Повелитель молний

Опомнившаяся Феруза схватила со стойки тяжелую глиняную кружку и швырнула в загадочного супостата. Попала. Предмет отлетел на пару шагов, кувырнулся, поймал брошенный в него снаряд и стиснул клыками. Кружка рассыпалась на черепки. Половина из них исчезла в глотке существа – теперь никто не сомневался, что оно живое. Или почти живое. Только куда исчезают сожранные пузырем предметы? Кроме пасти и невместительного желудка он вроде бы ничего не имеет…

За кружкой последовал настоящий град из всего, что попалось под руку – клинки, миски, кувшины, подсвечники и большая медная кастрюля, уволоченная с кухни и запущенная лично Кэрли. К сожалению, вместо цели она поразила голову Райгарха, что отнюдь не способствовало улучшению его настроения. Девица побледнела и предпочла укрыться под лестницей.

Шаровидное существо металось по зале, увертываясь и перехватывая летящие в него предметы обстановки. Джай взобрался на стойку и с видом заправского полководца командовал сражением, пока буро-зеленый вихрь не пронесся прямо над ним и Проныра не рухнул вниз. Райгарх и Конан удачно опрокинули на зажатый в угол Шар стол, однако тот быстро прогрыз в дереве круглую дыру и выбрался наружу. Лорна с размаху треснула его дубинкой, отправив на другой конец залы. Тварь с чмоканьем врезалась в стену и растеклась тонким слоем буроватой жижи.

Обрадоваться победе никто не успел – через миг шар вернулся к прежним очертаниям и, кажется, изрядно разозлился. Из распяленной пасти начали вырываться звуки, нечто среднее между собачьим ворчанием и стрекотом кузнечиков. Он затрясся, рванулся вперед, обошел Хисса, метнувшего в него тесак для рубки мяса, проскочил мимо Конана и нацелился на Райгарха, норовя вцепиться в человека своими желтыми клыками. Асир, не долго думая, врезал по супостату оторванным сиденьем табурета.

Кувыркающееся и злобно трещащее Нечто стрелой пронеслось через помещение, угодив точно в оконный проем, выбило затягивающую раму слюду и вывалилось наружу. Трактирщица и Райгарх наперегонки бросились к окну, выглянули, но в ночной темноте разглядели только смутные очертания удаляющегося Предмета. Он промелькнул над двором, едва не зацепив фонтан, преодолел стену и сгинул в глубинах квартала.

– Ох, – Лорна перевела дыхание и немедля возопила: – Что ты творишь, негодяй?!

Пока компания выпроваживала незваного гостя, Ши наведался в кухню и приволок оттуда страховидные железные щипцы с длинными ручками, которыми шуруют в печной топке. Бесцеремонно подхватив ими золотой жезл – вокруг него опять зарождалось облако желтоватых искр – он устремился к неприметной двери черного хода. Пинком отбросил створку, выбежал на задворки птичника, суетливо огляделся и, не колеблясь, швырнул жезл вместе со щипцами в стоявшую нараспашку дверь щелястой деревянной будки.

Раздалось смачное «бульк». Таинственная находка канула в недра выгребной ямы.

– Там глубоко? – испуганным шепотом осведомилась Феруза.

– Лично мне измерять не доводилось, – огрызнулась Лорна и, ткнув кулаки в бока, требовательно воззрилась на Ши: – Зачем? На кой ляд ты это сделал?

– Э-э… – более подходящего ответа в голову не приходило. Положение спас Джейвар, заявив:

– Туда ему и дорога. Пойдемте лучше выпьем.

С этим предложением согласились все.

«Нора» напоминала поле боя или хорошей драки. Повсюду валялись перевернутые столы, обломки скамей, под ногами хрустели черепки от разбитой посуды. Трактирщица только сокрушенно покачала головой, глядя на учиненный ее постояльцами разгром.

– Мы заплатим, – буркнул Джай, посылая Ферузе убийственный взгляд. Туранка съежилась, укрывшись за спиной Аластора. – И приберемся.

