Рожденный драконом

–А почему я не вижу Дахира? Один из стражников, ответил равнодушно – Великий хан, он заболел. Он не выходит из своего покоя, из – за двери слышны стоны и бормотание. Срочно пришедший по вызову дворцовый лекарь – табиб, осмотрев мечущегося на постели мухтасиба, пожал плечами – Все мы в руках Аллаха. Нервная горячка, если верить канонам великого Ибн-Сины. Видимо, смерть братьев расстроила, мозг и душу мухтасиба. Дахир метался на ложе, бормоча – Аллах, ты караешь меня! Крысы, снова бегают и кусают меня! Крысы! Стражи с палками, они будут тыкать меня снова !! Братья.. придут за мной! Обязательно.. придут!! Тобчи-Хан, коротко приказал табибу – Вылечить, моего мухтасиба ! – и повернувшись, ушел по своим делам . В трапезной тихо вытирала слезы Гульнара. Она, наверное, единственная во дворце, искренне жалела Дахира. Дахир пришел в себя через 12 лун. Хан, узнав об этом, пришел проведать верного слугу. Дахир страшно исхудал за эти дни, а в его коротко стриженных , темно – русых волосах, подобно вечному снегу, лежащему на шапках гор, поселилась седина. Увидав хана, мухтасиб, качаясь от слабости, согнулся в поклоне, и еле слышно произнес – Повелитель, я.. хочу выйти из дворца . Мне нужно накормить девять нищих и просьба.. пусть выпустят из темницы, девять узников.. Тобчи- хан чуть прищурился и мягко произнес, все поняв -Ты хочешь очистить душу и возблагодарить Аллаха за милосердие?! Я правильно понял, Дахир? Хорошо, твоя просьба будет выполнена. Тебе не стоит утруждать себя! Слабый кивок головы в знак благодарности. Смерть братьев, виновником которой он был, нервное потрясение, как считал Дахир, посланное Аллахом в наказание, сделали свое дело – выжгли из разума и сердца мухтасиба, те, еще дававшие ростки, побеги доброты и жалости к людям. Отныне, сколько бы ни было , отведено Дахиру , ходить на этой грешной земле, его будут вести по жизни , холодный расчет, непрерывное лицедейство и жесткая практичность, которым мало доступны житейские эмоции.

Конец 1- части

Часть 2

Братство , идущих во мраке.

Глава 1

Каждому по делам его.

Тобчи – хан потер квадратными ладонями виски. Это было единственным признаком того, как он устал. В последнее время, он спал очень мало. Половодье дел захлестывало и его, ранее казавшегося неутомимым. Мало того, что из-за неурожая в соседних землях, взлетели цены на зерно и муку, так еще и владыки – соседи, постоянно грызлись между собой. Джо поры до времени, на это еще можно было взирать хладнокровно, но нюхом старого, травленого вожака, хан понимал, что « день гнева приближается » . Самое трудное было решить, что делать с окраинами державы. В славном Баласагуне, который Тобчи-хан планировал сделать в ближайшие годы, своей главной столицей, сидел старший сын , Шейс аль Мульк, рожденный хорезмийкой Динарой. Что и говорить, он просвещен, любит книги, собирает поэтов под знамена свои, не слишком любит войну. Крепок ли будет он у власти, сумеет ли , вовремя оседлать коня и принять бой? Сельджуки наплывают грозовой тучей с юга и северо-востока. Младшему сыну Арбилю, от арабки Лейлы, всего одиннадцать лет. А теперь еще, дворцовые дела, раздражают, отнимают время. Честно скажем, как истый степняк, Тобчи-хан, тщательно скрывая это, недолюбливал скученность и тесноту городов. То и дело взгляд натыкается на какие – то, знакомые и незнакомые рожи, разных племен и языков, похожие друг на друга, вызывающие отвращение, иногда, поднимается в городе, вонь такая, что глаза режет. Хочется душе простора, степной бескрайности, в которой теряется глаз человеческий. Хан хлопнул в ладоши и бросил , появившемуся на пороге, слуге – Мухтасиба Дахира ко мне! Не смотря на ранний час, Дахир появился перед ханом через четверть стражи, умытый, тщательно одетый , без следов сна на лице. Когда он вошел и поклонился, хан сделал ему знак присаживаться, а затем произнес тихим и не свойственным ему, дружеским тоном

–Мой верный мухтасиб, мой славный Дахир, уже пятнадцать весен , ты у трона моего. Я не ошибся? Половодьем летят дни, рекой стремительной. Дахир ответил негромко и чуть задумчиво, словно вбирая воспоминания в себя – Да мой повелитель, да, минуло пятнадцать весен, как я у трона твоего. И благодарность моя и верность тебе.. Хан, внезапно разогнулся, словно тетива отпущенная, боевого лука и перебил собеседника – Что стоит услуга, которая оказана? Ничего, Дахир, ничего не стоит прошлая услуга. Мой верный мухтасиб, дело в том, что у меня требуют твоей головы, или, по крайней мере, удаления тебя из дворца , изгнания из Аталыка. Лицо мухтасиба осталось совершенно бесстрастным, то холодный ужас, сжал его , не самое робкое сердце. Вот оно что, змеиное гнездо дворца проснулось и намеревается ужалить! Ответил он почтительно, явно демонстрируя, готовность принять любую волю хана Бури – тегин ( хан ханов), воля твоя закон для правоверных. Я готов со смирением , вручить свою судьбу в руки твои, тем более , что она и так, в них находится. Лицо Тобчи – хана помрачнело – Слишком хорошо известно мне лукавство твое и проницательность, мухтасиб. Ты пытаешься понять, что ставят в вину тебе, нашептывающие мне в уши, завистники и недоброжелатели, которых хватает при дворе любом ? Так и спроси прямо, охотно отвечу. Заодно, может, развеешь ты, сомнения мои, верный мухтасиб. Первое, что нашептали змеиные языки это то, что ты, становишься , слишком влиятелен и опасен. Ты несколько раз спасал мне жизнь, но, что стоит , тебе, воспользоваться своими дарами, данными Аллахом и отправить меня в сады райские? Далее, ты, якшаешься со сбродом разным, людьми, не только , низкорожденными, но недостойными твоего положения . И последнее, змеиный шип коснулся слуха моего в том смысле, что ты не только не женился, но и не завел себе даже временной наложницы. А это не слишком красит мусульманина. Я слушаю тебя Дахир, что ответишь ты на злые эти наветы? Чем обрадуешь или опечалишь сердце мое? Дахир произнес не спеша

