Прыжок в бездну

– Взаимно. Надеюсь, ещё увидимся как-нибудь, – высказался Аапо, и у Дианы замерло сердце. Ей бы очень хотелось…

– До свидания, – попрощалась она.

– А где Лео? – вдруг спросил Аапо.

– Он спит, в своём номере… Ладно, Аапо, мы пошли.

– Пока, – успела сказать Света, потому что подруга стремительно потащила её к выходу, не обращая внимания на появившуюся на лице Аапо растерянность от её ответа.

– Ты мне можешь сказать, что случилось? – уже на улице потребовала объяснений Светлана.

– Я спала с Лео, понимаешь?! – воскликнула девушка с надрывом в голосе.

– Что? – побледнела подруга.

– Я спала с Лео. Но это ещё не самое страшное, – повторила Диана. – Похоже, я, как дурочка, влюбилась в него.

– Ты спятила? – возопила Света.

– Я не понимаю, как это произошло, – оправдывалась Диана. – Он совершенно очаровал меня, его глаза…

– Зачем ты с ним спала?

– Так тебя это больше всего волнует, – усмехнулась девушка.

– Ты ведь знала, как он мне нравится! Ты ведь даже никогда не видела его до сегодняшнего дня! Да, я заметила, что он неравнодушен к тебе, но это была просто страсть, а ты воспользовалась ею, чтобы досадить мне. Ведь ты специально это сделала, верно?! – кричала Света.

– Что ты несёшь? – спокойно спросила Диана.

– Я несу?! – девушка с гневом смотрела на подругу. – Ну, знаешь ли!..

Мимо проезжало такси, и, притормозив его, Светлана уехала прочь, оставив Диану в совершенном одиночестве на пустынной улице.

– Ну вот, ещё и подругу потеряла, – сказала сама себе девушка и медленно побрела по тротуару.

Снег по-прежнему падал, пытаясь скрасить горькие минуты Дианы своей неземной красотой. Только она совсем не обращала на него внимания. Она вспоминала минувший вечер, словно всё это происходило не с ней, и плакала, дав, наконец, волю слезам. Как угораздило её так влюбиться в человека, который никогда не будет с ней? Как могло так случиться, что именно он стал той сладкой болью, которую она уже столько раз проживала на сцене и ещё никогда в жизни? И как теперь ей жить с этим чувством, переполнявшим всё её существо? Ни одного ответа не могла дать себе она. В висках стучало только глупое слово: любовь…

III

Утром следующего дня Диана заставила себя подняться. Совершенно не хотелось вставать, но нужно было идти на репетицию. Собственно, девушка пропустила бы её, если б не главная роль, которую она играла в новом спектакле. Молодой, но весьма талантливый режиссёр Матвей Гречихин взял пьесу неизвестного автора. Задумка была дерзкой. Драма вроде бы проста, банальная история о любви, но страсти в ней царили нешуточные, присущие героям ни больше ни меньше, но самих Островского, Чехова или даже Шекспира. Данной постановкой актёры должны были показать, что и в наше время можно чувствовать глубоко, любить, как в последний раз, что любовь – это самое главное, что есть в жизни. Здесь требовался надрыв, боль необходимо было пропустить через себя, чтобы зритель показал все те эмоции, которые прячет сегодня где-то глубоко в душе под семью замками. Почему-то режиссёр решил, что Диана справится с подобной ролью. На ней лежала основная нагрузка, её игра должна вести за собой актёров. И сегодня была первая читка. Её нельзя было пропускать, иначе роль отдадут какой-нибудь другой актрисе, претендующей на место примы в этой постановке. Не часто Диане выпадала такая честь, и она должна была доказать, что не зря удостоилась её.

Разбитая, словно ваза, купленная ещё вчера, Диана пришла на репетицию.

– Слышал о твоих подвигах. Браво, подруга, не ожидал от тебя ничего подобного. Воистину, в тихом омуте… – встретил её один из актёров театра Семён Татарский.

– О чём ты? – удивилась Диана.

– Как о чём? О твоём романе с лидером Lintu. Круто!

– Ты больной? – воскликнула девушка. – Что за бред?!

– Ой, только не отпирайся. Папарацци тоже не спят. У меня есть парочка знакомых. Один из них фотки мне сегодня показал. Прикольно!

– Что за фотки? – насторожилась Диана.

– Где вы в снежки играете.

– Ну и что? – вздохнула с облегчением Диана.

– Мне рассказывали, вы потом с ним вдвоём в номере уединились, не так ли? – сказал насмешливо коллега.

– И что? Тоже есть фотки? – улыбнулась Диана, делая вид, что ей совершенно безразлична эта информация.

– Нет, но…

– Вот и оставь свои выводы для себя, ладно? И как первоисточник я тебе скажу – между нами с лидером Lintu ничего нет, – закончила Диана и отправилась в гримёрку.

– Но это ещё не доказывает, что ничего не было, – крикнул ей вдогонку Семён.

Диана промолчала, зная, что он, безусловно, прав.

