Вольф Мессинг – повелитель сознания

– Итак, господа-товарищи, какие воспитательные меры будем применять к отбросам общества человеческого?

Маятник новейшей истории сделал еще одно совершенно неуловимое движение по временной спирали, и канули в небытие бурные и лихие девяностые. Страна медленно, но верно выходила из пьяного ступора и кровавого разгула «первичного накопления капитала». Заработали, и уже по-настоящему, а не на грантовых инъекциях, многие известные научные центры. Ну а в одном из «наукоградов» недалеко от столицы еще долго ходили слухи о странном приборе, созданном в местном НИИ. Подобно волшебной дудочке Крысолова, этот чудо-прибор насмерть перепугал всех местных бандитов и мздоимцев, побросавших свое неправедно нажитое добро и разбежавшихся как ошпаренные кипятком тараканы по всем далям и весям необъятной страны. Рассказывали и о странном случае с делегацией скабрезно ухмыляющихся (а как еще можно назвать многочасовую «американскую» улыбку?) заокеанских работодателей. Посетив несколько лабораторий и напоследок повосхищавшись чудесами электронной нейрофизиологии третьего сектора, мародеры интеллекта как-то сразу, без обычных проволочек и кабальных условий подписали все необходимые документы. После этого чахлый, но столь необходимый в разворовываемом государстве ручеек грантов несколько лет просачивался в институт, помогая не бросившим на произвол судьбы свою Родину ученым преодолеть страшные последствия глубокого системного кризиса науки.

Как уже, наверное, догадался читатель, все это было как-то связано с уже известным нам НИИ космической медицины и нейрокибернетической физиологии, в конце концов снова заработавшим на воспрянувшую после долгого летаргического сна космическую отрасль.

…В одном из читальных залов института, примыкавшего к лаборатории электронной диагностики высшей нервной деятельности (ВНД), заставленном стеллажами и полками с книгами, журналами и растрепанными папками, оживленно беседовали двое ученых. Один из них – назовем его Физик – удобно откинулся в кресле за обширным письменным столом, выложив перед собой коробку ароматнейшего табака и трубку. Напротив него за журнальным столиком с аккуратной стопкой книг расположился его коллега по работе, назовем его Психологом. Психолог уже несколько минут в возникшую паузу с улыбкой наблюдал за ритуалом набивки трубки табаком и ее последующего раскуривания. Все это выглядело несколько комично, поскольку прямо над головой Физика висело чудесное увеличенное фото Эйнштейна, держащего в руках точно такой же курительный прибор и с лукавой усмешкой посматривающего на спорящих собеседников.

Дождавшись, когда Физик закончит церемониал и выпустит первый клуб дыма, Психолог продолжил прерванный разговор:

И все равно, коллега, я не совсем понимаю, почему этот странный эффект воздействия лазерного излучения на определенную группу БАТов (биологически активных точек) вы назвали квантовым эффектом Мессинга. Все-таки это выглядит несколько странно – связать физическую суть новейшего эффекта с именем этого полузабытого эстрадного иллюзиониста.

Точно о том же меня спросил и шеф, когда я представлял ему результаты проделанной работы, – Физик пыхнул трубкой и хитро посмотрел на коллегу. – Ему я ответил очень просто – это единственный известный человек в новейшей истории, который утверждал, что владеет «комплексной методикой проскопического гипнотического транса». Ну а результаты наших опытов вы знаете, да и сами не раз участвовали в экспериментах, в полной мере ощутив на себе квантовый эффект Мессинга.

Психолог непроизвольно передернул плечами, тут же вспомнив свое последнее погружение в «иную реальность».

Легкое покалывание миниатюрных полупроводниковых ОКГ-лазеров[2 - ОКГ – сокращение от «оптический квантовый генератор».] меняет свой ритм, по телу проходит горячая волна, и вместо ванны с компенсационной жидкостью тело оказывается летящим в орбитальном полете. Плоское изображение, проецируемое на лицевой щиток скафандра, мгновенно распахивается немыслимой глубиной пространства, и где-то на многосоткилометровой высоте медленно вращается голубоватый лик родной планеты.

Нужно только взять себя в руки – сосредоточиться, и включается запутанная паутина обратных биологических связей, лихорадочное вращение прекращается, и начинается неописуемое парение в «ближней Вселенной».