Владыка, моя рука в ладонях твоих, а все мы в руке Аллаха. Выслушай же меня. Да и в самом деле, я общаюсь с множеством людей, но дабы знать жизнь, нужно разглядеть ее изнанку, ее темные и светлые стороны. И в первую очередь, это идет на пользу тебе и твоему славному правлению. Что касается подлого навета, что имею я, возможность покусится на жизнь твою, то это глупые выдумки завистников, потому что обласкан я милостью твоей. И если дерзновенную мысль такую, пошлет мне шайтан, то останется мне вырвать из груди своей сердце. Что касается до женитьбы.. Я знаю женское лукавство и змеиную подлость женщин. И к женским чарам холодно сердце мое. Было, есть , и останется, повелитель. Я сказал все, великий хан. И пусть твой суд будет правым. Ибо на клинках наших, выбивается сура из Корана -Каждому по делам его. Тобчи- хан в плотную подошел к Дахиру, и несколько минут разглядывал его так , словно увидал впервые, а затем сказал, чуть помедлив -Да Дахир, в самом деле, ты можешь быть опасен. Но опасен ты в первую очередь врагам моим. Для меня это главное. Ты не гонишься за богатством и почестями. Ты не предашь меня, потому что, предав, потеряешь все. Долго ли проживешь ты, ускорив смерть мою? Да дыхание твое и сейчас легче соломинки в пасти ветра. Поэтому , я не отдам тебя клеветникам, не поверю языкам свирепым . А вот Аталык, тебе придется покинуть.

Отныне, ты не дворцовый мухтасиб. Дахир склонился в поклоне – Воля твоя, великий хан, я всего лишь , раб у ног твоих. Словно не слыша, Тобчи – Хан продолжил Грозные ветры колышут грешную землю эту. И самый главный враг наш, сельджукские владыки, обкладывающие державу с трех сторон. Они наши бывшие вассалы, ставшие грозным врагом. Нам нужно знать о них все! Их силу и их слабость! И самое главное, ищи, того кто является врагом их в этом мире греха. Могут ли их враги, стать для нас союзниками, пусть по – другому, глядят они на веру. Ты отправляешься с посольством к сельджукскому султану. Отвезешь ему, дары мои и уверения в дружбе. Поедешь в Мазаристан, Хузистан и самое главное, остановишься в Рее, у хребтов Загроса. Там ищи людей, которые ненавидят сельджуков. Дахир, едва смог скрыть удивление. Вот как, значит у великого хана, есть в стане врагов, свои глаза и уши! Словно прочитав его мысли, Тобчи-хан, довольно усмехнулся. Именно там, появились бродячие проповедники – измаилиты, обвиняющие сельджукских султанов , в отклонении от истинного ислама. Мы идем по пути сунны, они – шииты, но на время, дороги наши могут скреститься. Завтра будут приготовлены дары, для правителя Хорасана и Мазеристана, Чагрул – бека. Я дам тебе в сопровождение сотню воинов. Через три луны, ты покинешь Аталык, и вернешься, лишь , когда я пришлю письмо с гонцом. А сейчас, иди и отдыхай, мой верный Дахир. Тебе скоро предстоит дальняя дорога. Мухтасиб , кланяясь, покинул покои хана, ощущая как призрак гибели, который неслышными шагами, появился перед ним, исчез.

Глава 2

Вера и клинок.

Чагрул – бек, брат правителя сельджукской державы, Тогрул- бека, его верный спутник в боях и походах, делах мира и войны, был уже стар и выглядел безразлично к этому шумному, злому, азартному миру. Его морщинистое лицо, украшенное несколькими сабельными шрамами, не выражало интереса ни к посольству Караханидов , ни к их дарам : драгоценному оружию, ларцу с драгоценными камнями, золотыми и серебряными чашами, украшенными изречениями из Корана. Слабое оживление , на лице старика, возникло лишь при виде, посланных в дар великолепных персидских и туркменских коней. Так , порой, молодым задором, вспыхивает лицо человека, ярко прожившего жизнь свою, и теперь, на склоне лет, повествующего о самых ярких страницах ее, тем, кому еще предстоит жить. Чагрул – бек откашлялся и г луховатым голосом, сильно ослабленного человека, поинтересовался – Как поживает брат наш, великий Тобчи – хан, великий Бури-тегин? Все ли в порядке в державе его? Дахир склонился в поклоне – О , великий хан, все в порядке в державе, Тобчи-хана. По – прежнему – крепка его рука и конь наш, стоит оседлан, а клинок отточен.

