По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Москва. Лица улиц. Продолжение легенд
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Стоит пояснить, что сегодня помещения ресторана и гостиницы вписаны в ансамбль дома, построенного в 30-е годы прошлого века. Дома № 2–6 по Тверской улице были построены в 1937 году и являлись одним из важнейших «парадных» элементов реализации сталинского генплана.
Строили их с большим размахом, взрывая дома и расчищая под строительство ровное поле. Уцелело лишь передвинутое во двор (по соображениям той же парадности, показательной заботы о памятниках и демонстрации инженерной мощи) здание Саввинского подворья, которое двигали, не отселяя жильцов и не отключая коммуникаций. Об этом событии, вошедшем во все учебники и исторические хроники, я рассказывал в книге «Городские легенды».
В левое, обращенное на Тверскую площадь, крыло дома № 6 была включена старая постройка – здание бывшей гостиницы «Дрезден». По имеющимся данным, это была постройка XVIII века, переделанная и надстроенная во второй половине XIX века. На рубеже веков эта гостиница была очень популярна, в ней останавливались многие знаменитости, здесь же в 1916 году умер великий художник Василий Суриков.
В 1937 году здесь обосновался знаменитый грузинский ресторан «Арагви».
Ведущий реконструктивные работы архитектор Вячеслав Осипов, простукивая слабые места старых сводов в подвале и на первом этаже здания, обратил внимание на очевидную древность скрывавшейся под штукатуркой каменной кладки. После полного удаления штукатурки в интерьерах советского дома открылись очевидные приметы богатых палат допетровского времени: упомянутые своды, заложенные арочные проемы дверей и стенных ниш, кованые решетки на окнах.
Местность эта, как матрешка, открывала все новые и новые наслоения дома, которые не разрушались, а вписывались в новые конструкции, чтобы через многие годы предстать во всей красе или показать, что здесь было раньше и как раньше умели строить.
Шубинские палаты
Кто владел этим участком в XVII веке, пока не известно. Но оказывается, все последующие постройки выдерживали стены палат, которые условно называются палаты в Шубине (боярин Шуба жил здесь в XIV веке). Нашли даже два потайных межстенных перехода: один ведет вверх, другой – вниз. По таким переходам в неспокойное время хозяин богатых покоев мог уйти от внезапно нагрянувшего врага.
Самые интересные, просто-таки невероятные детали были найдены в угловой, юго-западной палате верхнего этажа. Внимание входящих в зал прежде всего привлекает большая кирпичная розетка, выложенная в центре свода несколькими концентрическими кругами. На левой от входа стене имеется большой арочный проем (скорее всего, ниша), обрамленный кирпичным порталом. Но особенно уникален портал, обрамляющий изнутри вход в палату. Арочную дверь с трех сторон украшает прямоугольное обрамление из квадратных ширинок (разновидность кессона), внутри которых находятся резные вставки – в горизонтальном ряду кресты, а в единственной сохранившейся вставке вертикального ряда – восьмиконечная звезда. Над верхними ширинками проходит ряд арочных ниш, в которых обнаружены живописные ромашки (пока не известно, каков был их первоначальный цвет, но сейчас они выглядят черными). В прямоугольном поле вокруг арки проема также обнаружена живопись: растительный орнамент очень простого рисунка – желтые и зеленые лопухи в черном контуре. Незначительные следы росписи имеются также на стенах и сводах палаты. Подобные фрагменты живописного убранства жилого гражданского интерьера допетровского времени имеются в Потешном дворце, а вне Кремля это первая такая находка. Архитектурное решение декора палаты можно считать и вовсе уникальным.
На фасадах памятника также обнаружены фрагменты древнего оформления: наличники окон, фрагменты пилястр и прочее. Ниже уровня земли прекрасно сохранился фасад нижнего этажа южной стороны – совершенно целый кирпичный цоколь, наличники окон, портал входа, лопатки, следы примыкания крыльца. В комплекс памятника входят и другие усадебные постройки начала XVIII–XIX века, также включенные в объем советского ресторана.
