дискотеки в ту смену, избегая и того парня, и новых попыток завязать какие-то отношения. А когда начался последний учебный год и она столкнулась с грустным, как у брошенного пса, взглядом Коли, что-то дрогнуло в ней, и она решила, что хуже не будет. Ошиблась. Стало хуже.

– Можете не продолжать, Анна Максимовна. – Игорь Валерьевич понимающе улыбнулся, чуть дрогнув краешками губ. – Я тоже был мальчиком-подростком, и не так уж давно. Полагаю, большинство из нас в этом возрасте весьма неприятные личности.

– Да, пожалуй, что так. – Аня улыбнулась в ответ и тут же одернула себя. Ее за это всегда ругала мама. Улыбаться мужчинам – это провоцировать их, тот же самый флирт. По мнению мамы, именно так она привязала к себе Коленьку, хотя Аня не могла вспомнить, чтобы хоть раз улыбнулась ему.

– Ну и к тому же он сильно вытянулся за лето и стал выше меня, – добавила она. – Это ведь был последний год, потом мы должны были все разбежаться, разъехаться куда-то.

И снова она получила едва заметную понимающую улыбку.

– Не вышло, – не спросил, а утвердительно произнес Игорь Валерьевич.

– Не вышло, – согласилась Аня. – Все, кто… связан с этой историей, жили поблизости и поступать никуда не уехали. А Колю и в армию не забрали. Из-за меня.

Следователь никак не отреагировал, но Аня знала, что он ждет объяснений, и не стала тянуть драматическую паузу.

– На выпускном подруга закатила мне скандал, когда мы пришли вместе с Колей, – пояснила она. – Я согласилась встречаться с ним при условии, что мы не будем это сильно афишировать. А так он ходил за мной постоянно и раньше. Так что Рита приняла за шутку, когда я ей и другим подругам во всем призналась. А на выпускном она поняла, что это правда.

– Она была влюблена в него? – уточнил Игорь Валерьевич. В кармане у него призывно тренькнул телефон, уже раз шестой, наверное, но он даже не опустил взгляд, хотя лицо его чуть дрогнуло.

«Невеста небось, – с легким удовлетворением и в то же время завистью подумала Аня. – Беспокоится».

Ей стало грустно. Ваха позвонил ей, когда она доехала до дома, убедился, что она там, и все. Теперь позвонит только утром, чтобы она не проспала. И все.

– Да, – ответила она на вопрос. – Но мне почему-то никогда не говорила. А к тому моменту я и сама думала, что пора это прекращать.

Она не удержалась и пожаловалась:

– Как оказалось, встречаться с ним еще утомительнее, чем отбиваться от преследования. Я постоянно чувствовала себя каким-то предметом поклонения.

Аня прикрыла глаза, по лицу ее пробежала судорога. Об этом она тоже не хотела говорить. Разве этот, без сомнения, счастливый мужчина сумеет понять, в чем проблема? Коля ведь не бил ее, вообще не причинял боли. Он просто беспрестанно касался ее. И облизывал. Как собака. Нет, следователь не поймет. Она не смогла рассказать об этом счастливой невесте Диане, не сумеет рассказать и этому счастливому жениху. Когда тебя касаются языком не там, где приятно тебе, а везде. Каждого кусочка кожи, отчего тебе мокро, странно и стыдно.

К счастью, Игорь Валерьевич и не пытался расспрашивать об этом.

– Он стал вашим первым мужчиной? – сухо спросил он и тут же извинился: – Простите, Анна Максимовна, но…

– Я понимаю. – Аня кивнула. – Да.

– Итак, что же произошло после скандала с вашей подругой? – уточнил следователь быстро, словно пытаясь отвлечь ее от заданного ранее вопроса.