Дружбы в подлунном мире, между державами нашими, желает он. Наместник Хорасана видимо утомленный , даже этой краткой беседой, устало выдохнул – Благодарю тебя, почтенный посол. Пусть текут дни, по желанию твоему. Тебе и воинам твоим, отведут достойные вас помещения. И все время пребывания в Рее, ни в чем не будете вы нуждаться. За жизнь и здоровье посла, отвечает честь моя . … В посольских покоях, Дахир проводил мало времени. Большую часть дня, он ходил по обильному городу, славному своим прошлым и настоящим, разговаривал с людьми, приглядывался, прислушивался, заглядывал в лавких, слушал проповедников и дервишей. Все было обычно, воины, неотрывно сопровождавшие посла, не могли нарадоваться такой службе. Ходи, ешь за счет ханской казны, приценивайся, покупай, играй в кости, ласкай шармут, или кури дурманное зелье . Главное, не теряй посла из вида, тем более, что каждый день, с Дахира сопровождали десяток человек, а остальные могли предаваться удовольствиям. И даже наметанные глаза степняков, не могли приметить, что Дахир, посещает одни и те же места, словно ищет кого – то , обитающего здесь, но усиленно скрывающего присутствие свое. Так прошло пять лун. Тень Загросского хребта, легла на Рей, ночная ласковая тьма, окутала веселый многолюдный город. Опустели базарные лавки, смолкли крики муэтдинов, погонщиков скота, водоносов. Дахир, сотворив молитву, погасил светильник , и устало вытянулся на ложе, мысленно перебирая в памяти, лица, разговоры. Но вот веки его сомкнулись , и сон, легкой туманной дымкой начал овевать мухтасиба. Внезапно, Дахир ощутил, как чья – то рука легла на его плечо. Он взвился одним прыжком, и длань его нырнула под подушку за кинжалом. Однако, призрак, возле ложа, закутанный , в неразличимое в темноте одеяние, продемонстрировал Дахиру , лезвие клинка и едва слышно бросил – Твой оружие у меня, почтенный. Не волнуйся. Тебе не причинят вреда. Меня послали передать, что бы завтра, после закрытия городских ворот, ты ждал у старого киряза ( канала), за одинокой чинарой. В двух фарсангах пути от города. Проповедник веры истинной, которого искало сердце твое, желает видеть тебя. И человек исчез, словно поглотила его ночная мгла. Дахир вытер, выступивший на лбу, холодный пот, осознав, что человек, прошедший через два кольца охраны, бесшумно открывший двери, и извлекший клинок из – под подушки, мог, так же бесшумно, вонзить сталь его в горло , и исчезнуть, не оставив следов. И теперь стоило подумать о том, что если у главы поборников истинной веры, ходят в подручных такие люди, подобные порожденьям иблиса, что же , представляет из себя, тот, кому они подчиняются?.. Дахир ехал верхом, в сопровождении всего одного воина. На лице того царило полнейшее безразличие, человека давно привыкшего рисковать своей жизнью. Едет , по каким – то, делам тайным, дворцовый мухтасиб. Значит так надо. Придется драться, будем драться. Все в руках Аллаха. У старой чинары, видной издалека, слегка освещенной бледным лунным светом, Дахир приказал спешиться. Они слезли с седел и чуть потоптались, разминая ноги. Тени вынырнувшие из мрака, появились, словно из – под земли. Передний из них, знаком, предложил путникам оставить оружие и коней. Дахир и стражник, повиновались. Их взяли за руки , и завязав глаза, повели куда – то. Путь был не долог. Сильные руки , судя по звуку, отворили дверь, и с глаз Дахира , спала повязка. Крошечная хижина. В таких, обычно , пережидают непогоду пастухи и рыбаки. Убранство достойное дервиша: чаша для воды, тлеющий светильник, огонь в очаге, грубо сколоченный стол, ложе, забранное грубым одеялом. Человек, с закутанным лицом, произнес глуховатым, чуть надтреснутым голосом – Ты хотел меня видеть, посланник Караханидского хана, Дахир? Я перед тобой. Меня зовут Мухаммед эль Рей. Я глава тех, кто идет по стопам веры истинной, кто готов выгрызать и выжигать скверну, разъедающую тело ислама. Я слушаю тебя! В голосе хозяина, звучала такая непоколебимая сила, уверенность в своей правоте и готовность драться за нее, что Дахир, ответил совершенно искренне – Я очень много слышал о тебе, и людях твоих, почтенный уроженец Рейса. Приклони слух свой к устам моим. Дело веры, дело святое для истинных мусульман. Черви сомнения грызут души правоверных, владетели делят власть. Силой оружия, можно власть захватить, но для того, чтобы удержать ее, нужно братство, не только, умеющих убивать, но повиноваться, слышать и слушать. Мой великий хан, терпимо относится к течениям веры, но сейчас главный враг и для вас и для нас сельджукские султаны. Глаза и уши, вот что необходимо любому владыке стремящемуся удержать власть. За советом твоим пришел я к тебе, глава поборников истинной веры. Я не предлагаю тебе деньги, зная бескорыстие твое. Предлагаю дружбу.