По предварительным предположениям именно боярину Шубе эти палаты изначально и принадлежали. Сегодня трудно представить, что когда-то на месте этой вполне современной городской улицы с электрическим освещением и модными бутиками росли фруктовые сады. Хозяином яблочно-сливового великолепия был человек, в государстве очень известный и уважаемый, – боярин Иакинф Шуба, сподвижник Дмитрия Донского, предводитель войска, успешно сражавшегося с литовским князем Ольгердом Гедиминовичем задолго до Куликовской битвы. В 1368 году литовский князь Ольгерд напал на Московское княжество, и князь Дмитрий Иванович отправил ему навстречу сторожевой полк под командованием бояр Дмитрия Минина и Иакинфа Шубы. «Уже Ольгерд как лев свирепствовал в Российских владениях, не уступая монголам в жестокости, хватал безоружных в плен, жег города», – рассказывает Николай Карамзин. У Тростенского озера Ольгерд ударил со всею силой на московские полки, и они были истреблены совершенно. Тогда же и погиб воевода Иакинф Шуба. Москву, однако, Ольгерд взять не смог – он три дня стоял под городом, ограбив все окрестные селения.
И тут возникает любопытное историческое разночтение. Как гласит Википедия и ряд других, менее распространенных источников, именно Иакинф Шуба был приглашен в 1389 году к умирающему великому князю московскому Дмитрию Ивановичу Донскому для того, чтобы скрепить своей подписью его духовную грамоту. Возникает только вопрос, как он это сделал, если уже более двадцати лет лежал в могиле?..
Гагарин и Калкау
Владение дома № 28 в 1738 году, следуя Переписным книгам города Москвы, принадлежало князю Василию Ивановичу Гагарину, новгородскому губернатору. При нем на участке были возведены каменные палаты, сохранившиеся в составе строения № 2. Впоследствии Гагариным скуплены и соседние дворы, что объединило весь участок в его руках.
Новые постройки на участке были возведены также в 1777 году, когда владение принадлежало аптекарю Якову Калкау. Кстати, сейчас в ресторане воспроизведен зал в подвале, который и принадлежал аптеке. Реставраторы восстановили не только своды, но и атмосферу одной из немногих городских аптек того времени.
В 1770–1790 годах здесь стояли два дома, между которыми был двор, обнесенный оградой. В процессе дальнейших натурных изысканий (к которым в качестве консультантов были привлечены археолог Владимир Пирогов, преподаватель кафедры реставрации МАрхИ Лидия Шитова и архитектор-реставратор Александр Можаев) постепенно прояснились структура и долгая строительная история здания. В основе хитрого лабиринта разновременных пристроек скрывается так называемая «сложная тройня», то есть сени с тремя помещениями по обе их стороны. В результате чего обычные сени здесь превращаются в длинный коридор, разделенный на переднюю и заднюю половины (наиболее известные постройки этого типа – палаты Симона Ушакова и Аверкия Кириллова имеют только по два зала с каждой стороны). Стены помещений нижнего, изначально подклетного яруса выложены из белого камня, своды частично белокаменные, частично – кирпичные. Особый интерес представляет палата со множеством красивых стенных ниш, расположенная в южном торце сеней. Бо?льшую ее часть прежде занимала широкая каменная лестница входа в подклет. Верхний, парадный, этаж сложен из большемерного кирпича, клейменного орлами и единорогами (что позволяет датировать памятник третьей четвертью, а может, и серединой XVII века). Четыре из восьми помещений этого этажа сохранили высокие своды с распалубками, внутристенные ходы, ниши-печуры, остатки богатых кирпичных обрамлений окон и порталов, в том числе и в интерьере палат. В закладках старых проемов встречается много тесаного фигурного кирпича, оставшегося от разобранных частей здания.
Обмеры интерьеров палат проведены архитектором-реставратором Ириной Изосимовой. Одновременно с исследованиями ведутся работы по ремонту и приспособлению помещений, проведены основные противоаварийные мероприятия, укреплены фундаменты.
Фигура аптекаря Калкау и его сына заслуживают упоминания, а в дальнейшем и серьезного исследования.
