Адепт: Обучение. Каникулы

Фалиано посмотрел на меня с лукавым прищуром:

– А этого ты нам не рассказывал на собеседовании.

– Ну, это же не повод для гордости, – прищурился я в ответ.

Магистр задумчиво хмыкнул, видимо гадая, что же я еще скрыл в своем рассказе, а потом решительно объявил:

– Сейчас можешь идти отсыпаться, но вечером ты должен вернуться в Академию, чтобы подписать контракт. Я оставлю привратнику распоряжение насчет тебя, так что сэкономишь на входе.

Ректор окинул меня ехидным взглядом, и я понял, что пареньку-привратнику в синей форме грозят неприятности. Видимо, у ректора тут много глаз и ушей. Ну и ладно, поделом взяточнику! Если бы он ограничился одним золотым, я бы встал на его защиту и попросил Фалиано его не наказывать, а так…

– С собой ты должен принести не меньше шести тысяч золотых. Точнее я сказать не могу, это определит наш счетовод. Хоть ты и пропускаешь первый цикл, но все равно теоретические экзамены за этот период сдавать будешь. Также по твоей просьбе я уточню в контракте о твоих факультативных занятиях на остальных факультетах, а это, сам понимаешь, еще не одна статья расходов… Кстати, а не хотел бы ты пойти на мой факультет? Я вижу в тебе огромный потенциал конструктора, который стоит развивать.

Ага, значит, ректор одновременно является деканом конструкторского факультета и хочет заполучить себе перспективного адепта, чтобы утереть нос всем остальным. Видит мои возможности… Да я и сам их видел, но раз уже согласился на боевой, то менять решение не стоит.

Я помолчал, давая понять, что обдумываю заманчивое предложение, и со всей возможной вежливостью ответил:

– Прошу меня простить, но я вынужден отказаться. Во-первых, по духу мне ближе боевой, во-вторых, я не хотел бы огорчать магистра Ризака, и, в-третьих, я ведь все равно буду ходить на занятия на ваш факультет. Давайте подождем один цикл, и вот тогда, если мне придется выбирать тот факультет, где мой потенциал будет раскрываться наиболее полно, то, вполне возможно, я перейду к вам. Ведь в вашей Академии это позволяется?

– Разумеется, – удовлетворенно ответил ректор.

Именно на такую реакцию я и рассчитывал. Теперь он будет заниматься со мной гораздо больше, чем это позволяет факультатив, и только для того, чтобы обеспечить мой переход под его крылышко. Мне это пойдет лишь на пользу, ну а через годик можно будет и вернуться к этому вопросу.

– Тогда можешь идти отдыхать. Но, повторяю, вечером возвращайся. Завтра начнутся занятия, и потому всю документацию необходимо оформить уже сегодня.

– Обязательно вернусь, – сказал я и поднялся со стула.

Слегка поклонившись Фалиано, я подхватил свою сумку и направился к выходу, краем глаза наблюдая за тем, как ректор создает новый телепорт. Но все же не удержал в узде свое любопытство и, обернувшись, спросил:

– А зачем нужно было помещать в первых же комнатах «веселую» травку? Чтобы вам стало еще забавнее наблюдать за кандидатом в адепты?

Ректор вздохнул и ответил:

– Вообще-то, любой одаренный, занимавшийся у хорошего мага больше полугода, прекрасно знает, как создать простейший воздушный фильтр.

В телепорте появились очертания кабинета, Фалиано сделал шаг в него и исчез, а спустя мгновение магическая структура развеялась.

Выйдя из башни, я обнаружил, что уже светает. Желудок недовольно напомнил о себе, любимом, вынуждая ускорить шаг. От долгого напряжения гудела голова, побаливали виски. Все-таки Полигон здорово меня вымотал, бой с шершанами дался мне намного легче. Зато я прошел его целиком! Две последние комнаты можно не принимать во внимание. И выходит, имелся хороший повод для гордости… Вот только сил на нее уже не было.

Привратником оказался уже другой парень, он безо всяких вопросов открыл передо мной калитку в большой мир. Выйдя за ворота, я посмотрел на краешек солнца, выползавшего из леса, и улыбнулся. Казалось, я вылетел из гнезда год назад, столько всего со мной приключилось за этот бесконечный день. И пусть мне пришлось приложить немало усилий, потерять кучу нервов и времени, но цель была достигнута. Я принят в Академию!

