МЫ НЕ СПИМ!

***

Поле футбольное в «Орлёнке» за околицей лагеря находится. Ну как поле. Поляна большая и ровная, вокруг неё лавочки наколочены и ограждение из хлипких досок. Доски эти сломаны в нескольких местах вероломными коровами из соседнего села. Бурёнки вечножующие-ненасытные, круторогие и крутобокие, словно трактора бороздят наше поле несчастное. Побродят по нему и оставляют за собой рытвины и большие лепёхи навозные. Малёк перед тренировкой бегает с лопатой и ловко так эти лепёхи за забор бросает, а Ваня с Витей рытвины заравнивают старательно.

Уж так всем нам надоело с коровьим бесчинством бороться, что пошли мы с ребятами из команды к завхозу лагерному – Парамонову и стали просить материал для починки забора.

Парамонов тот ещё жук. У него и гвоздика кривого не выпросишь. Да и не стал он с нами разговаривать. Отправил куда подальше, да ещё и дулю скрутил знатную, ну чтоб у нас сомнений вообще никаких не было насчёт досок. Не даст! Вот если тренер наш придёт и с уважением попросит, то тогда, может, и будет нам забор, а, может, и нет, не решил он ещё.

Тренер футбольный Осип Калинович у нас очень серьёзный мужчина. Он родом с Украины. Ходит по лагерю в вышиванке и просторных штанах. Ну, чисто казак – не хватает только чуба и нагайки за голенищем сапога. А вот усы знатные у него имеются – могучие и висящие чуть ли не до плеч. Он на флоте служил, а потом комиссовали его по здоровью. Ох, и дюже смачные обороты он выбирает, когда тренировки ведёт. Вот скажет: «Санько, родной мой, ещё раз по мячу промажешь, я тебе клещеногому голени выдерну, в тисочках выправлю, та обратно и вверну. Якорь мне в корму».

Наше рвение забор вокруг футбольного поля чинить – Осип Калинович всецело одобрил, но к Парамонову идти наотрез отказался. И тоже объяснять ничего нам не стал. А только скрутил две дули, позаковыристей, чем у завхоза, и прибавил от себя кое что. Ну, если кратко так – Парамонов гад, и сволочь первостатейная и ни в жизни, не дождётся он мироед, что тренер наш унижаться перед ним будет. Точка.

Вышли мы на аллею, что на линейку лагерную ведёт, сели на лавочку, грустим, значит. И слышим из кустов голос: «Не грустите, хлопчики, будет вам забор знатный, или, ж я не Осип Калинович Заходько. Медузу мне в пузу».

Ох! Обрадовались мы, сорвались в кусты, а там… Витя наш стоит, а больше никого. Что за чудо?!

– Витька, а куда Осип Калинович делся? Мы ж только что слыхали, он отсюда говорил? Ты видал его?

– Та никого туточки ни было. Поблазнилось вам, хлопцы. Карась мне в глаз! – Голосом тренера Витя отвечает, да так, похоже, что мы снова заозирались вокруг, а вдруг, и правда Осип Калинович рядом где-то.

А Витя так над нами хохотал звонко и долго, что даже икать стал от этого. Очень его наши физиономии ошарашенные развеселили.

– Парни, слушайте – у меня план есть, как нам Парамонова провести и материалы раздобыть, – хитрющие вишнёвые Витины глаза сияли вместе с его веснушками на лице от предстоящего удовольствия, – надо только тренера выманить возле окон завхозовых пройтись и дело в шляпе!

***

Витин план мы исполнили как надо. Малёк уговорил тренера после обеда до столовой дойти, вроде как всем тренерам молоко повара раздавать должны. А в лагере все знают, что после обеда Парамонов у окна своего сидит, и чай из самовара дует, чашек по пять, да всё с конфетами. Фантик развернёт, откусит кусочек, глазки свои осоловевшие закатит, да громко так швыркает чаем, смакует.

Осип Калинович, проходя мимо Парамоновского окна, кивнул ему неохотно, да и ушёл быстро за угол. И, тут как тут, Ваня выбегает и кричит ему вслед.

– Тренер! А вот пока вы тут и завхоз тут, попросите досок и гвоздей нам на забор. Вы ж обещали.

А Витька из-за угла за Осипа Калиновича его голосом отвечает.

– Уважаемый завхоз Парамонов. Заколупались мы всей командой лепёхи коровьи с поля футбольного отгребать. Будь ласка, отсыпь парубкам, что там надо. А то ж я до директора лагеря дойду и пожалюсь ему на жмотство твоё. Ёрш мне в штаны!

Завхоз всполошился не на шутку, что тренер до директора пойти собрался. Даже чай пить бросил. Вывесился из окна всем пузом необъятным своим, башкой потной вертит, а не видит никого. Но, всё ж, решил ответить для верности.

– Осип Калинович, дорогой вы наш, не надо никуда ходить! Я ребяткам всё выдам на складе. Вот прямо завтра с утречка после линейки и выдам. – Залебезил, заелозил по подоконнику животиной завхоз.

