Как продать душу дьяволу

Резко встав, он подошел к зеркалу, посмотрел на себя внимательно и поправил волосы.

– Я не мог поверить, что это происходит. Так быстро, так величественно, так… просто. Еще два месяца назад мы просто были вместе на дискотеке, на студенческой вечеринке. Я не собирался жениться. Не собирался заводить отношения вообще… Толпы желающих. Я порой даже имен не запоминал. А она… она… просто появилась.

«Оу! Боюсь, что у меня заболит улыбка», – она озадаченно потрогала свои щеки.

«Не только улыбка, но и рука!» – поддержал я ее тогда и дико рассмеялся.

«Твои руки точно болят с самого нашего знакомства», – утвердительно произнесла она, поддерживая его пошлые мысли.

«Джентльмены о таком не говорят», – я изобразил сосредоточенность и подал ей руку.

«Но леди догадываются», – парировала она.

Мы подошли к главной лестнице, мое сердце неистово забилось.

«Через секунду она войдет в мой круг…» – Лоуренс расплылся в полуулыбке.

В своей соблазнительной полуулыбке.

Ха-ха-ха! Бейте в ведьмовские барабаны! Это свершилось! Я здесь.

Совсем скоро я стану леди Стаффорд.

Как Он и говорил. Так все и получилось.

А значит, я на самом деле отдала что-то свое, невидимое, но бесценное.

Тогда мне стало страшно. На какую-то долю секунды.

Сейчас этот момент уже не кажется мне таким важным.

А для Лоуренса до сих пор все, что связано со мной, очень важно.

– Я заметил, что она переживает, и поцеловал ее. Она так резко повернулась и просто убила меня фразой о том, что она без нижнего белья. Я больше ни о чем думать не мог.

Доктор Кардин поменял позу, перекинув теперь уже левую ногу на правую.

Да, помню, как у Лоуренса округлились глаза и пропала улыбка. Вся кровь прильнула к совершенно другому органу.

Лоуренс молчал от шока. Да и идти ему было сложновато. Но компенсировала я ему все с лихвой. Спустя 350 гостей.

Улыбки, бесконечное притворство, смрад элитных парфюмов, смешанных с потом.

Вонь изо рта стариков-пэров с их молодыми любовницами. Молодящиеся жены лордов, у которых на уме только светские сплетни, пластика и страсть к «Савиньон блан».

И правда, улыбка начала болеть уже через пять минут.

Все были так наигранно учтивы, так любезны, так милы. Что подступала тошнота.

– Что ты чувствовал в тот вечер? – спокойно спросил доктор.

– Дерек, бросьте свои психологические примочки, такое ощущение, что я девочка-блондинка в розовом платье, у которой первый раз пошли месячные и мама спрашивает, что она чувствует, – Лоуренс сел на кушетку и пристально посмотрел на доктора.

– Хм, интересное сравнение, – Кардин улыбнулся, – хорошо, давай отбросим мои докторские примочки. Лоуренс, почему она?

– Потому что моя, – Лоуренс смотрел на доктора и осознавал, что этот четырежды разведенный мужчина никогда не поймет его.

– Ты не видишь, насколько ты потерял себя? – посмотрел Кардин поверх очков на пациента.

– Что? – молодой лорд посмотрел на доктора и вздернул левую бровь чуть выше правой.

– Я знаю тебя всю твою жизнь, сынок, – доктор Кардин повернулся к нему всем корпусом тела, – твои слова, твои рассуждения, твои мысли. Ты всегда смеялся над профессией психологов, а теперь посещаешь меня три раза в неделю. И не говори, что это потому, что твой отец настоял. Она залезла в твою голову. Ее слова, ее мысли. Она как будто до сих пор управляет твоей головой. Я знаю, что ты другой. Я помню тебя истинного.

– А вы не думали, что она просто открыла мне самого себя?

– Лоуренс, она поглотила тебя. Как паразит.

Доктор Кардин понимал, что это тупиковый путь разговора. Ведь она была и останется самой уязвимой частью Лоуренса.

– Осматривая зал, в котором все прибывало гостей, я видел в их глазах единственный вопрос. Вопрос, который так всех волновал, даже больше, чем моя семья. «Кто она? Кто эта девочка?» Этот вопрос висел в воздухе. Но все боялись произнести его вслух. Так как моя мама предупредила всех, что вопрос о семье моей невесты не стоит задавать, потому что она потеряла всех в глубоком детстве и этот вопрос глубоко ранит мою будущую леди.

– А на самом деле? – спросил доктор Кардин, и на секунду задержал дыхание.

Лоуренс лишь улыбнулся.

Красивая легенда. А главное, все в нее верили. И не трогали меня, чтобы не травмировать.

Хотя очень, очень хотели.

Этикет, господа.

“Shut up”.

Этот флер мистики, тайны окутывал мое появление, мою личность. Но что может быть притягательнее тайны? Лоуренс и не подозревал, что отныне он публике не интересен как Лоуренс Стаффорд. Теперь он вызвал интерес только как муж той загадочной новой леди Стаффорд.

Я слышала их перешептывания, промывание костей, ловила косые взгляды.

«Бедная девочка. Она такая красавица».

«Кто же она? Не шпион?»

«Кто ее родители? Что-то известно о семье?»

«Она не могла поступить в Оксфорд без влиятельных родственников. Связи. Имя».

«Она прекрасна. Это лучшая партия для него. Жаль, что наш ее не встретил».

«Шикарная девушка. Но откуда?»