Мифозои. История и биология мифических животных

Кроме того, здесь обитали змеи с головой шакала, демон-птица, вооруженная ножом, люди со скарабеями вместо голов… Для того чтобы защитить себя от чудовищ, населявших долину подземного Нила, некоторые особо предусмотрительные египтяне брали с собой в дорогу целые вооруженные отряды. Например, номарх Месетхи, умерший в конце III тысячелетия до н. э., отправился в Дуат во главе 80 воинов-статуэток: по 40 копейщиков и лучников-нубийцев. После того как заветный остров был достигнут и египтянин предавал себя в руки судейских коллегий, впереди начинала маячить последняя, самая страшная опасность: в случае обвинительного приговора преступника отдавали на съедение чудовищу по имени Амт (Аммат). Это было существо с телом гиппопотама, лапами и гривой льва и пастью крокодила. Тот, кто был им съеден, умирал окончательно. Тем же, кого судилище оправдывало, никакие чудовища уже не были страшны.

Говоря о Египте, нельзя не упомянуть такого мифозоя, как сфинкс. Отметим, что это замечательное животное, которое мы привыкли ассоциировать с долиной Нила и пирамидами, обитало и в Греции. Правда, в Греции известен лишь один-единственный сфинкс, стороживший дорогу в Фивы. Тем не менее слово «сфинкс» – греческое. Египетские сфинксы, в отличие от фиванского, не имели крыльев. Это были животные с телом льва и головой человека, барана или сокола – соответственно, в наше время их называют андросфинксы, криосфинксы и хиеракосфинксы. Их статуи можно видеть по всему Египту, самая знаменитая и гигантская находится в Гизе. Но, несмотря на внушительность и многочисленность их изображений, сами сфинксы не сыграли в истории и мифологии Египта такой выдающейся роли, какую сыграл сфинкс, задававший людям загадки неподалеку от греческих Фив. Впрочем, к этому мифозою мы еще вернемся в соответствующей главе, а пока обратимся к другим соседям египетских богов, чудовищ и сфинксов – соседям хотя и не ближайшим с точки зрения географии, но очень близким по времени существования. Поговорим о мифозоях, обитавших некогда в Древней Месопотамии – там, где, пересекаясь друг с другом, завоевывая и сменяя друг друга, возникали и рушились царства Шумера и Аккада, империи Ассирии и Вавилона…

В Двуречье с древнейших времен обитало огромное количество безымянных мифозоев, состоящих из разных частей обычных животных. Сегодня уже трудно сказать, были ли это существа со своими названиями и мифологией, имеющие устойчивые, передающиеся из поколения в поколение признаки, или же бурная фантазия древних художников Месопотамии вызывала к жизни все новые и новые формы каждый раз, когда они брались за резец. Многие из этих животных обитали не столько в мифах и легендах, сколько на изображениях, особенно на печатях, которые были очень популярны у древних шумеров и аккадцев. Здесь орлиные тела увенчаны львиными головами; у людей, имеющих львиные лапы, хвосты заканчиваются головами змеи; быки, выступающие на задних лапах, имеют мужские торсы и руки, а у тривиального козла оказываются две головы…

Эта традиция формирования мифозоев продолжалась на протяжении тысячелетий. Например, в VII веке до н. э. в построенном ассирийским наместником города Ура храме богини Нингал под полом были установлены многочисленные кирпичные коробочки – своего рода «собачьи будки». В каждой обитал сторож – небольшое существо, слепленное из глины и раскрашенное. Среди них не только люди, собаки и змеи, но и грифоны, человеческие фигуры со львиными или бычьими головами и ногами, рыбы с головами людей. Жили сторожа тесновато, но кормили их, видимо, исправно – археологи нашли перед каждой статуэткой зерна ячменя и косточки мелких животных. Поскольку храм этот был построен на месте старого святилища, посвященного той же Нингал, ученые допускают, что и сторожа перешли на новое место из прежнего и что, возможно, они жили в подполье с незапамятных времен.