Вдохнув полной грудью свежий утренний воздух, я побежал по дороге, ведущей к Кальсоту. Мысль о плотном завтраке и запотевшем кувшинчике с пивом придавала мне сил, и вскоре я уже был у недавно открывшихся городских ворот. Показав свой перстень, я осведомился у стражников, где поблизости можно сытно поесть и крепко поспать. Мне подсказали, что всего через три сотни шагов на центральной улице находится приличный постоялый двор. Поблагодарив служивых, я потопал по указанному курсу и спустя несколько минут обозревал большую вывеску с намалеванной на ней пьяной бородатой рожей.

Нет, это был не разбойничий притон и не вытрезвитель, а постоялый двор под названием «Веселый странник». Зайдя, я увидел нескольких похмелявшихся странников с лицами, которые могли послужить прекрасной натурой для вывески. Вот только веселья у них было в глазах явно поменьше, да и рот до ушей не растягивался. Найдя взглядом хозяина, разносящего страдальцам кружки с пивом, я кинул ему золотую монету:

– Кувшин холодного пива, хлеба, каши, мяса на троих и комнату на полдня.

Хозяин оценил то, что я не стал торговаться и даже банально требовать сдачу с золотого, поэтому быстро кликнул служанок, а сам сгонял в подвал за пивом и принес мне вожделенный кувшинчик. Под понимающими взглядами остальных посетителей я мигом осушил его, даже не успев ощутить вкуса. А вскоре принесли мой заказ, и на короткое время я просто выпал из жизни. Когда же ко мне вернулась способность соображать, я оглядел пустые тарелки и почувствовал, что сейчас засну прямо за столом. Осведомившись у хозяина, где моя комната, я приказал разбудить в обед, поднялся наверх, рухнул на мягкую постель, даже не сняв одежду с оружием, и моментально отключился.

Из уютной черноты меня выдернул надоедливый зуд над ухом. Я только отмахнулся ладонью и повернулся на бок, но зуд не стихал. Наоборот, он стал еще настойчивей и басовитей. Помянув недобрым словом наглых кровососов, я попытался натянуть на себя одеяло, но зуд все нарастал, а вскоре к нему добавилась еще и тряска. Кто-то схватил меня за плечо и попытался поднять. Подумав, что местные комары совсем обнаглели – уже добычу к себе в логово таскают, вместо того чтобы спокойно перекусить на месте, я махнул кулаком. А почувствовав, что куда-то попал, все-таки начал медленно просыпаться. С трудом открыл глаза, повернулся и обнаружил рядом с кроватью хозяина постоялого двора, который прижимал ладонь к левому глазу.

– Вы просили разбудить, – недовольно произнес он.

Сообразив, кто именно зудел у меня над ухом, я отозвался:

– Спасибо… и извини. – Порывшись в кармане, достал пять серебрушек и протянул мужику, добавив: – Это на лечение.

Тот взял монеты и уже без всякого недовольства спросил:

– Обедать будете?

Я кивнул и растянул рот в сладком зевке, мечтая поспать еще пару часиков. Вот только мне еще неизвестно сколько времени придется потратить на ювелиров, поэтому не стоило разлеживаться. Спустившись вниз, я быстро пообедал, наедаясь больше про запас, чем из необходимости, узнал у хозяина адреса ближайших ювелирных мастерских и пошел менять свои камни на деньги.

Хозяином первой оказался улыбчивый толстячок, который, особо не торгуясь, купил у меня треть моих драгоценностей за четыре тысячи двести пятьдесят монет. Он взял бы и больше, но в тот момент у него было именно такое количество золотых, а ждать, пока он обегает всех своих знакомых, я не стал. Распрощавшись с ювелиром, я отправился дальше, нагруженный тяжелыми мешочками с золотом.