Вся труппа собралась через несколько мгновений, и режиссёр попросил вложить максимально эмоций в текст, чтобы он смог оценить, насколько верен был его выбор в пользу того или иного актёра. Пробегая глазами свою роль, Диана вдруг впервые для себя обнаружила, что её чувства странным образом дублируют чувства её героини. Каждое слово о любви было сказано о ней. Почему же прежде, читая эти строки, она не замечала подобного? Появилось ощущение, что роль писали именно с неё. Какая глубина была в этих словах, сколько скрытых эмоций и боли! Передать всё это девушке не составило особого труда, ведь то же самое творилось и с её сердцем.

Но свой монолог Диана начала несмело, словно несколько стыдясь таких сильных чувств, которые испытывала и на сцене, и в жизни. Когда же слова, так тонко передающие её боль, уже нельзя было произносить без эмоций, она заплакала и читала текст сквозь пелену слёз:

– Иногда мне кажется, мы с тобой словно на разных планетах… Но ведь в жизни случаются чудеса, и всё может быть, почему же мы так далеки друг от друга и просто не можем быть вместе?.. Ты рядом со мной, ты всегда рядом со мной, даже когда тебя, на самом деле, и нет. Ты рядом, я чувствую твоё дыхание, я слышу твой голос, я знаю, чем ты живёшь, я чувствую так же, как и ты. И мне необходимо разговаривать с тобой, вот так в совершенном одиночестве. Душа требует, сердце волнуется… Когда я смотрю в твои глаза… Они лишь на фото, но, мне кажется, ты слышишь и понимаешь меня. Я пытаюсь заглянуть в твою душу, в твоё сердце, пытаюсь узнать тебя, хоть ты так далеко! Нет, от тебя мне ничего не нужно, ни в коем случае! Я была б счастлива, если б ты просто иногда появлялся на горизонте. Воздушного поцелуя твоих чувств было б достаточно мне. Разум всё время напоминает мне, что этого никогда не случится, но жить, осознавая это, невозможно! Я не хочу слушать разум, не хочу… Я верю сердцем и слушаю сердцем. Глупо? Не спорю. Но мне нечего стыдиться, пусть глупо! Я знаю, пора чудес и безоблачного детства давно миновала, но я верю, где-то глубоко в душе, но верю… Наперекор всякому рассудку, наперекор судьбе верю, хочу верить, что моей мечте всё же суждено сбыться… А если нет… Что ж, твоя улыбка, твой взгляд даже на расстоянии согревают моё измученное сердце, растапливают льдинки, образующиеся от суровых тягот бытия…

Диана взглянула на режиссёра, чтобы увидеть его реакцию – не слишком ли сильно эмоции переполнили её слова? Он ошеломленно смотрел на неё в ответ и вдруг стал аплодировать. Сначала один, но вскоре к нему присоединилась и вся труппа. Вытирая слёзы, Диана смущённо улыбалась.

– Вот это и покажешь мне на премьере, поняла?! – воскликнул режиссёр. – Не меньше!

Что могла ответить Диана? Она только кивнула и снова уткнулась в текст, пытаясь скрыть от присутствующих бурю эмоций, которую у неё самой вызвал этот монолог. Впереди ещё много сцен, нужно было собраться и продолжить читать.

В спектакле её возлюбленного играл уже известный актёр Всеволод Нижегородцев, любимец женской публики, поистине красивый мужчина. Высокий жгучий брюнете карими глазами, правильными чертами лица завоевал симпатии и популярность уже в своём дебютном спектакле и теперь считался весьма востребованным актёром. Он рвался в столицу, мечтал играть в кино, и художественному руководителю стоило немалых усилий удерживать его в своём театре. Актёр он, конечно, был посредственный, но его внешность компенсировала все недостатки игры.

Спектакль назывался «Путеводный свет». Герои Дианы и Всеволода испытывают друг к другу сильную страсть, когда впервые встречаются, и даже проводят несколько чудных мгновений вдвоём, но всё равно так и не будут вместе. Слишком разные судьбы, жизни, другие обстоятельства не дают им наслаждаться близостью друг друга до конца своих дней, отсюда вся трагичность этой любви, жгучая страсть и каждое мгновение вдвоём как в последний раз. Это был словно прыжок в бездну, от которого захватывало дух так, что не думалось даже о последствиях. Чтобы постановка увлекла и оставила хоть какой-то след, нужно было много работать над образами, полностью вжиться в свою роль и забыть о себе настоящем. Уже в процессе работы над спектаклем режиссёр понял: его неминуемо ждал бы провал, если б не игра Дианы. Что-то невообразимое случалось с ней, она словно преображалась, когда выходила на сцену и говорила свой текст. Всеволод не тянул роль, он не мог прочувствовать её так же глубоко, как Диана. Своей игрой она вытягивала партнёра за уши, а остальные тянулись за ней, пытаясь хоть немного соответствовать тому накалу, который показывала она.

Для Дианы же каждая репетиция была и пыткой, и настоящей жизнью одновременно. Она знала, о чём говорит, она видела эту историю через призму собственной любви. Столько эмоций она не переживала никогда и возвращалась домой совершенно опустошённая.

Однажды после репетиции, когда она приходила в себя в своей гримёрке, к ней зашёл Всеволод.

– К тебе можно? – спросил он.

– Да, а что ты хотел? – поинтересовалась Диана, поправляя макияж.

– Слушай, расскажи мне, как ты это делаешь? – вдруг выпалил мужчина.

– Что именно? – не поняла Диана, изумлённо взглянув на него.