Но обитали в Месопотамии и мифозои гораздо более значимые. В вавилонской поэме о сотворении мира «Энума элиш»[10 - Создана во второй половине или в конце II тысячелетия до н. э.] рассказывается о том, какие катаклизмы происходили в мире в те далекие времена, когда два поколения богов – старшее и младшее – боролись за власть. В частности, после того, как юные божества уничтожили прародителя Апсу (надо признать, не без оснований), вдова убитого, праматерь Тиамат, с помощью некой Хубур (вероятно, воплощение самой же Тиамат) породила для борьбы с собственными отпрысками целое поколение чудовищ. Кстати, Тиамат тоже отличалась не самым приятным обликом: она олицетворяла первозданный хаос и водную стихию и, возможно, изображалась в виде дракона или семиголовой гидры. Порожденные ею чудовища были не лучше:

Матерь Хубур, что все сотворяет,
Неотвратимое множит оружие, исполинских делает змеев!
Остры их зубы, их клыки беспощадны!
Она ядом, как кровью, их тела напитала,
В ужас драконов свирепых одела,
Окружила нимбами, к богам приравняла.
Увидевший их – падет без силы!
Если в битву пойдут, то уже не отступят!
Гидру[11 - Везде в неоговоренных случаях курсив в цитатах наш. – О. И.], Мушхуша, Лахаму из бездны она сотворила,
Гигантского Льва, Свирепого Пса,
Скорпиона в человечьем обличье,
Демонов Бури, Кулилу и Кусарикку.
Безжалостно их оружие, в битве они бесстрашны!
Могучи творенья ее, нет им равных!
И еще сотворила одиннадцать этим подобных![12 - «Когда вверху» – Энума Элиш. I.133–146. Здесь и далее пер. В. К. Афанасьевой // Я открою тебе сокровенное слово. – М., 1981. С. 35–36.]

Все это очень напоминает историю о том, как греческая богиня земли Гея порождала чудовищ для разрешения конфликта отцов и детей, бушевавшего в мире античных богов. Но к Гее и ее злополучным отпрыскам, многие из которых пали безвинными жертвами войны поколений, мы еще вернемся в главе «Порождения Геи». Так или иначе, и в Междуречье Тигра и Евфрата, и в Греции победила молодость. Но если Гея попросту отошла от дел, то Тиамат была убита юным богом Мардуком, который рассек ее на части и сотворил из них землю и небо. Что же касается самих загадочных зверей, составивших воинство Тиамат, внешний вид и внутренняя сущность некоторых из них до сих пор не вполне понятны специалистам. Предполагается, что Лахаму – это водяное чудовище[13 - Не путать с одной из первых богинь, носившей то же самое имя.], Кулилу – человек с рыбьим хвостом (но возможно, и рыба-козел), Кусарикку – нечто вроде кентавра, имеющего туловище бизона вместо конского (но иногда это слово переводят как «человек-рыба»)… Демоны Бури – это, возможно, существа той же природы, что «непобедимые Вихри», или «могучие Бури», которых впрягал в свою боевую колесницу Мардук. Они играли роль коней или ослов[14 - В древнейшей Месопотамии в боевые повозки запрягали ослов, лишь позже стали использовать лошадей.] – онагров, но при этом могли являться драконами. Мардук, готовясь к битве с Тиамат, поступил с этими не вполне понятными существами так:

Он их поставил, он впряг всю четверку в упряжку:
Душегубца, Злодея, Топчуна, Быстроскока.
В оскале их пасти, их клыки ядовиты.
Покоя не ведают, убиение знают[15 - «Когда вверху» – Энума Элиш. IV.51–54. Здесь и далее пер. В. К. Афанасьевой // Я открою тебе сокровенное слово. – М., 1981. С. 39; см. также комментарий к этому месту (с. 286).].

