Гриф и Гильдия

Я замер, скорее рефлекторно, чем осознанно. Неужто привидение? Хотя нет, тому бы и дверь открывать не понадобилось. Но тогда кто?

Скрипнуло вновь; на сей раз стонали ступеньки, проседая под кем-то тяжелым и, по всей видимости, довольно ловким.

Я не стал ждать, пока лжепризрак спустится вниз и застанет меня, а значит и бумагу с заказом. Тенью скользнув в камин, я засел там, благо, дров в нем почти не было, и лишнего шума удалось избежать; да и вечер уже как-никак, осенью темнеет раньше, значит, если и заметят, то не сразу.

Как только спустится, огрею поленом по голове, а после буду расспрашивать, решил я, осторожно примеряя деревяшку по руке.

Тихо скрипели ступеньки, возвещая о пребывании в доме кого-то чужого. Им не нравилось держать его на себе, но сопротивляться они, к сожалению, не умели.

Наконец ступеньки замолкли. Я чуть-чуть наклонился вправо, чтобы как следует разглядеть таинственного гостя, и в то же время стараясь, чтобы ему было невозможно обнаружить меня. А посмотреть было на что: у детины были огромные волосатые лапищи, могучий торс, облаченный в тонкую жилетку, толстые, будто стволы деревьев, ноги и бритая налысо голова. Такого не то, что поленом, – булавой семифутовой не осилишь: разве что еще одного бугая такого сверху уронишь!

Бритоголовый верзила огляделся по сторонам. Узрев лежащий возле дивана бэг, громила довольно улыбнулся.

– Вот она где, – прошептал лысый лжепризрак едва слышно.

«Ничего себе воры пошли! – со злостью думал я. – Такой кабан может даже не лазить по чердакам; только в дверь постучать, попросить денег да мешок подставить, чтобы потом по земле не ползать, собирая!»

А между тем громила уже подхватил мой несчастный бэг и собирался преспокойно покинуть дом, когда…

В дверь постучали. Настойчиво, даже немного нагло. Ухмылка мгновенно слетела с лица верзилы, и он, опустив бэг на прежнее место, пошел открывать.

Я немного ошалел от такой тупости (или наглости?): а если там вся королевская гвардия прискакала, а он – милости просим? Впрочем, это наверняка лишь кто-то из моих знакомых. Представив себе их лица, я едва сдержал злорадную улыбку: увидеть такого великана вместо меня, красивого, гибкого и ловкого – стопроцентный приступ.

Чертыхаясь, я снова начал подбирать полено для «черного дела».

Скрипнули петли.

Из камина было не разглядеть, кто ж таки пришел ко мне в гости, однако по голосу я с удивлением опознал кобольда, того самого, из таверны.

«И зачем я его спасал?» – мелькнуло в голове. Нужно было что-то сделать. Начнут эти двое тут драться – конец моей мебели и позапрошлогоднему ремонту. Я попытался бесшумно извлечь секач из ножен, но проклятый кинжал наотрез отказывался выползать из уютного дома. А, может, тоже великана испугался? Хотя это так, нелепая шутка. Плюнув, я проверил, на месте ли ножи (а куда б они делись?), и на цыпочках стал красться к дивану.

Между тем на пороге разыгрывалась настоящая драма с участием двух лиц…

– А… где?.. – пробормотал оторопевший кобольд, недоуменно глядя на громилу.

– Кто где? – грубо спросил здоровяк.

– Мастер… Гриф мне нужен! Где он сейчас?

– Не живет он здесь больше, – угрюмо сообщил верзила. – Съехал. Дом продал и в горы поехал. Лечиться.

– Да неужто? – вскинулся я. О, мой проклятый, длинный язык!.. Почему он ворочается, когда должен лежать? – Кто чего продал?!

Громила такого поворота событий явно не ожидал.

– Ты чего здесь делаешь? – удивленно просипел он, буравя меня взглядом.

– Вообще-то, живу! – хмыкнул я в ответ. Наглость никогда не была моим главным достоинством, однако сейчас пришлось расстараться, чтобы не выглядеть полным кретином. – А вот что здесь делаешь… – и осекся, лишь взглянув верзиле в глаза.

Маленький зверек, имя которому Страх, неожиданно стал огромным, и я крепко сжал челюсти, чтобы не видно было, с какой частотой они ударяются друг о друга. Впрочем, когда верзила вновь расплылся в гаденькой, злой улыбке, у меня еще и коленки затряслись. Ловкачи, как я говорил, вообще ребята не шибко храбрые, иначе бы в наемники подались, а так – только портки испоганишь, если ударить надумает!

– Я здесь живу. А если кто с тем не согласен, – в правой руке у громилы не слишком приветливо блеснул здоровенный нож, с ужасающе широким лезвием и гладкой стальной рукояткой, – я докажу!

– Да ладно, что уж там, – пожал плечами я, понимая, что такого здорового парня да еще с таким огромным ножом одолеть мне вряд ли под силу. – Живи, коли больше негде! Я уже давно хотел себе новую хибарку поискать, вот и возможность представилась…

– Э, нет, гаденыш, – цокнул языком верзила, – тебя убить надо обязательно. И поросю тоже… – свинтус от такого оскорбления весь пошел пятнами, но, поймав на себе холодный презрительный взгляд лысого, тут же погас. – Сравняем ему зад с рылом, во потеха будет!..

Такого унижения уж никакая порядочная свинья стерпеть не может. Тем более столь знатная, как кобольд. Выхватив раритетный молот, степняк с криком «Убью!» бросился на обидчика.

