Сначала кофе

– Тук-тук, – повторила я громче и вошла, не дожидаясь его приглашения, – Добрый вечер.

Он скользнул по мне взглядом, нахмурился. Губы тут же скривились в пренебрежении. Похоже, не узнал, но на всякий случай показывал, что я не более важна, чем грязь под ногтями.

Я тут же на автомате взглянула на его руки. Ногти чистые. И ладони такие… красивые. Очень мужские. Черт, неужели зло так привлекательно?* Михаил Юрьевич, наверно, знал.

– Я Ася Смирнова, – не поленилась я напомнить, – Из «Праги». Вы просили доставить пиджак к восьми. Уже две минуты девятого.

– Ася… – проговорил он рассеянно, взглянул на пиджак в белом полиэтиленовом чехле, потом на меня, – Ах, да. Ася, которая не Настя, но Анастасия.

На его лице проступило понимание, а затем удивление. Он оглядел меня с ног до головы, и я почувствовала себя словно мешком драным прикрытая под этим сканером почти черных глаз. Дьявол.

– Ася, которая не знает, что сначала нужно принести кофе.

Я вспыхнула, а он… Черт подери, усмехнулся. Ей богу, не вру. Не померещилось. Губы Нечаева расслабились и изобразили не надменную гримасу, а вполне человеческую улыбку.

Меня бросило в пот. Холодный. Едва не задрожала от озноба.

Едва ворочая языком, проговорила:

– Она самая.

– Вы действительно носили мой пиджак в «ГламурКлин»?

Он ехидно приподнял бровь, и снова превратился в проклятого демона. Теперь уже не страшного, но не менее противного.

– Нет,  я посыпала пятна солью, а дома терла старой зубной щеткой, макая в лимонный сок, – брякнула я, прежде чем подумала, Принимайте работу, Кирилл Александрович. Я домой хочу. Уже поздно.

Он наконец встал из-за стола, обошел его.  Мне бы бросить чертов пиджак и бежать. В пустом кабинете. Скорее всего, одни на этаже. Охрана только внизу. Я покрепче стиснула вешалку, чтобы не дрожать. Стало действительно страшно. Мало ли заскоков у этих толстосумов. Сейчас нагнет через стол, зажмет рот рукой, и я даже сделать ничего не смогу. А в полиции, разумеется, окажется, что сама хотела, провоцировала. Вон и юбка у меня короткая. Определенно провокационная.

Однако мысль о столе и грязных намерениях Нечаева опять заставила меня вспотеть, но теперь кожа горела. Я часто-часто заморгала, задирая голову, чтобы встретить взгляд Кирилла Александровича. Он подошел почти вплотную. Высокий, опасный. Аромат парфюма ударил по обонянию, кружа мне голову. Такой мужской запах. Сильный и свежий.

Нечаев протянул руку и забрал у меня пиджак, которым я прикрывалась, как щитом.  Он небрежно бросил его на кресло для посетителей, которое стояло у стола.

– Черт с ним с пиджаком. Лимон, так лимон. Поужинай со мной, АсяНеНастя, – проговорил большой босс, загадочно улыбаясь.

У меня упала челюсть. Пока я закрывала рот и моргала, как дура, Нечаев поднял руку и потянулся к моему лицу. Похоже, он собирался заправить мне за ухо прядь волос. Значит, предложение поужинать не было галлюцинацией.

Я отшатнулась, не позволяя дотронуться.

– Ч-что? – вырвалось у меня прерывисто.

– Не думал, что ты придешь. Приятно удивила. Меня редко можно удивить. Тем более девушке.

И тут у меня в голове взорвалась бомба. Он не думал? Серьезно?

– Вы не думали? Серьезно? – озвучила я свои мысли тут же. Громко озвучила. – Вы мне угрожали, Кирилл Александрович. Орали на меня. Вы… вы…

– Я не орал. Ты не знаешь, как я ору, поверь.

– Без разницы, – продолжала я бомбить его, – Вы хоть знаете, сколько стоит эта поганая химчистка? А теперь говорите – черт с ним, забей.

– Я не говорил «забей». Только черт с ним.

Он смеялся надо мной. Его глаза смеялись, его голос, его ухмылка. Просто стоял, глядя на меня сверху вниз, и издевался. Сволочь.

– Ты сама вызвалась, девочка. И сама облила меня. Я разозлился.

– Ах, вы разозлились? Правда? Так вот теперь злюсь я.

– Обычно женщины путают сильные эмоции с голодом. Может, ты просто есть хочешь, а не злишься, а? Поехали ужинать, и все пройдет.

– Нет, я злюсь, Кирилл Александрович… – почти завизжала я.

Собиралась высказать все, что о нем думаю, но Нечаев перебил.

– У тебя это очень мило получается. Но я чертовски голоден. Можешь продолжить злиться и вопить на меня за ужином?

– Нет, – рявкнула я, косея от его наглости. Нужно уносить ноги, иначе случится непоправимое.

Я развернулась и помчалась к лифту так же стремительно, как его секретарь недавно. Правда, лицом вперед. Тыкая кнопку, я не могла дождаться, когда же откроются двери. И тут Нечаев догнал меня.

– Возьми. За химчистку.

Он положил мне что-то в карман ветровки. Я тут же сунула руку и вынула красную купюру.

– Я не должен был… – заговорил Нечаев снова.

– Идите вы к черту со своими деньгами, – гавкнула я.

Карманов у него не было, и я сунула его поганые деньги прямо в V-образный вырез расстегнутой рубашки.

Звякнул лифт. Дверца медленно скользила, открывая долгожданную капсулу для побега из царства Нечаева. Но быстро прошмыгнуть в кабину мне не удалось. Из лифта вышла девушка. Чуть выше меня ростом, стройная, очень красиво одетая. В глаза сразу бросался яркий длинный шелковый шарф, а за ее короткую приталенную шелковую блузку цвета шоколада я могла бы убить. Она вышла из лифта, встав между мной и Нечаевым.

Добрый вечер, – поздоровалась поздняя гостья, улыбнувшись, повернулась к Нечаеву. – Так и знала, что ты торчишь в офисе, Кирь.

Я закатила глаза, когда она притянула его к себе за шею и чмокнула в щеку.

Ну и гад. Поужинать с ним, ага. Как же.

«Бабник», – буркнула я мысленно голосом Тоси Кислициной.

А его подружка переводила взгляд с него на меня.

– Ты еще занят? Хотела тебя затащить поужинать у Карло.

– Мы закончили, – огрызнулась я на прощание и поспешила скрыться в лифте.

Медленно закрывающаяся дверца спрятала от меня озадаченное лицо Нечаева  и спину его подружки.