В Центральном историческом архиве Москвы сохранился следующий документ (ЦИАМ, ф. 46, оп. 52, д. 497):
«О провизоре Калкау
Августа 1-го дня 1801 года
Его сиятельству, генерал-фельдмаршалу,
Московскому военному Губернатору и разных орденов
кавалеру, Графу Ивану Петровичу Салтыкову
От медицинской конторы
По определению оной конторы сего июля 19-го числа, провизору Христофору Калкау, купленную им по условию обще с сестрою его Аптекаря Андрея Штробеля женою Авдотьей Яковлевой дочерью, у матери их, находящейся ныне в замужестве за Профессором 7-го класса Баузт(ъ или ь), Авдотьи Михайловой дочери, со общаго со стороны наследников и опекуна малолетних согласия, привилегированную аптеку, оставшуюся после умершего отца их Аптекаря Якова Калкау, состоящую здесь в Москве тверской части в 1-м квартале под № 19 от каменном отца их доме со всеми имеющимися в той аптеке материалами; медикаментами, посудою, инструментами и с домом: которая по свидетельству оной конторы оказалась во всякой исправности, содержать дозволено и числить оную аптеку за вышезаписанным провизором Калкау, о чем вашему сиятельству, медицинская контора донеся, просит, об оном кому следует дать повеление и о последующем медицинскую контору без уведомления не оставить».
Помог ли губернатор аптеке, теперь уже сказать сложно. Зато известно, что один из его сыновей – Андреас-Готфрид (23.01.1768, Ревель – 12.06.1823, Рига) – тоже был аптекарем и провизором, а жил какое-то время в Москве на Пятницкой улице, где имел собственный дом. Затем он служил аптекарем в военном госпитале в Риге. Известно и имя его жены – Гетруда-Катерина. А вот о другом сыне аптекаря Якова Калкау известно значительно больше.
Авраам Яковлевич Калькау был первым преподавателем повивального искусства в Харьковском университете. Тогда среди шести первых заведующих кафедрами медицинского факультета Харьковского университета четверо были иностранцами. Одним из первых русских преподавателей служил Авраам Калькау, принятый на работу еще в 1803 году. Достоверно известно, что он родился в Москве в 1779 году.
С 1786 по 1795 год Авраам Калькау обучался в Ревельской и Московской гимназиях, после окончания последней поступил на медицинский факультет Московского университета. Через год он отправился в Иенский университет, где продолжил начатое в Москве изучение изящных наук, философии и медицины, затем посещал лекции знаменитых ученых в Лейпцигском и Виттенбергском университетах. В последнем в 1801 году после строгого экзамена он получил степень доктора философии.
А через два года временный попечитель Харьковского учебного округа Н. Н. Новосильцев сделал министру народного просвещения представление, в котором писал, что доктор философии и медицины Авраам Калькау, окончив Геттингенский университет по медицинскому факультету, «желал занять место преподавателя в Харьковском университете».
Новосильцев далее высказал мнение о том, что «принятие Калькау в университет (на первых порах адъюнктом медицины) и предоставление штатного жалованья есть прекрасный способ приобрести навсегда, с малыми издержками, достойного человека». Он считал также, что «временное его пребывание там не бесполезно будет и со стороны поручений по ученой части, которые учебное начальство будет иметь полное право дать ему, как своему сочлену». Таким образом, Калькау был принят в штат университета.
Мы не знаем, давал ли университетский совет ему какие-либо поручения, но, побывав в Геттингене уже в командировке, он использовал это время для посещения лекций известнейших немецких профессоров: Рихтера, Врисберга, Блуменбаха, Гимли и Осеандра. В 1804 году с такой же целью он побывал во Франции, в Париже. В 1805 году в Геттинберге после испытания и публичной защиты диссертации «De periodicis mutationibus corporis organici» получил степень доктора медицины и хирургии. Затем в течение года он жил в Берлине, где познакомился со многими выдающимися представителями медицинских и естественно-исторических наук, посещал главный госпиталь и приобрел немало полезных знаний. За это время он получил звание члена Геттингенского общества повивального искусства и Московского общества испытателей природы.
