Мистер Эндорфин

Прибавьте к этому плохую память на имена.

Приправьте отвратительной памятью на лица.

И сверху водрузите вишенку – просто плохую память, с возрастом лишь регрессирующую.

Мы получаем такой ходячий несъедобный торт. Родную мать на улице он еще, конечно, узнает, но это максимум.

Одним словом, это вылитый человек-невидимка из романа Герберта Уэллса, если по отношению к невидимке вообще применим эпитет «вылитый». Но у нашего человека-невидимки было имя, Леша, поэтому во дворе его так и прозвали – Леша Невидимка.

Как-то раз, уже в наши зрелые годы, мы с Лешей Невидимкой прогуливались по родному московскому дворику, в котором вместе выросли. Невидимка дефилировал свободно и даже, я бы сказал, вальяжно: на этом маршруте он знал в лицо всех голубей и котов и не стеснялся их.

Навстречу нам шла женщина. Она двигалась прямолинейно и равномерно, но внезапно изменила траекторию и кинулась наперерез, как курица под КамАЗ.

«Ого!» – воскликнула она.

Ни «здравствуйте», ни, там, «простите». Сразу – «ого!».

Это довольно неожиданно даже по меркам самоуверенного человека. Мне, например, стало немного не по себе. А про Лешу Невидимку и говорить нечего – он моментально притворился мертвым.

«Надо же, какая встреча!» – воскликнула женщина, явно обращаясь к моему приятелю.

Леша Невидимка моргнул.

«Сколько лет, сколько зим!» – не унималась та.

Леша Невидимка моргнул, вдохнул.

«Вижу-вижу, ты меня узнал!»

Леша Невидимка моргнул, вдохнул, вспотел.

«Ой, как же ты изменился. Ты прости, конечно. Да и я не помолодела…»

Женщина выжидательно смотрела на Лешу Невидимку. Леша Невидимка самопроизвольно выдохнул, так как вдыхать дальше было некуда. Звук получился неестественным, как у чайника со свистком. Что пришлось весьма кстати, потому что женщина восприняла этот писк как возражение и доказательство того, что она все-таки помолодела.

«Ой, спасибо, ну, это я в прошлом году в бассейн ходила. Да что мы все обо мне, да обо мне, как ты-то? А я замужем, двое детей. Дочка сейчас в институт поступает, шалава».

И хотя последняя реплика женщины была и вовсе не логичной, Леша Невидимка кивнул. Я уверен, что это самопроизвольно сократились перенапряженные мышцы его шеи.

«Ты знаешь, я до сих пор тебя иногда вспоминаю. Как ты тогда красиво ухаживал. За мной даже муж потом так красиво не ухаживал, а я за него вышла. А эти пионы, да, да? Где ты их нашел тогда, ума не приложу. Ой, пуговица…»

Женщина заметила пуговицу, висевшую на нитке на пиджаке Леши Невидимки.

«Не женат, да?»

Леша Невидимка утвердительно кивнул. На этот раз осознанно. К слову, он был женат, но не сумел возразить от застенчивости. Собственно, по причине той же застенчивости из него отовсюду торчали нитки. Невидимка постоянно крался вдоль стен и цеплялся за выступы и водосточные трубы. Его героическая жена самоотверженно сшивала этого Франкенштейна обратно.

«Знаешь, и все-таки я виновата перед тобой. Ты так красиво ухаживал. Но я не могла ответить тебе взаимностью, понимаешь? Ну, конечно же, ты все понимаешь. У меня же был Антон Христофорович…»

От неловкости момента у Леши Невидимки был такой потерянный и несчастный вид, что женщина решила его как-то приободрить и сочувственно взялась за пуговицу на нитке. Пуговица осталась у нее в руке.

«Если бы все вернуть, наверное, я бы поступила иначе. Какие были пионы… А может, еще не поздно, как думаешь? Эх, Саратов, Саратов, наша молодость…»

И тут на мумифицированной физиономии Леши Невидимки проступила первая узнаваемая человеческая эмоция. Он искренне удивился, всем лицом. За свою жизнь застенчивый Леша Невидимка, коренной москвич, ни разу не выезжал из столицы. Хотя нет, однажды он был в Мытищах.

Женщина внезапно отшатнулась и испуганно взглянула на Лешу Невидимку так, словно перед ней выпрыгнула Годзилла.

«Не Саратов?» – упавшим голосом спросила женщина.

Леша Невидимка трагически покачал головой.

«Не Саратов?» – еще на октаву ниже спросила она меня, впервые за весь разговор заметив мое присутствие.

Я подтвердил приговор.

