Реальная угроза

– И да, и нет, капитан. Вы неправильно употребляете слова. Мы не заговорщики, а революционеры, и готовим не путч, а народное восстание. Когда-то вы тоже так считали, но потом отреклись от своих убеждений, вам не хватило мужества продолжать борьбу. Однако не все оказались такими малодушными. И в Армии, и во Флоте, и в Астроэкспедиции осталось немало здоровых сил, сохранивших верность идеям великого адмирала Шнайдера.

Упоминание имени отца вывело меня из оцепенения. Я быстро прикинул в уме, что из всех присутствующих мятежников, только у майора Алавеса есть смертельное оружие – лучевой пистолет. Если я завладею им, то...

Едва я вскочил с кресла, чтобы наброситься на майора, как меня сшиб удар шокера. Я так и не понял, кто в меня стрелял.

2

Через три дня «Марианна» достигла планеты и совершила посадку. Всё это время я провёл запертый в своей каюте, не общаясь ни с кем, кроме Лины, которая под присмотром охранника приносила мне еду. Каждый раз мы имели возможность перекинуться лишь несколькими словами, и от неё я с облегчением узнал, что захват корабля обошёлся без человеческих жертв. Все старшие офицеры, большинство младших, а также некоторые прапорщики, сержанты и несколько учёных, оказавших сопротивление, теперь находились под арестом, а остальные члены экипажа вынужденно подчинились мятежникам. А вдобавок, помимо десантного отряда и пилотов из Четвёртой группы, среди команды нашлось ещё с десяток человек, в основном из инженерной службы, которые то ли с самого начала участвовали в заговоре, то ли добровольно примкнули к нему. В их числе оказался и Гарсия. Его сразу же выпустили из изолятора, и, по словам Лины, он вёл себя вполне нормально...

О том, что мы приземлились, я догадался по изменившейся силе тяжести, когда были отключены генераторы искусственной гравитации. Вскоре вслед за этим слегка увеличилось давление воздуха – из чего я сделал вполне логичный вывод, что плотность атмосферы на этой планете несколько выше, чем на Октавии.

Примерно через полчаса в мою в каюту вошли двое вооружённых десантников и первым делом сделали мне инъекцию иммуномодулятора – стандартная процедура при высадке на другую планету со своим комплексом болезнетворных бактерий и микробов, против которых у моего организма ещё не выработалась сопротивляемость. Затем на меня надели наручники и вывели в коридор, где уже находились другие арестованные пилоты, в том числе и Элис. Протиснувшись ко мне, он неловко схватила меня за руки – на её запястьях, как и у остальных, тоже красовались «браслеты».

– Ну как ты, Саша?

– Да вроде в порядке... Если это можно назвать порядком.

Она вздохнула:

– Со мной то же самое. Здорово мы влипли, нечего сказать...

Нас отконвоировали к выходу из корабля и посадили в уже ожидавшие у трапа флайеры с надписью «SG» на фюзеляже, что очевидно означало Space Guard – Космическая Гвардия; как правило, в ведении этого подразделения ВКС находились наземные космодромы, космические станции и орбитальная авиация. Спускаясь на эскалаторе, я успел оглядеться вокруг и убедился, что на стоянках в основном находятся планетарные челноки. Лишь вдали виднелось десятка два катеров и лёгких корветов; из них пять или шесть кораблей были оснащёны дополнительными парами вакуумных излучателей, которые, вне всяких сомнений, были призваны улучшить их ходовые качества в условиях местной аномалии.

При посадке во флайеры нас с Элис разделили, и я оказался в компании Павлова, Томассона, Крамера и Топаловой. В качестве охраны к нам подсел майор Алавес, а место водителя занимал мужчина лет сорока в незнакомой военной форме. Впрочем, знаки различия у него были вполне стандартные и указывали на ранг полковника.

Павлов смерил меня усталым взглядом и спросил:

– Как вы, Вильчинский?

– Ничего, сэр, – ответил я и чуть было не добавил: «По крайней мере, лучше, чем вы».

Кэп в самом деле выглядел худо. Его лицо было бледным и осунувшимся, с болезненным пергаментным оттенком, а под глазами залегли тёмные круги. Было видно, что он тяжело перенёс случившееся и возлагал всю вину на себя...

Когда посадка во флайеры закончилась, полковник включил свой коммуникатор и произнёс по-английски:

– Готово, ребята, отправляемся.

Он первым запустил двигатели и поднял флайер в воздух. За нами гуськом последовали остальные машины.

Покинув пределы космодрома, мы набрали высоту и взяли курс на видневшийся впереди город, посреди которого, словно зеркальце, блестело в солнечных лучах озеро. Город был довольно большой – как я прикинул, в нём должно проживать не менее пяти миллионов человек. Разнообразие его архитектуры явственно свидетельствовало о том, что он не был построен за несколько лет, а постепенно разрастался в течение многих десятилетий.

«Значит, Эндрюс был прав, – подумалось мне. – На этой планете находится не база, а устоявшаяся колония. Колония, о существовании которой остальное человечество даже не подозревает...»

Занятый этими мыслями, я не заметил, что следовавшие за нами флайеры постепенно отклонились в сторону и взяли другой курс. Зато Павлов был начеку.

– Эй! – встревожился он. – Куда они полетели?

– Не беспокойтесь, капитан, всё в порядке, – ответил полковник. Теперь он говорил на чистейшем «эридани». – Ваших подчинённых разместят во временном лагере для военнопленных. Даю вам слово, с ними будут обращаться подобающим образом. А мы летим в нашу столицу – Свит-Лейк-Сити. С вами хочет встретиться император.

– Император? У вас что, монархия?