Вернувшись из заграничной командировки, Авраам Калькау начал работать в 1807 году в университете. По поручению совета он занимался обработкой энциклопедии и методологии медицины. До 1811 года Авраам Яковлевич был адъюнктом медицины. Столь длительное пребывание в этой должности объясняется тем, что, несмотря на имеющиеся у него две ученые степени – доктора медицины и доктора философии, полученные им за границей, по Уставу российских университетов он не мог получить экстраординатуру (стать профессором) без представления в факультет нового сочинения. Калькау представил такую работу под заглавием «Introductio in stadium medicum» («Введение в медицинскую науку») вместе с синопсической таблицей всех наук, «принадлежащих к медицине» и расположенных в систематическом порядке. Декан медицинского факультета профессор П. М. Шумлянский рассмотрел эту работу вместе с профессором В. Дрейсигом и «нашел ее преисполненной эрудиции, полезной не только для студентов, но и вообще для всех лиц, посвящающих себя изучению медицины, и потому заслуживающей быть напечатанной».
При этом учтено было и то, что Калькау прославился в Харькове как «выдающийся врач и ученый, начитанный и в других науках и делающий этим честь своему университету».
Калькау читал студентам лекции по акушерству и диэтетике, методологию, медицинскую словесность и энциклопедию медицины. Он выделялся широкими и разносторонними познаниями.
Его современник, профессор Роммель, говорил, что он единственный среди русских профессоров был хорошо знаком с немецкой литературой, выделялся тонким пониманием лучших ее писателей. К сожалению, Калькау очень недолго трудился на педагогическом поприще: в январе 1812 года его не стало. Он умер совсем молодым, на 33-м году жизни.
От «Севера» до «Дрездена»
– У нас в «Дрездене» тишь, благолепие, и окошки прямо на Тверскую, на дом князя-губернатора.
Пассажир заинтересовался:
– В самом деле? Это очень удобно. Я, видите ли, как раз должен служить у его сиятельства. Пожалуй…
Борис Акунин «Смерть Ахиллеса»
Именно на этом месте, где раньше находились палаты и аптека Калькау, и была построена гостиница. Только размером она стала несколько больше и захватила уже несколько зданий, которые уходили в глубь переулка, а шириной соответствовали зданию, выходившему на Тверскую улицу. Во многом эти ограничения были определены Саввинским подворьем, еще стоявшим по линии улицы, а не во дворе.
Гостиница «Дрезден» располагалась на Тверской, Скобелевской, Советской площади и выходила окошками прямо на Тверскую, на дом генерал-губернатора и на памятники посреди площади, которые сменяли один другой с завидной регулярностью до середины XX века.
Площадь перед домом генерал-губернатора образовалась по причине того, что, согласно военному артикулу того времени, генерал-губернаторам полагалось ежедневно воздавать воинские почести так называемыми «разводами» караула. Для этих целей казной был куплен двор князей Долгоруковых, который был как раз напротив генерал-губернаторского. Планировал площадь Матвей Казаков, двор снесли, место разровняли и оставили.
К началу XIX века владение по южной стороне площади принадлежало генерал-майору Д. В. Черткову.
В пожар 1812 года площадь не пострадала, а в 1820-х годах над одноэтажным зданием Черткова был надстроен еще один этаж. Гостиница была здесь уже во времена Пушкина. Называлась она «Север», и Пушкин в ней останавливался. Тверская постепенно становилась купеческой улицей, оживленной и многолюдной. На первых этажах домов устраивались магазины и лавочки. В 1840-х годах впервые указываются подвалы под двумя строениями на этом владении.
12 октября 1861 года, если верить Сытину, в Москве произошла так называемая «Битва под Дрезденом».
«…к дому генерал-губернатора подошла демонстрация студентов, требовавшая освобождения арестованных товарищей. Ее окружили жандармы, к ним присоединились дворники и лавочники-охотнорядцы. Началась ужасная травля по всем улицам города… – писал один из пострадавших. – Конные жандармы на полном скаку нагоняли студентов, хватали их за шиворот или за волосы и, продолжая скакать, волочили за собою».
Петр Сытин «Из истории московских улиц»
В 1879 году дом Черткова был надстроен третьим этажом, в то время там находилась известная гостиница «Дрезден». Владел гостиницей Алексей Васильевич Андреев. Сам он жил неподалеку, в Брюсовом переулке, владение 19. Поначалу Алексей Васильевич владел небольшой лавкой колониальных товаров, она впоследствии разрослась до известного по всей России «Магазина А. В. Андреева». Магазин этот располагался в самой гостинице «Дрезден» и до появления Елисеевского считался лучшим гастрономическим магазином в Москве.
