Крыса, загнанная в угол

Род присел на ближайшее кресло. Нервное напряжение ослабло, и он почувствовал себя совершенно беспомощным. Все рухнуло в один момент. Смерть Тишанина и удар по голове, «наезд» Савенюка и угроза уголовного преследования, счастливое освобождение уперлись в вопрос : « – А что делать дальше?!».

До этого ему казалось, что он полностью контролирует ситуацию! Даже отъезд родителей был, скорее действием ритуальным, чем продуманно рациональным. Как в компьютерной игре обыкновенное «сохранение».

Родион умом понимал серьезность ситуации. Но, сердцем ее не чувствовал и не боялся. Лично его жизни – она не касалась! И только, когда капельки крови Тишанина собрались в лужицу перед его лицом – он испугался по-настоящему. Там, в квартире, он пытался держать себя в руках. А сейчас его отпустило и начал бить озноб. Оказалось, что бы понять, на сколько все серьезно – надо было услышать запах крови и почувствовать животный страх за свою жизнь!

«Мерседес» проехал поворот на Некрасова возле тридцатой школы, ворота воинской части, трамвайные мастерские и подъезжал к светофору на Батозьку.

– Родя, тебя куда? – нарушил молчание Ждан.

Попелюх задумался – что теперь делать? Надо было сделать первые шаги после случившегося. И они должны быть правильными.

« – То, что полковник СБУ Савенюк находился в Виннице и участвовал в убийстве Тишанина – могло быть простой «зачисткой» свидетелей группой заговорщиков… – начал размышлять Попелюх. – Но, с другой стороны, Савенюк может быть здесь, как официальное лицо комиссии по расследованию, которой он, Попелюх, должен был передать документы Шевчука! А кто даст гарантию, что вся эта комиссия не состоит из заговорщиков? Или все СБУ? И что переданные им бумаги не попадут в ненужные руки? Правда, у него есть копии! Но, копии – это копии! Их всегда можно назвать «подделкой»! И как только он выйдет с ними на связь, или, появиться в здании горотдела СБУ – его арестуют и вывезут туда, где его уже никто не найдет! Или, вообще постараются перехватить на подступах. Теперь им есть, чего его боятся! Самым правильным будет встретиться с Полуяном и Генеральным прокурором! Он вхож к президенту и сможет донести ему всю информацию о покушении. Значит надо ехать в Столицу! Только не поездом, или автобусом! Лучше попутками!»

– Давай на вокзал! – попросил Родион. И, только сейчас, до него дошло спросить:

– Как ты там оказался?!

– Это мать заметила тебя, когда ты подошел к дому, и узнала! – сообщил Анатолий, присаживаясь на кресло рядом. Он вынул с кармана пакет с ножом, что он забрал у Савенюка, и протянул Роду. Тот молча взял его и засунул в карман своей куртки. Затем вернулся к прерванному разговору.

– А мама что до сих пор живет в этом доме? – удивился Попелюх. – Ты же лет пять назад собирался ее переселить?

– Упрямая! – проинформировал Тоха, как показалось Родиону с гордостью. – Ни в какую не хочет съезжать. Говорит, что здесь выросла – здесь и помру… Может и правильно!… Она свою Эльзу выгуливала по кустам. Ты ее не видел – а она слышала, как ты звал соседа.

– Тишанин мертв… – сообщил Родион Тохе.

– Вот как! – удивился Ждан. И, как то неуверенно спросил: – Кто его?

– Не я – если ты это имел в виду. Скорее всего, тот, кого «вырубил» Серый.

– Это хорошо! – с видимым облегчением проговорил Тоха, и продолжил: – Короче, когда ты вошел в дом – а маманя у меня старуха любопытная, подошла к окну – и «срисовала», как тебя «тюкнули» по башке. Она сразу набрала меня и все рассказала. Я с пацанами был рядом в гаражах на Красноармейской. Попросил ее, что бы вела наблюдение. Когда тебя выводили – мать снова мне позвонила и сказала сколько человек с тобой. Мы подъехали на «жигуленке»… Ну, дальше ты видел.

– Толя, я тебе очень благодарен. Но, ты «влез» в очень «стремное» дело. Это «эсбэушники". Они будут искать меня. И тебя тоже. Вам бы затаится где-то на недельку.

– Не переживай! Если что – будешь снова меня вытаскивать!

– Смех смехом, но по «копейке» могут на тебя не выйти? – на всякий случай спросил Родион.

– Не переживай! Она вся безномерная!

– А мама?

– А маманю уже везут к сестре в Приднестровье! – довольно сообщил Тоха. – Они давно не виделись. Пусть погостит, малость!

Глава 20

Вечер того же дня. 18 30

Голова «трещала». С «шишки», выросшей на макушке, сочилась кровь. Она подсыхала коркой на коже и, запекаясь в волосах, образовала, противные на ощупь, струпья. Родион попытался рассмотреть рану. Но, как не старался – ничего не увидел. Круглое зеркало на стене висело неудобно. Да и освещение в крохотной ванной однокомнатной «хрущевки» было никакое – его покойная тетя, сколько раз просила Родю помочь сменить плафон, но так и не допросилась.

« – Вот когда начинаешь понимать смысл пословиц! – подумал Род. – Сейчас, например, дошла: «Знал бы, где упадешь – соломку постелил». А еще, и перед тетей покойной неудобно. Эх, прости меня тетенька, племянника твоего бестолкового!»

