МАяТА-8. Вещий сон бога. Метаферизмы

Наука не способна оставаться целомудренной, когда вокруг увивается столько молоденьких красавцев– кандидатов наук.

Слава Богу, грехи наши – ох, тяжкие. Легкий грех – его и на пропитание едва хватает, не отложишь для попа на спасение души, а чтобы на помин души заныкать и речи быть не может.

Материальные интересы низменны, но как ловко удовлетворяют потребности духовные.

Подозрение мелководье глупости, доверчивость несомненный признак глубокого ума.

Насилие – педали велосипеда прогресса.

Добро – плод зла, зло воспитало потребность в добре.

Деньги не нуждаются в правах, они создают права по собственному образцу.

Если места себе не находишь от жара пылкой любви, представь свою королеву на троне в туалете, и будущее в стоптанных домашних тапочках распахнет перед тобой дверь твоего будущего кухарки в дурацком колпаке.

Телевизор – общепит пропаганды.

Профессор – соловей в кущах науки.

Наука клуб джентльменов праздного ума, нет бы, ковали, строгали, пилили чего не то…

Диплом кандидата биологии – свидетельство о знакомствах с бабами не по наслышке.

ПРИТЧА 580. – Случились, это, как ее, м-месячные…у В-ведьмы. – Протирает Никодим глаза, разбуженный женой, – а я, это, слышь, – роды принимаю у Черта… и такое, понимаешь ли, Благолепие вокруг, просыпаться не хочется… – То-то ты верещал как поросенок недорезанный зелеными человечками… – А сколько я принял? … – Да весь флакон духов, гад ты эдакий….

ПРИТЧА 8-36. Кстати, задница… Какая простодушная, покладистая, в сущности, не требовательная к нашим моральным фантазиям о себе, эта обратная сторона нашей суверенной личности. Можно сказать, – тыл, крепкий, выносливый тыл нашей суверенности, отвечающий за сохранность наших более интеллигентных частей нашей неподражаемой самости. С какой философской рассудительностью несет задница свою участь мальчика для бития, миссию отвечать за все наши грубоватые грехи и милые достоинства, которые в нас еще мамочка оценила с родительской нежностью, ласково потрепывая ладошкой, достоинства обреченные терпеливо сносить превратности судьбы Высших интересов нашей идентичности, достоинства закаленные под горячую руку увесистой как лопата ладонью конкретного отца, кнутом еще более конкретного деда. С какой нежностью бабушка обтирала пеленкой это семейное сокровище после первых попыток подружиться с глубокомысленным предназначением терпеливого в неравной дружбе горшка, подружиться навеки.

Новейшие Открытия только досаждают науке, едва обретшей равновесие между мудростью Ветхого Завета и бесполезностью пользы вечных истин Карла Маркса…

Диссертации аспирантов аппендикс науки, от него ни пользы, ни ощутимого вреда.

Ученики, преемники, посредники необходимы для славы науки, как мухи, пирующие на свалке. Мухи опыляют пустоцветы администраторов науки, мощным гудением имитируют трудолюбие коммерческого ума, и тем привлекает толпы желающих присоединиться к пирующим.

Современные петухи литературы – бройлеры криминала.

Точка зрения колокольня, взгромоздиться на нее проще чем слезть.

Сатира средство желчегонное.

Юморист – пирсинг на шкуре прозаика.

Поля, леса и реки – потребительская часть земли, пустыни – философская.

Сделав доброе дело, еще не дождался благодарности, а душа уже тянется к зеркалу, уже любуется своим доброхотством.

Тщеславие завоевало бы и потусторонний мир, если бы там ставили ему памятники.

Славой расплачивается человечество, ввергая человека в обстоятельства несовместимые с жизнью.

Памятники – контрибуция, выплачиваемая народами гениям и негодяям диктатуры.

Законы природы священны, но не для длинного языка естествознания.

Не обезьяна опасна в человеке, человека в обезьяне опасайся, протягивая пустую ладонь в клетку.

Ум до добра не доводит, его хватает на полдороги до глупости, – одному унести добро не получится.

Новое в науке преходящий момент истины, сама истина вечность преходящего.

Наука старуха невыносимо сексуально привлекательна для целомудренного ума студента.

Напялив фрак, теряешь лицо, но приобретаешь респектабельность.

ПРИТЧА 353. Если бы мы понимали собачью речь, собачья стая была бы более комфортна для души, чем гражданское общество, оглушенное лаем политиков, попов и бизнесменов при дележе госбюджета…

Дворняга заглядывает в глаза человеку с состраданием, – царствие твое ничуть не лучше жизни собачьей.

Я готов хлебом поделиться с человеком, но одиночеством – только с дворняжкой.

Собака смотрит в глаза хозяину с сочувствием, – не поторопился ли ты стать человеком?

Шавка смотрит на хозяина как на соседа, которому давно пора уйти, пока не позвали к обеду.

Пудель поглядывает ревниво на мужа хозяйки как гусар на альфонса, с которым приходится делить свой хлеб-соль.

Бобик лает не потому, что защищает хозяина, но из ревности, не позволяет гостю понравиться хозяину.

Дураки –лавры мудрости.

Мудрость наслаждается свободным полетом орла над пучиной чреватой будущими открытиями. Разум пашет волны фальшивых прожектов в поисках золотой рыбки, пока орел не схватит на лету его золотую рыбку.

Кто меня любит – мешает мне быть самим собой, соблазн щегольнуть чем-нибудь таким-эдаким так и подмывает.

Добра на всех не напасешься, – в очереди ноги отдавят люди добрые.

Больше обещаешь – меньше удается давать.

Меньше хапаешь, развращаешь хапающих, не способных хапнутое заглотить.

Приходишь как человек поделиться любовью, уходишь на карачках, а то и с синяком.

Не церемоньтесь, девушки любят удальцов момента, не претендующих на остальное время цветения молодости.

Девушки воображают себя нежным цветком на ветке любви мужчины, а мы ждем не дождемся, когда она созреет упасть спелым персиком. Не в этом ли противоречии последующая досада любви бобыля, – трансформация хотя бы и условного бескорыстия цветения в практичную услугу с бесстыдным упорством выдающих женщинами за любовь .

О, скольких губ не миновали медвяные цветы молодости, а все цветет, цветет губная помада на вянущих устах.

Любовь? Увы, суета порядочности соблюсти этикет при неразборчивых встречах бодрит…