Строили их с большим размахом, взрывая дома и расчищая под строительство ровное поле. Уцелело лишь передвинутое во двор (по соображениям той же парадности, показательной заботы о памятниках и демонстрации инженерной мощи) здание Саввинского подворья, которое двигали, не отселяя жильцов и не отключая коммуникаций. Об этом событии, вошедшем во все учебники и исторические хроники, я рассказывал в книге «Городские легенды».
В левое, обращенное на Тверскую площадь, крыло дома № 6 была включена старая постройка – здание бывшей гостиницы «Дрезден». По имеющимся данным, это была постройка XVIII века, переделанная и надстроенная во второй половине XIX века. На рубеже веков эта гостиница была очень популярна, в ней останавливались многие знаменитости, здесь же в 1916 году умер великий художник Василий Суриков.
В 1937 году здесь обосновался знаменитый грузинский ресторан «Арагви».
Ведущий реконструктивные работы архитектор Вячеслав Осипов, простукивая слабые места старых сводов в подвале и на первом этаже здания, обратил внимание на очевидную древность скрывавшейся под штукатуркой каменной кладки. После полного удаления штукатурки в интерьерах советского дома открылись очевидные приметы богатых палат допетровского времени: упомянутые своды, заложенные арочные проемы дверей и стенных ниш, кованые решетки на окнах.
Местность эта, как матрешка, открывала все новые и новые наслоения дома, которые не разрушались, а вписывались в новые конструкции, чтобы через многие годы предстать во всей красе или показать, что здесь было раньше и как раньше умели строить.
Шубинские палаты
Кто владел этим участком в XVII веке, пока не известно. Но оказывается, все последующие постройки выдерживали стены палат, которые условно называются палаты в Шубине (боярин Шуба жил здесь в XIV веке). Нашли даже два потайных межстенных перехода: один ведет вверх, другой – вниз. По таким переходам в неспокойное время хозяин богатых покоев мог уйти от внезапно нагрянувшего врага.
Самые интересные, просто-таки невероятные детали были найдены в угловой, юго-западной палате верхнего этажа. Внимание входящих в зал прежде всего привлекает большая кирпичная розетка, выложенная в центре свода несколькими концентрическими кругами. На левой от входа стене имеется большой арочный проем (скорее всего, ниша), обрамленный кирпичным порталом. Но особенно уникален портал, обрамляющий изнутри вход в палату. Арочную дверь с трех сторон украшает прямоугольное обрамление из квадратных ширинок (разновидность кессона), внутри которых находятся резные вставки – в горизонтальном ряду кресты, а в единственной сохранившейся вставке вертикального ряда – восьмиконечная звезда. Над верхними ширинками проходит ряд арочных ниш, в которых обнаружены живописные ромашки (пока не известно, каков был их первоначальный цвет, но сейчас они выглядят черными). В прямоугольном поле вокруг арки проема также обнаружена живопись: растительный орнамент очень простого рисунка – желтые и зеленые лопухи в черном контуре. Незначительные следы росписи имеются также на стенах и сводах палаты. Подобные фрагменты живописного убранства жилого гражданского интерьера допетровского времени имеются в Потешном дворце, а вне Кремля это первая такая находка. Архитектурное решение декора палаты можно считать и вовсе уникальным.
На фасадах памятника также обнаружены фрагменты древнего оформления: наличники окон, фрагменты пилястр и прочее. Ниже уровня земли прекрасно сохранился фасад нижнего этажа южной стороны – совершенно целый кирпичный цоколь, наличники окон, портал входа, лопатки, следы примыкания крыльца. В комплекс памятника входят и другие усадебные постройки начала XVIII–XIX века, также включенные в объем советского ресторана.