И тут удача от меня отвернулась. В следующей лавке мне удалось выручить только три сотни монет, а в третьей хозяин был жмотом – он намеревался купить у меня камни по заниженной раза в четыре цене. Видя бесполезность торга, я сразу развернулся и, не прощаясь, покинул прижимистого ювелира. Наконец мне на глаза попалась еще одна вывеска с кольцом. Хозяином этой лавки был гном, которому я обрадовался, как родному. Он купил у меня несколько десятков мелких камней и один большой алмаз, заплатив за все две тысячи. Но я не смог обуздать любопытство и после весьма удачной сделки поинтересовался у хозяина, почему он до сих пор не вернулся в горы, если в Империи объявлена негласная травля нелюдей.

– А что мне там делать? – отозвался гном. – Здесь у меня семья, родственники, лавка, любимое дело. Тут меня хоть и не любят, но уважают, а в горах таких, как я, много. Да и жена у меня человечка, а все дети в мать пошли. Поэтому я и остался, хотя почти все мои друзья спешно собрались и вернулись на родину.

– Ну а в целом какие настроения у горожан? По улицам еще можно ходить или же всех нелюдей хватают и вешают без разбора? – спросил я.

– Да ты никак издалека приехал, парень, раз задаешь подобные вопросы? – удивленно посмотрел на меня гном. – Нет, хотя люди и косятся на меня с неприязнью, но до рукоприкладства еще не доходило. Подобное в деревнях бывает частенько – вот три месяца назад сына одного моего приятеля насмерть лопатами забили, а в городах всяко поспокойнее будет. А почему ты спрашиваешь?

– Да так, любопытство одолело, – ответил я и распрощался с гномом.

Не стану же я ему говорить, что мне весьма интересно, поутихли святоши или, несмотря на мирный договор, продолжают всеми силами нагнетать обстановку. Судя по тому, что трагедия у приятеля ювелира случилась всего три месяца назад, процесс еще шел, и довольно успешно. Просто в деревнях повально все люди верующие, поэтому священникам там работать легче, а в городах в храмы ходит незначительное количество жителей. Влияние церкви там не так заметно, однако тоже начало приносить свои плоды.

Добыв нужную сумму, я направился в Академию. Солнце только начало клониться к закату, поэтому бежать я не стал, да и передвигаться подобным способом с полусотней килограммов золота было бы не очень легко. Калитка оказалась открытой, но привратник преградил мне дорогу и строго поинтересовался, кто я такой и что мне нужно. Услышав мое имя, он сказал:

– Милорд ректор вас давно ожидает.

Я только пожал плечами и пошел к дому с крылатыми девушками. Фалиано точное время не назвал, а велел вернуться вечером, что я и сделал – какие ко мне могут быть вопросы?

На территории Академии было оживленно. То тут, то там я видел группы одаренных в разных одеяниях, но с одинаковыми брошками на груди. Адепты весело общались друг с другом, спорили, смеялись. Было их человек триста, но я понимал, что данное количество может увеличиться раза в три, что было мне на руку. В такой толпе гораздо легче затеряться, а сейчас это моя главная задача. Пускай только ректор и деканы знают, что я такой весь из себя замечательный, а для остальных у меня заготовлена маска нелюдимого «ботаника».

Проследовав знакомым маршрутом, я вошел в приемную ректора. Секретарша меня узнала, нахмурилась и открыла рот – наверное, чтобы высказать все то, что у нее наболело со вчерашнего. Не снижая скорости, я прошел мимо сидевших на стульях посетителей, невозмутимо бросил ей: «У себя?» – и открыл дверь кабинета.

Фалиано беседовал с каким-то пожилым магом. Увидев меня, он сказал:

– Подожди немного, Алекс.

Кивнув, я закрыл дверь и оглядел приемную в поисках свободного стула.

– Молодой человек, вы что себе позволяете?! – скрипучим голосом воскликнула секретарша.

Посетители, с виду такие же адепты, как и я, поддержали ее недовольным гулом. Но как раз в этот момент у меня случилась небольшая неприятность – лямка сумки, в которой я таскал свое золото, не выдержала издевательств и с треском оторвалась. Сумка с грохотом упала на пол и от удара разошлась по шву. Оттуда вывалилась пара мешочков, рассыпав по полу золотые монеты.

– Да чтоб тебя! – выдохнул я и принялся собирать золото в покалеченную сумку.