Лорна ничего не ответила, но кивнула в знак того, что слышала и запомнила.

Взгляд в прошлое: Смотритель храма

То, что приземистое здание из серого с золотыми прожилками камня под горбатым куполом является святилищем, любому становилось понятно с первого взгляда. В приличных кварталах земля стоит изрядных денег и домовладельцы предпочитают возводить дома стена к стене, чем плотнее, тем лучше. Это сооружение стояло отдельно от своих соседей и могло похвастаться десятком высаженных вокруг чахлых кипарисов. Пузатенькие колонны подпирали треугольный фронтон без всяких украшений и надписей, над входом покачивались два зажженных четырехгранных фонаря: слева с зелеными стеклами, справа с оранжевыми. К дверям вели три широкие ступеньки, толстые створки из орехового дерева обшиты полосками давно нечищеной меди, ручки похожи на птичьи лапы, сжимающие кольца.

Джай потоптался на пороге, кинул через плечо взгляд на подопечного. Тот озирался вокруг с обычным невозмутимым видом. Тоже мне, ходячее воплощение варварского хладнокровия. Когда вчера ночью удирал от сторожей, наверняка перетрусил до дрожи в коленках!

«Как же, держи карман шире, – Джейвар Проныра в очередной раз мрачно позавидовал воспитаннику, навязанному ему отчасти против воли, но пока не особо разочаровавшего наставника. – В миг, когда он хоть немного испугается, я уже давно отдам концы от ужаса. Скорее всего, я не доживу до этого счастливого мгновения. Ненавижу варваров».

Он перешагнул невысокий каменный порог. Удушающе жаркий вечер остался позади, внутри храма царила благословенная прохлада и мерцали разноцветные огоньки. Конан вошел следом, вопросительно покосился по сторонам. Джай не сказал ему, куда они собираются, а излишнее любопытство не входило в число его привычек. Придем – увидим.

– Мы в гостях, – полушепотом начал Джейвар и невольно хмыкнул, вспомнив, как лет десять – или двенадцать? – назад его собственный учитель и воспитатель, стоя на этом самом месте, говорил ему почти такие же слова. Он тогда с любопытством глазел вокруг, краем уха прислушиваясь к голосу мастера. Правы люди: история повторяется, следуя по кругу. – В гостях у нашего общего покровителя. Я собираюсь представить тебя ему. Не уверен, что это поможет или вообще будет иметь какое-то значение в твое судьбе, но коли ты стал одним из нас, все должно идти, как полагается. Традиции – дело святое.

Ученик, свинья неблагодарная, снисходительно кивнул, показывая, что слушает. Удобно ему, верзиле, изображать снисходительность, пялясь на всех сверху вниз! Куда только катится мир, никакого почтения к старшим…

Святилище, даже на непритязательный взгляд Конана, выглядело слишком просто и отчасти запущено. Длинный зал с узкими окнами под потолком, ряды толстых, нарочито грубоватых колонн, между которыми на потускневших цепочках болтаются фонарики совершенно легкомысленного вида. На праздниках такие вывешивают в садах возле богатых домов. В дальнем конце виднеется нечто вроде алтарной плиты, возле нее горят обычные факелы.

– А почему нет никаких служителей? – спросил он, усвоив, что в любом храме тебя в первую очередь окружает толпа разодетых в пух и прах дармоедов, клянчащих милостыню или всучивающих какую-нибудь ритуальную ерунду.

– Потому что это место Бела, – с некоторой торжественностью в голосе ответил Джай. – И потому что все мы, кто… э-э… предпочитает зарабатывать на жизнь за счет богатеньких и доверчивых раззяв, в сущности являемся его служителями. Вообще-то сюда должен иногда заглядывать человек, подметать пол, менять свечи и приглядывать за порядком.

– Похоже, в последний раз он наведывался не меньше полугода назад, – справедливо заметил Конан, указывая взглядом на толстый слой пыли и паутину, натянутую возле капителей колонн. Проныра не ответил, а целеустремленно зашагал вперед.