Наверное, что-то подобное испытывали герои американского писателя-фантаста Джека Финнея, когда, вживаясь в иную реальность, они силой разума преодолевали барьер между прошлым и настоящим. Еще более близка аналогия с «глубиной виртуального мира», куда погружались дайверы Диптауна из трилогии Сергея Лукьяненко «Лабиринт отражений»:

«Хочется закрыть глаза. Это нормально. Цветной калейдоскоп, блестки, искрящийся звездный вихрь – красиво, но я знаю, что стоит за этой красотой.

Глубина. Ее называют «дип», но мне кажется, что по-русски слово звучит правильнее. Заменяет красивый ярлычок предупреждением. «Глубина!» Здесь водятся акулы и спруты. Здесь тихо – и давит, давит, давит бесконечное пространство, которого на самом деле нет.

В общем-то, она добрая, глубина. По-своему, конечно. Она принимает любого. Чтобы нырнуть, нужно немного сил. Чтобы достичь дна и вернуться – куда больше. В первую очередь надо помнить – глубина мертва без нас. Надо и верить в нее, и не верить. Иначе настанет день, когда не удастся вынырнуть».

Физик с видимым любопытством наблюдал за гаммой чувств, промелькнувших на лице Психолога.

А знаете что, коллега, почему бы нам не написать статью или даже обзор, посвященный нашему экстрасенсу. Кстати, и шеф давно уже намекал на необходимость удовлетворить аппетит газетчиков, рыщущих вокруг нашего института. Материалов у нас более чем достаточно.

Психолог с нескрываемым сомнением посмотрел на стопку книг, но, немного подумав, решил все же принять предложение своего коллеги:

Хорошо, давайте попробуем, во всяком случае суть квантового эффекта Мессинга в ходе такого разбирательства станет только яснее.

Глава 1

В начале пути. Мозг и сознание

Ближе к истине старинное изречение, что ребенок при рождении – это чистая доска, tabula rasa. Конечно, то, что будет записано на доске, определяется средой, в которой рос и воспитывался ребенок. Однако современная генетика заставляет нас помнить, что целый ряд конкретных поведенческих реакций животных наследственно закреплены. Так что в генетических особенностях эмоционально-поведенческого склада сомневаться не приходится. Поэтому мы не станем уверять читателя, что биологическая природа человека никак не связана с его духовным обликом. Разумеется, связана каким-то сложным способом, исследование которого явится увлекательной задачей науки в ближайшие десятилетия.

    А. И. Китайгородский. Невероятно – не факт

«Я родился в России, точнее, на территории Российской империи, в крохотном еврейском местечке Гора-Калевария близ Варшавы. Произошло это в канун нового века – 10 сентября 1899 года.

Трудно сейчас представить и описать жизнь такого местечка – однообразную, скудную, наполненную суевериями и борьбой за кусок хлеба. Гораздо лучше меня это сделал в своих произведениях великий еврейский писатель Шолом-Алейхем… Этого удивительного человека, так великолепно знавшего жизнь и чаяния еврейской бедноты, я любил с раннего детства. С первой и, к сожалению, единственной нашей личной встречи, когда ему, уже прославленному писателю, остановившемуся проездом в наших местах, демонстрировали меня, девятилетнего мальчика, учившегося успешнее других. Помню его внимательный взгляд из-под очков, небольшую бородку и пышные усы. Помню, как он ласково потрепал меня по щеке и предсказал большое будущее… Нет, это не было предвидением. Просто Шолом-Алейхем верил в неисчерпаемую талантливость народа и в каждом втором мальчике хотел видеть будущее светило. Эта вера отчетливо проявилась и в его проникнутых теплотой к простым людям книгах. Вспомните хотя бы его роман «Блуждающие звезды»… Конечно, с его новеллами, романами и пьесами я познакомился значительно позднее. Но и сейчас еще, когда я открываю иные страницы его книг, меня охватывают впечатления раннего детства. Вот к этим волшебным страницам одного из самых любимых моих писателей я и отсылаю своего читателя, который захочет представить жизнь еврейского местечка, в котором я появился на свет и прожил первые годы своей жизни».