Среди чудовищ, сотворенных Тиамат, особо прославился Мушхуш (он же Мушруш, или Сируш). Его многочисленные сородичи, изваянные на изразцовых плитках, позднее охраняли ворота Вавилона. Они имели чешуйчатое тело, длинную птичью шею, змеиную голову, увенчанную рогами, и змеиный же хвост. При этом сируши твердо стояли на своих четырех лапах, из которых передние были лапами льва, а задние – орла.

Другая история, связанная с массовым порождением мифозоев, произошла позднее, уже в историческое время, и связана она с Гильгамешем, легендарным царем города Урука, правившим в конце XXVII – начале XXVI века до н. э. Шумерская эпическая поэма «Гильгамеш и Хувава» повествует о том, как царь решил отправиться в горы Ливана и вырубить кедровый лес, охраняемый чудовищным Хувавой (Хумбабой). Почему благородный Гильгамеш решил прославить свое имя вырубкой замечательного леса (никаких хозяйственных целей он при этом не ставил) и убийством его сторожа, понять трудно. Так или иначе, царь заявил:

В горы пойду, добуду славы!
Среди славных имен себя прославлю!

Он делится своими планами с богом солнца Уту, и тот в помощь герою порождает целую плеяду чудовищ:

Уту мольбам его внял благосклонно,
Как благодетель оказал ему милость:
Семь дивных героев, порождение единой матери;
Первый – старший брат, лапы льва и когти орла у него,
Второй – змея ядоносная, пасть раззевающая…
Третий – змей-дракон, змей яростный,
Четвертый – огнь поедающий…
Пятый – дикий змей, удушающий…
Шестой – поток разрушающий, горы и скалы разбивающий,
Седьмой – скорпион жалящий, пути назад не ведающий[16 - Пер. В. К. Афанасьевой. Цит. по изд.: От начала начал. Антология шумерской поэзии. – СПб., 1997. С. 208.].

Пожалуй, «огнь поедающий» и «поток разрушающий» не относятся к мифозоям. Впрочем, все эти существа никак не проявили себя в день решающей битвы – Гильгамешу и его соратнику Энкиду пришлось самим сражаться с Хувавой. Этот лесной сторож был многоногим и многоруким существом не вполне понятного вида, окруженным лучами – они же древесные ветви. Кроме того, известно, что «Лик Хувавы подобен змее, что в винограднике свернулась!»[17 - Пер. В. К. Афанасьевой. Цит. по изд.: От начала начал. Антология шумерской поэзии. – СПб., 1997. С. 212.]. Но ни многочисленные конечности, ни замечательные, хотя и непонятные, лучи не помогли злополучному стражу. Он был побежден царем Урука и напрасно молил о пощаде – Энкиду отрубил несчастному голову.

Довелось пообщаться Гильгамешу и с другими мифическими животными – людьми-скорпионами, охранявшими ворота подземного мира, по которому ночью проходит солнце. Один из вариантов эпоса о знаменитом царе Урука, поэма «О все видавшем», рассказывает о горах Машу, где расположен вход в преисподнюю:

Люди-скорпионы стерегут их ворота:
Грозен их вид, их взоры – гибель,
Их мерцающий блеск повергает горы –
При восходе и закате Солнца они охраняют Солнце…[18 - Пер. И. М. Дьяконова. Цит. по изд.: Эпос о Гильгамеше. – СПб., 2006. С. 58.]

Существ этих было двое, и они приходились друг другу мужем и женой. Причем, судя по сохранившимся изображениям, они имели не только туловище и хвост скорпиона, увенчанные человеческой головой, но и птичьи крылья, и лапы хищного животного. Тем не менее эти животные были разумны, владели членораздельной речью и их беседа с Гильгамешем была весьма содержательной.

