Российский флот сквозь призму времени. Тайна двух адмиралов

ИМПЕРАТОРСКАЯ РОССИЯ В БОРЬБЕ ЗА ОГРАНИЧЕНИЯ ГОНКИ ВООРУЖЕНИЙ НА МОРЕ

В 2018 году исполняется 120 лет как император России Николай II выступил с инициативой проведения конференции по разоружению. В те годы в Европе ускорялась гонка вооружений. Германия активно строила флот, бросая вызов Великобритании, старалась не отставать и Франция. В связи с резким ускорением научно-технического прогресса, появляются все новые системы вооружения: автоматические пистолеты, пулеметы, минометы, нарезные артиллерийские орудия, самолеты, подводные лодки. На 1880—1890 гг. приходится смена поколений винтовок: они стали легче, скорострельнее, надежнее и – еще более смертоносными. В 1888 году Австрия переходит на систему Маннлихера, в том же году Германия – на систему Маузера. В следующие несколько лет Англия перевооружается винтовками системы Ли-Метфорда, Италия – винтовками Маннлихера-Каркано, Россия – винтовками Мосина (образца 1891 года). Итак, новые военные программы Германии вызывали в Петербурге естественные опасения. В частности, 21 (9) августа 1898 г. министром иностранных дел М. Н. Муравьевым была представлена всеподданнейшая записка. В ней выражалась озабоченность усилением вооруженных сил Германии. Согласно полученной во внешнеполитическом ведомстве информации, Вильгельм II «намеревается потребовать от парламента нового весьма значительного усиления состава имперской армии». Размер военных бюджетов к началу 1-й мировой был пугающе огромен: в 1913 году в России он достигал 28% от общих расходов госбюджета, в Германии и Франции – 27%, в Великобритании – 35%. С пребыванием императора в Ливадии в 1898 году во многом связано выдающееся событие в истории мировой дипломатии – 1-я Гаагская мирная конференция. Весь ноябрь и первую половину декабря этого года здесь проходила основная работа по формулировке российских предложений о всеобщем сокращении и ограничении вооружений, а также о создании международного «третейского суда» для предотвращения военных столкновений между государствами, по первоначальному замыслу представлявшего прообраз современной Организации Объединенных Наций. Эти предложения были изложены, затем в ноте российского правительства от 30 декабря 1898 года и легли в основу программы работы Гаагской мирной конференции, состоявшейся в мае-июне 1899 года. Здесь следует подчеркнуть, что международное право – это система принципов и норм, регулирующих отношения властного порядка между государствами и другими субъектами международного общения. К отношениям, регулируемым нормами международного права, относят отношения между государствами, между государствами и международными межправительственными организациями. Государство как основной субъект международного права обладает тремя основными признаками, такими как территория, население, суверенитет. Основные права государства: право на суверенное равенство, право на самоопределение, право на участие в международных организациях, право на создание норм международного права. Основные обязанности государства: уважение суверенитета других государств. Международная конференция – временный коллективный орган, создаваемый несколькими государствами (не менее трех) в целях обсуждения какого-либо вопроса, проблемы и принятия по нему решения, удовлетворяющего все стороны, участвующие в конференции. Статус Международных конференций не зависит от того какое название они носят (съезд, совет, конгресс, совещание). Решения международных конференций принимаются, в основном методом консенсуса, однако, допускается принятие решения 2/3 голосов от принимавших участие в работе конференции, и принимавших участие в голосовании. На 1-й и 2-й мирных конференциях в Гааге в 1899 и 1907 годах приняты международные конвенции о законах и обычаях войны, включённые в комплекс норм международного гуманитарного права. По соглашению между державами местом 1-й мирной конференции была избрана Гаага. На выбор места именно в Нидерландах повлияли различные факторы: во-первых, традиционно дружественные отношения между Россией и Голландией (Романовых и Нассау также связывали довольно близкие родственные связи). Во-вторых, Гаага уже имела опыт проведения ответственных переговоров, и в конце XIX века Нидерланды являлись европейским центром изучения международного права. Приглашение участвовать в конференции посылалось голландским правительством. Оно было принято всеми европейскими державами и 6-ю внеевропейскими (США, Мексика, Китай, Япония, Персия, Сиам). Папе, по настоянию Италии, приглашения послано не было. Болгария, по настоянию Турции, была допущена лишь без права голоса. Каждая из приглашённых держав прислала своих уполномоченных: Россия – барона Стааля, посла в Лондоне, Франция – Буржуа, Германия – Мюнстера (при нём в числе комиссаров состоял профессор Штенгель, который доказывал неосуществимость и отчасти даже нежелательность осуществления пожеланий, высказанных в русской ноте). Назначение его комиссаром свидетельствовало о враждебном отношении германского правительства к задачам мирной конференции. По предложению королевы Нидерландов Вильгельмины начало работы 1-й Гаагской конференции в знак уважения к её августейшему инициатору приурочили ко дню рождения императора Николая II – 6/18 мая. Председателем конференции был избран представитель России, барон Е. Е. Стааль. В 1-й Гаагской конференции участвовало 26 государств (Россия, Османская империя, Германия, Австро-Венгрия, Италия, Франция, Испания, Великобритания, Нидерланды, Бельгия, Швейцария, Швеция, Дания, Болгария, Сербия, Черногория, Греция, Португалия, Лихтенштейн, Люксембург, Япония, Китай, Сиам, Персия, США, Мексика). Гаагская мирная конференция заседала в королевском Лесном дворце с 18/6 мая по 29/17 июня 1899 г. Дворец мира, местопребывание Суда, строившийся с 1907 по 1913 годы для Постоянной палаты третейского суда на средства, безвозмездно пожертвованные американским промышленником и филантропом Эндрю Карнеги, Плодом этой конвенции, разработанной русским депутатом проф. Ф. Ф. Мартенсом, явилось учреждение действующего и поныне Гаагского международного суда. Министр иностранных дел граф М. Н. Муравьев писал в своем всеподданнейшем докладе по этому вопросу, что призыв Государя «укажет на высокое бескорыстие, величие и человеколюбие Вашего Императорского Величества, и на рубеже истекающего железного века запечатлеет Августейшим Именем Вашим начало грядущего столетия, которое с помощью Божией да окружит Россию блеском новой мирной славы». В состав российской делегации были также включены видные чиновники МИДа – Ф. Ф. Мартенс, А. К. Базили, М. Г. Приклонский. Военное, Морское министерства и финансовое ведомство отправили на конференцию своих представителей-консультантов. Представители прессы на конференцию не допускались, поэтому о её заседаниях имеются только краткие сведения, сообщённые печати по постановлению самой конференции.