Физик отложил книжку под претензионным названием «Я – телепат» и, усмехнувшись, посмотрел на Психолога, пролистывающего ДСП (материалы для служебного пользования) – сборник «Космическая медицина и физиология».

Ну и как это вам, милейший? Где здесь искать природу мессмерического ясновидения?

Зря вы подтруниваете. Во всяком случае, если писатель этот, можно сказать «инженер душ человеческих», отмечает природный юный талант – это многое значит. Конечно, – Психолог веером пролистал страницы толстого сборника и, скептически хмыкнув, остановился на оглавлении, – если подходить с точки зрения ваших публикаций: «Моделирование психофизиологических парациркоидальных состояний», «Мультибиоконтурные модели в космической медицине» или «Биофизические гипнотренинги космонавтов», то нужны какие-то более весомые факты.

А вы послушайте дальше, мне кажется, здесь есть одна небольшая подсказка, – и Физик опять раскрыл книгу с броским названием «Я – телепат»:

«От этих первых лет не так уж много осталось у меня в памяти. Маленький деревянный домик, в котором жила наша семья – отец, мать и мы, четыре брата. Сад, в котором целыми днями возился с деревьями и кустами отец и который нам не принадлежал. Но все же именно этот сад, арендуемый отцом, был единственным источником нашего существования. Помню пьянящий аромат яблок, собранных для продажи… Помню лицо отца, ласковый взгляд матери, детские игры с братьями. Жизнь сложилась потом нелегкой, мне, как и многим моим современникам, довелось немало пережить, и превратности судьбы оказались такими, что от детства в памяти не осталось ничего, кроме отдельных разрозненных воспоминаний.

Отец, братья, все родственники погибли в Майданеке, в варшавском гетто в годы, когда фашизм объявил войну человечеству. Мать, к счастью, умерла раньше от разрыва сердца. И у меня не осталось даже фотокарточки от тех лет жизни… Ни отца… ни матери… ни братьев…»

Физик постучал чубуком своей «эйнштейновской» трубки по хрустальной пепельнице и раздраженно заметил:

Уже с этого момента начинается полная путаница в биографических данных и забитая семья с отцом-деспотом превращается в свою полную противоположность. Вот послушайте дальше, – он продолжил чтение:

«Вся семья – тон этому задавали отец и мать – была очень набожной, фанатически религиозной. Все предписания религии исполнялись неукоснительно. Бог в представлениях моих родителей был суровым, требовательным, не спускавшим ни малейших провинностей. Но честным и справедливым.

Отец не баловал нас, детей, лаской и нежностью. Я помню ласковые руки матери и жесткую, беспощадную руку отца. Он не стеснялся задать любому из нас самую беспощадную трепку. Во всяком случае, к нему нельзя было прийти пожаловаться на то, что тебя обидели. За это он бил беспощадно, обиженный был для него вдвойне и втройне виноватым за то, что позволил себя обидеть. Это была бесчеловечная мораль, рассчитанная на то, чтобы вырастить из нас зверят, способных удержаться в жестком и беспощадном мире».

Психолог с сомнением покачал головой:

– Пожалуй, для четких выводов еще маловато информации. Конечно, здесь уже просматриваются некие предпосылки к формированию психологии личности. Следуя немецкому психологу Карлу Леонгарду, можно заметить: только то, что можно вывести из непосредственных наблюдений над живыми людьми и их поступками, следует считать психологически достоверным. И в первую очередь здесь имеется в виду психология личностей, называемых акцентуированными. Акцентуированные личности – это люди с ярко выраженной определенной чертой характера или набором таких черт, например мнительностью (Сталин), болезненной аккуратностью (Тесла), импульсивностью (Иван Грозный).

Понятно, что яркие впечатления детского возраста обязательно накладывают определенный отпечаток на основные черты психики взрослого человека. Тут бесспорно одно – и склонности, и направленность основных интересов любого человека возникают на грани внешнего и внутреннего. Причем то, что обычно называют судьбой, предначертаньем или роком, связано с тысячей больших и малых обстоятельств, порожденных как врожденным генотипом, так и окружающим миром. Какое именно направление получает духовное развитие человека, во многом определяет окружающая среда. Точно так же врожденная направленность интересов и склонностей ни в коей мере не препятствует воспитательному воздействию. Более того, именно врожденная направленность и является часто основой любого воспитательного процесса. Например, если бы в человеке не была заложена тенденция к формированию чувства долга, то при помощи воспитания нельзя было бы побудить его делать одно и не делать другого.