– Ну и добре. – Витя за углом даже покхекал, как тренер. – Ваня, Витя! Хлопчики мои коханые, завтра пойдёте на склад и получите всё по списку, что я вам подписал. Лады? Мне в пробоину воды!

Витька выбежал из-за угла, помахивая рукой, как бы Осипу Калиновичу на прощанье.

– Всё сделаем, как надо, не беспокойтесь, тренер. Коровы поганые больше не будут топтать стадион наш. Обещаем.

Ваня подошёл к окну, в котором продолжал висеть Парамонов и протянул ему список, который, якобы, тренер утвердил. Завхоз, нехотя, взял бумагу, по привычке закрякал недовольно, но поздно отступать, раз обещал, надо выполнять, а с Осипом Калиновичем шутки плохи, это ему хорошо знакомо.

– А верёвки вам на что? – Заворчал на Ваню Парамонов. – Вы коров привязать за хвосты к скамейкам собрались? – Неумело пошутил он.

– Мы калитку особой системы смастерим, – важно отвечал Ваня, поправляя свои круглые очки, прямо как профессор, – чтобы сама захлопывалась накрепко. Для этого верёвка нужна, мы её на противовесы наладим.

Завхоз ещё для проформы повздыхал, да и махнул на нас рукой. Мол, делайте, что хотите!

***

Наутро закипела работа!

Хотя, у нас до тренировок час всего был, да и вечером, после игр, понемножку, но дня за четыре мы хотели с забором этим управиться. А ещё, я увидел, да никому не сказал, что Ваня с Витей куда-то убегают всё время. Скажутся, мол, молоток подклинить или ножик очинить. И нет их. А ребята так увлекаются работой, что не замечают этого.

Может, дня про четыре починки это я размечтался. На поверку оказалось, что Парамонов всё ж решил свою вредность нам показать в чистом её виде. Выдавал нам материал как свой собственный. То есть, со скрипом, с маетой и волокитой. То гвоздей не доложит, то пилу не даст, а доски выдаст. Но мы терпели, потому, как уж очень красивый забор у нас получался.

Всю эту неделю у нас ещё шло первенство лагеря по футболу. Корпусов в лагере восемь, а команд девять. Девятая – девчоночья Светкина. И вот, хоть убейте меня, никак я не пойму, но всё ж добрались девчонки упрямые эти до финальных игр. Чудом, но обыграли все младшие отряды. Вот и осталось в итоге всего четыре команды: первого и второго отряда – старшие уже взрослые ребята, наша – сборного отряда, где я капитан, ну и Светкины девицы. Куда ж без них. Этот финал открывался игрой за третье призовое место. Должны были играть моя команда и команда девочек. Как же я волновался, переживал. Словами тут так просто и не обскажешь! Светка, эта заноза, всю душу мне избередила-извела, и так мне не хотелось её огорчать победой над девчатами.

По-серьёзному, если подумать, то, ведь как оно получается – сражаться за победу с нашей командой, да и со старшими отрядами, тут одного девчоночьего энтузиазма и Светкиного мастерства маловато будет. Тут опыт большой надо и умение. Как ёмко и верно сказал Осип Калинович: «Девчата футболистки, конечно, играют как зверюги, но супротив моих архаровцев – у них кишка тонка. От кальмара мне пинка!»

А в конце недели уже и Осип Калинович с нами строил и остальные ребята. Светка, конечно, тоже постаралась – привела на помощь нам ватагу большую и девчат и парней. Даже пришлось им некоторым ждать, чтоб помощь оказать, молотков да пил на всех не хватало. Дружно взялись доски пилить да ограду колотить. Ещё и скамейки новые сладили, и старые починили. Песни весёлые пели, над Витиными шутками смеялись. Хорошо!

***

Вот так замечательно весело и дружно, как раз перед финальными играми по футболу, закончили мы строить наш новый «стадион». А потом все вместе побежали купаться на речушку нашу, что почти возле самого футбольного поля течёт, петляет среди полей, огибает село соседнее – там коса песчаная и отмель, и бежит себе дальше-дальше к морю синему. Нет у неё имени. Так и кличут – речка Безназванка.

Только в низинке, недалече, заводь есть тихая, как болотина. Она вся сплошь камышами да осотом заросла, а за заводью – полянка. Все в лагере эту полянку «Ведьминым лугом» зовут. Потому, что трава на ней сухая и жёлтая. Когда ветер дует, слышится, вроде «засушшшу, заворожжжу». Это так, страшилка для малышей. Чтобы не бегали за ограду лагерную одни, остерегались. Ещё, посерёдке Ведьмина луга, стоит «Чёртов коготь» – коряга сухая, чёрная и огромная в загогулину согнутая. Вокруг неё сухостой самый высокий, даже тренера нашего – великана двухметрового, в нём не видать.

