Закон лома для замкнутой цепи

В любом произведении существует 2 ипостаси: идея и реализация. Об этом, кстати, последнее эссе в данном сборнике. Позволю себе не согласиться с выводами, сделанными автором. Мне неоднократно приходилось встречать, как топорная реализация убивала самые великолепные идеи. Вот об этом и скажу.У меня есть знакомый. А у него есть проблема с чувством юмора, и он превосходно (по его мнению) разобрался с этой проблемой. Ежемесячно он получает по почте рассылку с сайта анекдотов, после чего пересказывает эти анекдоты с незначительными изменениями от первого лица, так, будто это он, неожиданно вернувшись домой из командировки, застал с поличным жену, въехал на дороге в чей-то мерседес или начал нелепо вести себя на родительском собрании в детском саду у любимого чада. Кто-то верит, а я, когда слышу эти истории, почему-то смущаюсь. Оттого, что я уже много лет знаю эти истории как анекдоты, оттого, что они несмешные, оттого, что не привык к такому вызывающе-откровенному фарсу. Однако, свою целевую аудиторию эти россказни находят, а большего моему знакомому и не нужно.Похожее смущение и по той же самой причине я испытал и при прочтения этого сборника. Диалоги героев во всех без исключения рассказах и повестях напомнили разухабистую бородатую удаль моего знакомого. Вот и вышло, что по содержанию сборник разносторонний - и про биороботов, и про контакт, и бытовые зарисовки из жизни ассенизаторов-литераторов, а все истории безобразно испорчены диалогами. На мой вкус. Ну, а поскольку испорчены, то и судить с подобным подходом какие-либо положительные стороны самой идеи я не смог.

Чрезвычайно милая и сентиментальная повесть "К-10". Вернее, повесть-то из разряда боевой научной фантастики — опыты по изменению морфологии крупных животных и перепрограммированию их сознания с целью изменения их природного функционала и переориентации оного для военных нужд (во сказанул, сам-то пойму?). Однако милота и сентиментально-щемящее чувство наполняет читателя уже с первого появления Катьки — изделия К-10 Р-10 — на страницах повести. И не оставляет потом во время всех перипетий, в которые ввергает вас-нас-их-всех автор.Человеку, в принципе, всегда было свойственно одушевлять всё, с чем он тесно соприкасается в быту и на работе — скажите, разве вы свой домашний или рабочий комп мальчиком (девочкой) не называете, когда он (она) начинает капризничать и нести ахинею, да ещё и всяческие эпитеты при этом употребляете, прилагательные там или дополнительные существительные (типа "скотина", "хулигашка", "капризуля" — ну, у каждого свой набор). Ну, или автолайбы свои любимые, я вот шестиструнку свою то и дело красоткой именую...А тут перед тобой четыре когтистые лапы, удлинённый цепкий хвост, выразительная смышлёная усатая кошачья морда — и всё это со всеми повадками любящего тебя домашнего кота... нет, не кота, а кошки — восемьдесят кг чистой любви и обожания, тут от такого количества обрушивающегося на тебя счастья конечно и милота и сентиментальность навалятся. Страшная сила — эмоциональная привязка!Составляющие вторую часть сборника рассказы написаны в классическом дивовском стиле — легко и иронически, сатирически и не без юмора, даже, я бы сказал, ёрнически и с изрядным подъелдыком (причём изрядность этого подъелдыка порой вписывается аккурат в размер согнутой в локте в классическом жесте "на-ка, выкуси" или "а ху-ху не хо-хо?" руки крупного мужчинки в засаленном ношенном-переношенном ватнике и ветеранской наружности сапогах-заколенниках). Ну, и поскольку Дивов мастерски владеет умением и талантом выстраивания картинки-зеркала, в котором отражается окружающая всех нас и создаваемая всеми нами же действительность, то отношение читателя к отражению будет уже определяться его собственной кочкой зрения и собственным местом в этом "дивном новом мире" по-дивовски.