– Нет, просто такой титул верховного правителя нашей планеты. Это вроде президента, только у императора более широкие полномочия. Он возглавляет Совет Министров, Верховный Суд и Генеральный Штаб, единолично назначает судей, членов правительства, депутатов планетарного парламента – Совета Старейшин, губернаторов провинций и мэров крупных городов, а также издаёт законодательные акты. Кроме того, император избирается пожизненно. Вам это может показаться недемократичным, однако нас такая система вполне устраивает.

– Вы говорите «нас», «нашей», – заметил Павлов. – Но ведь вы, судя по вашей речи, эриданец. Хоть и носите чужую форму, но вы, безусловно, эриданец.

– Я родился и вырос на Октавии, – подтвердил полковник. – Но уже много лет служу другой стране, которая стала для меня новой родиной.

Некоторое время в кабине флайера царило молчание. Наконец Томассон задумчиво произнёс:

– Так вы сказали Свит-Лейк-Сити?

– Да, командор, – ответил полковник. – Что, вызывает ассоциации?

– Вполне определённые. С городом Солт-Лейк-Сити, штат Юта, что в Северной Америке на Земле. Только там озеро солёное, а у вас – сладкое.[Сноска 7 - Sweet Lake City – Город Сладкого озера; а Salt Lake City – Город Солёного озера (англ.).]

– Схожесть в названиях совсем не случайная. – Полковник переключил управление флайером на автопилот, затем повернулся к нам. – К вашему сведению, эта планета называется Ютланд. Именно в честь американского штата Юта, уроженцы которого четыреста лет назад основали здесь колонию.

– Что?! – не удержалась от изумлённого возгласа Топалова. – Четыреста лет назад? В такой дали? В центре реликтовой аномалии? Этого быть не может!

– Однако есть. Должен сказать, это интересная история. Вы что-нибудь слышали о мормонах? Была такая религиозная секта на Земле. Они проповедовали суровый образ жизни, замкнутость от остального мира, практиковали многожёнство – что противоречило американским законам и преследовалось властями. В середине двадцать первого века мормоны почти исчезли, но в двадцать втором, с наступлением космической эры, их движение возродилось. А в начале двадцать третьего века они задумали переселиться на другую планету, причём подальше от Земли – настолько далеко, насколько это вообще возможно, чтобы оградить себя от тлетворного влияния «безбожного человечества». В конце концов мормонам удалось приобрести три корабля, и сорок тысяч человек – все, кроме членов экипажей, погружённые в анабиоз, – отправились в полёт, не сообщив никому о конечной цели. Больше о них не было вестей. А корабли, между тем, после четырнадцатилетнего путешествия успешно достигли системы Аруны.

– Но как же аномалия? – не уступала Топалова. – Мы её с трудом прошли, а четыреста лет назад это и вовсе было невозможно.

– Возможно, если лететь очень медленно, в самом верхнем слое инсайда. Из четырнадцати лет полёта почти три года корабли мормонов потратили на преодоление аномалии, а последние триста астрономических единиц и вовсе шли на досвете. Вообще-то первоначальной их целью была другая звезда, в двух тысячах световых лет от Земли. Но когда на пути возникла реликтовая аномалия, старейшины расценили это как знак свыше и решили, что более укромного места им не сыскать. И в принципе они были правы: если бы не случайность, то Ютланд мог быть не обнаружен ещё добрую тысячу лет.

– Так, значит, здесь теократическое государство? – спросил Крамер. – Вроде режима аятолл на Аль-Акбаре?

– Вовсе нет, государство у нас светское. Самое парадоксальное, что все труды и жертвы отцов-основателей Ютланда оказались напрасными. Их религия, специфический образ жизни были приспособлены для существования в чуждом окружении; они являлись своего рода защитным панцирем. Здесь же никакого чуждого окружения не было. Через несколько поколений потомки мормонов избавились от этого панциря за ненадобностью и перестали быть мормонами, даже излишне ударились в атеизм. Сейчас на Ютланде вполне нормальное общество – хотя, конечно, со своей спецификой, вроде той же полигамии. Ну и ещё в научно-техническом отношении планета заметно отстала от других населённых миров. Но в целом я, уроженец Октавии, чувствую себя на Ютланде вполне комфортно.

Павлов, который всё это время пристально всматривался в лицо полковника, вдруг резко подался вперёд.

– Чёрт побери! Я вас знаю. Второй лейтенант Григорьев, Корпус космической пехоты!

Он кивнул:

– У вас хорошая зрительная память, капитан. Ведь сколько лет прошло. И теперь я, как видите, уже полковник. А вскоре рассчитываю стать бригадным генералом.

Павлов вновь откинулся на спинку кресла.

– Чтоб я сдох... – проговорил он и, опустив голову, погрузился в мрачные раздумья.

3

Вскоре флайер совершил посадку на крыше высотного здания, расположенного невдалеке от озера. Миновав пост охраны, мы спустились этажом ниже, пересекли из конца в конец длинный коридор – опять же, охраняемый, – и оказались в довольно большой комнате с мягкими креслами вдоль стен. Напротив двери, в которую мы вошли, была ещё одна дверь – массивная, двустворчатая, по обе стороны от которой стояли навытяжку двое космических пехотинцев в чине сержантов, а немного правее располагался стол с несколькими работающими терминалами.

Нас встретил мужчина лет тридцати пяти, в штатском костюме строгого покроя, с несколько надменным, но в то же время профессионально-вежливым выражением лица. Он являл собой типичный образчик секретаря высокопоставленного чиновника.

– Здравствуйте, леди и джентльмены, – с отменной учтивостью поздоровался он, делая вид, что не замечает на наших руках «браслетов». – Его превосходительство уже ждёт вас. Первыми в списке значатся мистер Вильчинский и мисс Топалова. Прошу вас, полковник, проводите их.