По предварительным предположениям именно боярину Шубе эти палаты изначально и принадлежали. Сегодня трудно представить, что когда-то на месте этой вполне современной городской улицы с электрическим освещением и модными бутиками росли фруктовые сады. Хозяином яблочно-сливового великолепия был человек, в государстве очень известный и уважаемый, – боярин Иакинф Шуба, сподвижник Дмитрия Донского, предводитель войска, успешно сражавшегося с литовским князем Ольгердом Гедиминовичем задолго до Куликовской битвы. В 1368 году литовский князь Ольгерд напал на Московское княжество, и князь Дмитрий Иванович отправил ему навстречу сторожевой полк под командованием бояр Дмитрия Минина и Иакинфа Шубы. «Уже Ольгерд как лев свирепствовал в Российских владениях, не уступая монголам в жестокости, хватал безоружных в плен, жег города», – рассказывает Николай Карамзин. У Тростенского озера Ольгерд ударил со всею силой на московские полки, и они были истреблены совершенно. Тогда же и погиб воевода Иакинф Шуба. Москву, однако, Ольгерд взять не смог – он три дня стоял под городом, ограбив все окрестные селения.
И тут возникает любопытное историческое разночтение. Как гласит Википедия и ряд других, менее распространенных источников, именно Иакинф Шуба был приглашен в 1389 году к умирающему великому князю московскому Дмитрию Ивановичу Донскому для того, чтобы скрепить своей подписью его духовную грамоту. Возникает только вопрос, как он это сделал, если уже более двадцати лет лежал в могиле?..
Гагарин и Калкау
Владение дома № 28 в 1738 году, следуя Переписным книгам города Москвы, принадлежало князю Василию Ивановичу Гагарину, новгородскому губернатору. При нем на участке были возведены каменные палаты, сохранившиеся в составе строения № 2. Впоследствии Гагариным скуплены и соседние дворы, что объединило весь участок в его руках.
Новые постройки на участке были возведены также в 1777 году, когда владение принадлежало аптекарю Якову Калкау. Кстати, сейчас в ресторане воспроизведен зал в подвале, который и принадлежал аптеке. Реставраторы восстановили не только своды, но и атмосферу одной из немногих городских аптек того времени.
В 1770–1790 годах здесь стояли два дома, между которыми был двор, обнесенный оградой. В процессе дальнейших натурных изысканий (к которым в качестве консультантов были привлечены археолог Владимир Пирогов, преподаватель кафедры реставрации МАрхИ Лидия Шитова и архитектор-реставратор Александр Можаев) постепенно прояснились структура и долгая строительная история здания. В основе хитрого лабиринта разновременных пристроек скрывается так называемая «сложная тройня», то есть сени с тремя помещениями по обе их стороны. В результате чего обычные сени здесь превращаются в длинный коридор, разделенный на переднюю и заднюю половины (наиболее известные постройки этого типа – палаты Симона Ушакова и Аверкия Кириллова имеют только по два зала с каждой стороны). Стены помещений нижнего, изначально подклетного яруса выложены из белого камня, своды частично белокаменные, частично – кирпичные. Особый интерес представляет палата со множеством красивых стенных ниш, расположенная в южном торце сеней. Бо?льшую ее часть прежде занимала широкая каменная лестница входа в подклет. Верхний, парадный, этаж сложен из большемерного кирпича, клейменного орлами и единорогами (что позволяет датировать памятник третьей четвертью, а может, и серединой XVII века). Четыре из восьми помещений этого этажа сохранили высокие своды с распалубками, внутристенные ходы, ниши-печуры, остатки богатых кирпичных обрамлений окон и порталов, в том числе и в интерьере палат. В закладках старых проемов встречается много тесаного фигурного кирпича, оставшегося от разобранных частей здания.
Обмеры интерьеров палат проведены архитектором-реставратором Ириной Изосимовой. Одновременно с исследованиями ведутся работы по ремонту и приспособлению помещений, проведены основные противоаварийные мероприятия, укреплены фундаменты.
Фигура аптекаря Калкау и его сына заслуживают упоминания, а в дальнейшем и серьезного исследования.