Редко читаю сборники рассказов, но тут пришлось: очень захотелось узнать про Катьку, а отдельно, кажется, повесть не издавалась. К тому же, сборник авторский, снабжённый авторскими комментариями о времени и месте публикации каждого рассказа.
Трёхцветная Катька и 9 бракованных рыжиков обаятельны, но сентиментальным любителям животных просьба: читайте примерно половину повести, если раньше не поймёте её смысл и сюжетные повороты. В другой публикации есть альтернативная, более безмятежная версия, но если поприжать свои чувства, все рассказы и этого сборника оканчиваются не так плачевно, как могли бы.
В четвёртом разделе сборника размышления автора: совет молодым бойцам писательского фронта, псевдорецензия на псевдороман, (который мог бы зародиться во вселенной Филиппа Дика), и рассуждения из 2100-го года о героях. В третьем разделе рассказы почти реалистические, обыденные такие для времени и места героев; во втором - два рассказа о контактах. Рассказы мужские, с порой грубоватым юмором не интеллектуальных провинциальных героев. Ну как, не интеллектуальных? Живут они в богом забытых городах и наглухо позаброшенных деревнях, в ваннах с алкоголем не разлёживаются. Некоторые пассажи смекалистых героев не помешали бы и телеюмористам, а то городят бывает... Практически все герои - неудачники, но из-за жизненных и профессиональных ошибок по-живому набивают на своём лбу и прочих частях тела горький опыт. Переполняются разочарованиями и отчаянием, но не сдаются даже без сапог, а иногда и с голым задом. Герои преимущественно русские, сполна огребающие после развала страны, но многие дело своё не бросающие. В широком смысле русские, живущие или жившие на этой территории: строитель Армен, инженер Дима, по которому Иерусалим плачет, второго инженера по прозвищу Шварценеггер не распознать подробней, для полной картины Абрамчик и Магомет, биомех Шаронов. Не теряются и европейцы: французские полицейские и немецкий астронавт Шульте с биграшнхаммером наперевес. Хотя все космонавты - это особая каста. В послесловиях Дивов пишет, что русские и американцы - зеркальные близнецы, и раздолбайство одних отражается в лузерстве других. Вот в размышлениях героев о судьбе России, жизни среди раздолбаев и добавлении к чужому безразличию_воровству_растаскиванию когда-то общего_бюрократии и индивидуального, субъективного головотяпства, сдобренного умением "Сделать из пробки от шампанского десять запчастей к "Запорожцу", просматривается горечь большой русской литературы. Играючи делаем, играючи разбазариваем, играючи теряем буквально всё, играючи делаем всё буквально из ничего. Дивов упреждает читательские упрёки в расизме и русофилии. США в представлениях героев явно не фонтан, а ожидание большой войны, видимо, нагнетало и в 2001-2003 годах - времени публикации рассказов. Иракская кампания примерно тогда и началась. Почти все герои против войны, учёные и военные, даже свои, - это два не понимающих друг друга лагеря.
Сборник хотя и мужской, и часто юмористический, но туалетная тема в нём фигурирует совсем не в том смысле, шуток ниже пояса не ждите, а натуральных фекалий около тонны вполне может прилететь.

Почему-то мне Дивова читать грустно... Вот вроде и пишет он интересно, и весело, и с задором, и с иронией. Честно пишет, о нас с вами, о нашей жизни. Да, наверное, от этого и грустно - от того, что три "больших ребенка" (с низким IQ) не нужны никому, кроме инвалида-колясочника, а все они вместе нужны городу только для прочистки канализации. Или что большая, красивая, ласковая кошка должны быть убита из-за того, что кто-то кому-то перешел дорогу и не туда выделил грант.
Пожалуй больше всего понравилась "Эпоха великих соблазнов" с её биг рашен спейс хаммер и построением диалогов так, как будто это дважды перевод )) Любимой (даже у Дивова) книга не станет, но удовольствие от прочтения я получила ))