Верзила нехорошо ухмыльнулся и влепил озверевшему свинтусу в пятак, забыв, видимо, что можно свободно и ножиком пырнуть. Бедолага отлетел к стене, больно (а, может, и нет – чему в его голове болеть?) ударившись затылком. Я мысленно чертыхнулся, понимая, что теперь кобольд мне вряд ли поможет, и, со скрежетом выудив секач из ножен, принял боевую стойку. Впрочем, боевой мою стойку мог назвать только слепой: правая нога впереди, левая – чуть сзади, колени чуть согнуты и постоянно вздрагивают, словно листья на ветру; обе руки на короткой рукояти кинжала… В общем, серьезный парень – что еще добавить?

Верзила при виде столь «грозного» оружия лишь громко расхохотался.

– Вот посмеюсь, когда накручу твои кишки на эту палку, – сквозь смех выдавил он из себя и вразвалочку двинулся ко мне.

Я напрягся, готовясь к короткому бою: либо громила подойдет вплотную и просто сломает меня напополам, как тростинку, либо кобольд хоть как-то отвлечет этого лысого домушника, и тогда оба ножа, висящие на поясе, окажутся в глотке великана.

Похоже, Один опять решил мне помочь: степняк зашевелился и, дрожащей рукой подняв молот, швырнул его в лысого.

Раритет отскочил от спины громилы, словно камешек от гранитной стены. У меня чуть глаза наружу не выпрыгнули, когда я это увидел. Великан лишь усмехнулся и демонстративно поцеловал висящий на шее оберег: наверняка от магии.

Впрочем, оставлять степняка за спиной и в сознании явно не входило в планы моего убийцы. Решив, что я вряд ли успею сбежать, великан повернулся к кобольду и пошел на него.

Что же он решил: что я буду просто стоять и ждать, когда он прирежет беспомощного кабанчика? Ха! Ловкач никогда не оставит в беде невинно обиженного, если от судьбы этого обиженного зависит его собственная жизнь!

Один из ножей, словно молния, рассек воздух и вошел лысому между лопаток. Второй, чуть запоздав, – точнехонько под затылок. Не долго думая, лысый рухнул на пол, стараясь, видимо, подмять обессилевшей тушей бедного свина, однако его коварный план не удался, и домушник просто растянулся во весь рост на пыльных досках.

Во какого великана завалил! Кому рассказать не поверят. Такого бы в нашу Гильдию – весь Тчар бы у королевских отвоевали. Впрочем, мозгами он явно удался в дальнего родственника, коим был булыжник.

Пока я полой великанского плаща оттирал лезвия ножей от крови, кобольд, кряхтя, поднялся с пола и поплелся к стоящему посреди комнаты дивану. Едва дойдя до него, степняк рухнул на мягкие подушки и блаженно застонал, довольный, что все вышло именно так.

Закончив возню с ножами, я снова повесил их на пояс (раз уже пригодились!) и обшарил лысого, надеясь найти хоть что-нибудь интересное в карманах его жилетки и брюк. В штанах, кроме пары сомнительного вида носовых платков и запасных трусов, не нашлось ничего интересного, зато жилетка преподнесла сюрприз: в нагрудном кармане обнаружилось маленькое золотое колечко, на котором красивым каллиграфическим шрифтом было выгравировано «Лысому от корешей».

Обывателю ношение кольца в кармане не показалось бы странным, пусть даже сие колечко и не свадебное, однако я тут же насторожился: почему бы не надеть подарок друзей на палец, как сделал бы любой нормальный человек? Боязнь карманников? Вряд ли: к этакой махине и подойти страшно, а уж красть у него – это только я, бездомный сирота, способен. Значит, либо Лысый просто опасался потерять его, что наиболее вероятно, либо не хотел, чтобы я это самое кольцо видел. Если первое, то понятно… А вот если второе, то тут же напрашивается новый вопрос: почему? Почему мне лучше было бы не видеть кольца?

И тут меня осенило: я ведь видел и кольцо, и Лысого раньше! Это было еще в начале лета, на тчарском рынке. Я тогда стибрил у забугрского торгаша знаменитый циркониевый браслет (тяжелый оказался, зараза; из-за него, пожалуй, и не взял я то кольцо, хотя и подметил), а один из телохранителей обворованного – этот самый Лысый – заметил пропажу.

Верзила искал меня по всему городу с таким вящим упорством, что в один прекрасный момент мне эта настырность просто осточертела и я познакомил его с толпою местных хулиганов. Уличные так надавали ему по голове, что бедолага две недели провалялся в кровати с опухшей физиономией да сломанным пальцем (с которого уличные так и не смогли стащить кольцо) и напрочь зарекся связываться с бродяжками. Когда он вернулся на пост, браслета, естественно, уже и след простыл, а меня от всего выпитого и съеденного на вырученные деньги так раздуло, что целых три дня пришлось валяться дома: я просто не мог встать с кушетки.

Неужто Лысый настолько злопамятен, что и спустя два месяца все же жаждет отомстить за поруганную честь? Или здесь что-то другое? Впрочем, иного объяснения визиту громилы в свой дом я пока не находил.

Обнаруженная во внутреннем кармане жилетки записка окончательно сбила меня с толку: на ней значился полный адрес моей хибарки и время, когда хозяин, то есть я, чаще всего бываю дома. Подчерк послания был мне незнаком, поэтому оставалось только догадываться, кто же тот умник, который разбрасывается моими данными направо и налево?

– Мастер Гриф, – голос кобольда отвлек меня от мыслей.

– Ну, что еще? – раздраженно бросил я, продолжая шарить по карманам жилетки. Черт! Больше ничего интересного!

– Дайте, пожалуйста, мой молот. Он где-то на полу