Из остальных мифизоев шумеро-аккадского пантеона можно отметить крылатых львов (или быков) с мужской головой и пятью ногами. Некоторые из них назывались ламассу (или лама) – это были духи-хранители, имевшиеся у каждого человека. Несмотря на мужские головы, ламассу считались существами женского пола и связывались с культом плаценты. Роль духов-покровителей играли и шеду, которые изображались точно так же, в том числе и с пятью ногами. Признаться, авторы настоящей книги не вполне поняли разницу между ламассу и шеду: одни весьма уважаемые источники считают, что это разные названия одного и того же существа, другие, не менее уважаемые, различают их. Так или иначе, со своими охранными функциями ламассу (или шеду) справлялись, видимо, неплохо, потому что, когда в Месопотамии воцарились ассирийцы, они ввели традицию устанавливать изображения пятиногих крылатых быков и львов с человеческими головами по сторонам дворцовых ворот для защиты от злых духов.

Защита эта была отнюдь не лишней, поскольку злые духи, тоже, как правило, имеющие облик мифозоев, в Месопотамии водились во множестве. Среди них, например, львиноголовая женщина Ламашту, насылавшая болезни и убивавшая маленьких детей (иногда еще в утробе матери). Хотя она и считалась демоном женских болезней, материнский инстинкт был не чужд Ламашту: обыкновенно ее изображали как кормящую мать, но к груди львиноголовая демоница прижимала не ребенка и даже не львенка, а свинью и собаку.

У Ламашту был супруг по имени Пазузу[19 - Kalensky P. Statuette of the demon Pazuzu with an inscription. https://www.louvre.fr/en/oeuvre-notices/statuette-demon-pazuzu-inscription.]. Он повелевал демонами ветров, сам же в основном ассоциировался с западным ветром, приносившим болезни и эпидемии. Тело у Пазузу было более или менее человеческим, но его могла покрывать чешуя. У него росли две пары крыльев, ноги Пазузу позаимствовал у орла, а хвост – у скорпиона; мордой он походил на льва или собаку, а пенис имел змеевидный. Несмотря на столь несимпатичную внешность и явную зловредность, Пазузу приносил людям немалую пользу – он один умел загонять свою супругу обратно в преисподнюю. Ламашту, видимо, боялась мужа, чем и пользовалось население Месопотамии, помещая изображения Пазузу на защитных амулетах.

Возможно, именно Месопотамия была родиной грифонов – знаменитых мифозоев, распространившихся впоследствии по всему миру. Слово «грифон» достаточно многозначное, современные искусствоведы обозначают этим термином многих животных с отдельными птичьими чертами. Но чаще всего так называют льва, имеющего орлиную голову и крылья. Встречаются также грифоны, имеющие львиную голову и орлиные крылья, у некоторых могут быть орлиные передние лапы…

Вероятно, первые грифоны – крылатые львы с головой орла (а иногда и со второй, дополнительной, орлиной головой на кончике хвоста) или с передними лапами орла – появились в Ассирийском царстве и в Вавилоне. В VI веке до н. э. земли Месопотамии были завоеваны персами-зороастрийцами. У персов, возможно не без влияния покоренных жителей Междуречья, появились свои грифоны: их задние ноги, крепившиеся к львиному туловищу, были орлиными, голова же могла быть и львиной, и орлиной.

