…и Африка нам не нужна. Роман ассоциативного повествования о молодости, желаниях, долге и любви

Желания растут с возвратом: чем меньше надо, тем больше хочется. Когда основные потребности удовлетворены, мы принимаемся выдумывать желания. Люди забывают, что значимы сами по себе.

Романтика молодости жаждет увидеть счастье за следующим поворотом. Реальность взрослой жизни замешана на густом сиропе иллюзий, помещающих нас на прочный фундамент из облаков.

– Надо просто жить, – говорят взрослые и опускают руки. – Каждый сверчок, знай свой шесток.

Правда, это становится понятно не сразу, и не всем. На фокусировку взгляда требуется время и усилие. Чаще не достает усилия.

«Видит око, да зуб неймет».

«Близок локоток, да не укусишь».

В принципе, можно было бы и укусить, но не хочется, потому что сон под общим наркозом оставляет впечатление расслабления, отдыха и счастья. Ровный, глубокий сон, который ничто не тревожит. Ровная мушка, плавный спуск: создается ощущение попадания в цель.

Другие представления кажутся иллюзией и вредными заблуждениями. Особенно те из них, что требуют усилий, труда и напряжения. Природа работает без усилий, как фокусник в цирке. Реки не текут в гору.

– От работы кони дохнут! – говорят лентяи на работе.

С возрастом в нас растет желание встретить волшебницу, которая все решит и все устроит. И после этого говорят, что взрослые не верят в сказки. Еще как верят! Просто дети верят в добрые сказки, и боятся злых, а взрослые предпочитают фэтэзи.

Волшебница запаздывает и все не приходит. Детско-юношеская уверенность в самодостаточности постепенно превращается в «здравый смысл». Становится понятно, что волшебница не добрая, а злая; ей наплевать на нас; мир – не совершенен.

– Жизни жестокая и несправедливая! – говорят люди. – С этим ничего не сделать.

Сознание жертвы дарит комфорт. Страдание не предполагает действий. Это как вечный отпуск.

***

Волшебство бывает большим и маленьким. Для курсантов Института контрамарка волшебницы оборачивалась «увольнительной запиской».

Увольнительная записка – клочок бумаги, на котором написано, что курсант имярек покидает территорию Института и возвращается «в расположение части» к конкретному часу. Как правило, к полуночи: «по нулям». В полночь стрелки переводятся «на ноль», жизнь начинается сначала. Карета превращается в тыкву.

Если курсант не следовал прописанному «сценарию» и задерживался в городе, военный патруль мог остановить его и отправить на «гауптвахту» – в «военную тюрьму».

– Зачем это делать? – негодовал в таком случае курсант.

– Чтобы ты смог подумать о жизни, сидя в камере и работая на свежем воздухе, – отвечал военный комендант со злобной ухмылкой. Стражам устоев не свойственно чувство юмора и сострадания.

«Смог бы подумать» – далеко не то же, что «подумает». «Возможность» – это не «обязательство» и не «обязанность»[26 - «Обязательство» – это когда человек говорит: «Встану пораньше и сделаю зарядку». «Обязанность» – это когда человеку говорят: «Завтра разбужу тебя, чтобы ты сделал зарядку!» Из собственной практики становится понятно, что «исполнять обязанности» гораздо легче, чем «выполнять обязательства».].

Иногда курсанта, пойманного в городе за пределами волшебного времени, отвозили не на гауптвахту, а обратно в Институт. Для курсанта так было лучше. Хотя это и не спасало от «сложного» разговора с Начальством. Проще, когда «сор» остается в «избе».

– Учеба – это, наипаче всего, дисциплина, – говорил Начальник провинившемуся курсанту. – Латинское слово «disciplina» обозначает «обучение». Без дисциплины нельзя усвоить «дисциплины», которые вбивают вам в голову железным сапогом воли.

Курсанты знали, как правильно подхватить:

– Если курсант не в силах управлять собой, ветер хаоса унесет его в Забайкальский военный округ на самую дальнюю точку, где он станет горько сожалеть, что не совладал с безусловными инстинктами, толкавшими его на удовлетворение сиюминутных желаний.

