Цифрономикон

В конце лета бабушка увезла Максимуса к родне в Чимкент, мы с Гулей выбили по две недели в счет отпусков и погрузились в ремонт. С утра до вечера мы драли обои и потолки, таскали в контейнер опостылевший линолеум, ворочали мешки с цементом и шпатлевкой, носились по строительным рынкам, торговались лучше китайцев, спорили о цвете стен до ругани. А с вечера до утра, кое-как отмывшись от строительной пыли, без спешки, лениво и изобретательно занимались любовью и засыпали, обнявшись.

Как ни странно, я почти не вспоминал в эти дни о рутинаторе. В последний день отпуска он напомнил о себе сам.

– Социологический центр, – не очень понятно представилась звонившая девушка. – Мы проводим опрос для оценки уровня удовлетворенности продуктом, вы не могли бы уделить мне несколько минут?

Я глянул на дисплей. Номер вроде бы алма-атинский, но какой-то необычный, без одной цифры.

– Каким продуктом?

– Мы собираем мнение о мобильном приложении, изготовленном корпорацией «Хай Мун». Вы ведь пользуетесь «Рутинатором» версии один-точка-один? Тогда, пожалуйста, оцените по пятибалльной шкале, где пять – отлично, четыре – хорошо…

Вопросы, которые она задавала, почти не отложились в памяти – обычная муть, подневольная опросчица читает слова по бумажке и ставит галочки в квадратики напротив. В основном я с удовольствием отвечал: «Пять!» – а где-то для пущей достоверности ставил четверки.

– Спасибо за потраченное время! – искренне поблагодарила собеседница. – И последний вопрос: вы хотели бы участвовать в тестировании бесплатной бета-версии «Рутинатора» два-точка-ноль?

– Не возражаю, – ответил я шутливым тоном, пытаясь скрасить несчастной девушке скучную рутину…

Стоп, а отчего я уверен, что она сама не пользуется программой? Витает сейчас где-то в облаках, а на дисплее крутятся змейки, и рука заполняет сотую анкету, и голос не дрогнет, и интонации безукоризненно вежливы…

– Не отключайте телефон в течение ближайших часов, идет обновление программного обеспечения, – предупредила опросчица и отключилась.

– Кто это тебя? – спросила Гуля со стремянки из соседней комнаты.

Тут я понял, что за несколько месяцев так и не собрался рассказать ей о рутинаторе.

– Соцопрос! Качество общественного транспорта в Турксибском районе, – ответил первое, что пришло в голову.

– Многовато пятерок!

За несколько месяцев… Нет, это была, конечно, не жадность. Как можно жадничать в отношении бесплатной программки? И не стыд. Я всего лишь оптимизировал свой график и научился не распыляться на всякие мелочи. Разве это плохо? Почему же я и Гуле не поставил такую же штуку в мобильник? А может, и Максимусу?

Напрашивался неожиданный вывод: причина в ревности. Или в чувстве собственничества. Фантазия, что Гуля может вдруг взять и ускользнуть – не телесно, а мысленно, – из нашего с ней мира, оказалась очень неприятной и навязчивой. Зная, что каждую минуту она может деться в свое собственное «куда-то», я бы то и дело подсматривал за ней, постоянно пытался бы угадать, тут она или не тут…

Настроение стремительно испортилось.

– Ну, я же нормально до работы доезжаю, – ответил я.

Огляделся. Да, всё новое вокруг. Красиво будет первое время. Похвастаться перед приятелями, соседями. Дать понять теще с тестем, что всё у нас путем, ситуация под контролем, денег хватает, стоим на своих ногах.

Даже за окном вдруг стало пасмурно.

– Димкин, ты чего? – Гуля вошла в комнату – словно почувствовала струящийся от меня сплин.

– Да вон: угол, – я ткнул пальцем под потолок, где свежепоклеенные обои чуть разошлись, обнажив узкую полоску штукатурки.

Она чмокнула меня в нос:

– Поправимо!

Как знать, подумал я, пассивно наблюдая, как жена перетаскивает стремянку на новую позицию для немедленного устранения обнаруженного недочета.

Телефон коротко тренькнул в кармане, напоминая о себе.

Я спрятался в туалет. Ремонт был завершен, оставались мелочи – тут помыть, там убрать, разложить вещи и посуду – скука смертная. Надо бы срезать. Так я называл это в последнее время: «срезать» ненужную рутину, перешагнуть обыденное в один миг.

На экране в углу помигивала пиктограмма обновления файлов. Нажать кнопку рутинатора я не решился – чтобы случайно не помешать установке. Два-ноль! Интересно, чем же будет отличаться новая версия?

Вечером нам вернули Максимуса, загорелого и шумного. Заодно случилась госприемка. В целом – нормально. По пунктам – целый перечень недостатков. И плитку затерли не так, и ламинат не там обрезали, и порожки неудобные, тапки цепляться будут. А так-то – молодец, зять! Большое дело сделали! Я кивал, вздыхал, разводил руками, снова кивал, мечтая только о двойном нажатии на кнопку рутинатора. Гульнара, подхватив мой кислый настрой, пару раз съязвила о моих способностях плиточника-штукатура, и этого вполне хватило, чтобы не разговаривать до утра.