Ну не знаю, не знаю, – Физик, посвистывая в мундштук, продул свою пустую трубку, – вообще-то говоря, мне всегда казалось, что люди отличаются друг от друга совершенно независимо от того, каким путем формируется их индивидуальный психический облик. Ну почти точно так же, как по внешности один человек всегда отличается от другого, – и ученый, отставив в сторону пустую трубку и кисет, раскрыл еще одну книгу воспоминаний Мессинга – «О самом себе»:

«Позже мне рассказывали, что в самом раннем детстве я страдал лунатизмом. Якобы мать однажды увидела, как я во сне встал с кровати, подошел к окну, в которое ярко светила луна, и, открыв его, попытался влезть на подоконник… Излечили меня – опять же по рассказам – корытом с холодной водой, которое в течение некоторого времени ставили у моей кровати. Вставая, я попадал ногой в холодную воду и просыпался… Какова доля правды в этом сообщении, установить не берусь, но я дал обещание ни о чем не умалчивать. Может быть, какой-нибудь на первый взгляд совсем малозначащий эпизод окажется для кого-нибудь из специалистов, прочитающих эту книгу, наиболее интересным и важным».

Психолог не выдержал и расхохотался:

Да уж, способ лечения сомнамбулизма более чем оригинальный!.. Впрочем, извините, коллега, и, пожалуйста, продолжайте.

«Когда мне исполнилось шесть лет, меня отдали в хедер. Это слово немного говорит современному читателю. Но ведь шестьдесят лет[3 - Имеется в виду начало XX века. (Примеч. ред.)] назад три четверти населения царской России были вообще неграмотными. И люди ниже среднего достатка, какими были мои родители, да еще в бедном еврейском местечке, могли учить своих детей только в хедере – школе, организуемой раввином при синагоге. Основным предметом, преподаваемым там, был Талмуд, молитвы из которого страница за страницей мы учили наизусть…

У меня была отличная память, и в этом довольно-таки бессмысленном занятии – зубрежке Талмуда – я преуспевал. Меня хвалили, ставили в пример. Именно эта моя способность и явилась причиной встречи с Шолом-Алейхемом… Но общая религиозная атмосфера, царившая в хедере и дома, сделала меня крайне набожным, суеверным, нервным».

Ситуация понемногу проясняется, – довольно потер руки Психолог. – Когда мы говорим об индивидуальных чертах формирующейся личности, то не представляем их как какой-то необозримый ряд возможностей, вдобавок еще и с множеством взаимных переходов. Тут надо четко понимать, что бесконечности неповторимых индивидуальных черт не существует. Собственно, только благодаря этому мы и можем детально анализировать психическое становление таких странных личностей, как Вольф Мессинг. Здесь даже можно было бы выдвинуть следующий тезис: основные черты, определяющие индивидуальность и характер человека, весьма многочисленны, но все же их количество строго ограничено.

Физик, закончивший к тому времени набивать ароматным табаком свою трубку, неопределенно пожав плечами, заметил:

Мне почему-то всегда казалось, что главное – это не количество психологических качеств, а то, что черты, определяющие индивидуальность человека, могут быть отнесены к четко очерченным психологическим сферам.

Раскурив трубку, Физик стал читать далее:

Рис. 2. Вольф – ученик хедера (Актер: Александр Хинкис. Кадр из основанного на произведении Эдуарда Володарского фильма «Вольф Мессинг: Видевший сквозь время» (2009) режиссеров Виталия Ускова и Владимира Краснопольского)

«Отметив мою набожность и способность к запоминанию молитв Талмуда, раввин решил послать меня в специальное учебное заведение, готовившее духовных служителей, – иешибот. У моих родителей и мысли не появилось возразить против этого плана. Раз раввин сказал, значит, так надо!.. Но мне отнюдь не улыбалась перспектива надеть черное платье священнослужителя…

Я наотрез отказался идти после окончания хедера в иешибот. Со мной сначала спорили, потом отступились. И тут произошло первое и единственное в моей жизни чудо, в которое я верил довольно долго. С тех пор я не верю чудесам, но ведь тогда мне было всего девять лет…»