– Это соответствует действительности, – говорил Начальник курса. – А будешь упорствовать, так вылетишь из Института и вернешься в первозданное состояние хаоса. Прах к праху!

– Типун Вам на язык, товарищ Начальник! – отвечал курсант. – Какой еще прах! Скажите тоже.

– А такой «прах», что будешь «во внешней тьме, где скрежет зубовный», а об «интересных командировках» придется забыть. За границу ездят только те, кто дисциплинированно освоил дисциплины!

– Из Ваших уст, товарищ Начальник, это звучит почти как «без стакана – нет вокала!»[27 - Фраза про «стакан» и «вокал» не из прошлого, а из нашего настоящего (см. текст песен Верки Сердючки: «Без бокала нет вокала»).] – говорил курсант, демонстрируя то ли чувство юмора, то ли понимание, что они «одной крови», и Начальник желает ему добра.

– Поговори у меня тут! – как бы сердился Начальник, который тоже понимал, что он с курсантом – «одной крови». – Сначала дисциплину соблюдают, потом осваивают дисциплины. Запомни это и осознай!

***

Мысли о глотке свободы без последствий – искушают и будоражат сознание. Некоторые курсанты практиковали самоволки.

«Самоволка» – это самовольное оставление части. Курсант уходит в город, а «увольнительной записки» у него не было. Большинство курсантов предпочитало не рисковать. Пойманного самовольщика и невыездного разделяла дистанция короткой административной длинны. Жизнь предупреждает три раза. Для обретения невыездного статуса доставало и пары разговоров с начальством.

Однако, смельчаки рисковали, и доказывали на практике, что на одного великого реформатора приходятся тысячи сожжённых еретиков: везет далеко не всем. Аmat victoria curam – Победа любит старательных.

– Если тебя поймали на своей территории, что произойдет в условиях повышенного риска? – спрашивали незадачливого курсанта. – Рисковые никому не нужны. Ты дважды глуп: нарушил дисциплину и попался. «Просчитанный риск» – не для тебя.

«Calculated risk – просчитанный риск», – оксюморон[28 - Оксюморон – сочетание слов, обозначающих взаимоисключающие понятия. Например, «горячий снег», «живой труп».], который плавает на поверхности практики бизнеса. Этому термину нет разумного объяснения.

– В Россию можно только верить, – говорит поэтическая строчка.

Федор И. Тютчев: «Умом Россию не понять, / Аршином общим не измерить: / У ней особенная стать – / В Россию можно только верить».

С «просчитанным риском» примерно то же. Это все равно, как понять смысл фразы, что «ментальное сознание – хорошо, но ощущения души – лучше».

«Ощущения души» – в одном шаге от интуитивного знания. А там уж недалеко и до «волеизъявления духа». Ведь, когда в России говорят «воля», то подразумевают то, что на Западе обозначают уменьшительно—ласкательным термином «свобода».

Я – вольный, значит «я – свободный», но не в «узком» плане – «что хочу, то и ворочу», а в «широком», когда «не хочется, но надо».

– Кто-то же должен! – говорят некоторые. Они правы.

Кто говорит, тот и должен. Насильно мил не будешь. Каждый сам несет крест, причем исключительно добровольно.

Впрочем, не обошлось без несуразностей и накладок. Принято говорить:

– Свободное волеизъявление.

Как будто существует несвободное волеизъявление и неволевая свобода. Воля всегда свободна, но свобода – не всегда проявление воли.

Впрочем, что за беда, если масло будет масляным. Даже не смотря на то, что на Востоке говорят:

– Сколько не говори «халва», во рту слаще не станет.

– А, вдруг, станет!

Может восточные мудрецы – не такие мудрые? У нас, что – своего ума нет? Наш двуглавый смотрит во все стороны, одна из которых на Востоке.

– Ответь мне зоркое светило, с востока к нам приходишь ты[29 - Ария Шамаханской царицы из оперы Н. Римского-Корсакого «Золотой петушок».]…