Попелюх аккуратно снял свитшот, футболку. На груди и ребрах фиолетово багровели синяки.

– Грамотно бил, гад! – с болью в голосе прошептал он. – В печень и сердце метил. Хорошо, что навыки еще остались – а то убил бы, сволочь. Род снял штаны, белье. Собрал все вещи в охапку и засунул в стиральную машину. Поискал в тумбочке «пральный» порошок. Пачка «Тайда» на нижней полке была вознаграждением в его поисках – тетя, Царство ей Небесное, была женщина запасливая.

Родион включил «стиралку». Она пропиликала свою «стартовую» песенку и стала шумно всасывать воду. Первые мыльные «пузыри» показались в окошке полминуты спустя, когда начал вращаться барабан. Намокшая стирка, с громким шлепаньем, отправилась в свой полуторачасовой путь к очищению.

Род отодвинул цветастую полиэтиленовую занавеску и стал ногами в чугунную ванную – немытую, в ржавых потеках, с облупившейся эмалью на стенках. Но, сейчас, было не до эстетики.

Он сел на днище. Открыл кран с горячей водой. Со смесителя, вопреки ожиданиям, побежала вода холодная, да в придачу, и ржавая. Это продолжалось минуты две. Но, по мере вытекания, жидкость становилась теплее и чище, пока, наконец, не пошла вода горячая и прозрачная.

Родион резиновой пробкой закрыл горловину. Терпя боль в ребрах – перегнулся через стенку к тумбочке. Открыв дверцу – нашел какой-то бальзам для принятия ванн и гель для душа. Гель поставил на бортик, а флакон с бальзамом открыл и понюхал его. Пахло приятно елкой.

Род вылил немного зеленоватой субстанции в то место, где струя падала в ванную и ударялась о воду. Сразу начала расти горка обильной пены. Ее становилось все больше и больше. Она растекалась, двигалась, как лавина в горах, пока все пространство между краями не накрыло густое пузырчатое одеяло.

Вода поднялась к груди, хотя под пеной этого видно небыло. Но, Родион чувствовал – чугунная посудина уже на две трети полная. Он убавил напор до тонкой струйки. Сумерки ванной комнаты, насыщенные запахом хвойного леса и пара, затихли. Род аккуратно, что бы не выплеснуть на пол воду, откинулся на спину.

Думать ему не хотелось. Хотелось спать. А еще хотелось раствориться в этой, почти горячей воде, которая давала телу невесомость, и уплыть, или улететь туда, где океан, Гоа и пальмы.

« – Да… Надо было сделать это раньше. А сейчас – уже поздно! – вяло, как гуси по воде, проплыли мысли в голове Рода. – Поэтому, сейчас надо заставить себя осмыслить весь сегодняшний день».

… Со Жданом Родион простились возле «жэдэ» вокзала. Он понимал, что рано или поздно, Тоху могут вычислить и допросить. Поэтому, Род не стал посвящать товарища, куда держит путь и зачем. Железнодорожный вокзал был самым приемлемым местом для запутывания следов.

« – Эх, надо было уезжать с города сразу, как планировал!» – снова «проныл» в голове грамотный «задний ум».

Но, дернул его черт! В голове Родиона, к которой часа полтора назад «приложился» Баразин, родился план проверить адрес на Подолье, где мог проживать снайпер! Зачем ему это было именно сейчас – он даже себе не смог объяснить! Почему то показалось, что отправляться в Столицу без этой информации никак нельзя!

От железнодорожного вокзала на «маршрутке» 22А Попелюх доехал на Свердловский массив. Выйдя с автобуса недалеко от больницы имени профессора психиатрии Ющенко, он пересек аллею, и вышел на улицу академика, снова таки, Ющенко. Пятиминутный поход между новостроек привел его к искомому строению на проспекте Зодчих.

…Род стоял во дворе П-образного дома и смотрел на металлические двери подъездов, оборудованных домофонами.

« – Куда же здесь стучаться? – подумал он. – Влад говорил, что возможно, первый подъезд. Но, не уточнил – по номеру, или «крайний». Если «крайний» – то их два. Тогда какой из них?!»

Он оглянулся вокруг. На детской площадке несколько мам возились с детьми. Там же сидело пара бабушек, внуки которых резвились рядом.

« – Это мой контингент!» – мысленно обрадовался Родион, направляясь к пожилым женщинам. Подойдя к ним, он представился:

– Следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры Попелюх!

Наверное, бабушки по-другому представляли себе следователя Генеральной прокуратуры. Они, поверх очков, недоверчиво смотрели на молодого человека. Он явно не внушал им доверия. Родион вынул с внутреннего кармана удостоверение и предъявил его женщинам в развернутом виде. Те внимательно прочитали написанное, затем сличили фото с оригиналом, и, только, тогда одна из бабушек, подозрительно оглядевшись по сторонам, прошептала:

– Это мы вам с Шурочкой писали! – женщина посмотрела на соседку. Видно, как раз она и была Шурочкой. – Эти, бляди, работают в третьем подъезде!

– Маша! – смущенно прошипела Шурочка, толкая подругу локтем. – Как можно так говорить! Публичный дом!

– А в публичном доме, что не бляди? – огрызнулась Маша.

– В публичном доме, как раз, не бляди, прости меня Господи, а проститутки. Они за деньги работают! – объяснила различия эрудированная Шура. – А те – за «так»! В «охотку»! – и махнула рукой – типа «непутевые, что с них возьмешь».