Алтарь тоже весьма скромный: обтесанная глыба зеленоватого мрамора высотой в три-четыре локтя. Вокруг нее в беспорядке расставлены всевозможные блюда, тарелки и чаши – от глиняных до хрустальных. В чашах и на полу лежат монеты, по большей части медные, но кое-где поблескивают серебряные и золотые, чеканки всех известных стран и городов. Словно прошел денежный дождь. Место подношений отделено от визитеров полосой мелких красных камешков, очерчивающей полукруг от одного угла храма до другого.

В стену за алтарем вделана плита из бледно-розового с коричневыми жилками песчаника. Она выглядела самой примечательной деталью обстановки. Довольно большая, в размах человеческих рук, и явно древняя. Когда-то на ней вырубили барельеф, но время уничтожило почти всю работу скульптора. Впрочем, ежели приглядеться внимательнее, заметишь смутные очертания полулежащей фигуры с рукой, вскинутой в очень знакомом жесте… Ну конечно, сколько веков минуло, но посейчас любой из живущих поднимает кубок точно таким движением. Часть кубка уцелела – выступающая округлость со следами резьбы и наполовину отбитой фигурной ручкой.

Джейвар быстро почесал в затылке, вспоминая завершение своеобразной молитвы – представления новичка. Не вспомнив, положился на собственную выдумку:

– В общем, это храм Бела, бога Ночного Братства. В него можно верить, можно не верить… Лично я предпочитаю думать, что там, в высоких небесах, обитает некто, присматривающий за нашими делишками и не позволяющий нам пропасть задаром. Думаю, что большинство наших тоже на это надеются, хотя вслух твердят, что чихали они на любых богов купно, раздельно и поочередно. Разок я нарочно решил проверить: засел в укромном местечке неподалеку и что ты думаешь – за вечер и ночь здесь перебывали самые рьяные крикуны!

Ученичок беззвучно хмыкнул. Этот странный парень, явившийся с Полуночи, как иногда казалось Джаю Проныре, совершенно не умел радоваться жизни. Или запрещал себе проявление любых человеческих слабостей. Ихние варварские обычаи нормальному человеку понять невозможно.

– Так вот, – Джейвар покопался в поясе, выудил пару серебряных монет, – чтобы наверху знали, что в благословенной и вонючей дыре под названием Шадизар отныне обитает столь жуткое чудовище, как ты, найди-ка денежку, что досталась тебе после вчерашней ночной прогулки, и брось ее во-он туда. Все равно куда попадешь – на пол или в вазу.

– Что-нибудь произойдет? – воспитанник явил легкую заинтересованность.

– Откуда мне знать? – чуть раздраженно ответил Джай. Ему совсем не хотелось признаваться в том, что, приходя в храм, он всякий раз втайне ожидал этого «чего-нибудь». Знака какого, что ли. Видения. Предсказания. Ну хотя бы намека на то, что его, Проныру, в ближайшем будущем ожидает блистательный успех и жирный куш!

Монета пролетела серебристой рыбкой и с тихим шелестом канула в горку своих подружек. Даже здесь подопечный не смог обойтись без доказательства своей ловкости и хорошего глазомера. Выбрал самую дальнюю чашу и попал блестящим кругляшом точно в вершину металлического холмика. Сам Джейвар поступил проще – кинул монетки к подножию алтаря. Они четко и коротко звякнули о мрамор.

– А теперь?

– Теперь можно уходить, – Джай потихоньку попятился к дверям. У него никогда не хватало решимости повернуться к алтарю спиной.

– Странный бог этот ваш Бел, – заметил мальчишка-варвар, разглядывавший старую плиту с барельефом. – Храм у него какой-то… заброшенный. Ему что, все равно, поклоняются ему или нет?

– Кое-кто утверждает, будто для него даже не имеет значения, строят ли люди святилища в его честь, – Проныра досадливо дернул плечом. – Якобы ему достаточно того, что смертные от начала времен залезают в чужие кошельки и всегда не прочь обвести ближнего своего вокруг пальца. А храм этот – самый древний в городе. Его построили лет семьсот или восемьсот назад. Тогда и Шадизара-то не было – так, деревушка.