О, спасительный понедельник! Я поднялся раньше обычного и без завтрака выскользнул из дома. «Алга-Импорт», наверное, нуждалась во мне. Купив в ларьке около офиса пару чебуреков, я прокрался в спящее здание.

Тайного проникновения не получилось – седоусый Петрович, напевая что-то из маршей тридцатых годов, резал на рабочем столике в своей будке огурцы и помидоры.

– Смотри-ка! – лучезарная улыбка во все протезы. – Соскучился по работе, что ль?

– Больше она по мне, – подмигнул старику я, прикладывая пропуск к турникету.

В отделе логистики привычно пахло цитрусом, ксероксом, мокрым ворсом. На моем столе высились стопки папок – типичное рабочее место бюрократа, карикатура. Я щелкнул чайником, положил чебуреки на угол стола и углубился в документы. Всё ясно! Даже невооруженным глазом я видел, что ближайшие дни превратятся в битву за урожай. Наивный, думал, что за отпуск дел не прибавится? Время платить по счетам.

Я заварил чайку, неторопливо уничтожил импровизированный завтрак, и всё равно до начала рабочего дня оставалось почти двадцать минут. А что тянуть-то? Я вытащил мобильник и двойным щелчком запустил рутинатор.

Вот ты какая, два-точка-ноль…

Я очнулся в понедельник после обеда, бодрым и жизнерадостным. Подождал, пока развеются фиолетовые тени и утихнут колокольчики. Огляделся. Рекогносцировка на местности. За столом напротив незнакомый парнишка сосредоточенно перебивал в компьютер таможенную декларацию…

Или не незнакомый? Всплыло имя: Эльдар. И что его к нам пристроила мать, подружка Жанны нашей Темиртасовны. И что он с первого сентября на испытательном сроке…

Да, я очнулся в понедельник, только это был следующий понедельник, ровно через семь дней после утреннего побега из дома, Петровича с огурцами, чебуреков и всех остальных кусочков мозаики, создающей мой окружающий мир.

– Дмитрий Александрович, а вот здесь в тридцать первой графе – не подскажете, какой код может стоять, а то копия слепая?

Смущенный Эльдар смотрел на меня через стол.

Неделя! Неделя!!!

Я подошел к новичку, в двух словах объяснил ему, что может быть, а чего не может быть в тридцать первой, подтолкнул его к правильному интуитивному решению, обернулся к окну. Мы с Эльдаром выглядели мухами за стеклом для спешащих прохожих. Деревья подернулись желтым, солнце светило мягко, безвольно.

Я коротко нажал кнопку рутинатора и зажмурился.

События прошедшей недели сами выстраивались в голове, лезли пеной из бутылки, раскладывались пасьянсом – из ничего, из ниоткуда бралось – возвращалось ко мне назад мое собственное прошлое. Первый приступ паники быстро прошел. Всего несколько секунд – и кинолента недельной длины размоталась передо мной задом наперед, от понедельника через воскресенье к предыдущему понедельнику. Прошедшие дни прочно улеглись в памяти, с детальнейшими, даже, может быть, излишними подробностями – достаточно заглянуть на нужную полочку. Стоит захотеть. И разве можно говорить, что я что-то пропустил – если я всё помню?

Да и происходило ли в эти дни хоть что-то, чему стоило уделить внимание? Визит к Гульнариным родителям, семейный выезд в супермаркет с походом в кино на утренний сеанс и торопливым перекусом в «Мак-Дональдсе», рабочие неурядицы, заурядные плановые переговоры, пара скучных посиделок, наполовину пропущенный вечерний сериал. Всё проистекало так обычно, что грань прожитого и «срезанного» сразу начала расплываться. Просто еще одна календарная строчка выщелкнулась из обоймы.

От скачка на неделю я не почувствовал раздражения – ведь двойное нажатие упрощало жизнь каждый раз, когда повторение будничных действий могло бы взорвать меня изнутри. Похоже, новая версия программы сама слепляла «срезы» в неразрывную цепочку, исходя из моих предпочтений… Из моих ли? Вслушавшись в себя, я убедился: да. Рутинатор работал безупречно.

Были за срезанную неделю и достижения – на другом, «стратегическом» уровне. Я почти отладил бизнес-процессы с Бишкекским филиалом. Тамошние ребята сражались за свою самостоятельность до последнего, но Жанна железной рукой перевела их в мое подчинение – торговых интересов у «Алги» в Киргизии пока не было, а все вопросы логистики автоматом замыкались на наш отдел. Мой помощник выехал в Бишкек. Под моим дистанционным контролем он внедрял правила документооборота и тренировал менеджеров, а заодно искоренял в местном управляющем последние симптомы сепаратизма.

И конечно же, я наконец-то продвинулся со сборкой Моста! Стоило загнать подготовку деталей в процедуру, дело пошло полным ходом. Вечерами я уединялся с макетом, и балку за балкой, плашку за плашкой встраивал в конструкцию. Это раньше приходилось себя уговаривать: пару деталек, ну давай! Моделирование, мол, – дело для терпеливых. Маленькими шагами – в долгий путь, и всё такое. Мост – сколько раз во сне я видел его собранным, законченным! Теперь всё будет по-другому. Когда я вижу цель, она всегда достижима!