Хозяин таинственной хижины, мелко засмеялся – Истинно говоришь, почтенный Дахир! Повиноваться и слушать! Ты уже смог убедиться, что те , кто верен мне, умеют многое. Сейчас, ты увидишь еще кое – что. Повинуясь едва заметному жесту, на пороге возник, закутанный в черное одеяние , человек. Мухаммед эль Рей бросил негромко – Юсуф, видишь огонь в очаге, выстави руку над пламенем. Вошедший скинул накидку, оказавшись еще совсем молодым парнем, и вытянул руку, над самым огнем, спустя мгновение, понесся запах пылающей плоти , и хижина начала наполняться тошнотворным запахом горелого мяса. Лицо человека, оставалось не подвижным, не смотря на то, что кисть его и ладонь, покрылись ожогами , так же, недвижимы остались физиономии главы исмаилитов и Дахира. Мухаммед эль Рей, поняв, что добился нужного эффекта, сделал знак, и человек, чья плоть, только что горела, исчез , по – прежнему , безмолвно. Ни стоном, ни вздохом, не выразив признаков чудовищной боли. Создавалось впечатление, что он под действием дурманящих зелий или вообще, отрешен от этого мира. Дахир в знак почтения, склонил голову – Достойно удивления и подражания. Язык мой безмолвствует, а на устах моих печать молчания, почтеннейший. Следовательно, нам есть о чем говорить. Наши владыки, твой халиф Каирский из дома Фатемидов и мой, Тобчи – хан из династии Караханидов, разделены горами и песками. Им нет смысла враждовать. У Исы свой путь, у Мусы свой. Главный враг общий – сельджукские султаны, пожирающие все новые и новые земли! Как уже и говорил я, слышать приходилось мне, что есть много умеющих слышать и видеть, молчать на пытках, убивать и исчезать, в стране Хань. Таких зовут там – «Божественная паутина», в Каире и Мисре, таких зовут – «Люди дороги» , и для них , есть целые трактаты наставлений. Есть люди, которым повинуются они. Их называют «секретарями по тайнам» Но то , что я вижу , в твоем лице и лице твоих собратьев, достойно высшего удивления и поучительности. Хозяин хижины ответил бесстрастно – Это лишь начало, поверь мне, почтенный Дахир. Они будут служить только мне, и слова истинной веры, будут литься для них лишь через мои уста. Они будут соблюдать чистоту духа и тела. Трава наслаждения, позволяет им , переносить любые трудности и воспарять духом. Дахир слушал неторопливую речь хозяина, недаром получившего звание наиба(проповедника) и понимал, что в первый раз за свой долгий, страшный век, столкнулся с человеком, перед которым аталыкские головорезы, и он сам, мухтасиб великого хана, искусник в делах тайных, не более, чем хорошо обученные домашние псы, перед матерым волком, не смотря на то, что хозяин хижины был еще очень молод. Мало того, мухтасиб отдавал себе отчет в том, что жизнь его висит сейчас на паутинке. Сочтет, глава исмаилитов , что гость опасен , или узнал слишком много, Дахир исчезнет с лица земли, подобно пылинке, под дыханием урагана. Был человек , и нет! Если обнаружится его исчезновение, Тобчи-хан будет спрашивать с Чегрил- бека, который и так уже одной ногой в могиле. А измаилитов ведь нет, они люди призраки. Как спросить с того, кто то ли есть на земле, то ли его нет? Воин – охранник, явно, не поможет ничем. Наверняка, сейчас , ему дали дурманного зелья , и прибывает он , в райских сновидениях, общаясь с ласковыми девами рая, порожденными помраченным сознанием. Однако, Дахир был из породы людей, которые начав какое то дело, доводят его до конца, пусть , даже оно , будет последним, что предстоит совершить в жизни этой. Они проговорили еще пол – стражи, не сказав друг другу, и десятой части того, что знали, и о чем догадывались. Когда небо над предгорьями Загроса , начало светлеть, Дахир поднялся -Почтенный Мухаммед аль Рей, разреши выразить тебе, мое восхищение содержательной беседой и гостеприимством. Мне пора. Хозяин хижины, склонил голову в поклоне – Благодарю тебя, мой славный гость. Истинным наслаждением души и разума , была наша беседа. Позволь осведомиться, когда собираешься ты покинуть Рей? Дахир развел руками – Все в длани Алллаха! Я жду повеления от владыки своего, великого хана. Прощай же, почтенный хозяин. Внезапно, измаилит улыбнулся странной улыбкой, похожей на оскал – На обратном пути, почтенный гость, длань моя, будет распростерта над тобой, гость мой. Люди истинной веры, будут незримо сопровождать тебя!

Обратным путем, Дахир и воин, ехали не спеша. Охранник, едва успевший прийти в себя, после дурманного угощения исмаилитов, покачивался в седле, усилием воли, разгоняя остатки сладостных сновидений. Дахир был погружен в свои мысли. Пройдет совсем не много времени и проповедник Мухаммед эль Рей, превратится в грозного « Старца горы», создавшего в неприступной крепости Аламут, секту ассасинов , неуловимых и бесстрашных убийц. Им и «людям дороги» Каирского халифа, предстоит принять на себя, первый удар закованных в сталь голубоглазых крестоносцев, их будут смертельно бояться, грозные сельджукские султаны и правители крестоносных государств, обосновавшиеся на Ближнем востоке. Мало этого, оба бывших соученика, «Старца горы», Низам эль Мульк, выдающийся мыслитель востока и знаменитый Омар Хайям, окажутся в числе приговоренных к смерти, своим бывшим другом. И если Омара Хайяма по неясным причинам, смерть минует, то Низам эль Мульк, погибнет от удара ножа, подосланного убийцы – фанатика. Парадокс истории, пахнущий кровью, заключен в том, что если Божественная паутина страны Хань, переживет все взлеты и падения Китайской империи, если ассасины и люди дороги Каирского халифата и Дамасского халифата. , переживут столетия, оставив свой след в истории, оживая в легендах , зловещих сказаниях и наставлениях по искусству убийства и шпионажа, то люди дороги рассыпавшейся на обломки Караханидской державы, рассеются по всему востоку, после того, как огромное государство, рухнет под натиском сельджукских султанов . И Дахир, все сделавший для создания своей сети, людей , умеющих слышать и видеть, живущих по принципу- »убить и уйти», гораздо более широко глядящий на мир, чем ханьцы и измаилиты, останется лишь в легендах, передаваемых из уст в уста. Ничего этого, конечно же, Дахир не знал, и знать не мог. Да он, и не заглядывал так далеко, будучи человеком времени своего. Мир качался и рушился. Никто, от могущественных владык, до последних оборванцев, не мог предречь, что будет в день грядущий! Приказ хана, о возвращении в Аталык, гонец привез через пять лун. В письме было указано, что бы Дахир поторопился.

Глава 3

В пламени грехов и свершений.