– Собственно, этому зданию ровно пятьсот восемьдесят два года, – прозвучавший в тишине голос заставил обеих посетителей резко развернуться, шаря взглядами по сторонам в поисках его владельца. – Оно возведено на месте другого храма, который, в свою очередь, проторчал тут ровно триста с небольшим годков и сгорел во время весьма бурной церемонии, посвященной празднованию Кражи Столетия. Это случилось в 335 году от основания Аквилонии, когда шайка Тихони Себека и Ульвы Колдуньи обчистила казну тогдашнего императора Турана. Они умудрились обмануть погоню, привезти золото сюда, в Замору, и потратили его на укрепление строящегося Шадизара. Впрочем, на этом месте всегда располагалось чье-то святилище. Сколько лет плите и кто ее изготовил, сказать не берусь. Ее доставили откуда-то с Полуденного Побережья, что называется, в незапамятные времена.

Знаток истории городских достопримечательностей вышел из полутьмы в полосу света, отбрасываемую факелами. Небрежно привалился к колонне, сунув руки за широкий пояс и с еле заметной полуулыбкой на узких губах созерцая вытаращившихся на него Джая и его спутника. Если ему требовалось броское появление, он мог считать, что преуспел.

Подпиравший гранитный столб субъект точно не относился к заурядным личностям. Предки молодого человека наверняка были выходцами из Шема, однако в потомке причудливо смешалось столько кровей, что вопрос о его национальной принадлежности становился неразрешимей тянувшегося десятилетия спора о том, кто владеет Коринфской провинцией – Немедия, Замора или все-таки Туран?

На вид незнакомцу исполнилось лет двадцать пять или побольше. Ростом он чуть уступал долговязому варвару, сложением напоминая не тяжеловеса вроде Райгарха, а гибкого зверя из породы кошачьих. Смуглая кожа, кажущаяся еще темнее из-за ослепительно-белой рубашки с открытым воротником. Иссиня-черные, цвета лепестков гиацинта, вьющиеся волосы. Горбатый нос, один к одному похожий на клюв хищной птицы, и широко поставленные глаза цвета самой редкой разновидности траурного агата – в которых зрачок сливается с радужкой. Одевался сей красавчик также, как большинство промышляющих ночным ремеслом горожан, но, с завистью подметил Джай, в наилучшее и дорогое, предпочитая черные и белые цвета. Из оружия он таскал длинный узкий стилет, украшенный на гарде желтым топазом. Как заподозрил Проныра, прочие неприятные колюще-режущие сюрпризы таились либо за отворотами сапог, либо под широкими рукавами.

Насладившись произведенным впечатлением, черноволосый осведомился:

– Вы уже уходите? Я только собирался запереть дверь, когда услышал, что тут кто-то есть.

– Запереть? – удивленно переспросил Джейвар, с неудовольствием обнаружив, что в горле почему-то пересохло. Двери храмов Бела никогда не закрывались – ни днем, ни ночью. В святилищах не прятали ничего, что стоило украсть. Пожертвованные деньги порой тоже исчезали – вору, находящемуся в сильной нужде или влипшему в крупные долги, разрешалось их позаимствовать. Разумеется, с условием непременного возврата. Самоуверенные нахалы, пытавшиеся обойти этот неписаный закон, на свете долго не задерживались. – С какой радости? Ты вообще кто будешь?

– В силу некоторых обязательств и неосмотрительно данных клятв я как бы смотритель сего уютного местечка, – ехидно отозвался незнакомец. – И отныне закрываю его на ночь от всяких проходимцев. Хотя поздно закрывать конюшню, когда лошадь свели, – в бархатистом голосе мелькнуло нечто вроде угрозы – потайное лезвие в полой трости.

– А что случилось? – миролюбиво уточнил помалкивавший до того подопечный Джая. Хранитель святилища несколько мгновений изучал его пристальным взглядом, затем повел рукой, очерчивая круг, и с нарочитым надрывом вопросил:

– Взгляните вокруг и скажите, что вы видите? Точнее, чего не видите?