Отряд

Один из головорезов медленно наклонился, вытащил из кармана раненого ключи и кинул мне. Не сводя глаз с парочки в углу, я освободил руки Валета.

Только хотел плотно пообщаться с непрошенными гостями, какуслышал шум в коридоре и звук открываемой двери. Хотел сильно возразить, однако слова застряли в глотке, когда в дверях показалась высокая фигура генерал-полковника Белова. Ну, надо же, не поленился, лично приехал. Значит, весь этот марлезонский балет не простая случайность и не местная самодеятельность. Похоже, мы, действительно, стали важными фигурами.

– Эт-то что за безобразие?! Приказываю, немедленно опустить оружие!

– Совершенно правильно формулируете товарищ генерал-полковник. Форменное безобразие. Интересно, кто эти неизвестные вооружённые люди, которые сначала ударили меня по голове, связали и посадили под замок, пытались запугать и забить до полусмерти угрожали моим близким, а теперь схватили моего куратора и опять угрожают оружием?

– Сбавьте тон, Сергей Борисович, и не забывайтесь! – генерал тоже начал давить голосом, и на его покрасневшем от прилившей крови лице брови сошлись на переносице. Видел я и такое. И мы принялись ломать друг друга взглядами.

– Я полагаю, тоны, полутоны и обертоны здесь ни причём, а вопросы остаются, – я разозлился по-настоящему. – Товарищ генерал-полковник, прикажите вашим людям в коридоре отойти от двери, а то после контузии я стал ужасно нервным. Не дай бог, рука дрогнет, да, на курок нажмёт.

С тёмным, как грозовая туча лицом Белов нахмурился, сверкнул глазами, пробуравил меня мрачным взглядом, обернулся и громко сказал в дверь:

– Всем отойти на десять шагов.

– И этих архаровцев вон.

– Выйдите.

Оба головореза, подхватили раненых, их пистолеты и с видимым облегчением покинули помещение.

– Проходите, Александр Семёнович, – я указал ему на стул, а сам защёлкнул замок в двери, – надо поговорить.

– Забавно. – Он покосился на труп следователя, сел, и стул под ним жалобно скрипнул. – Ну, что же давайте поговорим. Но учтите, у меня нет времени.

– Как некогда говаривал незабвенный Константин Сергеевич Станиславский: не верю. Не верю. Посудите сами, когда один из высших чинов ФСБ нелегально пересекает государственную границу, проезжает через всю воющую Новороссию, попадает в мятежный город точно в нужное время и нужное место, это очень похоже на некую операцию. И говорить о нехватке времени в таком случае, как минимум не логично.

– Действительно, в логике вам не откажешь. Ну, хорошо. Не желая тратить время попусту, скажу прямо: меня интересуете лично вы, ваши дела и все, кто имел с вами дело.

– Любопытный выбор. Отчего же такое повышенное внимание большого человека к рядовому подполковнику? – Я не спеша сменил обойму в пистолете. – И что вам помешало взять нас в разработку в Ростове, когда я и мои друзья целых десять дней ишачили в вашем центре.

– Интерес возник позже. Тогда вы интересовали меня исключительно, как боевики-профессионалы для выполнения определённой операции,– проговорил он, одновременно внимательно изучая моё лицо из-под чуть приспущенных век.

– И что же изменилось?

– Изменились вы и все, кто с вами. Мы обычно приглядываем за курсантами. Приглядывали тогда и за вами. Насторожило меня посещение вами частной квартиры, где вы взяли некий кофр. Мы проверили, с жильцами вы не знакомы и раньше не встречались. Ещё более странным показалось ваше манипулирование с содержимым того кофра. И совсем не укладываются в голове дела, которые вы начали творить, прибыв на место. Ваш маленький отряд сделал то, что не под силу и элитной бригаде спецназа. Прошли через ад, а на вас ни царапины. От вас отскакивают пули. Вы непонятным образом легко разваливаете пополам танки и без выстрелов вмиг уничтожаете сотни бойцов противника. К изучению вашего феномена подключились десятки специалистов. И, как выяснилось, ниточка причин и следствий тянется от некого студента из Москвы, за которым мы следили в связи с его разработками. Правда, сейчас он тяжело ранен, находится в коме и почти безнадёжен. И, чтобы вам стали до конца понятны глубина и серьёзность этих вопросов, знайте, что здесь затронуты интересы государства, и мы их соблюдём. Хотите вы этого, или нет.

– Поразительно! Ваша волчья порода не меняется со времён Ивана Грозного. И уж точно вы ничем не отличаетесь от костоломов из НКВД. Хищники, мать вашу. Верные исполнители заведённого порядка.

– Вам-то откуда знать про НКВД, – и он досадливо передёрнул плечами.

– Да, уж знаю. Однако дело не в вас и не в вашей организации, а в ваших методах и целях. Вы занудливы и невыносимы, как ночные комары. Нет чтобы, коль добрались до тела, нажраться и отвалить, так нет же, по капле у человека всю кровь выпьете, нервы вымотаете, жизнь испоганите и до смерти доведёте, вернее, к смерти приведёте. Стремясь к своим извечно мутным целям, вы попираете всякие человеческие законы. Для вас люди – грязь и мусор. В лучшем случае – лимоны, выжали и выбросили. Что дворник, что академик, что президент, вам всё одно. Но со мной так не пройдёт, потому что я так не хочу.