Персы принесли в Месопотамию и собственных мифических животных, родившихся в недрах зороастризма; многие из них обеспечивали порядок в системе мироздания. Так, было известно, что в самом центре мирового океана стоит пречистый белый осел Хора. От обычных представителей семейства лошадиных он отличается прежде всего своими размерами: под каждым из его копыт может поместиться 1000 всадников, а когда Хора окунается в воду, начинается шторм. Осел замечателен еще и тем, что у него три ноги, шесть глаз и один золотой рог, на котором растет 1000 рожек поменьше. Ими это уникальное животное убивает злых духов – дэвов, которые стараниями Ахримана (Ангхро Майнью), олицетворяющего мировое зло, во множестве расплодились в мире. Что же касается существ полезных, то Хора сам способствует их размножению: когда он кричит, у них начинается брачный период. В одном из канонических зороастрийских текстов, «Дадестан-и меног-и храд» («Суждения Духа разума»), о выдающемся животном говорится, что оно служит еще и природоохранным целям: «…и всякую воду, которая льется на труп, менструальные выделения и другие экскременты, когда они достигают трехногого осла, – он все своим взглядом очищает и освящает»[20 - Отсюда и до следующей сноски все цитаты даются по изд.: Зороастрийские тексты. Суждения Духа разума (Дадестан-и меног-и храд). Сотворение основы (Бундахишн) и др. тексты. Пер. О. М. Чунаковой. – М., 1997. С. 120.]. Согласно другой версии очищение вод происходит, когда Хора мочится, – видимо, не только сам осел, но и его моча обладает замечательными качествами. Интересно, что, хотя трехногому ослу свойственны телесные отправления, в пище он не нуждается. Жизненную силу в нем поддерживают Атар (одна из священных стихий и нематериальная субстанция, разлитая по Космосу) и Истина (вселенский закон, регулирующий природные и общественные процессы).

Здесь же, в мировом океане, называемом Варкаш или Ворукаш (некоторые считают его озером), растет Хома, или Хаома, – дерево бессмертия и царь лекарственных растений. Того, кто вкусит его плодов, не коснутся старость и смерть. Естественно, что злокозненные порождения Ахримана зарятся на замечательное дерево, поэтому «99 999 душ праведных назначены для его охраны, а рыба Кара все кружит вокруг него и охраняет его от лягушек и других вредных тварей». Рыба эта замечательна прежде всего тем, что она, как и Хора, может обходиться без еды. Впрочем, возможно, у нее нет другого выхода, ибо в «пречистом мировом океане», по некоторым данным, нет ничего съедобного (вероятно, лягушки и прочие порождения Ахримана не годятся в пищу столь праведному существу).

На берегу мирового океана живет другое полезное животное, называемое Гопатшах. «Дадестан-и меног-и храд» сообщает: «От ног до пояса он – бык, а от пояса и выше – человек. Он всегда находится на берегу моря, почитает богов и льет в море святую воду, из-за чего, благодаря возлиянию этой святой воды, в море дохнут бесчисленные вредные твари. Так что, если, не дай бог, он не будет почитать богов и лить в море святую воду, чтобы уничтожались эти бесчисленные вредные твари, то всегда, когда будет идти дождь, вредные твари будут падать сверху, подобно дождю».

Имеются у зороастрийцев и животные, покровительствующие растениеводству. Среди них надо прежде всего отметить крылатого пса Сенмурва, обитающего на некоем «всеисцеляющем дереве», на котором произрастают семена всех растений мира. По одним данным, дерево это и есть Хаома, по другим – растущее рядом с Хаомой «Древо Всех Семян» – Виспобиш. В «Дадестан-и меног-и храд» говорится, что «гнездо Сенмурва находится на всеисцеляющем дереве со многими семенами, и всегда, когда Сенмурв поднимается, тысяча ветвей вырастает из этого дерева, а когда он садится, то ломает тысячу ветвей и раскидывает его семена. А птица Чинамрош всегда сидит рядом, и ее задача в том, чтобы разносить семена этого всеисцеляющего дерева со многими семенами».

Главой всех зороастрийских пернатых является птица Каршипта. Она славит благого бога Ормазда (Ахура Мазду), распевает гимны и обучает остальных птиц заповедям «Авесты» – священной книги зороастрийцев.