Про Чёртов коготь тоже легенду сложили. Что жили-были в селе девушка и парень. Полюбили они друг дружку до смерти, а родители против свадьбы их были. Вот, в тёмную непроглядную ночь, убежали они из деревни, чтоб в городе пожениться, да там и остаться. Да только братовья той девушки увидали, что они к опушке побежали, да и снарядили погоню. Добежали влюблённые до Ведьмина луга, да запрятались в высокий сухостой. Братовья бегают вокруг, кличут их, а найти не могут. Водит их нечистый вокруг, путает. Сказал тогда старший брат: «Да и чёрт с вами убегайте, раз вас нечистый уберегает!». Задрожала земля, ходуном заходил Ведьмин луг, а посреди него вылез Чёртов коготь, да и погрозил братовьям. И голос они леденящий из-под земли услыхали: «Оттого я, нечистый их от вас уберегаю, что любовь у них чистая, вашим чёрным душам не понятная. Уходите мужики, подобру-поздорову, не то я сейчас когтем своим души ваши выдерну, да в пекло уволоку! А вы, кто любит любовью чистою, светлою, знайте – коготь мой завсегда любовь вашу убережёт от людей злых!». И сразу стало тихо, даже ветер замолк. Братовья с луга в страхе убежали, а влюблённые до зари под когтем защитным просидели, а потом ушли. Поженились потом в городе и детишек, много завели. Да жили они долго и счастливо и умерли в один день.

Такая вот история. А парочки, что в лагере нашем образуются, все к Чёртову когтю ходят, да любовь свою на чистоту проверяют, ну, если не забоятся, конечно. А бояться им есть чего – по легенде, если любовь ваша не чистая – коготь обоих таких, про любовь до гроба врущих, зацепит, да в преисподнюю заберёт.

***

Поплавали ребята наши все в речке, поплескались, выбежали на бережок, загорают.

Я подальше за мысок от всех заплыл, чтобы Ваня и Витя перестали меня фонтанчиками воды из-под тишка брызгать. Придумали забаву! Да и видел я, что Светка, вроде туда же пошла. Я из воды вышел, упал животом в песок, лежу. А Светка венок себе смастерила на голову из цветов полевых, надела венок уселась возле меня, на Чёртов коготь смотрит так пристально, травинку жуёт, задумалась. А потом, вдруг, ко мне повернулась и как сказанёт:

– Сашка! А ты веришь, что за нечистую любовь Чёртов коготь наказывает? Врут всё ребята, наверное, чтоб дураков попугать. Ты вот, не струсишь – пойдёшь под него любовь свою проверять?

А я покраснел, как рак, голос мой куда-то подевался, вниз в живот укатился. Лежу такой весь пылающий, и пошевельнуться не могу. Только гляжу, гляжу на прекрасную Светку, не отворачиваюсь. От ветра с речки цветы в венке её разлохматились, травинки из плетения выбились и упали на лоб, на глаза. Сквозь эти травинки Светка смотрит глазищами своими жёлтыми тигриными, не отводит от меня взгляд свой испытующий, прокалывает им меня насквозь.

– Не молчи, Саша. Скажи хоть что-нибудь. – Голос Светкин и злой и умоляющий, будто не она и она со мной говорит. – Я же вижу, что ты ни одной тренировки нашей девчачьей команды не пропустил. Я ж в те ворота, возле которых ты стоишь, уже с закрытыми глазами мяч закачу. Только для тебя играю так, что сам чёрт мне не брат! Чтоб ты понял, что нравишься… очень мне нравишься ты – Саша.

Вот так гол от Светки в мои ворота! Одно слово – бомбардирша. Сама взяла всё в свои руки. Ну, нет у неё околичностей – рубит сразу и с плеча. Я аж задохнулся от такого её напора.

Светка ещё посверлила меня, красного и молчаливого своими звериными глазищами, встала, решительно тряхнула своей гривой-растрёпой… Да и дёрнула меня за руку и поволокла за собой на Ведьмин луг под Чёртов коготь.

***

Иду я за Светкой, решительной и упорной, и улыбаюсь радостно и счастливо. Такого я ещё никогда не переживал. Вот так бы и шёл, шёл за ней всю свою жизнь! Шуршит сухая трава под нашими ногами, светит ослепительное летнее солнышко, приготовившееся к своему закатному прыжку, стрекочут свою бесконечную песенку зелёные кузнечики, свежий ветерок с речки всё никак не может охладить мои щёки пунцовые от несказанного такого удовольствия.

Завела меня любовь моя, Светка в высокие камышины-осотины прямёхонько под Чёртов коготь. Поставила напротив себя. Стоит и ждёт чего-то. Напряжённая, собранная, как перед ударом по мячу. Кажется, задень я её сейчас – зазвенит Светка как струна. Венок на голове совсем у неё растрепался. Рассыпались цветочки-травинки, упали на лицо. Глядит на меня счастье моё сквозь эти травинки, зовёт к себе, манит…