Первая и главная цель конференции – сокращение вооружений и военных бюджетов или даже фиксирование их на уже сложившейся высоте – достигнута не была. Это было обусловлено исключительно позициями Германии и Франции. Позиция французской делегации на самой конференции вызвало у русских далеко не однозначную реакцию. Один из главных участников конференции со стороны России Ф. Ф. Мартенс называл позицию французской делегации «подлой». «Они, – говорил Мартенс, – наши друзья и союзники, но не только не помогают нам, но, напротив, на каждом шагу пакостят, выступая против предложений России в военной и морской комиссиях». Многие столицы мира претендовали на право стать местом проведения первой мирной конференции. В Германии даже циркулировали слухи о том, что местом собрания мирного форума станет столица Саксонии. Германской делегацией руководил посол в Париже граф Г. Г. Мюнстер. По предложению руководителя российской делегации Е. Е. Стааля подготовительная работа конференции была распределена между тремя комиссиями, каждая из которых занималась определенным кругом специальных вопросов. В распоряжение каждой комиссии поступили различные документы, материалы, которые относились к рассматриваемой проблеме. В комиссии, рассматривавшей вопросы, связанные с механизмом сокращения вооружений, председательствовал бывший премьер-министр Бельгии О. Беернар. При этом она была поделена на три подкомиссии: по рассмотрению правил ведения сухопутной войны, морских сражений и непосредственно по разоружению. Предполагалось, что результаты деятельности комиссии по разоружению должны были стать наиболее значимыми на форуме, так как принесли бы незамедлительное улучшение финансового и экономического состояния государств, а также способствовали всеобщему умиротворению. Однако с самых первых заседаний конференции обнаружилось, что сами делегаты вовсе не спешат форсировать работу комиссии. Российские предложения о не увеличении бюджетов Военного и Морского министерств и численности сухопутной армии и флота встретили резкое сопротивление представителей Германии. Так, германский технический делегат полковник Шварцгоф заявил, что его страна вполне способна нести соответствующие расходы, а население отнюдь не страдает от налогов, «так как и частное благосостояние в Германии возрастает с каждым годом». Такое заявление сделало практически все дальнейшие дискуссии бессмысленными, дальнейшая судьба русского предложения была предопределена. Правда, сочтя такой итог излишне нелицеприятным, члены комиссии решили передать проект решения на обсуждение в подкомиссии, но и здесь его содержание не претерпело никаких изменений. Следующая комиссия изучала возможность использования в ходе военных конфликтов институтов посредничества и третейского разбирательства. Именно она стала, пусть и неофициально, главной на конференции, приковывая внимание делегатов мирного форума и мировой общественности. Председательство в комиссии по арбитражу было предложено первому уполномоченному Франции – Л. Буржуа. Делегат из Берлина, Ф. Цорн, называл введение в практику международного права института третейского суда в качестве обязательного мероприятием несвоевременным и даже вредным. Справедливости ради следует отметить, что Цорн не скрывал своих скептических взглядов на возможные результаты конференции еще до ее начала. В итоге эта точка зрения Цорна победила, и единственное, чего удалось добиться поборникам арбитража, – это учреждения постоянного судебного органа, и то во многом благодаря усилиям делегатов от Великобритании и США. Представители Германии энергично препятствовали продуктивному ходу работы мирного форума. Показательным в этой связи выглядит включение в состав германской делегации профессора Штенгеля, который незадолго до открытия конференции опубликовал книгу, выдержанную в откровенно милитаристском тоне. Этот труд носил название «Вечный мир» («Der ewige Friede») и был издан в Мюнхене. В нем Штенгель отстаивал жизненную необходимость войн для политического, экономического, научно-технического и культурного развития народов. При этом автор рассуждал о вреде, который способны причинить идеи мира, а также содействующие их распространению различные конгрессы и конференции (в особенности предстоящая), так как они «могут ослабить боевые качества, воинственную бодрость и мужество немцев». Такая точка зрения в то время не была чем-то исключительным. Политическая элита Германии придерживалась схожих убеждений. Например, по мнению Б. Бюлова, (статс-секретарь по иностранным делам Германии с 1897 – 1900 гг.), гарантией сохранения мира могли служить лишь сильные армия и флот. А милитаризм он объявлял «наилучшей частью государственного, национального и народного развития Германии». Понятно, что, включив в состав делегации профессора Штенгеля, в Берлине едва ли всерьез рассчитывали достичь каких-либо существенных прорывов в деле ограничения роста вооружений. Конференция выразила лишь пожелание такого сокращения, но на деле никто из держав не спешил воплощать эти пожелания в жизнь.

