ЧП в роте

– Машины? – замполит оторвался от своих бумаг. – Нет, технику вы водить не будете. А вы бы хотели работать на машине?

– Да нет. От них меня мутит. Аллергия на выхлопные газы.

– А-а, – понимающе протянул офицер. – Ну, с этим у нас в порядке. Выхлопных нет, но газы есть. От таких аллергии не будет.

– Это хорошо. А то, знаете, совсем замучила меня. Проедет машина – слезы идут. Трактор протарахтит – в дрожь бросает.

– Да, – сокрушенно проговорил замполит. – Серьезная у вас болезнь.

Расспросив, чем еще болел Фрол, замполит все записал в свою тетрадь, которую позже курсанты окрестили черной, и отпустил его в бытовку – подшиваться.

К вечеру, как бы случайно, Фролов подошел к большому зеркалу, висевшему против дневального. Форма плотно облегала его могучую фигуру. Ремень, поддерживая живот, разрезал его мощный торс на две неравные части. Сапоги сложились лихой гармошкой…

– Что это такое? – спросил Дронов, показывая на обувь.

– Сапоги, – не понял Фролов. – Старшина выдал.

– Почему «гармошка»?

– Не налазят, товарищ сержант. Узкие.

– Голенища сейчас же подвернуть. А завтра вставить клинья. Ясно?

– Так точно!

Фрол подвернул голенища. Получились полусапожки. И удобно, и легко. Он сравнил свои сапоги с сержантскими, которые были щегольски доработаны. На союзке, голенищах, на аккуратно подточенных каблучках и даже на подрезанных краях подошв играл зеркальный глянец. «Ласты какие-то, – подумал о своем сорок пятом Фрол, переступая на место. – Говнодавы». И он, удрученный этим неожиданным открытием, пошел чистить сапоги. До зеркального блеска. «Пусть хоть чем-то будут похожи», – думал он, с остервенением работая щеткой, как будто собираясь протереть кирзу насквозь.

После ужина к Фролу подошел Ваганов.

– Слышал? Завтра мы поедем на работы.

– Ну и что, – не поднимая головы отозвался Фролов. Он вновь учился подшивать подворотничок. Но узенькая беленькая полоска ситца все время переворачивалась, выскальзывала. Как будто специально эти подворотнички придуманы, чтобы мучиться с ними. И как их можно подшивать за две минуты? Да врут небось сержанты. А черт, и иголка какая-то маленькая, неудобная…