Катунь Коварная

Весной приемлемы слова!

Он выдохнул воздух и еще раз попытался вспомнить, чьи это стихи, но перебрав несколько известных поэтов: Пушкина, Лермонтова, Есенина, Блока, так и не пристроил никуда свое четверостишие.

– Странно. – Подумал он. – Неужели память меня начала покидать. Склероз в шестьдесят с хвостиком, или это я сам на ходу рифмую, не замечал за собой раньше. Надо взять на заметку. Вот отправят на пенсию, тогда будет чем заняться, мемуары писать, да афоризмы для народа.

– И все-таки. – Продолжал он раскладывать ситуацию. – Что же случилось? Почему такая спешка в Москву? – он начал снова перебирать все возможные огрехи, за которые так срочно могли бы вызвать в ЦК.

На подоконник перед ним, с шумом распахнутых крыльев, гордо воркуя опустился сизый голубь.

– Вот тебе на! – вслух произнес первый. – С чем пожаловали, уважаемый? – задал свой вопрос незваному гостю Андрей Иванович.

Сизый голубь, воркуя и важно выхаживая по подоконнику взад и вперед, совершенно не боясь присутствия рядом человека, усилил звучание своего голоса, как бы подтверждая то, что он посланник весны.

«Надо же, – подумал Петухов. – Какой откормленный, значит хорошо перезимовали, даже голуби жирные. Это говорит о том, что видимо хороший урожай мы все-таки убрали с полей в прошлом году. Или плохо сохранили на элеваторах зерновые. Да, надо будет поднять вопрос на пленуме, посевная на носу».

Громким шумом распахнулась входная дверь в животноводческий комплекс фермы номер четыре Государственного Племенного Завода «Катунь».

Новенький комплекс был построен очень быстро, в самые короткие сроки, согласно Госплана, всего лишь за два с половиной года. Весь проект был сдан в эксплуатацию с определенными недоделками, но опережая окончание пятилетки на полгода.

Даже с некоторыми недоделками, после принятия государственной комиссией, животноводческий комплекс был внушительных размеров и вмещал в себя сразу два гурта дойных буренок на одно доение. Здесь же в соседнем помещении располагался комфортабельный телятник, для молодого поголовья скота. Рядом находился цех по осеменению коров со своей современной лабораторией. Для обслуживающего персонала и мастеров машинного доения в основном здании находились две комнаты отдыха, оздоровительный комплекс и современная столовая, работающая в две смены.

– Антонина Ивановна! Скажи, пожалуйста! – громче всех остальных, прибывших на утреннюю дойку, кричала Настя Миронова.

– Ну, что тебе? – обернулась Антонина, бригадир третьей бригады.

– Подожди секунду. – Настя догнала бригадира, и, взяв под руку, отвела ее в сторонку к стенке, выложенной свежим кафелем.

– Теть Тонь! – улыбнулась Миронова, показав свои белые ровные зубки. – Скажи, а правда девки говорят, что у нас нового управляющего назначили? – еще раз улыбнулась Настя, показывая свое лицо полностью, до самой шеи усыпанное крупными веснушками.

– А тебе-то чо? Не все ль равно? Какая тебе разница, новый или старый? – перехватив тяжелую плетеную сумку из руки в руку, ответила Антонина. – Тебе надо вон своих красавиц раздаивать, а то ведь до плана не дотягиваешь. – Шагнув вперед ответила властно грузная женщина.

– Ну, тёть Тонь, девки вон, в автобусе говорят. А я ни чо не знаю. – Допытывалась рыжая.

– Ну, назначили. У тебя чо, сёдня надой прибавится? Тебе чо, с ним детей крестить што ль, с этим управляющим? Вон, завтра утром директор совхоза привезет его, собрание будет, там и увидишь. – Зашагала в перевалку в цех Антонина, где ждали доярок коровы с полным выменем свежего молока.

– Ай, же вы изверги, ай, же вы лодыри, – закричала Антонина. – Это вы только щас корма завозите в цех? Эт вы какого хрена всю ночь-то делали? – распалилась Антонина на скотников, которые только начали перед самой дойкой завозить корма животным. – Ну, я вам покажу! – подняла кулак вверх Пронина. – Девки! А ну быстро переодевайтесь, да за работу, надо помочь этим пьянчугам. – Бляха-муха, опять план не наберем. – Продолжала кричать матом и махать кулаком бригадирша. – Вот завтра назначат нового управляющего, вот пусть он и разбирается с этими проходимцами. А чо я одна с ними могу? Да на черта вы мне сдались все? Нянькайся здесь с вами. – Уже заходя в бытовку, все никак не могла остановиться Антонина.

– А что случилось, Антонина Ивановна? – спросила практикантка Светка Неверова, в новеньком белом, накрахмаленном и приталенном халате, повязывая такую же белую косынку на красивые белокурые волосы.