Когда уже миновали сельджукские владения и завиднелись предгорья, за которыми начиналась держава Караханидов, Дахир и воины, сопровождавшие его, стали на привал, ибо кони, могли пасть от бешеной скачки, продолжавшейся почти без перерыва две луны. Воины занялись привычным делом, расставили караулы десятники, остальные выпаивали и кормили коней, разожгли костры для приготовления ужина. Дахир, сильно уставший , как и все, лежал на кошме, в своей походной палатке и как ни старался задремать, не мог погрузиться в объятия сна. Что ждет его в Аталыке? Почести или опала? Он знал отлично, что милость владык быстротечна и легковесна, словно знаменитые шелка страны Хинд. Что за срочность, вызвала к жизни, письмо Хана? Что стряслось или может стрястись, если Тобчи – хану, срочно понадобился, отстраненный от дворцовых дел, мухтасиб? И что теперь предпринять? Положиться на милость Аллаха и следовать приказу владыки, возвращаться? Или может, ночью, оседлать коня и бежать, не искушая судьбу? А есть ли уверенность, что перед поездкой, сотник охраны, не получил приказ, в случае, если будет мухтасиб заподозрен в измене, пустить ему стрелу в спину или отрубить ему голову? И самое главное, о том, что был разговор с главой исмаилитов, хану говорить пока не имеет смысла. Недаром у кочевников великой степи, есть любимая с детства Дахиром, игра в «сто камней». Кто положит в ямку последний камушек из горки, тот и победил. С этими мыслями, Дахир задремал. Проснулся он , когда уже заалели первые, робкие полоски зари. Воины спали, перекликалась, стража. Дахир глянул на светлеющее небо, и тихо пробормотав – Иль Алла! Иль бисматулла ! – решил положиться на судьбу , и выполнять приказ великого хана, то есть как можно скорее, возвращаться в Аталык… Хан глянув на Дахира, кивнул милостиво – Я рад видеть тебя в здравии добром, верный мой Дахир! Рад, что ты поспешил выполнить приказ мой. А сейчас рассказывай. Дахир заговорил не спеша, веско, обдумывая каждое слово -Великий хан, твой приказ выполнен. Сельджуки сейчас заняты делами своими, но они готовы придвинуться к владениям нашим в миг любой.. Чогрул – бек, уже стар и болен. Он благосклонно отнесся к посольству нашему. Что касается до возможных союзников, то , как писал один поэт »Ты не бойся врага, если враг твой таков, что и в доме уже он имеет врагов!» Сторонники шиитов, ходят бок о бок, с обычными людьми в Рее, они подобны клинку, готовому в момент любой, вылететь из ножен.. Он говорил, но ощущал, что мысли Тобчи- хана, заняты чем – то другим. Хан подпер ладонью голову и кивнул – Ты сделал все правильно, верный Дахир! Ты заслуживаешь награды. На достархан упал увесистый мешочек с монетами. Дахир улыбнулся – Благодарю, милостивый повелитель! Тобчи – хан погладил бороду, с непонятной усмешкой, и произнес – Подожди благодарить, мой славный Дахир! Это еще не все. С этого момента, ты – мой первый хаджиб. Фирман об этом, уже подписан мной. Дахир с трудом сдержал изумление , но постарался выразить благодарность низким поклоном -Велика милость твоя, великий хан! Нет границ ей! Преданность моя, будет беспредельна! Тобчи-хан, чуть погрозил пальцем, с легкой дружеской укоризной – Опять лукавишь мой верный слуга! Опять обдумываешь, что сказать? Тебя занимает мысль, чем вызвана милость моя , и куда делся прежний хаджиб, у трона нашего, стоявший , почти два десятка весен? Так спрашивай, не бойся, а еще лучше, если ты все увидишь собственными глазами, Дахир. С этими словами, хан поднялся и указал ново – явленному хаджибу , на дверь – Пойдем, пойдем, Дахир! Ты отсутствовал долго, за это время , кое – что переменилось.…. Пыточный подвал дворца, так хорошо знакомый Дахиру, по – прежнему , пах кровью, рвотой, мочой, горелым мясом и людским ужасом. Палачи деловито возились со своими инструментами. Двое , калили в огне, свои страшные орудия ремесла, еще один – смазывал маслом, винты на пыточном станке. Увидав хана и Дахира, заплечных дел мастера, склонились в поклоне. Хан отмахнулся – Занимайтесь, своими делами. Пойдем, поглядим кое на кого, Дахир. Два человека, висящие на цепях, вяло раскачиваясь, мало походили на людей. Скорее , это были бесформенные обгорелые туши . Дахир пригляделся и в полу- мраке, сумел распознать в несчастных , бывшего первого хаджиба и бывшего казначея. Тобчи – хан, пояснил негромко – Именно они – дети греха, выкидыши иблиса, требовали у меня головы твоей, мой хаджиб, обвиняя во всех грехах тебя. Мало этого, в городе , когда тебя не было, почти в три раза, подскочили цены на зерно и муку . Я выяснил, что купцы сговорились с хаджибом и казначеем, поднять цены, скупили все запасы, получили от этого хорошую выгоду. И наказаны они сейчас за то , что »ели хлеб хищения, пили мед беззакония». Я с трудом , без крови, предотвратил бунт черни. Купцы получили по тридцать ударов палками на площади. Смотри на это, Дахир и помни, что нет греха, который не остался бы не отмщенным. И горечь послышалась в голосе хана, когда они уже покинули подвал пыток – Они служили мне почти два десятка лет, Дахир! Но Шайтан наслал на них алчность, и завтра , они расстанутся с этим грешным миром ! Есть еще одна причина, что торопил я тебя с приездом, помимо того, что ты теперь главный хаджиб.