Конференция приняла 3 конвенции:

1.О мирном решении международных столкновений;

2.О законах и обычаях сухопутной войны;

3.О применении к морской войне начал Женевской конвенции 10 августа 1864 года.

А также 3 декларации:

1.О запрещении на пятилетний срок метания снарядов и взрывчатых веществ с воздушных шаров или при помощи иных подобных новых способов;

2.О неупотреблении снарядов, имеющих единственным назначением распространять удушающие или вредоносные газы;

3.О неупотреблении пуль, легко разворачивающихся или сплющивающихся в человеческом теле. Однако касательно разоружения эта русская инициатива была воспринята западными дипломатиями как наивность: конечно же, это не могло предотвратить стремление финансовой мировой «закулисы» к мировому господству и готовившуюся ею мировую войну – главным образом против России. Но этот почин русского Царя положил начало целому ряду действующих поныне конвенций о предотвращении жестоких способов ведения войны, о гуманном обращении с пленными и т. п.

2-я Гаагская конференция 1907 года

Инициативу созыва 2-й Конференции мира проявил президент Соединенных Штатов Америки Т. Рузвельт. Однако она из-за войны между Россией и Японией своевременно не была реализована.

В сентябре 1905 г. Министр иностранных дел России граф В. Н. Ламздорф обратился к русским представителям за границей с циркулярным предписанием передать правительствам 47 иностранных государств предложения принять участие в новой конференции мира, которая могла бы продолжить начатое Гаагской конференцией 1899 г. дело. Большинство государств выразили полное согласие с предложением России.

