С Новым годом, с новым счастьем

Холодный снег отрезвил, но выбраться не могла из него. Я перебирала ногами, раздирая колготки, гребла под себя снег, сдирая маникюр. Причёска растрепалась, волосы рассыпались жалкой соломкой по плечам. Растаявший снег уродовал макияж. Это был полный крах. С трудом перевернулась на спину и стала похожа на божью коровку с эротичными лапками.

Мне удалось перекатиться на живот и вульгарно стать на четыре точки. Затем подтянуть под себя и поставить одну ножку, другую. Я стояла, слегка покачиваясь и приседая, как новорожденный бычок.

Мой металлический внутренний голос противно забубнил:

– Прочь отсюда в укрытие и приведи тело в порядок!

Я почти выпала на улицу через дверь, успешно завернула траекторией написавшего мальчика за угол забора и побрела вдоль него. Мой внутренний голос устало запел:

– Люба-Любонька, целую тебя в губоньки.

Я почувствовала в лифе платья холодный душ. Набившийся снег таял и стекал капельками по животу.

Мне нужно было найти зеркало, осмотреть себя, определить потери красоты достойной дамы. Впереди стояла машина. Я поспешила к ее боковому зеркалу, пригнулась, выуживая пальчиком меж грудей остатки снега. Затем раздвинув декольте шире, попыталась вытереть грудь.

Внутри послышался всхлип, и стекло поехало вниз.

– Оп-оно, какая лапочка припрыгала к нам. Спасибо, Дедушка Мороз, за такой подарок с цыцками, – послышался голос, – Сам просится в ласковые руки.

На мою грудь уставились четыре нахальных глаза.

Затем передние двери распахнулись. Мужчины средних лет подошли ко мне и предложили:

– Ну садись в машину, что бродить одной.

Я отшатнулась и закрыла декольте руками.

– Хочешь здесь получить подарок? – спросил один.

Мой внутренний голос посоветовал:

– Усыпи их бдительность и беги в дом. Там Борис с другом, плевать, что выглядишь, как драная коза.

Я обратилась к мужчинам:

– А выпить найдётся?

– В багажнике коньяк, а ты садись на заднее сиденье, – улыбнулся один из них.

– Я носик припудрю здесь, ты пока устраивайся в машине, – сказала я второму, когда первый отошел. – Сяду тебе на колени, а то продрогла.

Мужик забрался в эротическом ожидании в машину. Я припустила прочь и неслась быстроногой, как мне казалось, ланью в лесопарк.

– Держи её! – услышала злой крик позади. Мужики начали преследовать соблазнительную жертву.

В сапожках не удалось оторваться далеко. За спиной услышала дружный топот, остановилась и повернулась.

– Давай прямо здесь! – сказал один из мужчин.

Меня это не устраивало, развернулась и ринулась прочь. Потом запнулась и упала, приложившись лбом о кочку.

Я пришла в себя на руках Бориса. Он нёс меня, как драгоценный сосуд. Невдалеке полиция заталкивала в автобус обидчиков. С нами важно шествовала огромная овчарка.

– Мой друг Кузя! – Борис заметил мой взгляд на пса. – Спас тебя. Я выкрал твой носовой платочек и дал понюхать Кузьме, чтобы он знал запах хозяйки. Собака у калитки рванула вдоль забора по улице.

– Боря! Я хочу домой в тепло, отвези меня, пожалуйста. А вас приглашаю к себе.

Сдуру можно рог сломать

Никто на свете не назовет себя дураком. Даже, если такое коленце выкинет, что нормальному человеку и в голову не придет никогда. Женщина сказала бы в таком случае:

– Какая я была дура! Но и то – она была дура когда-то, значит, теперь умная.

А мужчина – нет, не подтвердит, что глупость сотворил, неопределенно крикнет, когда прижмут к стенке:

– Так я это сдуру сделал!

А в народе говорят, что сдуру можно рог сломать. И только в этот Новый год все прошло благополучно. Судите сами.

Однажды трое друзей собрались на Новогодний праздник в общежитии. Они предпоследний раз гуляли вместе. Через год нагрянут выпускные экзамены, потом учеными журавлями разлетятся бывшие студенты в разные стороны.

Олег, Миша и Сергей – назовем их так, чтобы не выдавать настоящих имен, накрыли шикарный стол и пригласили подружек Аграфену и Машу. Сергей еще не встретил в жизни свою девушку, поэтому праздновали впятером.

Сначала встретили Новый год запуском фейерверка. Темное небо, вмиг расцветшее причудливыми яркими кронами, на полчаса стало всеобщей праздничной сценой. Затем пили вино, веселились, снова пили, развлекались. Все были изрядно навеселе и, казалось, праздник должен пойти на убыль. Но на улице продолжались с громом лопаться хлопушки, взвивались запоздалые шипящие змеями ракеты, прогуливался веселящийся народ. Праздник не угасал и продолжался.