Реальная угроза

Я подступил к ней вплотную.

– Скажи это более убедительно. Скажи, что не любишь и никогда не любила меня. Только не приплетай сюда дружбу. Скажи, что не хочешь меня, и я уйду. Уйду навсегда, вычеркну тебя из своей жизни. Ты знаешь меня шестой год. Знаешь, что я так и поступлю. Ну же!

Сделав над собой усилие, Элис заговорила:

– Уходи. Я не люблю те... – Вдруг она всхлипнула. – Нет, я не могу! Это неправда... Я люблю тебя. Без всякой дружбы люблю. Я хочу быть с тобой. Не оставляй меня...

Я подхватил Элис на руки, перенёс на кровать, бережно уложил её и сам прилёг рядом. Она всем телом прижалась ко мне, наши губы встретились и слились в долгом поцелуе. Это был самый сладкий, самый восхитительный поцелуй в моей жизни.

– Саша... дорогой... – прошептала Элис, переводя дыхание. – Я так ждала этой минуты... и так боялась.

– Значит, поэтому ты избегала меня?

– Да. Когда я узнала, кто твой отец, то сразу же подумала: мне всё равно, чей ты сын, я люблю тебя таким, какой ты есть. В тот момент я всё поняла. Я поняла, что люблю тебя по-настоящему, что давно тебя любила и хотела быть с тобой... А когда я разобралась в своих чувствах, то сильно испугалась. Испугалась, что это разрушит всю мою жизнь.

– Не разрушит, а изменит, – сказал я, гладя её по щеке. – Не надо бояться, родная. У нас всё будет хорошо. Я обещаю тебе.

Следующие полчаса прошли для меня, как в волшебной сказке. Мы с Элис любили друг друга со всем пылом и страстью, которые накопились у нас за пять лет целомудренной дружбы. Мы сокрушили последний барьер, разделявший наши жизни, и наслаждались необыкновенным ощущением близости и единения...

Потом мы лежали, обессиленные после бурного всплеска чувств. Я целовал мягкую ладошку Элис и легонько поглаживал густую тёмную шёрстку внизу её живота.

– Я так счастлива, Саша, – сказала она. – Мне так хорошо с тобой.

– Я тоже счастлив, – ответил я. – Я мечтал об этом с восемнадцати лет.

– Ты не разочарован?

– Нисколько. Всё было просто замечательно.

– Лучше, чем с другими девушками?

– Гораздо лучше. Несравнимо лучше.

– Лучше, чем даже с Линой?

При таких обстоятельствах мне полагалось сказать «да». Но даже сейчас мне не хотелось лгать – пусть и с благими намерениями.

– Она случай особый. С ней всё иначе. Вас невозможно сравнивать. С тобой – изумительно, потрясающе, с тобой – как безумный, головокружительный полёт в глубоком инсайде. А с Линой – спокойно, тепло, уютно. С тобой больше страсти, а с ней – нежности.

Элис слегка отстранилась, подняла голову и улыбнулась.

– Точно так же хотела сказать и я. Почти теми же словами. Я люблю тебя – но люблю и Лину.

– Я тоже люблю её... по-своему. Что нам делать?

Тут, легка на помине, в спальню вошла Лина.

– Извините, – произнесла она смущённо. – Саша захлопнул дверь, но не запер её. А мне надоело ждать снаружи.

– Ты... ты давно вошла? – спросил я, чувствуя, что неудержимо краснею.

– Нет, только что. Но я слышала ваш разговор. Так что же нам делать?

– А в чём проблема? – отозвалась Элис. – В конце концов, мы на Ютланде. Быстренько раздевайся и давай к нам.

Лину такое решение вполне устроило, и она принялась торопливо снимать с себя одежду.

А я подумал, что полигамия, вообще-то, подразумевает нечто иное, но вслух произнёс:

– Элис, дорогая, ты же всегда отвергала групповой секс.

– Так то секс, – сказала она. – А у нас любовь. Иногда, если сильно хочется, то можно сообразить на троих. Правда, Линочка?