В Центральном историческом архиве Москвы сохранился следующий документ (ЦИАМ, ф. 46, оп. 52, д. 497):
«О провизоре Калкау
Августа 1-го дня 1801 года
Его сиятельству, генерал-фельдмаршалу,
Московскому военному Губернатору и разных орденов
кавалеру, Графу Ивану Петровичу Салтыкову
От медицинской конторы
По определению оной конторы сего июля 19-го числа, провизору Христофору Калкау, купленную им по условию обще с сестрою его Аптекаря Андрея Штробеля женою Авдотьей Яковлевой дочерью, у матери их, находящейся ныне в замужестве за Профессором 7-го класса Баузт(ъ или ь), Авдотьи Михайловой дочери, со общаго со стороны наследников и опекуна малолетних согласия, привилегированную аптеку, оставшуюся после умершего отца их Аптекаря Якова Калкау, состоящую здесь в Москве тверской части в 1-м квартале под № 19 от каменном отца их доме со всеми имеющимися в той аптеке материалами; медикаментами, посудою, инструментами и с домом: которая по свидетельству оной конторы оказалась во всякой исправности, содержать дозволено и числить оную аптеку за вышезаписанным провизором Калкау, о чем вашему сиятельству, медицинская контора донеся, просит, об оном кому следует дать повеление и о последующем медицинскую контору без уведомления не оставить».
Помог ли губернатор аптеке, теперь уже сказать сложно. Зато известно, что один из его сыновей – Андреас-Готфрид (23.01.1768, Ревель – 12.06.1823, Рига) – тоже был аптекарем и провизором, а жил какое-то время в Москве на Пятницкой улице, где имел собственный дом. Затем он служил аптекарем в военном госпитале в Риге. Известно и имя его жены – Гетруда-Катерина. А вот о другом сыне аптекаря Якова Калкау известно значительно больше.
Авраам Яковлевич Калькау был первым преподавателем повивального искусства в Харьковском университете. Тогда среди шести первых заведующих кафедрами медицинского факультета Харьковского университета четверо были иностранцами. Одним из первых русских преподавателей служил Авраам Калькау, принятый на работу еще в 1803 году. Достоверно известно, что он родился в Москве в 1779 году.
С 1786 по 1795 год Авраам Калькау обучался в Ревельской и Московской гимназиях, после окончания последней поступил на медицинский факультет Московского университета. Через год он отправился в Иенский университет, где продолжил начатое в Москве изучение изящных наук, философии и медицины, затем посещал лекции знаменитых ученых в Лейпцигском и Виттенбергском университетах. В последнем в 1801 году после строгого экзамена он получил степень доктора философии.
А через два года временный попечитель Харьковского учебного округа Н. Н. Новосильцев сделал министру народного просвещения представление, в котором писал, что доктор философии и медицины Авраам Калькау, окончив Геттингенский университет по медицинскому факультету, «желал занять место преподавателя в Харьковском университете».
Новосильцев далее высказал мнение о том, что «принятие Калькау в университет (на первых порах адъюнктом медицины) и предоставление штатного жалованья есть прекрасный способ приобрести навсегда, с малыми издержками, достойного человека». Он считал также, что «временное его пребывание там не бесполезно будет и со стороны поручений по ученой части, которые учебное начальство будет иметь полное право дать ему, как своему сочлену». Таким образом, Калькау был принят в штат университета.
Мы не знаем, давал ли университетский совет ему какие-либо поручения, но, побывав в Геттингене уже в командировке, он использовал это время для посещения лекций известнейших немецких профессоров: Рихтера, Врисберга, Блуменбаха, Гимли и Осеандра. В 1804 году с такой же целью он побывал во Франции, в Париже. В 1805 году в Геттинберге после испытания и публичной защиты диссертации «De periodicis mutationibus corporis organici» получил степень доктора медицины и хирургии. Затем в течение года он жил в Берлине, где познакомился со многими выдающимися представителями медицинских и естественно-исторических наук, посещал главный госпиталь и приобрел немало полезных знаний. За это время он получил звание члена Геттингенского общества повивального искусства и Московского общества испытателей природы.
Вернувшись из заграничной командировки, Авраам Калькау начал работать в 1807 году в университете. По поручению совета он занимался обработкой энциклопедии и методологии медицины. До 1811 года Авраам Яковлевич был адъюнктом медицины. Столь длительное пребывание в этой должности объясняется тем, что, несмотря на имеющиеся у него две ученые степени – доктора медицины и доктора философии, полученные им за границей, по Уставу российских университетов он не мог получить экстраординатуру (стать профессором) без представления в факультет нового сочинения. Калькау представил такую работу под заглавием «Introductio in stadium medicum» («Введение в медицинскую науку») вместе с синопсической таблицей всех наук, «принадлежащих к медицине» и расположенных в систематическом порядке. Декан медицинского факультета профессор П. М. Шумлянский рассмотрел эту работу вместе с профессором В. Дрейсигом и «нашел ее преисполненной эрудиции, полезной не только для студентов, но и вообще для всех лиц, посвящающих себя изучению медицины, и потому заслуживающей быть напечатанной».