– Довольно самоуверенное заявление. Мои люди опытные волкодавы. Все ваши бойцы уже задержаны, а снаряжение арестовано. И, как мне сообщили, среди них имеется некий кофр с тремя непонятными приборами. Что скажете? – и он осклабился.

– То, что у вас, как работали безграмотные недоумки, так и работают. И насчёт вас, и подобных вам хищников я не питаю никаких иллюзий. Скажу прямо, я не собираюсь тут перед вами бисер метать. Общаться с вами зазорно, да, и говорить противно, не дай бог, какую-нибудь дрянь подхвачу. И за что всевышний Россию наказывает, что ей так не везёт со службой безопасности?

– Ну-ну, – генерал ухмыльнулся и вынул из кармана портативную рацию. – Вы не возражаете, – он обратился ко мне с издевательским оттенком на равнодушном лице, – если двое сотрудников принесут сюда ваш кофр?

– Отчего же. Не возражаю. Только потом пусть они закроют за собой двери с той стороны, а то сквозит тут, знаете ли.

– Хорошо, – генерал кивнул и проговорил в микрофон, – занесите кофр. – Он откинулся на спинку стула, вытащил пачку «Данхилла», с удовольствием затянулся дымом, с прищуром глядя на меня. В его ледяных глазах я отчётливо разглядел свой смертный приговор. Я это сразу понял, поскольку в нынешних обстоятельствах появились немалые прорехи, в которых показалось мурло политики, вернее верхней политики, а ещё точнее – сидящих где-то наверху политиканов.

Через несколько минут в дверь стукнули, я открыл и быстро отошёл в сторону. Два бугая с оловянными глазами занесли мой кофр, поставили на стол и встали в ожидании команды.

– Выйдите и закройте за собой дверь, – бросил ледяным тоном генерал.

Бугаи вышли, и я повернул ключ в дверном замке.

– А теперь, к делу – скривил губы генерал.

Он встал, приблизился к столу и открыл замок кофра. Значит, взрывчатку под крышкой разрядили. Ну, что ж, пусть генерал считает, что проблем нет, тем действенней будет сюрприз. Он заглянул внутрь, прищёлкнул языком и повернулся ко мне:

– Так, что же это за устройства, Сергей Борисович? Расскажите, может и столкуемся? На ваш выбор: известность, должности, премии, гранты? -прищурил он глаз, сделав предлагающий жест, а наткнувшись на мой суровый взгляд, картинно махнул рукой. – Вот и правильно, накой они вам? Деньги и слава – зло, и только портят человека.

Я смотрел на этого мерзавца и понимал, что больше не могу и не хочу играть в лукавую вежливость.

– Ты, поди, думаешь, что ведёшь меня, как телка на верёвке? Что ж, продолжай думать так дальше.

– Отчего же сразу «на ты»? Мы не пили на брудершафт. – Он недовольно раздул ноздри.

– Я с богом «на ты» разговариваю, а ты неужто выше бога себя возомнил? Ты всё торопишься и сутишься, как та курица, которая несёт грязные яйца, потому что из-за слишком жадного и торопливого хозяина ей задницу помыть некогда.

– А хамить вовсе необязательно. Я жду ответ. – От его бордовой рожи можно было прикуривать.

– Потерпишь. Тебе же не привыкать отрабатывать хозяйские объедки? Сколько живу, не перестаю удивляться, что каждый влиятельный человек почему-то верит в личное бессмертие. Ты наверно тоже веришь?

– Не твоё дело. Итак?

– Изволь. Это очень хитрые генераторы. Включаются просто: красной кнопкой, что сбоку. Эффект очевиден после запуска.

Сзади громко засопел Валет, и я локтем незаметно толкнул его в руку. Генерал вытащил генератор-преобразователь, повертел, поковырял ногтём, хмыкнул и нажал на кнопку. Я еле успел резко повернуться, и прижаться к Валету, закрывая его собой и зажимая ему уши.

В замкнутом пространстве три раза по двадцать грамм взрывчатки «сиэлтвенти» сработали, как кило двести тротила. Взрывом разметало всё в комнате и вышибло дверь. Меня тоже крепко приложило со спины, ударило по ушам, и мы с Валетом улетели в угол.

Через полминуты я выбрался из-под обломков мебели, кусков штукатурки, окровавленных тряпок и поставил на ноги совершенно обалдевшего, контуженного, но живого «конторщика». Останки генерала разбросало по полу, стенам и потолку.

Через развороченный взрывом дверной проём я вытащил Валета. В коридоре в облаке цементной пыли на полу копошились зашибленные дверью и оглушённые головорезы генерала с разбитыми мордами и свёрнутыми носами. Я вытянул из-за пазухи рацию, воткнул в ухо наушник и связался с Дитрихом:

– Бор вызывает Дитриха.

– Здесь я. Что там у вас творится? Вроде бы взрыв послышался.

– Всё потом. Давай сюда шесть человек с оружием. Остальные пусть присматривают за техникой и контролируют периметр. Кстати, как там спецы из Конторы?

– Туточки лежат. Сначала вели себя прилично. Представились. Пароль, документы, всё чин чинарём. Покурили, анекдоты потравили. Майор пароль сказал и от твоего имени кофр забрал. А потом,ни с того, ни с сего, руки стали распускать. Ну, и получили по соплям. Сейчас подойдём. Жди.

Борясь с лёгким головокружением, я медленно направился по коридору на выход, волоча помятого Валета. Возле лифтов нас подхватили сильные руки ребят и потащили вон из здания.