Галактики, как песчинки

– Сегодня ночью... Да, прямо сегодня среди ночи я свяжусь с Аней. Я скажу, что влюбился в Эстер. – Он снова взглянул на неё: – Ты не против?

– Я... – От неожиданности она совсем растерялась. – Ну, не знаю... Это как-то... так...

– А что это даст? – вмешалась я.

– Как что? Естественно, я захочу каждый день видеть Эстер. Я потребую от Ани, чтобы она срочно что-то придумала. И они с Вейдером придумают – в этом можно не сомневаться.

– Оригинальная идея. Но рискованная. Ты думаешь, они поверят тебе?

– Поверят за милую душу. А Аня в особенности – ведь она сама неравнодушна к ней.

Эстер густо покраснела:

– Как это?

– Разве ты не заметила? – удивился Павел. – Ведь Аня бисексуальна... Ай, ладно, оставим её в покое. Короче, мне поверят, это точно. Чтобы поверить, достаточно посмотреть на тебя. К тому же всем известна моя слабость к рыжеволосым девушкам. А ещё всем известно, что я очень капризный. Как-никак, я цесаревич и с детских лет привык получать всё, что хочу. – Он широко улыбнулся, но за его кажущейся бесшабашностью чувствовалось напряжение. – Ну, Эстер, что ты об этом думаешь?

– Я... не знаю. Если нужно для дела, то... – И она вопросительно посмотрела на меня, оставляя окончательное решение за мной – своим командиром.

По идее, мне следовало бы сначала посоветоваться с отцом – руководителем всей операции, которая, кстати сказать, полетела кувырком. Но как раз из-за этого я не могла терять драгоценное время на согласование своих действий. Нам представлялся случай наладить сотрудничество с наследником новороссийского престола, и я не вправе была упускать этот шанс. На худой конец, если отец не одобрит такой план действий, всё можно отменить.

– Хорошо, Павел, – сказала я. – Можешь действовать. Только будь осторожен, не переигрывай.

– Не беспокойтесь, – уверенно ответил он. – Я разыграю всё как по нотам.

20

Когда мы высадили Аню и Эстер на стоянке возле их интерната, уже совсем стемнело. Второпях попрощавшись с нами, девочки бегом бросились к сияющему огнями жилому корпусу, а Олег, проводив их взглядом, ввёл в автопилот мой адрес. Флайер взлетел и начал быстро набирать высоту.

– Ну и как тебе сегодняшний вечер, Рейчел?

– Всё было просто здорово, – ответила я искренне. – У тебя хорошие друзья. Вот только Аня...

– Что «только»?

– Она немного не такая, как другие. В ней есть что-то странное... но не могу понять, что именно. Её странность какая-то неуловимая.

Олег кивнул:

– Это ты в точку попала. Есть в Ане что-то такое, что ставит меня в тупик. Что-то загадочное... или, скорее, непостижимое. И не только у неё одной, вся её компания такая.

– А ребята, что были на пикнике, не из её компании?

– Нет, они мои. Все, кроме Эстер. Впрочем, теперь она тоже в моей команде – её определили ко мне. Как и тебя, кстати. Ты ведь не против?

– Конечно, нет. Я же сказала, что у тебя хорошие друзья.

– А как тебе Паша?

Я улыбнулась:

– Знаешь, немного забавно слышать, что вы его так называете. По телику он «его царское высочество, великий князь», а для вас – просто Паша. Но он действительно оказался простым и милым парнем. Мне он понравился.

– Вы ему тоже понравились, – сказал Олег. Затем многозначительно добавил: – В особенности Эстер.

– Правда? – Я изобразила удивление. – Отчего ты так решил?

– Я понял это по выражению его лица, когда он смотрел на неё. Мы с Пашей знакомы давно, я знаю его как облупленного. Он очень влюбчив и особенно падок на рыженьких. А Эстер такая хорошенькая, что он никак не мог перед ней устоять.

– Да уж, – с невольной завистью произнесла я. – С её фигурой и мордашкой никто перед ней не устоит. По-моему, даже Аня... – Я осеклась, запоздало прикусив язык.

Олег взглянул на меня с восхищением:

– А ты наблюдательная, Рейчел! Аня и впрямь у нас такая. Обычно она водит шуры-муры с Сашей Киселёвым, но и девчонками не брезгует. Тем более, такими милашками как Эстер.

– Тебе она тоже нравится?

– Эстер? Конечно, нравится. Она всем нравится. Но ты вне всякой конкуренции. Ты...

– Пожалуйста, не надо обо мне, – попросила я.

– Хорошо, не буду, – со вздохом согласился он.

– Лучше поговорим про Павла, – торопливо продолжила я. – Ты уверен, что он не просто рвётся к власти, а действительно хочет перемен?

– Я убеждён в этом. За Пашу я могу поручиться головой. Но вот Вейдер, Аня и их товарищи... они вызывают у меня опасение.

– Чем именно?

– Своими авторитарными замашками. Боюсь, им не нужны перемены. В смысле – коренные преобразования. Похоже, они вполне будут довольны ролью серых кардиналов, тайной власти за троном... Хотя, может, я ошибаюсь. Возможно, они более практичны, чем я, и лучше разбираются в человеческой психологии. Это они отговорили Пашу от его первоначальной идеи сразу после восшествия на престол провозгласить конституцию и назначить выборы в Государственную Думу. Я не знаю. Мне всегда это казалось совершенно естественным и не подлежащим сомнению, но Вейдер заявил, что в таком случае у власти останутся те же люди, что и сейчас. Он считает, что наш народ ещё не готов к демократии, что его нужно постепенно к ней приучать. А ты что думаешь, Рейчел?

– Мне трудно сказать. Я ещё плохо ориентируюсь в вашем обществе, чтобы судить о таких вещах. Но думаю, что людям всё же нужно дать право выбора – какую власть они себе хотят. На моей родине есть поговорка: «Каждый народ имеет такое правительство, какое он заслуживает».

Олег задумался.

– Пожалуй, ты права. Это звучит немного жестоко, зато справедливо. Если народ сам выберет себе плохое правительство, то ему не на кого будет пенять, кроме как на самого себя. – Он сделал паузу. – Хотя нет. Как свидетельствует история, народ почти никогда на себя не пеняет. Он всегда находит виновников своих бед – либо внешних врагов, либо внутренних. Я смотрел много всяких хроник из прошлого разных планет, но ни разу не видел, чтобы на демонстрациях протеста люди несли транспаранты вроде: «Позор нам! Это мы сами выбрали себе такую власть».

Я пристально посмотрела на него:

– А ты, оказывается, циник. Не ожидала.

Олег тихо вздохнул:

– Я не циник. Просто порой становлюсь пессимистом. Наверное, сказывается влияние Вейдера и Ани.

Он склонился над консолью управления и подкорректировал курс автопилота, с тем чтобы флайер поднялся на максимально дозволенную правилами воздушного движения высоту. Затем щёлкнул выключателем, и свет в кабине погас. Остались только тусклые огоньки на панели да сияющие в ночном небе звёзды.

Я ожидала, что Олег сейчас полезет тискать меня и целовать, и уже приготовилась дать ему отпор. Но оказалось, что ничего подобного он не замышлял. Он просто откинулся на спинку кресла и устремил взгляд вверх, сквозь прозрачный потолок флайера.