Крыса, загнанная в угол

– Мы сейчас уйдем! – пообещал первый. – Искали здесь, шо пожрать! Не стреляй, а?!

« – Бомж… – подумал Родион. – Казалось бы, какая, «нахрен» жизнь – а ведь тоже умирать не хочет!»

Попелюх залез во внутренний карман куртки и вытащил от туда несколько сотенную купюру. Смял ее в шарик и швырнул в ближайшего из них.

– Это вам! Купите поесть и бухнуть чего ни будь! – сказал он с улыбкой. Его «несло»! Ему хотелось поговорить, даже, с такой публикой. – И валите отсюда! Скоро здесь будет не меряно полиции!

– Братан, мы могила! – залепетал первый, подбирая деньги. Второй стоял и пристально наблюдал за благодетелем. Родион даже в темноте заметил, что как для «забулдыги», глаза его довольно ясные. Но, задумываться об этом не стал.

– Бля, спасибо мужик! – снова прохрипел первый.

Но, Родион его уже не слышал. Он развернулся и, как лошадь, побежал в сторону площади Победы. Усталости не чувствовал. Было понимание, что надо быстрей уйти с этого места и, где-то, затаится. Надо было обдумать, что делать дальше с бумагами. Надо было понять, как спасти родителей! После предательства Полуяна, надо было найти возможность выйти на Генерального прокурора и, все же, попытаться встретиться с президентом! Он выскочил на Жилянскую. Не реагируя на сигнал вагоновожатого, проскочил перед трамваем и побежал вдоль универмага. Народу на улице было не много.

« – Интересно, который сейчас час?» – сам у себя поинтересовался Попелюх. Он оглянулся по сторонам и в витрине Бутика увидел светящиеся часы, показавшие без десяти полночь.

« – Порядочно они со мной повозились!» – отметил он про себя.

На встречу с проспекта поворачивали патрульные машины полиции. Мигая маяками и включив сирену, они свернули на Пестеля.

« – Поехали на выстрел! Вот они сейчас удивятся! – непонятно чему обрадовался Родион. Затем четко возник вопрос: – Сколько трупов я там оставил?!»

Мысль о труппах не испугала. Был простой статистический интерес. Сейчас его вообще ничего не пугало! Он поставил пред собой задачи – и их надо было выполнить.

С подземного перехода, что под проспектом Победы, выбежал «сборный» патруль с шести человек. Первый из полицейских говорил по «рации». Второй давал указания троим солдатам национальной гвардии. В этот момент один из «нацгвардейцев» заметил подбегающего к ним Родиона и указал на него остальным.

Полицейские выхватили с кобур пистолеты и навели их на Рода. Он поднял руки. Затем, изобразив, что споткнулся, в полусогнутом состоянии сделал два больших шага к, ближнему патрульному.

Тот не успел отойти назад. Родион разгибаясь, схватил руку полицейского с оружием. Уводя ее от себя в сторону ударом по запястью выбил пистолет. Заломив обезоруженную «конечность» патрульного ему же за спину, Род прикрылся им от наведенного «ствола» второго полицейского. Жестко скомандовал:

– Бросить оружие, и поднять руки!

Ослушаться его не посмели. Руки подняли все. Брошенный пистолет повис на контрольном шнурке вдоль ноги полицейского.

Попелюх вынул со своего кармана «Глок» Савенюка и приставил его к голове «пленного». Смотря в лицо, стоящим напротив, патрульным, предупредил:

– Только без сюрпризов! Я не хочу никому зла! Я следователь генпрокуратуры и попал в обстоятельства! Сделай все как надо – и все останутся живы!

Затем, он снова приказал второму полицейскому:

– Возьми свой «ствол» и подыми его вверх!

Патрульный поднял пистолет и посмотрел на Родиона.

– Извлеки «магазин» и брось ко мне!

Полицейский исполнил распоряжение. Обойма упала у ног Рода.

– Ты сейчас сделаешь то же самое! Ты меня понял? – прошептал на ухо Попелюх «заложнику». Тот согласительно качнул головой.

– Начал! Только аккуратно! – приказал Родион. Патрульный медленно поднял правой рукой пистолет, а левой – отсоединил «магазин» и бросил его на асфальт.

– Передерни затвор! – отдал следующую команду Род. Полицейский выполнил и этот приказ – с патронника вылетел патрон.

– Молодец! – похвалил Попелюх, и с силой толк патрульного в спину. Тот упал под ноги своим товарищам. Родион нагнулся, поднял с асфальта обе обоймы и зашвырнул их к стене торгового центра. Только сейчас он заметил, что в радиусе тридцати метров собрались зеваки и с интересом наблюдают за происходящим. Некоторые, «в наглую», снимали происходящее на смартфоны.

– Учения идут! – крикнул Родион и улыбнулся. Ощущение силы и эйфории не покидало. Он чувствовал желание шутить и поговорить. Окружающие с пониманием закачали головами.

– Все ребята! – обратился он к «пленным». – Ведите себя хорошо! А я побежал!

Попелюх разогнался и, перепрыгнув метровый парапет, оказался на проезжей части проспекта Победы. Сразу послышался визг тормозов и какофония автомобильных сигналов. Но, Род, ни на что, не обращая внимания, обогнул Обелиск, пробежал разделительную полосу, пересек «встречку», и устремился вверх по Бульварно-Кудрявской улице.

Бежалось легко. И погони небыло. Попелюх это проверил, оборачиваясь пару раз назад. Посетила мысль – добраться к себе домой. Но, Род сразу ее отбросил – там могла быть засада. Он понимал, что началась настоящая охота. Надо было где-то пересидеть и все обдумать. Плюс, у него был смартфон Савенюка. Можно было порыться в нем и что ни будь, да найти для себя интересное.