– Ой, да вы гляньте только на нее. Ты куды ж так губищи намулевала-то в шесть утра, а? С коровами што ль целоваться собралась? – расхохоталась Антонина, присев на скамейку рядом со своей кабинкой в раздевалке. – Так им все равно какие они у тебя, красные или синие. Им главное, чтобы за ними хорошо ухаживали. Вовремя кормили, поили, да в чистоте и тепле содержали. Да по-ласковее с ними нужно, с любовью, вот тогда и они тебе всю свою любовь отдадут вместе с большими надоями. – Застегивая свой белый рабочий халат, с доброй улыбкой говорила Антонина, та женщина, которая всю свою жизнь провела на ферме.

Еще в Великую Отечественную войну она девчонкой бегала на ферму и помогала старикам да инвалидам. Отец с матерью ушли добровольцами, так и пропали без вести. И осталась она со старшим братом и двумя сестренками в отцовском доме. Старшему брату Кольке тогда еще семнадцати не было, а младшей Нюрочке девятый шел. А самой Тоньке только-только одиннадцать исполнилось. Ох, и трудно тогда пришлось, да чего сейчас вспоминать, и так наплакались. Слава Богу, деды да бабки помогали. Да и фермы тогда были не то, что сейчас. Царские хоромы. Казалось бы, работай себе в удовольствие, живи да радуйся, так нет. И чего все-таки людям нужно? Вот эти молодые охламоны, скотники, знают ведь, что скотина не кормлена, а всю ночь прогуляли, работать не хотят, только премию побольше подавай.

– Эх, Светка, Светка! Красавица, просто Мальвина. Какая-то ты городская. Совсем не деревенская. Тебе в город надо в институт поступать. – Повязывая косынку, ответила Светке Антонина. – Сегодня со мной практиковать будешь. Хотя нет, вот давай-ка выходи в паре с Настей Мироновой, она баба грамотная, научит, да и ответственности для ее поболе будет. – Строго посмотрела на Настю бригадирша.

– А я как раз после десятого собираюсь в Бийск поступать, в Педагогический – улыбнулась Светка.

– Ну, до десятого еще нужно девятый закончить! А сейчас все, пошли работать. Девки, разбирайте практикантов и вперед. Чтоб у меня сегодня план перевыполнили. – Скомандовала в очередной раз Антонина Ивановна.

Практикантами были местные девчонки девятиклассницы. Повелось это не так давно, с того времени, как только в селе отгрохали новую трехэтажную среднюю общеобразовательную школу. Раньше девочки старших классов только рукодельничали, вышивали, да разными поделками занимались, а теперь было принято общее решение, совместно с руководством Совхоза и РАНО, проходить практику всем старшеклассницам на животноводческом комплексе, таким образом, подбирались будущие кадры операторов машинного доения. И после окончания средней школы некоторые из девочек оставались в родном Совхозе. Благо, что село было очень большое и насчитывало около трех тысяч человек населения.

Раньше, до принятия решения очередного съезда ЦК Ком. Партии Советского союза о поднятии целинных и залежных земель и поднятия животноводства в стране, на месте села Катунского было три деревни, это Чапаевка, Путь Ленина да Ярки.

Они располагались на высоком берегу огромной горной реки, матушки Катуни.

С одной стороны, неудержимая и неуправляемая коварная река, а с другой, знаменитый на всю страну Чуйский тракт, который начинался сразу от города Бийска и уходил своей узкой лентой далеко через перевалы красивых и высоких Алтайских гор, до самой дружественной нам Республики Монголия.

Так вот, между этими длинными и коварными, по своей сути, двумя лентами и расположилось, перед самым городом Бийск, огромное по своим размерам село Катунское, ранее состоявшее из трех деревень, а позже, все таки, было названо окончательно, село Верх-Катунское.

Не всем жителям, конечно, это все сразу понравилось, но когда начались большие капиталовложения и строительство различных производственных объектов, Совхозу было присвоено название Государственный Племенной Завод «Катунь». Так он назывался потому, что здесь выращивали в нескольких фермах большое поголовье племенных свиней, крупнорогатого скота и знаменитых Орловских рысаков. Тем-то и славился Совхоз, что постоянно на всероссийской выставке занимали почетные призовые места, хотя культуру и досуг нужно было еще прилично поднимать на должный уровень. Шутка ли в деле в одночасье соединить сразу три деревни в одно село со своими разными фольклорами и привычками. И поэтому, когда проходили праздники или просто выходные дни, или еще какие знаменательные даты, всегда поздно вечером в центре села все выплескивалось в какие-то недомолвки и недоговоренности. И тут начинался сельский фольклор разных народов из бывших соседних деревень. А это молниеносное формирование разных противоборствующих команд, разбор штакетника у заборов соседних домов и с криками «бей их», стенка на стенку начиналась обычная деревенская бойня. Сельчане били друг друга больно и жестоко до крови, пока не объявлялся победитель. Обычно после таких хороших гуляний появлялась хорошая выпивка, и оставшиеся победители, а также те, кто пришел на мировую, продолжали уже мирные беседы. Да, вот такие были жители этого села. Уж если драка, так драка! Если спорт, так обязательно большинство победителей, среди разных спортивных команд. Если это работа, так это работа с обязательным перевыполнением поставленного плана, а уж если любовь, так тогда это самая настоящая, никем не придуманная любовь от самого сердца, из самой глубины огромной Русской души воистину настоящего сибирского человека.