Через два дня, я выступаю в поход на Шош. Ханьский наместник, сговорился с одним из караханидских эмиров – Мусой эль Мульком, и они бряцают оружием и у границ наших. Со мной, в поход идет мой сын Арбиль. Это его первый поход. Аталык остается на тебя. Во время отсутствия моего, ты будешь вершить от имени моего! И помни, тяжесть власти ляжет на плечи твои. И отвечать тебе головой, хаджиб, отвечать за все ! Едва правоверные совершили утренний намаз, как громкие звуки карнаев и дробный рокот барабанов, огласили город, громким эхом отразившись в тесноте улиц, спугивая тишину переулков. Глашатаи на рыночной площади, перебивая друг друга, завопили – Слушайте, жители и гости Аталыка! И не говорите, что не слышали! Именем Аллаха великого и милосердного !!! Сейчас на площади Талыка, именем великого и милости Ибрагима Тобчи-Хана, Бури – Тегина, будут казнены преступники, чьи злодеяния и беззакония, привели к многим бедам. Толпа , собравшаяся у базарного помоста, радостно завопила -Велика справедливость великого хана! Во имя Аллаха, милостивого и милосердного! Великий хан, щит правоверных! Вскоре показалась процессия, впереди и по бокам, шли воины городской стражи, сверкая начищенными доспехами, обнажив отточенные до зеркального блеска клинки. В середине , двигались приговоренные к казни. Возглавлял процессия обреченных, бывший первый хаджиб. В пыточном подвале, его изуродовали так, что теперь можно с большим трудом, опознать в нем, совсем недавно, горделивого старика, бывшего в молодости – бесстрашным воином. Одна рука у него висела плетью, ноги заплетались, лицо напоминало цветом, баранью печень, губы распухли до такой степени, что походили на два свадебных пирога. Не смотря на это , он шел, твердо глядя перед собой, не обращая внимания на толпу, улюлюкающую, предвкушая забаву. Тучный казначей , с перебитыми ногами, сам не мог двигаться, поэтому, его, усердно угощая древками копий, тащили под руки стражи. Остальные приговоренные, человек пять, жались друг к другу, словно надеясь в час последний, сохранить тепло человеческое, рядом с теми, кому сейчас предстояла дорога в бессмертие. Вот с обреченных сняли веревки. Два дюжих палача , на помосте, разложили свои инструменты: бритвенно – острые ножи, щипцы для сдирания кожи, топоры , клейма, в маленькой жаровне, и словно лицедеи, принялись раскланиваться перед толпой, уверяя, что удовольствие от их работы, получат все. Среди зрителей уже шныряли, зарабатывая свой грош, водоносы, продавцы хлеба и сладостей. Не стоит думать, что люди времени того, были патологическими садистами. В эпоху бесконечных войн, эпидемий и бедствий, люди свыклись с мыслью о смерти. И казнь преступников, относилась к категории, не столь уж, частых развлечений. Бывший хаджиб, неожиданно твердо ступая, поднялся на возвышение. Глашатай пророкотал Рафиз эль Малик! Бывший первый хаджиб Аталыка! Приговорен к смертной казни, за преступления, против великого хана. Когда палачи подошли к несчастному, чтобы поставить его на колени, старик, произнес сильным голосом, не соответствовавшему его жалкому виду – Слово смертника и последнее желание смертника. Руководивший казнью, начальник стражи, переглянулся с кади (судьей) сидевшим рядом и кивнул Милостью Аллаха! Последнее слово и последнее желание. Рафиз эль Малик, воздел руки к синему, безмятежному небу – Да будет мир всем правоверным! Молитесь за грехи мои, люди! И желание последнее – дайте преломит хлеб, дабы прощены грехи мои были , и мусульмане, не поминали меня злом! Через секунду, разломленная лепешка, полетела в толпу. Кто – то выдохнул – Да простит его Аллах! С десяток голосов подхватили – Во имя Аллаха! Да простит его всевышний! Палачи, подождав , когда обреченный сотворит молитву, опустили старика на колени, и кривой нож, одним движением, прошелся по его морщинистому горлу….

Глава 4

Все мы, в руках всевышнего.

День завершал свой путь, и спасительная темнота опустилась на Аталык, где бродячие псы, жадно слизывали кровь с помостов, головы казненных сидели на кольях, равнодушно взирая мертвыми глазами, на грешный мир, сейчас потерявший для них всякую ценность. Стражник стукнул в двери покоев Дахира – Великий хаджиб, сиятельный хан , желает видеть тебя, не медля! Хан, сидевший на подушках, рядом с кувшином арака, издающим мощнейший аромат степной полыни и дикого персика, глянул на появившегося Дахира, и милостиво кивнул , с важностью совы – Мир дому твоему, хаджиб! Входи, будешь гостем! Выпей со мной, преломи хлеб мой! Говорят , что шайтан в капле вина. Сейчас прольем каплю и выгоним его. Дахир опустился на подушки, напротив повелителя и повинуясь знаку, выцедил несколько капель спиртного. Хан глянул на него и произнес , чуть скривив губы Сегодня был день казни, хаджиб! Рафиз эль Малик, у трона был очень много весен ! Двадцать весен назад, когда нас разгромили под Балхом, он со своей тысячей , прикрыл отступление всех . Был ранен и с тех пор, стал хаджибом. Я знал, что слаб он до звона монет.. Знал.. Мысль хана явно запуталась и Дахир понял, что повелитель уже побеседовал от души с веселым напитком. И хаджибу открылось, внезапно, что бесстрашный хан, уже не слишком молод , известный непреклонность и жестокостью, сохранил где – то , в глубине сердца своего , пучки жалости к людям. Так порой , неистребимая степная трава пробивается на мертвых скалах, разламывает корку безжизненного солончака. Словно угадав мысли его, Тобчи- хан прищурился -Тебе проще, Дахир! Ты не любишь никого, нет у тебя жалости к отродью людскому! Нет привязанностей! А они были у тебя, чувства и жалость, верный хаджиб? Отвечай!! Дахир, в первый раз, за много лет, ответил искренне, понимая, что хан, не потерпит уверток. А может быть , непроницаемому , лукавому хаджибу, на какой – то миг, захотелось, хоть с кем – то, поделиться прошлым своим? Трудно сказать, о чем думал мгновения эти Дахир . Однако, его серый холодные глаза, чуть подернулись дымкой воспоминаний – Были привязанности, мой повелитель, были. В дни, когда юность моя, была беспечной, и благословлял я милость Аллаха и щедрость его! Мать рано покинула мир этот , мне и братьям ее заменил отец. С братьями мы были неразлучны. Отец погиб, братья предали меня в трудный час, да упокоятся души их. Была еще одна привязанность. Ее звали Хариджа. Мы с ней были помолвлены. Когда меня забивали в рабские колодки, она стояла со всеми рядом и глядела на мое бесчестие. И сразу же, помолвку расторгли, а ее выдали за другого. Во и все на чем оборвались склонности мои и душевные привязанности, великий хан. Воцарилось молчание, словно какой – то невидимый вязкий туман, окутал покои хана. Наконец, Тобчи- хан произнес, совершенно трезвым голосом, своим обычным тоном, словно захлопнул дверь, в мир воспоминаний и горестных размышлений -Мой хаджиб! Мы уходим завтра утро! По дороге, к нам с тремя тысячами воином, присоединится мой брат Юсуф. Я беру в поход Арбиля. Это его первый поход! Город и держава, остаются на тебе. Не думай, что это милость. Это страшное ярмо. Отвечаешь за все. Головой своей ответишь, за любой промах ! А сейчас, праведных сновидений. Иди спать, Дахир, скоро рассвет..