Родион не заметил, как добрался на Львовскую площадь. Остановившись, и столкнулся с дилеммой, в какую сторону двигаться дальше.

… Силы его покинули в один момент. Как будто кто-то выключил тумблер, и при этом, Род с ходу ударился о бетонную стену! В ушах зашумело. В глазах поплыли круги. Он пошатнулся, едва не упав на землю. Но, рядом оказалась скамейка. Попелюх свалился на нее и схватился за голову, соображая, что с ним происходит.

« – Амфетамин! Это был амфетамин! – сообразил он. – Доктор, что то, об этом говорил! Я же слышал! То-то я был такой резвый! Что же я раньше не догадался, дурень! Все, теперь заканчивается действие! Это же мне вкололи, что бы я стал разговорчивый! А связать, в спешке, забыли! Вот я и убежал!»

Он поднял голову и открыл глаза. В мареве ночного освещения перед ним маячил «недострой» театрального университета. В нескольких местах виднелись дырки в бетонном ограждении.

« – Надо туда! – принял решение Попелюх. – Там есть, где спрятаться и отлежаться!»

На дрожащих, заплетающихся ногах, раскачиваясь со стороны в сторону, спотыкаясь и цепляясь за неровности, Род добрался до ближайшего пролома в заборе, и ввалился в заросли, буйно поросшего в нем, кустарника.

Сердце, куда-то, пропало. Затем объявилось снова, пытаясь глухими ударами пробиться наружу. В ушах появился густой шум, смешанный с пронзительным свистом. Глаза заволокла мерцающая пелена с проскакивающими разноцветными искорками. Он лежал в кустах, пытаясь придти в себя. « – Буум… Буум… Буум!» – пульсировало в голове.

Пришло понимание, что совсем скоро он упадет в забытье, и, неизвестно, придет ли в себя вообще, когда ни будь.

« – Документы! Надо спрятать документы!»

Эта мысль придала силы. Родион встал на четвереньки и по истлевшей листве, по старому сучковатому валежнику пополз между толстых стволов старых кустов и молодых стеблей. Цепляясь одеждой за сучки, опавшие ветки и выпирающие из-под земли коряги, он падал лицом то в пожухлую прошлогоднюю траву, то в кучи истлевшего, выброшенного, кем то, тряпья и бытовых отходов. Иногда, ища точку опоры, его руки и колени попадали во что-то гниющее, склизкое, пахнущее дурным запахом. Будучи брезгливым с детства сейчас Родион ничего не замечал – он полз.

« – Спрятать документы! Буум…!» – стучало по всему телу сердце. « – Буум…! Буум..! Документы…! Буум…! Надо спрятать документы!» – пульсировало в голове.

Попелюх понял, что заблудился в этих «джунглях». В зарослях кустарника он стал натыкаться на горы застывшего бетона, кучи различного строительного мусора и обломки конструкций с торчащей, во все стороны, арматурой. За одну из них он зацепился и больно разодрал ногу возле стопы. Пытаясь отцепить разодранный носок от металлического штыря, он увидел, что тот торчит с края плиты перекрытия. Под гравием, керамзитом, и смешанным с землей, щебнем был едва заметен заросший травой, круглый проем, с уходящим внутрь отверстием.

Родион завалился набок и отдышался. Это было то, что надо! Он аккуратно раздвинул траву. Затем, расстегнул рюкзак и вынул с него папку с документами. Проверив, хорошо ли она закрыта, свернул пластик трубочкой, и засунул, на сколько хватило руки, в отверстие плиты перекрытия. Вынув руку, снова примял траву и, на сколько хватило сил, присыпал ее гравием и щебнем.

Осталось спрятаться самому. Род, подняв голову вверх, пытаясь найти для себя какой-то маяк, что бы двигаться дальше. На фоне подсвеченного ночного, городского неба, сквозь просветы в молодой листве, он увидел бетонные конструкции «недостроя» с открытыми лестничными пролетами, огромными оконными проемами и выступающими балконными выступами. Скелет здания был совсем рядом. Не далее, чем в тридцати метрах. Надо только чуть поднапрячься, и будет желанная безопасность.

Попелюх, наваливаясь телом на мешавшие ветки, прополз еще десяток метров. Ладонью уперся рукой о кочку засохшей травы. Затем, попытался переставить вперед колено. Земля, вместо того, что бы дать «точку опоры», начала предательски расползаться и стала под ним проваливаться. Род почувствовал, как всем телом начинает сползать куда-то вниз. Руки подкосились. Он еще попытался подняться на локти. Но, оползень уже набирал силу. Попелюх, ударился головой о что-то бетонное, и, теряя сознание, кубарем полетел в никуда…

… Родион оказался в подвале. Он постарался вспомнить, как сюда попал – и не смог. Но то, что это подвал – он знал точно. Причем, подвал огромный. Он не видел его размеров, потому что вокруг была темно, как в только что начинавшихся утренних сумерках. Или, за пару минут до наступления ночи.

Место ему было не знакомо. Но, он точно знал, что это подвал какого-то огромного здания. Было странно, что подвал без перегородок. Хотя, кое-где, были видны бетонные сваи. На полу угадывались, какие то, неровности. Родион понимал, что они были с земли, хотя, и на каменной основе.

Он чувствовал опасность. Опасность для него еще невидимую, которая была где-то рядом. Но она уже давно его обнаружила. Было слышно, как она сопела, тяжело вздыхала и выступала на нем мокрым, холодным потом страха. Он понимал, что если вот так останется лежать, то, может быть, все пройдет и ничего не случится! Надо было, только, не шевелиться и не пытаться идти дальше. Потому что дальше был тот, кто повелевает этим подвалом. И этот повелитель, живя в этом подвале, тоже прячется. Прячется от опасности, которая известна только им двоим.