Село Верх-Катунское, как и вся огромная и необъятная страна, готовилось к весеннему долгожданному празднику – Первомаю.

В детском садике детишки с помощь воспитателей, пока мамы и папы были на работе, усердно трудились над своими первыми рисунками и изготовлением маленьких красных флажков. Ведь именно от детского садика по центральной улице села начинала свое шествие Первомайская демонстрация. Учащиеся новенькой средней школы, с первого по десятые классы, вместе со своими учителями и классными руководителями на внеклассных часах разучивали новые речевки. Старшеклассники на уроках труда старательно для всех учащихся готовили транспаранты из красного кумача. Стройцех племзавода также не дремал, а помимо основной работы по субботникам в нерабочее время для всех работников готовили новые транспаранты и ремонтировали те, что остались с прошлого года. На протяжении многих лет, из года в год, почему-то после праздничного шествия всегда оставалось не то количество транспарантов, какое готовилось к празднику. В общем, весь сельский народ, как и вся наша необъятная любимая страна уже жила весенним Первомаем.

Звонко скрипнув, открылась массивная, деревянная полированная дверь в приемную директора совхоза. Нина, не отрываясь от печатной машинки «Ятрань» и продолжая печатать приказ, спросила:

– Миша, чего ты хотел?

– Нина, скажи, пожалуйста. У Петровича кто есть? – садясь на мягкий стул в приемной у стола спросил Михаил.

Михаил уже несколько лет, с тех пор как отслужил срочную в Советской Армии, работал в родном совхозе шофером и возил директора Алексея Петровича Горина.

– Да, Миша, там у него новый управляющий четвертой фермой с главным инженером, только зашли. – Продолжая нажимать клавиши печатной машинки пропела секретарша.

– А ты не знаешь, он куда собирается в ближайшее время? А то я хочу в гараж съездить ненадолго. – Положив свежую газету «Бийский рабочий» на стол.

– Не знаю, ничего не говорил. Ты лучше сам зайди и спроси. – Вытаскивая из печатной машинки новый приказ о приеме на работу на должность управляющего животноводческим комплексом товарища Петрикова Виктора Андреевича, пробурчала она.

– Ладно, пойду спрошу. – Постучал он в дверь директора, и, не дожидаясь ответа, вошел в кабинет.

– Заходи, Миша, что у тебя? – встретил его в просторном уютном кабинете Алексей Петрович, прервав разговор.

– Да я хотел в гараж смотаться, если мы никуда не едем в ближайшее время. Бензонасос, на УАЗике, посмотреть. Барахлит что-то. – Сказал Михаил, перебирая брелоком на связке ключей.

– Да, поезжай, посмотри. И на завтра, приготовь Волгу. С утра в Барнаул поедем в Крайком, на совещание вызывают. Только вот сначала на четвертую заскочим, представим на утренней дойке Виктора Андреевича, и сразу в Барнаул. – Кивнул в сторону на сидящего на стуле у окна рослого симпатичного мужчину лет тридцати пяти.

– Ну что, значит так! – обратился директор к главному инженеру Бикулину Валерию Александровичу, сидящему за столом напротив директора. – Завтра в шесть утра все вместе встретимся на животноводческом комплексе. Представим Вас, Виктор Андреевич, труженикам комплекса. – Обратился он к назначенному управляющему, прибывшему по направлению партии из Владивостока. – Я очень надеюсь, что все мы сработаемся и будем достойно выполнять программу и поставленные задачи нашей партии. Так что входите в курс дела. Вот главный инженер Вам поможет. Ну, а за выполнение Госплана спрашивать буду строго. – Улыбнулся руководитель, провожая из кабинета главного инженера и нового управляющего животноводческим комплексом.

Закрыв плотно деревянную дверь своего кабинета за уходящими, Горин быстро вернулся назад, усевшись в свое кресло. Привычным движением руки он нажал кнопку секретаря на пульте селектора и, одевая очки, произнес:

– Ниночка! Зайди, пожалуйста. И захвати приказ о новом назначении управляющего.

– Да, минуточку. – Уже на ходу ответила Нина. Взяв папку с готовыми документами на подпись, она выдвинула ящик письменного стола и достала оттуда маленькую пудреницу. Ловким и привычным движением своих нежных пальцев она открыла ее, быстро поймала свое отражение в маленьком зеркальце и, убедившись в том, что все в полном порядке, она на всякий случай немного оттопырив нижнюю пухлую губу выдохнула на прямую челку. Задвинув ящик рабочего стола, она направилась в кабинет директора.

– Разрешите? – Вошла Нина в кабинет.

– Давай приказ, Ниночка. Я подпишу его и сразу же отдай его в кадры, пусть оформляют. – Протянув руку произнес Алексей Петрович.