При этом учтено было и то, что Калькау прославился в Харькове как «выдающийся врач и ученый, начитанный и в других науках и делающий этим честь своему университету».
Калькау читал студентам лекции по акушерству и диэтетике, методологию, медицинскую словесность и энциклопедию медицины. Он выделялся широкими и разносторонними познаниями.
Его современник, профессор Роммель, говорил, что он единственный среди русских профессоров был хорошо знаком с немецкой литературой, выделялся тонким пониманием лучших ее писателей. К сожалению, Калькау очень недолго трудился на педагогическом поприще: в январе 1812 года его не стало. Он умер совсем молодым, на 33-м году жизни.
От «Севера» до «Дрездена»
– У нас в «Дрездене» тишь, благолепие, и окошки прямо на Тверскую, на дом князя-губернатора.
Пассажир заинтересовался:
– В самом деле? Это очень удобно. Я, видите ли, как раз должен служить у его сиятельства. Пожалуй…
Борис Акунин «Смерть Ахиллеса»
Именно на этом месте, где раньше находились палаты и аптека Калькау, и была построена гостиница. Только размером она стала несколько больше и захватила уже несколько зданий, которые уходили в глубь переулка, а шириной соответствовали зданию, выходившему на Тверскую улицу. Во многом эти ограничения были определены Саввинским подворьем, еще стоявшим по линии улицы, а не во дворе.
Гостиница «Дрезден» располагалась на Тверской, Скобелевской, Советской площади и выходила окошками прямо на Тверскую, на дом генерал-губернатора и на памятники посреди площади, которые сменяли один другой с завидной регулярностью до середины XX века.
Площадь перед домом генерал-губернатора образовалась по причине того, что, согласно военному артикулу того времени, генерал-губернаторам полагалось ежедневно воздавать воинские почести так называемыми «разводами» караула. Для этих целей казной был куплен двор князей Долгоруковых, который был как раз напротив генерал-губернаторского. Планировал площадь Матвей Казаков, двор снесли, место разровняли и оставили.
К началу XIX века владение по южной стороне площади принадлежало генерал-майору Д. В. Черткову.
В пожар 1812 года площадь не пострадала, а в 1820-х годах над одноэтажным зданием Черткова был надстроен еще один этаж. Гостиница была здесь уже во времена Пушкина. Называлась она «Север», и Пушкин в ней останавливался. Тверская постепенно становилась купеческой улицей, оживленной и многолюдной. На первых этажах домов устраивались магазины и лавочки. В 1840-х годах впервые указываются подвалы под двумя строениями на этом владении.
12 октября 1861 года, если верить Сытину, в Москве произошла так называемая «Битва под Дрезденом».
«…к дому генерал-губернатора подошла демонстрация студентов, требовавшая освобождения арестованных товарищей. Ее окружили жандармы, к ним присоединились дворники и лавочники-охотнорядцы. Началась ужасная травля по всем улицам города… – писал один из пострадавших. – Конные жандармы на полном скаку нагоняли студентов, хватали их за шиворот или за волосы и, продолжая скакать, волочили за собою».
Петр Сытин «Из истории московских улиц»
В 1879 году дом Черткова был надстроен третьим этажом, в то время там находилась известная гостиница «Дрезден». Владел гостиницей Алексей Васильевич Андреев. Сам он жил неподалеку, в Брюсовом переулке, владение 19. Поначалу Алексей Васильевич владел небольшой лавкой колониальных товаров, она впоследствии разрослась до известного по всей России «Магазина А. В. Андреева». Магазин этот располагался в самой гостинице «Дрезден» и до появления Елисеевского считался лучшим гастрономическим магазином в Москве.
Другие электронные книги автора Олег Вячеславович Фочкин
Последний отзыв
Неведомые места
4.5
4.5
Очень интересно