В марте 1906 г. в новом циркуляре правительство России наметило программу к сроку предстоящей конференции. В связи с этим в 1905 году (приказ от 1 апреля 1905 года) представителем от России в Нидерланды был назначен Н. В. Чарыков. Назначение Чарыкова, между тем, было осложнено тем, что на должность русского посланника в Гааге рассчитывал известный юрист-международник, к тому же заметный деятель I-й Гаагской конференции профессор Ф. Ф. Мартенс. Однако, император Николай II на соответствующий запрос наложил резолюцию: «Назначьте Чарыкова». Здесь, в Нидерландах, русский посланник был занят в основном, решением международных проблем общеевропейского и мирового значения. Мирная конференция проходила со 2 (15) июня по 5 (18) октября. Участвовали представители 44 государств: Австро-Венгрия, Аргентина, Бельгия, Болгария, Боливия, Бразилия, Великобритания, Венесуэла, Гаити, Гватемала, Германия, Греция, Дания, Доминиканская Республика, Италия, Испания, Китай, Колумбия, Куба, Люксембург, Мексика, Нидерланды, Никарагуа, Норвегия, Османская империя, Панама, Парагвай, Персия, Перу, Португалия, Россия, Румыния, Сальвадор, Сербия, Сиам, США, Уругвай, Франция, Черногория, Чили, Швейцария, Швеция, Эквадор, Япония. Председатель конференции – «Первый уполномоченный» российской делегации, российский посол в Париже, А. И. Нелидов. Открытие Конференции задержалось независимо от воли России на целый год. Общее число официальных участников – представителей государств достигло 267 человек. По алфавиту государств в Большой зал рыцарей рассажено было все человечество. Собрание, по своему составу почти равное любому парламенту, объединившее все расы, все языки и все большие религиозные группы человечества, окруженное огромным официальным престижем, числившее в своем составе лучших политических деятелей, дипломатов, ученых, чиновников, моряков и генералов всего цивилизованного и отчасти нецивилизованного мира, способное связать нормами права все человечество, – так охарактеризовал состав участников Конференции один из ее участников от России, барон Б. Э. Нольде. В США известный морской писатель, участник I -й конференции в Гааге Маган высказал мысль о необходимости ограничения вооружений – «хотя бы на море». Капитан Маган полагал необходимым ограничение числа крупных кораблей. Русский посланник Н. В. Чарыков поддержал данную инициативу «Для нас, писал он, – осуществление мысли… Магана, казалось бы, весьма желательным, во—первых, потому, что постройка, новых, даже самых первоклассных броненосцев, потребовала бы сравнительно меньших затрат и, во-вторых, потому, что ограничение размеров броненосцев положило бы предел увеличению калибра судовых орудий и толщины судовой брони, с выгодой для наших береговых орудий и укреплений». Поскольку в случае постоянного характера данного проекта могли возникнуть возражения. Чарыков полагал необходимости придать ему срочный характер – на 10 лет с дальнейшей пролонгацией. Российский дипломат приветствовал решение Совета межпарламентского союза, принявшего за основу русский проект в вопросе о создании арбитражного трактата. Немаловажным представлялся Чарыкову вопрос о признании неприкосновенности частной собственности на море в военное время. Он установил, что данный вопрос будет допущен к обсуждению на II-й конференции. Однако Чарыков опасался, что российские интересы могут пострадать, так как в самой России не было единого мнения на этот счёт. Если министерство торговли выступало за данный проект, то морское ведомство – против. Российский посланник полагал, что интересы двух наших дискутирующих ведомств, вполне было возможно примирить. Основанием для подобного согласования послужило бы, по его мнению, «принципиальное признание императорским правительством желательности распространения на морскую войну действующего правила об охранении частной собственность во время сухопутной войны с присоединением… таких… ограничений, которые обеспечили бы русскому флоту возможность вредить не менее широко, чем теперь, неприятелю, имеющему значительный торговый флот, или нуждающемуся в привозном продовольствии или… сырье». Данные ограничения состояли в следующем: 1) неприятельские коммерческие суда, нанятые неприятельским правительством, или оказывающие последнему какие бы то ни было услуги, или обязанные состоять, в его распоряжении в военное время, а равно и находящиеся на означенных судах частная собственность неприятеля правом неприкосновенности не пользуется; 2) неприятельские коммерческие суда, перевозящие военную контрабанду, подлежат со всем находящимся на них неприятельским частным и государственным грузом, безвозмездному захвату, конфискации или уничтожению по усмотрению воюющей стороны; 3) в случае военной необходимости, неприятельские коммерческие суда, не подлежащие под вышеозначенные категории, могут быть захватываемы и уничтожаемы воюющей стороной, но с тем, чтобы по окончании войны, собственникам данных судов или находившегося на них груза были возвращены принадлежащие им суда и грузы, либо возмещена их стоимость. Решение по всем спорам, которые неизбежно возникли бы при исполнении данной процедуры, Н. В. Чарыков полагал необходимым возложить на Гаагскую постоянную палату третейского суда. Кроме того, он предлагал «оговорить для воюющих сторон самое широкое право в определении того, что считать военной контрабандой, допуская… включение и продовольственных припасов, сырья… и даже самих коммерческих судов тех типов, которые пригодны для военных целей». В качестве модели же для правила о неприкосновенности частной собственности на море мог бы послужить, по его замыслу, текст статьи 20 итало-американского трактата 1871 года «с добавлением слов «кроме военной контрабанды», и до слов «с возложением…».