Женщина вздохнула, сунула пуговицу в безжизненную ладонь Леши Невидимки и понуро поплелась дальше.

Все-таки застенчивость – опасная черта.

Хорошо, что для Леши Невидимки все так безболезненно закончилось.

А ведь мог уйти с того места с двумя детьми и Антоном Христофоровичем в придачу.

13. Белый лебедь

На Лешу Невидимку, эту помесь Фауста с осликом Иа-Иа, неприятности слетались, как мухи на прекрасное.

Он мог опростоволоситься на ровном месте. Более того, конфузы случались с ним и вовсе без его непосредственного участия, настолько кособока была у парня карма.

На выпускной вечер родители купили Леше Невидимке костюм. Хороший, но белый. Девяностые годы, с черными в стране была напряженка: страна ударно хоронила братков. В то время, очень некстати для Леши Невидимки, гремела песня «а белый лебедь на пруду качает павшую звезду». На дискотеке по случаю выпускного эту песню для Леши у диджея не заказал разве что глухой.

Несмотря на это, Леша Невидимка трепетно полюбил свой единственный выходной костюм и носил его не только в выходные, но и в будни. Фактически круглые сутки. Злые языки утверждали, будто он даже спал и мылся в нем, настолько они сроднились. Вероятно, Леша полюбил этот костюм как своего полного антипода – броского, вызывающего, эпатирующего. Возможно, в нем он чувствовал себя реальнее, более четко прорисованным.

Белый костюм Леши Невидимки настолько примелькался у местных бабушек, коротавших свою предсмертную вечность возле дома на лавочке, что они узнавали его за километр на подходе ко двору: светлое пятно каждый раз грандиозно выплывало из-за горизонта.

Мама Леши Невидимки невзлюбила этот белый костюм всей душой, потому что, во-первых, его часто приходилось отдавать в чистку, а во-вторых, он позорил ее, как мать, якобы не способную купить сыну что-то другое. На самом деле, в родительском доме у Леши Невидимки были целые шкафы чего-то другого, как у современной модницы-инстаграмщицы, но мой странный приятель упорно облачался в свои белые одежды. Мама Леши неоднократно угрожала выбросить костюм на помойку, когда он заснет. Но так как Леша спал в костюме, это было сделать не просто, а выбросить ненавистный предмет гардероба вместе с любимым сыном женщина так и не решилась.

Ни мама, ни, тем более, бабушки у подъезда не знали, что белый костюм был для Леши Невидимки не отдельно стоящим изолированным фетишем, а всего лишь орудием завоевания девочки из дома напротив. Он ухаживал за ней, сколько себя помнил. Ну, как ухаживал… За неприхотливым кактусом в горшке в своей комнате Леша и то ухаживал активнее. Сутки напролет эти двое наматывали круги по району, держась за руки. Сначала вокруг дома. Потом вокруг двора. Потом вокруг квартала. Кто-то рассказывал, что видел их гуляющими вдоль московской кольцевой. Леша Невидимка со своей зазнобой были как камень, брошенный в тихий пруд: круги расходились все дальше, булыжник тонул все глубже.

Поскольку Леша Невидимка жил по соседству со мной, я хорошо знал его возлюбленную. «На любителя», – говорил про таких шовинист Сема. А он однажды точно так же высказался и про «Зубровку», после которой его стошнило, так что в его устах это вряд ли подразумевало комплимент. У (номинальной) девушки Леши Невидимки были огромные глаза, причем огромными их делала не природа, а очки с толстыми стеклами.

Леша Невидимка был подлинно романтической натурой. Я не исключаю, что в его воображении этот одиозный белый костюм рисовался чуть ли не белым конем. В любом случае никакого другого белого коня наш местный принц позволить себе не мог: от него и люди-то шарахались, не говоря уже про животных.

Несмотря на всю свою надмирность и бесплотность, а может, как раз благодаря им, Леша Невидимка сделал блестящую научную карьеру. Уже ко второму курсу он, белый лебедь среди серых мышек, стал восходящей звездой своего института, вопреки пророчеству той самой песни группы «Лесоповал».

Как-то в один из летних месяцев Леша Невидимка уехал на несколько недель в экспедицию на археологические раскопки.

Он вернулся оттуда тихим теплым вечером. В кармане у Леши Невидимки топорщилась гигантская невероятно ценная древняя гайка, опознанная им как женское кольцо пятого века до нашей эры. Леша откопал этот артефакт для истории и тут же вероломно отнял у нее в корыстных целях. Тяжеленную гайку неправильной формы неисправимый романтик собирался подарить даме своего сердца.