Люди и нелюди

– Кто извинялся?

– Начальник смены, кто еще… Не диспетчер же, тому до лампочки.

– А кто сегодня начальник смены?

Гусев повернулся к Валюшку и внимательно его оглядел с ног до головы.

– Утихни, – посоветовал он. – Никто нас подставлять не собирался. А начальник смены – Корнеев.

– Я просто тоже хотел бы отметить…

– Сказано – утихни. Тебе не положено. Знаешь выражение: «по сроку службы не положено»?

– И тут дедовщина, – вздохнул Валюшок.

– Везде дедовщина. Каждый раз, меняя работу, ты проходишь заново путь от «черепа» до «деда». Везде, где собирается больше одного человека, дедовщина есть в том или ином виде. А уж у нас-то, в Воинстве Христовом, – сам бог велел. Хотя некоторые считают, что АСБ – армия Тьмы. Но таких мы почти всех поубивали. И чего ты сюда подался, Валюшок?

– В архангелы захотелось, – отрезал Валюшок. – Кстати, а ты-то сам как считаешь, что такое АСБ?

– Необходимое зло, – мгновенно ответил Гусев.

Видно было, что ответ у него заготовлен давно.

Глава десятая

Он сражался за независимость своей родины, оставаясь тираном и человекоубийцей.

Когда отчеты были закончены, Гусев согнал их в архив, а свою докладную записку не только куда-то отправил, но еще и распечатал. Буркнул Валюшку: «Сиди, кури, играй», забрал бумажки и ушел. Валюшок перебрался за гусевский стол и с огромным интересом полез в компьютер ведущего. Эта машина сразу показалась ему куда быстрее соседней и вообще гораздо круче, чем положено для простенького офисного рабочего места. Припомнив немудреную команду, Валюшок ознакомился с конфигурацией и аж присвистнул. Здесь стоял мощный видеоакселератор, а оперативной памяти было просто немерено. Заинтригованный Валюшок сунулся под стол и обнаружил, что пломба на корпусе сорвана. Похоже, Гусеву никакие правила были не писаны. А еще он, судя по всему, проводил на работе куда больше времени, чем полагалось. «Ну, сейчас порезвимся!» – обрадовался Валюшок, полагая, что игровой раздел на диске битком набит трехмерными «стрелялками»: беготня, пальба, кровища. Однако Гусев и тут своего ведомого удивил. Игрушек действительно оказалось вагон, но все они были стратегические или ролевые, нелокализованные, на английском, и очень сложные. Валюшок было затосковал, но потом нашел один-единственный автомобильный симулятор и принялся гонять.

Гусев отсутствовал почти час. В «рабочей» стояла тишина, разве что Валюшок иногда скрипел резиной на поворотах. Центральное отделение трудилось на вечерних улицах, и, судя по отсутствию тревожных сигналов, никого покамест не убило. Развешанные там и сям большие мониторы были мертвы, динамики оповещения хранили молчание. Ничего похожего на деловитую суету прежних лет, о которой с ностальгическими вздохами рассказывали инструкторы подготовительных курсов. Похоже, город исчерпал свои криминальные возможности. Как и вся страна в целом. Драконовские законы и невероятно четкое их исполнение сбили температуру почти до нуля. Преступления совершались в основном на бытовой почве, и уполномоченным АСБ предстояло вскоре раствориться в армии милиционеров и налоговиков. Об этом инструкторы тоже предупреждали: мол, кончается халява, повоюете немного, а потом станете как все. То есть без огромной страховки, высоченной зарплаты с роскошными премиальными, а главное – без прав, которые ветераны гордо зовут «лицензией на убийство».

И, гуляя по улицам, в это несложно было поверить. Валюшок еще помнил начало девяностых, когда в московском воздухе тяжелым удушливым смогом висела ненависть. Висела лет десять, всю его юность, а потом вдруг исчезла.

Исчезла потому, что сначала на одного выбраковщика приходилось сто уголовников, а теперь, даже при сокращенном штате АСБ, десяток уполномоченных с трудом откопает себе одного-единственного клиента. Кстати, но ведь штат собираются опять расширить… Странно – зачем?