Н. В. Чарыков считал, что с точки зрения международного права и интересов мирного «производительного» населения земного шара данное международное соглашение принесло бы немалые выгоды, поскольку захват неприятельской частной собственности на море, бывший до той поры правилом стал бы исключением, были бы обеспечены от безвозмездного захвата все торговые суда, грузы и предприятия, и в случае захвата такой частной собственности воюющей стороной в силу военной необходимости, всем потерпевшим было бы обеспечено справедливое возмещение убытков». С точки зрения русских военно-морских интересов такое соглашение представлялось Чарыкову весьма выгодным: оно «ничем бы не стеснило принятия против неприятеля… всех тех мер, которыми и ныне располагает наше морское ведомство». Российская делегация исходила из того, что «народам необходимо идти на взаимные уступки» и действовать в «духе согласия». Конференция приняла целый ряд документов, охватывавших широкий круг международно-правовых вопросов. Наибольшую важность представляли тринадцать конвенций, из которых восемь были посвящены войне на море (прежде морского международного права в системном виде не существовало).

1. Конвенция о мирном решении международных столкновений положила начало процессу нормативного наполнения принципа мирного разрешения международных споров, являющегося одним из основополагающих принципов современного международного права. Она не исключала войну из арсенала средств разрешения споров, но все же до некоторой степени ограничивала право государств на войну.

2. Конвенция об ограничении в применении силы при взыскании по договорным долговым обязательствам закрепляла согласие ее участников «не прибегать к вооруженной силе для истребования договорных долгов».

3. Конвенция об открытии военных действий постановила, что военные действия «не должны начинаться без предварительного и недвусмысленного предупреждения». Данное положение было принято по настоянию России.

4. В Конвенции о законах и обычаях сухопутной войны формулировались важнейшие принципы и обычаи сухопутной войны: разграничение комбатантов и некомбатантов; право населения на вооруженное сопротивление; регламентация прав военнопленных; запрет убивать сдавшихся в плен, использовать яды, оружие и вещества, «способные причинить излишние страдания» и т. д. Военному командованию предписывалось принимать все возможные меры к охране памятников старины и культуры, а также медицинских учреждений; запрещалось отдавать на разграбление города и местности, даже взятые приступом. Запрещалась конфискация частной собственности и грабежи, но допускалось взимание налогов, пошлин и других денежных сборов «по возможности сообразно с существующими правилами» и пр.

5. Конвенция о правах и обязанностях нейтральных держав и лиц в случае сухопутной войны запрещала воюющим сторонам проводить через территории этих держав свои войска. В свою очередь, нейтральные государства обязывались соблюдать равное отношение ко всем участникам конфликта. Отражение нейтральной державой, даже силой, покушений на ее нейтралитет не рассматривалось как враждебное действие.

6. Конвенция о положении неприятельских торговых судов при начале военных действий (Конвенция об обращении торговых судов в военные закрепляла требования, при выполнении которых торговое судно, обращенное в военное, могло наделяться правами и обязанностями военного судна).

7. Конвенция об обращении торговых судов в суда военные. (Конвенция о положении неприятельских торговых судов при начале военных действий устанавливала гарантии безопасности в отношении торговых судов, застигнутых войной в портах противника).