Блестя оружием и доспехами, привыкшая к победам, конница великого хана, подобно полноводной реке, вытекала из ворот Аталыка. Арбиль ехал на вороном персидском яффе, рядом с отцом, и Дахир, увидав его, понял, что сейчас этот мальчик, мыслями уже , у стен чужого города, он предвкушает свою первую битву, первую кровь врага на клинке.…. До Шоша, оставалось все два-три конских перехода. Тобчи- хан, всегда на походе, державшийся в первых рядах , со своими гулямами, зорким глазом степняка, увидал, что не смотря на день безветренный, на горизонте, замаячило облачко пыли. Без слов, понявший его, командир гулямов, что – то негромко произнес, и две сотни гвардейцев , не горяча коней, но и не мешкая , перешли на галоп. Всадники скрылись в туче надвигающейся пыли. Как всегда в минуты, предшествующие опасности, Тобчи- хан был спокоен и холоден. Прошло еще две стражи, когда примчавшийся , окровавленный гулям, бросил задыхаясь -Великий хан! Это тяжелая конница Ляо. Приблизительно «ордо» (пятьсот сабель). Там идет рубка! Тобчи – хан оценил обстановку мигом. Его конница, еще на походе. Она растянулась на пару фарсангов. То, что их встретили на походе, могло говорить лишь о том, что враг был предупрежден. Тобчи- хана ждали. Но сейчас размышлять об этом, не стоило. . Нужно время, чтобы она построилась для боя. Время надо выиграть! Любой ценой! А битва уже показала свое страшное лицо. То и дело, из пыли, выскакивали отдельные всадники, вылетали лошади без седоков. И внезапно, сто странным шелестом, потемнело небо. Град коротких, массивных стрел, ударил по войску Тобчи- хана, еще разворачивавшемуся для битвы . Это были знаменитые ханьские арбалеты, пускавшие за несколько мгновений , пару- тройку стрел. . Хан на миг, увидал лицо Арбиля. Тот, с упоением, втягивал ноздрями воздух, готовясь к сражению . Тобчи – хан , знаком подозвал к себе тысячника -Заходи с левого крыла! Бери всех, кто под рукой! Любой ценой, навяжи им рукопашную! Задние всадники , пусть бьют из луков, через головы передних! Сомни арбалетчиков!!! Сейчас все в руках твоих, Фаик! Выиграй время! Арбиль глянул на отца – Великий хан, разреши и мне с ними!

Секунду, хан глядел на него, а затем бросил отрывисто – Иншалла! В битву, сын!! Вскоре вся равнина за Шошем, кипела, звенела и содрогалась в конвульсиях сражения.

Глава 5

Рука Азраила.

Дахир вернулся в свои покои. Сегодня с утра, был хлопотный день. Сперва послы из Табаристана, затем – надсмотрщик с рынка, принес известие о том, что , что – то непонятное , происходит в квартале , где живут кара-кита, приехавшие в Аталык , на ярмарку. Там какая – то суета, волнение, но пока что, ничего угрожающего спокойствию города, не намечается. Скорее всего , обычная дрязга среди торгующих. Наступало время намаза, а затем – трапезы. Хаджиб, едва успел проглотить пару горстей своего любимого плова туф- туф, как полог покоя , закрывающий дверь приподнялся. Дахир недовольно оторвался от еды Что стряслось? На пороге стол страж, который с растерянным видом, давился словами, словно не мог проглотить кусок черствой лепешки. Наконец он справился с волнением и бросил Великий хаджиб! Беда! Аллах отворотил от нас , лицо свое! В город пришла черная смерть! Дахир, отставил в сторону блюдо с пловом и бросил сдержанно, стараясь не показать, как у него сжалось сердце от недоброго предчувствия – Рассказывай! Повествование стража было кратким. На рынке, купцу кара – китайцу, внезапно стало плохо . Он отсчитывал монеты, и вдруг начал кашлять кровью, и зашатался . Не надо было быть великим мудрецом, что бы понять, что в на рынке появился человек, зараженный «черной смертью». Началась давка, люди бежали кто куда. Перепуганные сородичи, попытались утащить недужного в своей квартал, но их , уже встретила толпа, вооруженная ножами и дубинками. Началось побоище. Вмешалась прибежавшая стража. Кара – китаев , избивая, выгнали с рынка.