«А действительно, – подумал Валюшок, – на фига нас так много понадобилось? То-то Гусев удивился, когда я ему рассказал, сколько народу было на подготовительных. У него аж глаза на лоб вылезли…»

Выбраковка давно уже не работала с полной отдачей. Раньше Центральное каждый день проводило специальные операции, но с тех пор уцелевшие бандиты попрятались, уличная преступность сошла на нет, а освободившиеся из мест заключения рецидивисты активно овладевали гражданскими специальностями и боялись лишний раз вздохнуть. «Указ сто шесть», согласно которому третье по счету преступление влекло за собой пожизненную каторгу, за неполных пять лет все поставил в стране на место. Упрощенная система дознания сделала правосудие молниеносным, а наказание поистине неотвратимым. И Агентство Социальной Безопасности – аналог ленинской ЧК, только направленный на борьбу с преступлениями против личности, – потихоньку отмирало, как рудимент крутых времен. Рабским трудом многомиллионной армии вымогателей, мошенников, насильников и убийц потихоньку выковалось местное экономическое чудо. Правительственные менеджеры уже готовили экономику к переходу на цивилизованные рельсы, потому что ряды каторжников таяли, а новых врагов народа просто неоткуда было взять. «Какой разумный термин – «враг народа», – думал Валюшок, выводя свой виртуальный автомобиль на прямую и давая полный газ. – Ведь действительно любой, кто нарушает права личности, – именно враг народа, всего народа в целом. Неважно, кража или грабеж, в любом случае это насилие, посягательство на территорию человека и его внутренний мир. И тот, кто сознательно решается на преступление… Его обязательно кто-то научил, что такое возможно. Какой-то ублюдок. Какой-то мерзавец. Верное было решение – давить уродов, давить, чтобы не могли размножаться, плодить себе подобных. Интересно, кто это придумал. Считается, что и «сто второй» и «сто шестой» указы – коллективное творчество. Но ведь был некто, подавший идею первым. Хотел бы я посмотреть на этого человека. Ежику ясно – у него очень больная голова. Но идею он подбросил блестящую».

– Очнись, гонщик, – сказал Гусев. – А то за настоящий руль не пущу. Ужинать пошли?

* * *

В столовой их прилично накормили, разумеется бесплатно. Валюшок рассчитывал, что сейчас они вернутся на маршрут, но Гусев снова пошел в «рабочую». Вытащил из ящика стола какие-то тряпки, фляжки, комплект инструмента, милостиво кивнул Валюшку на свой компьютер, а сам уселся рядом и принялся возиться с «береттой». Движения у Гусева были небрежные и быстрые, как у человека, который проделывает сборку-разборку и чистку ежедневно в течение многих лет. Особенно Валюшок поразился, когда на столе появилась специальная оправка и Гусев тщательно прокалибровал все патроны, даже те, что в запасных магазинах.

«Ты бы их еще в пескоструйную машину засунул», – подумал Валюшок.

Гусев взял один патрон и близко поднес его к глазам.

– В пескоструечку бы тебя, грязнуля… – пробормотал он.

Валюшок от неожиданности чуть не поперхнулся и зашелся в кашле. Гусев коротко на него глянул, ничего не сказал и принялся заряжать магазины.

– А мне такую дадут когда-нибудь? – спросил Валюшок, показывая глазами на «беретту».

– Не дадут, – отрезал Гусев, сделав ударение на слове «дадут», и у Валюшка как-то вдруг пропала охота задавать еще вопросы.

* * *

На первом этаже Гусев молча сунул руку в окно дежурки.

– Что вам? – спросил помощник дежурного, молодой парень, ровесник Валюшка, сидевший за пультом.

– Угадай с трех раз, – предложил Гусев.

Молодой надулся было, но его вдруг заслонил выбраковщик постарше и вложил в раскрытую ладонь Гусева ключи.

– Запиши, – бросил он молодому. – Пятнадцатую взял Гусев.

Гусев против ожидания руку не убрал.

– Бери, что дают, – сказали ему строго.

– А еще страшнее нету? – сморщился Гусев.

– Только страшнее и есть.

– Даже мне?

– Тебе – особенно. Пэ, не заедайся, ты же в резерве.

– Это в каком я, мать-перемать, резерве?!

– А разве нет?

– В чем, собственно, дело? – подал голос молодой.

– Группу поддержки ты высылал на Поварскую?

– Ну я…

– Знаешь, кто оттуда поддержку вызывал? Кто там пулю едва не поймал головой, на этой драной улице Воровского?!

– Стоп, стоп, стоп… Тайм-аут, – дежурный отодвинул помощника, заслоняя его от гусевского праведного гнева, и принялся листать растрепанный журнал, лежащий на пульте. – Спокойно, Пэ. В расписании тебя нет. Во всяком случае – нам не доводили…

– ДО НАС НЕ ДОВОДИЛИ! – рявкнул Гусев.

– Точно, – согласился дежурный. – Правильно говорится «до нас не доводили»… Так, а это что еще?! Ты почему разнарядку не сверил, бестолочь? Вот же дополнительный список!