Лина была полностью согласна с ней.

глава четвёртая

«ОРИОН»

1

На выходе из пассажирского терминала орбитальной станции, где пришвартовался рейсовый челнок с планеты, нас встречал высокий сорокалетний мужчина в тёмно-синей флотской форме с четырьмя капитанскими шевронами на рукавах.

– Здравствуйте, коллега, – сказал он, крепко пожав мне руку. Затем повернулся к моим спутницам, Элис и Лине, и взял под козырёк. – Моё почтение, дорогие леди. Добро пожаловать на Станцию-Один.

Элис дёрнула было рукой, чтобы по-уставному ответить на приветствие, но вовремя сообразила, что здесь она находится в качестве гражданского лица.

– Приятно с вами познакомиться, капитан. А вы довольно неплохо говорите по-нашему.

Комплемент был более чем сомнительным – ведь «довольно неплохо» означало «хорошо, да не совсем». А между тем, командир корвета «Орион», капитан Ольсен, был урождённым эриданцем, и первые двадцать три года его жизни были связаны с Октавией. В год отцовского путча он только закончил гражданский лётный колледж Астрополиса, после которого решил пойти на военную службу и поступил во флот в звании уорент-офицера. Он служил пилотом-стажёром на крейсере, который отец избрал флагманом мятежных войск. В заговоре Ольсен не участвовал и ничего о нём не знал, но когда непосредственно перед выступлением всем желающим было предложено покинуть корабль, он, как и многие другие, остался. Не знаю, какими соображениями он руководствовался – идеологическими или меркантильными; но как бы то ни было, отец сразу же произвёл его в мичманы. После провала путча и инсценировки гибели крейсера, якобы подбитого глубинной бомбой, Ольсен вместе с остальными членами экипажа корабля оказался на Ютланде, который стал его новой страной. Здесь он обзавёлся семьёй и местным акцентом, дослужился до капитана корвета, а теперь его ожидало повышение по службе – командование крейсером.

– Наша бригада отлетает через восемь с половиной часов, – сообщил капитан Ольсен. – За три часа до старта мы должны быть на борту корабля. Так что в нашем распоряжении остаётся пять с лишним часов. Наверное, леди желают осмотреть станцию?

– Неплохая идея, – сказал я. – На всё про всё у нас есть четыре часа. Потом мои... – я на секунду замялся с непривычки, – мои невесты улетают обратно. Места на челноке уже забронированы.

Поначалу мы планировали, что Элис с Линой пробудут на станции до отлёта корабля, но затем мы отказались от этой идеи, поскольку отец пытался навязать нам провожатых – а вернее, надзирателей. Если Лину он принял безоговорочно и испытывал к ней искреннюю симпатию, то в отношении Элис держался настороженно и опасался, что она, оставшись без меня на станции, может выкинуть какой-нибудь фортель.

Говоря откровенно, я отчасти разделял опасения отца. Сознательно Элис не планировала никакой диверсии, но я не мог на все сто поручиться за неё, если вдруг ей подвернётся удобный случай. Как и Яна, как и остальные лётчики, она болезненно переживала свой плен, своё отлучение от полётов, которое могло затянуться надолго...

– Тогда для начала посетим диспетчерскую на контрольной вышке, – предложил капитан Ольсен. – Оттуда вся станция видна, как на ладони. Вряд ли вы сумели хорошо рассмотреть её из челнока.

– Мы совсем ничего не рассмотрели, – ответил я. – В иллюминаторы не очень-то много увидишь.

– Вот как? – удивился он. – Вы не заходили в пилотскую кабину?

– Нет.

Удивлённое выражение на лице Ольсена уступило место пониманию. Он оказался весьма догадливым и быстро сообразил, что я не решился навязывать своё общество пилотам челнока из-за того, что мой отец – верховный правитель планеты. Надев капитанский мундир, я старался чётко разграничивать, что есть моим правом по званию и должности, а что – привилегией по происхождению.