Из расспросов одного, схваченного, выяснилось, что больных на подворье, уже четверо. Их прячут от любопытных глаз. Двоим, уже совсем скоро, предстоит отойти к Аллаху!

Через пол – стражи, хаджиб в сопровождении воинов, был уже в городе. Аталык гремел и гудел:

–Уничтожить кара – китаев!

В город пришла смерть!

Бей, громи!

На обочине базарной площади, лежали бесформенные останки человека. Догадаться о том, что его разорвала в клочья, толпа, было не сложно. Дахир повернулся к начальнику городской стражи – Немедленно запереть ворота города! Никого не впускать и не выпускать! Шест с черным знаменем на стены и башни!!…. Пусть каждый, кто едет мимо , поминая Аллаха, летит свои путем!! Угрюмая гостья, черная смерть, одинаково равнодушно глядит в хижины бедноты и под своды ханских дворцов! И если жителей державы Караханидов, привыкших воевать, трудно было смутить войной, то страх перед эпидемиями в 11 веке, был ужасом, лишающим разума. Дахир, сопровождаемый воинами, стукнул в ворота предместья , где жили кара – китаи. Из – за ворот, послышались, невнятные угрозы и проклятья. Хаджиб кивнул стражникам

–Ломайте! Не медля , ломайте!

Вооруженные кто чем, купцы, человек двадцать, стояли стеной, видимо готовясь к последнему бою.

Дахир повелительно бросил стражам – Факелы ! Жечь товары и дома! Ищите умерших и больных! Умерших – жечь! Живых обернуть в полотнища , оттащить в сторону, окурить дымом! ! Старший из купцов, плотный старик в дорожной одежде, упал на колени – Милостивый хаджиб! Мы заплатим! Мы умрем с голоду, если сгорят товары! Дахир втянул воздух ноздрями и коротко резко , бросил на ханьском наречии – Дураки, сожравшие навоз отца своего! Мудрецы из Гум – Бума (идиоты, не способные думать). Вы , сдохнете , раньше, чем думаете! Вас сейчас разорвет на части, толпа ! Клянусь Аллахом, каждому, чей товар будет сожжен, из казны будет десять серебряных дирхемов выплачено! Расступитесь! И что – то такое было в голосе его и лице, что купцы, только что готовые драться на смерть, отступили. Через пол – стражи, едкий пряный дым, окутал Аталык. Костры жгли на улицах, на базарной площади, бросая в него серу, пахучие коренья и драгоценные пряности, стоившие больших денег. Сейчас, дороже всех ценностей, была жизнь города!

Купцы стояли перед Дахиром , склонившись в каком – то благоговейном молчании. Хаджиб, сильно уставший за последние дни, в течении которых был предотвращен мор в Аталыке, глядел на них, без всякого интереса. Теперь жители города и гости, завидев Дахира, низко кланялись ему, норовя поцеловать полу халата. По базару разносились приглушенные слухи о мудрости, справедливости и храбрости хаджиба. Сам Дахир относился к этому, равнодушно, в силу холодности разума и знания жизни, зная, что коротка память людская на благодарность , и длинна, на плохое.

Наконец Вэй Лунь, старший среди купцов, заговорил

–Безмерна признательность наша к тебе, великий хаджиб . Ты спас не только тела наши, но и души. Если бы нас растоптала чернь, то души наши , никогда не смогли бы , воспарить к предкам. Нам нечем отблагодарить тебя. Товары сгорели. Тех, денег, что распорядился дать, едва хватит, чтобы добраться домой. Но деньги – прах. И хотим мы, преподнести, покидая Аталык, три дара тебе. Как известно, суть человека – соединение разума, души и сердца. И дар для разума, для души и для сердца, получишь ты! Сегодня вечером, мы тысячу тысяч раз, будем молить предков наших, о даровании тебе благоденствия. Сегодня ночью, великий хаджиб, когда закроются базарные лавки, будь нашим гостем, почтенный! Дахир улыбнулся и ответил церемонно – Сочту за честь, почтенные купцы, быть гостем вашем!

…Дахир сидел на почетном месте, которое по традиции кара-китаев, полагается либо старшему в роду, либо самому дорогому гостю.

Чуть кружилась голова от благовонных курений. Лу Вэй, широко улыбнулся

– Первый дар наш, из числа священного три. Дар для разума, о великий гость! Двое купцов, распахнули перед Дахиром, плетеный сундучок. Он был заполнен рукописями. Вэй Лунь пояснил – Это сокровищница знаний. Вернее, та частичка ее, что доступна нам! Здесь есть , труды мудрецов прошлого, есть великие мысли, людей, живущих сейчас. Это трактаты о власти, об искусстве управлять, о народах, о разных тайных делах, наставления о том, как повелевать тайными людьми. Прими дар наш, почтенный. Дахир , с трудом , сдерживая восторг, пробежал глазами по книгам и благодарно прижал руки к груди. Благодарность моя, не имеет границ, почтенные купцы!

До этого, молчавший седой как лунь, купец, выступил вперед

Второй наш дар, дар для души твоей, души человека, познавшего и познающего, сведущего в искусстве исцеления.

Второй плетеный сундучок, был полон каких – то пахучих трав, кожаных сосудов, глиняных бутылочек.

Купец пояснил

– Это дар , посланный богами и завещанный предками. Это травы исцеления для разума, и тела. Ими можно вдохнуть жизнь человека или избавить его от скорби земного бытия, великий хаджиб.

Дахир склонился в поклоне

–Признательности моей нет границ.