Но не все мифозои зороастризма служат на благо экологии и благочестия – попадаются среди них и весьма злокозненные животные. Из последних надо прежде всего отметить ажи – драконов, порожденных Ахриманом. Самым знаменитым из них является, безусловно, Ажи-Дахака – трехголовое чудовище, описанное в «Авесте» и во многих других текстах. Дракона этого уже по крайней мере дважды побеждал герой (возможно, бог) по имени Траэтаона (или Фретон), но поражения ничему не научили упорного змея. Некоторое время назад он был прикован цепями в жерле вулкана, где, вероятно, и пребывает по сей день. Однако перед концом мировой истории Ажи-Дахака вырвется из оков и вновь воцарится над миром. Впрочем, торжество его будет недолгим. Из священных книг доподлинно известно, что ему суждена неминуемая смерть – он будет повержен героическим Керсаспой, на чьем счету уже числится немало самых опасных зороастрийских драконов.

Одним из чудовищ, которых Керсаспа уже успел победить, был гигантский ядовитый рогатый змей Сэрвар (он же Сровар, или Срувар), имевший зубы длиной с человеческую руку, уши «величиной в четырнадцать одеял»[21 - Цитаты и изложение подвигов Керсаспы даны по изд.: Рак И. В. Мифы древнего и раннесредневекового Ирана. – СПб.; М., 1998. С. 293–294.] и каждый глаз «величиной с колесо». Змей опустошал земли праведных зороастрийцев, пожирая людей и животных, и Керсаспа отправился на поиски хищника. Он долго искал дракона и, утомившись, разжег костер на холме, чтобы приготовить обед. Вдруг земля заколыхалась, и выяснилось, что герой устроил привал на теле своего противника. Надо отдать должное Керсаспе – разобравшись в ситуации, он пренебрег обедом и пустился бежать по телу дракона в сторону его головы. Бежать пришлось целых полдня, но в конце концов герой достиг шеи и снес голову дракона (по счастью, она была единственной) ударом палицы. Осмотрев после победы пасть уникального змея, Керсаспа обнаружил в ней множество человеческих трупов, застрявших между зубами.

Этот, равно как и другие подвиги Керсаспы, дают основания надеяться, что он в точности исполнит пророчества священных книг и победит злокозненного Ажи-Дахаку в дни решающей битвы между Добром и Злом.

Порождения Геи

Первыми животными греческой вселенной можно с определенными натяжками назвать братьев-гекатонхейров: Котта, Бриарея (Гомер уточняет, что люди, в отличие от богов, зовут его Эгеоном) и Гиеса, родившихся от Геи-Земли и Урана-Неба. Подробное описание их приводит Гесиод[22 - Греческий поэт VIII–VII веков до н. э. Его поэма «Теогония» рассказывает о происхождении Вселенной и о населяющих ее богах.] в «Теогонии»:

Целою сотней чудовищных рук размахивал каждый
Около плеч многомощных, меж плеч же у тех великанов
По пятьдесят поднималось голов из туловищ крепких.
Силой они неподступной и ростом большим обладали[23 - Гесиод. Теогония. 150–153. Здесь и далее пер. В. В. Вересаева.].

Сами братья, вероятно, считали себя богами, а может быть, и титанами – с этим именем вошло в мифологию поколение богов, рожденных от Урана и Геи. Но современная наука расставила точки над «i». О. М. Иванова-Казас, несмотря на высокое происхождение гекатонхейров и их определенную гуманоидность (она относит их к таксону Anthropomorpha[24 - Устаревший таксон; сегодня биологами вне классификации мифозоев не используется.] – человекообразные), причислила божественных братьев к многоклеточным животным, образующим древовидные колонии, отдельные особи в которых (зооиды) сохраняют органическую связь друг с другом. Биолог предположила, что у гекатонхейров, помимо 50 голов, существовал еще и некий координирующий нервный центр, расположенный в области таза. Но такое обилие мозгов не делало чудовищ умнее, а, наоборот, приводило к замедленности реакций – головам было трудно договориться между собой. Известная пословица гласит: «Ум хорошо, а два лучше», но к 50 умам сразу эта мудрость явно не относится. Примером тому – печальная судьба гекатонхейров, которые, в отличие от своих родных братьев и сестер, так и не смогли выйти «в боги» и навеки остались в подземном мире на положении сторожевых животных.